Kitabı oxu: «Дорогое утешение»

Şrift:

⁂

Часть 1
Дело хирурга Горюнова

Глава 1
Неопознанный труп в лесопарковой зоне

В средней полосе России ноябрь лишь формально считается осенним месяцем, в действительности в это время года бывает самая настоящая зимняя стужа: с морозом, с завыванием сильного ветра. По закоулкам и на обочинах дорог лежит спрессованный колючий снег, деревья выглядят почерневшими и облысевшими, а их ветви напоминают большие сосульки и гнутся под ледяной тяжестью. Дороги повсюду промерзшие и невероятно скользкие. Если ненароком поскользнуться и удариться головой об асфальт, легко можно потерять сознание, в особенности при шквальном и холодном ветре…

Именно такой выдалась середина ноября 1948 года.

Когда ненастным вечером случайные прохожие наткнулись на обледеневший, скрюченный труп мужчины (на вид ему было не более тридцати лет), лежащий на земле, то никто из них поначалу и не подумал о худшем. Мало ли что, гражданин крепко выпил накануне, неудачно упал, стукнувшись при этом лбом о мерзлую землю, в результате получил закрытую черепно-мозговую травму и банальнейшим образом замерз во время усиливающего мороза. Положение тела покойного было такое, как если бы он, неосознанно ища тепла, свернулся калачиком, неестественными выглядели разве что его руки, поднесенные к лицу, будто он хотел укрыться от леденящего ветра…

На место происшествия прибыл молодой оперуполномоченный городского отделения милиции старший лейтенант Гараев, на чьей земле был обнаружен труп. Поначалу он полагал, что имеет дело с обычным несчастным случаем, какие нередко происходят в начале зимнего сезона. И только осветив окоченевший труп электрическим фонариком, старший лейтенант милиции понял, что он имеет явно криминальное происхождение. Позвонив начальству, оперуполномоченный Гараев доложил о случившемся происшествии. Было решено передать дело об убийстве в отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского Управления МВД.

Звонок из дежурной части застал майора Щелкунова в тот самый момент, когда он перешагнул порог дома. День выдался непростым: три ограбления, а еще четыре квартирные кражи. Хорошо, что хотя бы особо тяжких преступлений не произошло. Хотелось немного передохнуть, даже лечь пораньше, чтобы на следующий день лучше соображать. И вот на тебе! Дождался, что называется…

Выслушав доклад дежурного, Виталий Викторович ответил:

– Принято. Выезжаю на место преступления прямо сейчас. – И положил трубку.

⁂

Место преступления уже было огорожено, немногие зеваки держались поодаль, замерзая под пронизывающим ветром в своих видавших виды пальто. Однако любопытство брало свое: они стойко терпели неудобства, но не спешили уходить. В центре огороженной территории лежал заиндевелый труп мужчины. Оставив машину поодаль, Виталий Викторович шагнул за ленточку. Поздоровавшись со всеми присутствующими сотрудниками, подошел к мертвому скрюченному телу, успевшему уже покрыться тонким слоем инея, и, едва взглянув на застывшее лицо, понял: произошло жестокое убийство. На горле мужчины просматривалась длинная ровная рана, рассекающая сонную артерию. Нанесена она была явно умелой, твердой рукой.

На месте происшествия уже находился эксперт-криминалист капитан Герман Иванович Левин – худощавый сорокалетний человек с заостренным лицом. Наклонившись к тропе, он тщательно производил короткой линейкой какие-то замеры, выискивал улики (наполовину сгоревшие спички, окурки, клочки бумаг, смятую пачку папирос) и длинными металлическими щипчиками аккуратно складывал их в небольшие самодельные пакетики.

– Герман Иванович, есть что-то сообщить? – с надеждой спросил майор Щелкунов.

– Кое-что имеется… Посмотрите на характер раны убитого: злоумышленник нанес жертве повреждение невероятно острым орудием, о чем свидетельствует ровная кайма раны и аккуратный разрез. Скорее всего, это был даже не нож – лезвие у него слишком толстое для такого образцового пореза – и тем более не ножницы… Мне думается, что рана была нанесена, скорее всего, медицинским скальпелем.

