– Да подождите вы, – сердито сказала Аня. – Это не конец ещё. Прошло двадцать лет с тех пор, ферму закрыли, а люди до сих пор по ночам слышат, как будто аппарат работает и девушка кричит.

– Может, замыкания? Вот аппарат сам и включается, – предположил Димка.

– Какой аппарат? Его сразу после закрытия фермы увезли на утилизацию, – пояснила Анька. – А друг моего дедушки говорил, что ходил туда ночью и видел что-то. Точно не помнит, но за ночь он стал седым. Говорит, если услышишь плач ночью, то сразу кричи, что никакого хлеба не ел и беги оттуда со всех ног.

– Хорошая история, – улыбнулся Максим. – А я вот что расскажу, называется «Душехлёб». Мы тогда в другом городе жили. Были там во дворе три сестры. Старшая пропала без вести, когда я ещё младенцем был, а с двумя оставшимися – близняшками – мы всё детство вместе провели… до одного случая.

– Что за случай? – заинтересованно спросила Аня.

– Так вот, – заметив неподдельный интерес на лице Аньки, Максим продолжил с выражением: – Разбирали они старые вещи, оставшиеся от Насти – старшей сестры. Нашли тетрадь в сорок восемь листов. Там Настя записывала, как проводить разные ритуалы: духов вызывать, монстров. Мы всех знали: и пиковую даму, и кровавую Мэри, и ёжика, который бегает и матерится, но был там один неизвестный. На последней исписанной странице было выведено и подчёркнуто слово «Душехлёб», затем шли предметы для ритуала и инструкция, как к нему попасть. Я точно не помню, но вроде были нужны камешки, капля крови, но не из пальца, а из живота, и ещё куча всего. Мы ещё тогда подумали, что раз он последний в списке, то именно после встречи с ним и исчезла Настя. Я сказал, что не верю, потому что стало жутко, а близняшки как с ума сошли, решили отправиться к этому Душехлёбу и узнать, что он сделал с их сестрой. Уговорили меня, ну и решили всё сделать. Только нам тогда было по девять лет, домой загоняли рано, а по правилам ритуал нужно было проводить ночью. Сговорились мы встретиться на углу моего дома в одиннадцать вечера. Близняшки как-то смогли сбежать, а мне не удалось, только в окно мог выглядывать. Они, конечно, расстроились, но отменять ритуал не стали, а наоборот, решили провести его прямо под моим балконом. Я, честно признаться, струсил и не смотрел на них, а только слушал через открытое окно. Сначала они что-то говорили, потом читали какое-то заклинание или вроде того, и вдруг резко затихли. Я посидел немного, потом ушёл в комнату – и всё, даже выглянуть не решился.

– А дальше? – с нетерпением спросила Аня.

– Не знаю, мы не виделись больше, – пожал плечами Макс. – Они тоже пропали, насколько мне известно. Единственное, что меня пугает – тетрадка находится неизвестно где. И кто знает, сколько ещё жертв она принесёт.

Ребята затихли.

– А в интернете есть что-нибудь про это чудовище? – с недоверием спросил Димка.

– Мерзости всякие, – вмешался в разговор Олег. – Не то секта, не то какая-то вера древняя.

– Ой, Олежка, а расскажи что-нибудь, – улыбнулась Маша.

Парень задумался.

– Есть одна история, – начал он. – До того, как отец женился во второй раз, мы жили в посёлке у железки. И все в округе знали про дядю Николая. Мальчишка один, Колька, на четыре года старше меня, телом вырос, а умом так и остался шестилеткой, ничего не умел, хныкал постоянно. Всё время говорил «дядя, дядя», вот его и прозвали на манер дяди Фёдора, только Николаем. Я, как чуть подрос, спросил у отца, отчего этот мальчик такой странный, и узнал, что в детстве он ни с того ни с сего проснулся посреди ночи и закричал, даже голос сорвал. Весь дом сбежался к нему, а Колька сидит на кровати, обмочился от страха, на окно пальцем показывает и причитает: «Дядя, дядя». Думали, сон страшный увидел или тени какой испугался, водили лечиться, но всё бесполезно. С тех пор мозги у него и застыли, ни врачи, ни бабки-знахарки не помогли. Но это не самое страшное, – Олег сделал голос ниже. – Дядю нашли.

По спинам ребят пробежали мурашки. Олег продолжил:

– Ночью Петя-участковый шёл с дня рождения товарища и заметил, как из сада одной бабки через забор перелезает какой-то силуэт. А район-то у нас спокойный, никаких бандитов или воров. Участковый подумал, что это какой-нибудь подросток шалит, яблоки лезет стырить или абрикосы, окликнул его, а тот спрыгнул, зарычал от злости и драться полез. Петя его всё обхватить пытался, чтоб задержать, но никак не мог. Рассказывал потом, что у злодея вся одежда слизкая, а от кожи мёртвой рыбой тянет. Так ничего и не получилось, силуэт свою сумку бросил и сбежал. Петя в участок её принёс, стал разбирать, а там внутри видеокамера и куча маленьких дисков. Он первый попавшийся в компьютер сунул, начал смотреть и чуть с кресла не свалился от ужаса. На записи спал мальчик, ночник светил ему на лицо, и Петя узнал нашего дядю Николая. Зум отдалялся, стало понятно, что снимают через окно. Вдруг мальчик открыл глаза, поднялся, разинул рот и завопил. Оператор засмеялся, и смех у него был такой мерзкий, хриплый, будто нечеловеческий. Потом картинка задёргалась и видео закончилось. Петя схватил коробочку из-под диска, а на ней синим маркером написано: «Коленька». Посмотрел другие записи и всех детей поселковых нашёл, даже меня. Я там на пруду с мостика нырял, пока оператор в кустах сидел.