Старший лейтенант Гараев, стоявший рядом с экспертом, многозначительно добавил:

– Гражданина сначала по голове крепко приложили, а уже потом и по горлу полоснули. Видать, крепко насолил кому-то.

– Полагаете, что это месть? – поинтересовался майор Щелкунов, продолжая осматривать труп. – А палец тогда зачем ему отрезали? – указал он на отсутствующий средний палец левой руки.

– А на пальце, я думаю, обручальное колечко золотое имелось, – прозвучал вполне резонный ответ.

– Что же, это месть такая, получается? – с некоторой долей сарказма произнес Виталий Викторович. – Человека убили, а затем и палец с кольцом отрезали, чтобы ему дальше неповадно было этим пальцем пакости какие-то учинять. Так, что ли?

Оперуполномоченный Гараев не растерялся и тут же заметил:

– Так одно другому не мешает, товарищ майор. Очевидно, кольцо не снималось, вот и отрезали палец вместе с ним.

– Обручальные кольца носятся на правой руке. Разве не так?

– На правой, – легко согласился оперуполномоченный. – А может, покойный золотой перстень носил, фамильный, или он разведенный был, в таких случаях кольцо на левой руке носят, – не сдавался опер и с прищуром глянул на майора.

Некоторая правда в словах Гараева все-таки присутствовала, поэтому Виталий Викторович коротко ответил:

– Может быть, и так. Посмотрим.

Конечно же, неизвестного, который сейчас безмятежно лежал на тропе, равнодушный к натуженно завывающему ветру и ко всему происходящему вокруг, могли запросто убить из-за золотого кольца, тем более если предположить, что это было даже не кольцо, а массивный перстень, возможно, с дорогим, сверкающим камешком. В нынешнее послевоенное время убивают за куда менее дорогие вещи…

Виталию Викторовичу за многие годы службы в милиции не однажды приходилось сталкиваться с самыми бесчеловечными случаями. Чего уж там спорить! Послевоенное время выдалось сложным, голодным; сказалась и нехватка милицейских кадров, большая часть из которых полегла на фронте. Пользуясь нехваткой в рядах силовых ведомств, поднимала голову преступность: становилась все более агрессивной, нахальной, дерзкой, едва ли не ежедневно возникали новые преступные сообщества. Не могли сбить волну насилия и бандитизма даже комендантские часы, установленные в городе… Бандиты убивали за истертое пальто, за поношенные кирзовые сапоги, за буханку хлеба, за продуктовые талоны, вплоть до самой их отмены в конце сорок седьмого года. Дважды судимый за разбой Василий Драгов убил в 1944 году пенсионерку Авдотью Карамышеву за авоську гнилой картошки, которую она несла с рынка, чтобы накормить внуков. А в феврале сорок третьего двое подростков насмерть забили кастетами гражданина Азата Зиганшина за старенькое пальто на ватине и суконные штаны еще нэповских времен. Когда подонков задержали через несколько дней и стали изучать обстоятельства произошедшего, то на вопрос следователя: «За что же вы убили пожилого мужчину?» они ответили:

– Чтобы пальто со штанами у него забрать. Нам же холодно было. Морозы же сильные начались. Надо было как-то согреться, а ему все равно скоро помирать. Старый ведь!

Ответ ошеломил всех, кто слышал эти слова. Но не удивил…

…Однако интуиция подсказывала майору Щелкунову, что молодому мужчине перерезали горло вовсе не из-за золотого кольца (или очень дорогого перстня), которое у него забрали вместе с пальцем. Тут прячется нечто иное…

Надо было все как следует обдумать…

А может, все-таки прав этот расторопный молодой опер, и гражданин, что лежит сейчас бездыханным на мерзлой земле, действительно перешел дорогу кому-то очень серьезному, не способному прощать даже в малом. Вот за свою дерзость он и поплатился жизнью.

⁂

Труп мужчины был обнаружен вечером недалеко от городской клинической больницы в лесопарковой зоне, которую где-то с год назад начали облагораживать с целью создания из нее парка отдыха: со спортивными площадками, тиром, бильярдным залом, пунктом проката велосипедов и прочими удовольствиями выходного дня. Однако то ли руки у городской администрации не доходили, чтобы завершить начатое, то ли отсутствовали на благое дело бюджетные средства, только помимо двух прогулочных аллей, никуда, собственно, не ведущих, из задуманного ничего пока создать не удалось. И лесопарковая зона к парку не имела никакого отношения. А вот к хвойному лесу с широкими полосами орешника – на все сто!

Майор отметил для себя, что труп был найден недалеко от городской больницы, а рана на шее, по мнению эксперта, была нанесена предположительно скальпелем. Значит, после установления личности погибшего первым делом надлежит обратить внимание на близлежащую клинику. Вернее, на медицинский персонал, который работал в вечер убийства, и в особенности на тех, кто умело обращался с хирургическими инструментами. Может, и правда какой-нибудь хирург или ополоумевший медбрат, за что-то ненавидя погибшего, взял да и полоснул его со зла скальпелем. После прошедшей большой войны у многих в головах всякое творилось…

Вот только как установить личность потерпевшего, если при нем не обнаружилось никаких документов? Большой вопрос… Хотя безнадежным его тоже не назовешь. Следственными органами была разработана целая система всевозможных практик, не единожды показавших себя самым наилучшим образом в различных делах.

Наиболее надежным и быстрым способом идентификации трупа, конечно же, была дактилоскопия. То есть установление личности по отпечаткам пальцев. Только если убитый не проходил дактилоскопическую регистрацию, этот способ работать не будет.

Второе, что надлежало непременно сделать, это тщательно осмотреть одежду и обувь пострадавшего, чтобы иметь представление о роде его деятельности. Гардероб может указать также на привычки его владельца, рассказать немало интересного о его характере, сообщить о каких-то возможных физических недостатках. По обуви можно определить, обладал ли покойный какими-то физическими патологиями в опорно-двигательной системе. Например, рисунок потертости подошв может указать на косолапость, плоскостопие и даже подсказать степень развития болезни. С большой вероятностью можно определить, был ли он рабочим или служащим. А в зависимости от результатов выводов очертить круг подозреваемых, которые предположительно могли быть знакомы с покойным, после чего одежду и сам труп следует предъявить им на опознание.

Третье – это детальный осмотр трупа на наличие татуировок, родимых пятен, шрамов от полученных ранений, если убитый когда-то принимал участие в боевых действиях, или от перенесенных операций. Особое внимание следует обращать на руки, которые также могут поведать о профессии убитого. Если ладони лишены трудовых мозолей, с чистой кожей, то такого человека невозможно отнести к представителям рабочих профессий, скажем, к слесарю в ремонтных мастерских или к токарю в механическом цеху.

Также для установления личности жертвы организуется специальная фотосъемка, фиксирующая его лицо, особые приметы на теле, если, конечно, таковые имеются, чтобы впоследствии показывать фотографию убитого для опознания участковым оперуполномоченным, почтальонам, жителям близлежащих домов, где был обнаружен труп.

Майор Щелкунов с помощью следователя, лейтенанта Зинаиды Кац, последовательно и основательно провел все надлежащие действия.

Осмотр одежды потерпевшего ничего конкретного не выявил, кроме того, что убитый, скорее всего, входил в разряд инженерно-технических работников. Хотя не исключалась возможность, что человек этот занимался журналистикой или был канцелярским служащим, о чем свидетельствовали два размазанных чернильных пятна на ладонях.

Особых примет, кроме родимого пятна в форме темно-коричневого овала слева от пупка, на теле мужчины не наблюдалось, поэтому Виталий Викторович возлагал надежду на проведение детальной фотосъемки в морге. Пока дожидались эксперта-криминалиста, работники морга привели труп в подобающий вид. То есть с лица трупа смыли грязь и кровь, рану на шее аккуратно зашили и замазали воском, причесали волосы, открыли глаза и капнули в них по капле глицерина, чтобы они приобрели блеск и сделались как живые. Под веко левого глаза, все время закрывавшегося, работник морга был вынужден засунуть крохотную полоску ваты для его удержания. Затем грудь трупа прикрыли рубашкой и сделали несколько фотоснимков: в фас и в оба профиля (справа и слева). Также крупным планом были сфотографированы родимое пятно возле пупка и предметы одежды.