– Жуть какая, – поморщилась Маша. – У меня похожая история была, слушайте…

Она не договорила. Её прервал глухой жуткий смех из коридора. Так обычно смеются психически нездоровые взрослые люди. Ребята застыли в ужасе.

– Я думал, что будет рычать, – шёпотом сказал Саня на ухо Димке.

– Я тоже, – пожав плечами, ответил тот.

– Слышали? Кто-нибудь пойдёт проверить? – спокойно спросил Олег, переводя взгляд на Макса, но тот сидел бледный и с диким ужасом смотрел на свои наручные часы. – Ты чего, Максим?

– Олег, – тихо произнёс он и посмотрел на брата огромными от холодного страха глазами, – это не мой будильник.

В груди Олега отозвалось болезненное чувство, которое он так часто испытывал, когда отец поднимал на него ремень за проступки. Чувство обречённости, осознание того, что выхода нет, и единственный способ преодолеть боль – это пустить всё на самотёк и принять свою участь. Оно прошло спустя пару секунд, включился мозг, и Олег начал анализировать ситуацию. Голова кружилась, руки дрожали, обстановка была настолько жуткой, что парню хотелось разрыдаться горькими слезами, но он держал себя в руках.

Маша прикрылась пледом и начала читать молитву, Аня просто дрожала и хватала Макса за руку, тот же сидел неподвижно и снова смотрел на часы. Трясущимися руками Олег схватил отцовский фонарь и направил луч в сторону дверного прохода. Свет пробежал вдоль стены и охватил часть коридора. Парень вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть источник зловещего смеха: увидеть маньяка ему было бы не так страшно, как не увидеть ничего.

– Ты что? – насторожился Димка. – Нормально всё?

– Дима, это не по плану, – дрожащим голосом ответил Олег.

– Что это значит? – спохватился Саня. – Вы шутите?

Послышался звонкий металлический лязг, и ребята почти синхронно повернули головы в сторону выхода. Железная дверь без ручки начала медленно открываться.

– Нас закроют сейчас! – закричала Аня. – Это маньяк!

– Как закроют?! – нервно рассуждал Саня. – Это же разные проходы! – трясущейся рукой он указывал на дверь. – Димка, Олег, нас же не закрывают?! Скажите!

– Уходить надо, побежим к выходу, пока не поздно! – басом скомандовал Олег и, крепко сжав в руке фонарь, спрыгнул со своего места. – У меня нож есть, идите сюда!

Димка схватил Машу за руку и повёл за собой, Саня встал за ними, опрокинув садовый фонарь, тот моментально погас. Громкий бас Олега вывел Макса из ступора, и тот, крепко сжав руку растерявшейся Ани, встал рядом с братом.

– Я пойду замыкающим, порежу его, если что, – сказал Олег и передал фонарь Диме. – Бегите наверх, я догоню.

– А фонарь?! – воскликнул Дима. – Тебе же темно будет!

– У меня есть, – успокоил Олег и показал маленький серый фонарик на брелоке от ключей. – Быстрее бегите!

Димка кивнул. Ребята выбежали из комнаты. Олег немного задержался возле железной двери и посветил своим фонариком в проём, что открывался перед ним всё больше и больше. Звонкий душераздирающий крик испуганного подростка пронесся по длинному подземному коридору. Максим оглянулся – кромешная темнота. Исчез даже свет от маленького фонарика Олега. На глазах брата навернулись слёзы.

Ребята понеслись вверх по ступенькам, до заветной спасительной двери оставалось совсем чуть-чуть.

Наконец луч фонаря упёрся в небольшую дверцу подвала и начал быстро расползаться по стене, освещая засохшие кровавые пятна на стенах, которые ребята не заметили, когда шли здесь в тусклом свете садового фонарика. Дима ударил ногой по двери – заперто. Повторные попытки открыть её не дали результата. Подросток ловил на себе испуганные взгляды ребят.

Издевательски громкий смех медленно приближался. Ребята сели на пол и заплакали. Смех поднимался к ним, становился всё громче и громче, перерастая в ужасную какофонию из стонов, криков и будоражащего кровь болезненного хохота. Димка набрался мужества и направил фонарь на источник звука. Смех зазвучал в унисон с леденящим душу предсмертным криком мальчика. Все поняли, что в подвале заброшенного дома скрывался не маньяк.

Витька подъехал к дому в десять утра. Ребят не было. Парень спустился к подвальной двери, подёргал её, но та оказалась заперта. Он постучал – тишина. Витя пожал плечами, постоял немного и уехал.

Спустя долгое время поисков безутешные родители потеряют надежду, а объявления о пропаже шестерых пятнадцатилетних подростков сойдут со страниц газет.

2018