Ввиду позднего времени фотографии, как сказал, прощаясь с Виталием Викторовичем, эксперт-криминалист, будут готовы только завтра, причем ближе к обеду. Майор кивнул и, осмотрев еще раз одежду жертвы – не завалялся ли случайно в карманах какой-нибудь предмет, – тоже отправился домой.

Глава 2
Женщины всегда добиваются своего

Фотографии жертвы, несмотря на скверное освещение, получились весьма качественными: убитый мужчина смотрелся на них как живой, с широко распахнутыми глазами. Вероятно, в жизни потерпевший выглядел менее привлекательно, чем на полученных снимках, и в этом была несомненная заслуга умелого фотографа. Одну фотографию Виталий Викторович оставил себе – наверняка пригодится, остальные для выяснения личности убитого раздал участковым и своим оперативникам. Получил снимок и старший оперуполномоченный капитан милиции Валентин Рожнов. За короткое время службы в отделе он успел сформироваться в настоящего профессионала сыскного дела, и майор Щелкунов еще ни разу не пожалел, что перетащил его из отделения милиции городского поселка имени Серго Орджоникидзе в свой отдел по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского Управления МВД.

Положив фотографию в полевую сумку, Рожнов тотчас отправился в районное отделение милиции, где отыскал участкового – старшего лейтенанта Ильяса Шакирова – и, представившись, объявил:

– Я к вам по делу.

Его встретил внимательный взгляд:

– Слушаю вас.

– На территории вашего участка найден труп неизвестного мужчины. Нам нужно срочно выяснить его личность. – Вытащив фотографию из сумки, Виталий Викторович протянул ее участковому и поинтересовался: – Вам не доводилось его видеть?

– Фотография посмертная? – с некоторым сомнением спросил Шакиров.

– Именно так.

– А ведь как живой выглядит… – покачал головой старший лейтенант, – никогда бы не подумал… Знаю я этого человека. Это гражданин Поляков. Константин Григорьевич Поляков… Возраст – двадцать девять лет. Заместитель директора и преподаватель химико-технологического техникума. Он проживает… точнее, проживал… в четырехэтажном доме рядом с Красными воротами.

– Адрес можете назвать?

– Улица Степана Халтурина, дом три, квартира четырнадцать.

– У него есть семья?

– Да, он женат, – ответил участковый, возвращая фотографию Виталию Викторовичу. – У него есть сын шести лет, зовут Ваней. Супруга у него… Как же ее зовут, запамятовал… Имя у нее еще такое иностранное… А, вспомнил! Инга Владимировна. В девичестве носила фамилию Фоменко. Насколько мне известно, нигде не работает, домохозяйка…

Вернувшись в отдел, капитан Рожнов доложил о своем разговоре с участковым начальнику отдела майору Щелкунову. Сведения Валентина Николаевича целиком и полностью совпадали с данными, полученными от старшего лейтенанта Шакирова.

– Это уже кое-что, – выслушав доклад подчиненного, сказал майор. – Вот что сделаем… Кто, как не жена, должна первой узнать о смерти мужа. Выслушивать подобное всегда очень тяжело. Зинаида, – перевел он взгляд на лейтенанта Кац, – ты сейчас пойдешь к вдове и сообщишь ей о смерти ее мужа, а потом деликатно ее допросишь. Как ты это умееешь…

– Хорошо, Виталий Викторович.

⁂

Зинаида прошла мимо Красной арки и вышла на улицу Степана Халтурина, в конце которой проживал ее дед, участник Гражданской войны. Любимым занятием старика со дня выхода его на пенсию оставалась история, а особый интерес вызывала именно российская хроника. Лет десять назад дед рассказал ей, тогда еще ученице средней школы, в честь кого была названа улица. Зинаида была очень удивлена, когда узнала подробности, о которых не сообщали в школе. Например, то, что во время взрыва в Зимнем дворце в 1880 году, осуществленного Степаном Халтуриным, в нижнем этаже дворца погибли одиннадцать военнослужащих нижних чинов лейб-гвардии Финляндского полка, а еще пятьдесят шесть человек были серьезно ранены. Все погибшие являлись героями Русско-турецкой войны. Особенно удивительно прозвучал тот факт, что Александр II повелел «зачислить на вечный пансион» семьи убитых гвардейцев.

Закрываясь от сильного ветра, Зинаида подошла к подъезду, перед которым, исколотый острыми длинными ветками, белым поломанным ангелом лежал на земле грустный снеговик. Понемногу вечерело, на небе через серую мглу едва пробивалась россыпь звезд, следующий день обещал быть таким же холодным и ветреным. Кроны деревьев под сильными порывами ветра гнулись и пошатывались, словно от сильного перепоя.

Зинаида вошла в сумрачный, стылый подъезд. Отыскав нужную квартиру, постучала в дверь, обитую черным дерматином. Ей открыла молодая, высокая белокурая женщина около тридцати лет в синем атласном халате. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не слегка насупленный взгляд, с которым она встретила Зинаиду.

Показав удостоверение, лейтенант Кац произнесла:

– Я из милиции, разрешите войти.

Красивые губы едва шевельнулись, словно она собиралась возразить, но передумала, после чего уверенно произнесла:

– Проходите.

Зинаида вошла в квартиру. Обстановка в комнате обыкновенная, безо всяких излишеств. В ней имелось ровно то, что требовалось для проживания: шкаф для белья, стол для обеда, четыре стула, два табурета, панцирная кровать вдоль стены, на стене висел небольшой узорчатый ковер, какие висят в каждой второй квартире у граждан среднего достатка; на стене несколько довоенных и военных фотографий.

– Я вам хотела сообщить, что неподалеку от городской клинической больницы в лесопосадке был обнаружен труп мужчины. Его опознали как вашего мужа, Константина Григорьевича Полякова.

Известие о смерти близкого человека женщины встречают по-разному. Бывает, что, услышав подобное, некоторые просто падают в обморок. Хорошо, если кто-то находится рядом, тогда он может поддержать падающую (Зинаида Кац была готова к подобному исходу). Нередко случается, что при падении человек сильно травмируется, и к боли моральной, связанной с потерей близкого и родного человека, примешиваются и физические страдания от травм при падении.

Некоторые женщины вдруг впадают в глубокую прострацию. Тормошить их бесполезно, результат будет нулевой: стоит как истукан и даже глазами не моргает. Весьма опасное состояние. Газета «Городские ведомости» в пятнадцатом году написала про одну сорокалетнюю женщину по имени Феврония Малышева. Ее единственный сын погиб в марте 1915 года, в Первую мировую войну, во время Карпатской операции. Артиллерийским снарядом его разорвало пополам – нижняя часть тела отлетела на расстояние двадцать с лишним метров. Феврония, услышав трагическую весть, застыла от нахлынувшего горя и два с лишним дня так и простояла не шелохнувшись. На третьи сутки, отказавшись от еды и питья, она легла на кровать и, пролежав так с открытыми глазами еще три дня, тихо отошла в мир иной, не проронив ни слова…

Очень часто женщины встречают горькую весть истошным криком, в котором кроме неподдельного страдания слышны жалоба на немилосердную судьбу, мучения от потери любимого человека, тревога за малолетних детей, которых предстоит поднимать в одиночестве, без кормильца. От такого невыносимого зрелища даже у самого стойкого пробивается слеза и вспыхивает желание поддержать несчастную женщину хотя бы словом.

Но большинство вдов просто плачут от безысходности. Беззвучно или навзрыд.

Реакция Инги Владимировны отличалась от всех перечисленных. Известие о смерти мужа она восприняла внешне спокойно, только глаза ее заметно округлились…

– Я бы хотела с вами поговорить о вашем муже, – продолжала лейтенант Кац. – Может, ему кто-то угрожал в последнее время? Может, он был чем-то расстроен? Важно знать, с кем он встречался в последнее время, с кем разговаривал. Для нас имеет значение любая деталь. Возможно, именно она позволит нам раскрыть личность преступника.

Некоторое время Инга Владимировна молчала, а потом неожиданно приложила палец к губам и, посмотрев темно-бирюзовыми глазами на приоткрытую дверь второй комнаты, негромко произнесла:

– Тише, пожалуйста, вы можете ребенка разбудить, он очень чутко спит.

Лейтенант Кац лишь слегка пожала плечами. Странно, что хозяйка услышала в ее вопросах какие-то громкие интонации. Поведение вдовы выглядело довольно необычным. Не исключено, что женщина после ужасного сообщения находилась немного не в себе, такое тоже случается. Ей следует дать некоторое время, чтобы она успокоилась и смирилась с обрушившимся на нее горем.

– Как скажете, – тихо произнесла Зинаида. – Я зайду к вам в следующий раз.

Попрощавшись, она вышла из комнаты.

Вернувшись в управление, Кац рассказала о своей встрече с вдовой майору Щелкунову. Поведение Инги Владимировны тоже показалось ему своеобразным.

– Возможно, ты и права, – внимательно выслушав доклад лейтенанта, сказал майор. – Женщину, которая не в себе, не следует подвергать допросу, толку никакого не будет… Но опознание трупа завтра все равно придется произвести – таков порядок. Так что будь готова с утра вновь наведаться к вдове…

Виталий Викторович ободряюще посмотрел на Зинаиду Борисовну, в ответ она лишь слабо улыбнулась.

⁂

Прежде Зинаида никогда не верила в любовь с первого взгляда. Ей казалось, что это сильное чувство всегда развивается постепенно и крепнет только после того, как получше узнаешь человека.

Но все произошло прямо наоборот.

В сорок третьем, когда ее, помощника прокурора железной дороги, перевели в следственную группу в отделение милиции городского поселка имени Серго Орджоникидзе и приписали к отделу по борьбе с бандитизмом (соответственно, поменяли чин юриста первого класса на звание младшего лейтенанта), отделом руководил тогда еще капитан милиции Виталий Викторович Щелкунов. Едва она увидела капитана, как сразу поняла, что пропала! Будто окунулась с головой в омут, из которого нет возврата. Замерло девичье сердечко: что, если им не доведется быть вместе, тогда вся ее последующая жизнь станет не такой, о которой ей мечталось, – будет унылой и горькой, отравленной надеждой, которой не суждено будет сбыться.

С тех самых пор чувства ее к Виталию Щелкунову приобрели столь всеобъемлющий характер, что заполонили не только ее сердце, но и все ее существо. И совладать с этим не было ни сил, ни тем более желания…

Зинаида постаралась сделать все возможное, чтобы стать незаменимым работником в отделе капитана Щелкунова. Поручения Виталия Викторовича всегда исполнялись четко и в срок, да так, что не возникало никаких последующих вопросов и не существовало прочей неопределенной туманности.

Немногим позже Виталий Щелкунов получил звание майора и принял городское отделение милиции, а вскоре его перевели на должность начальника отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством уже городского Управления МВД. И он, правда не сразу, перетащил к себе двух незаменимых сотрудников из своего бывшего отделения: оперуполномоченного Валентина Николаевича Рожнова и следователя Зинаиду Борисовну Кац.

В тот день Зинаида чувствовала себя по-настоящему счастливой. Любящей женщине нужно не так уж и много – главное, чтобы мужчина, которого любишь, находился рядом: видеть его ежедневно, общаться с ним, смотреть в его ясные глаза. Однако со временем ее чувство начало приобретать горчичный привкус. Видеть его каждый день и всякий раз убеждаться в том, что любимый человек холоден к ней и не желает видеть в ней женщину, становилось для Зины нестерпимой мукой, справляться с которой было с каждым днем все труднее. А когда у Щелкунова появилась женщина – бывшая свидетельница по делу о пропаже студента Авиационного института Полина Терехина, – жить стало и вовсе невмоготу…

То, что у Виталия Викторовича появилась женщина, Зинаида Борисовна узнала весной сорок восьмого года, когда вместе с майором Щелкуновым проводила оперативно-следственные мероприятия по поводу кражи продовольственных товаров из железнодорожных вагонов на станции «Восстания». Встречи его с Терехиной носили регулярный характер, а это означало, что она занимает в судьбе Виталия Викторовича какое-то значащее место. Сделанное открытие было еще одним серьезным ударом по чувствам и самолюбию Зинаиды Кац и напрочь разрушало призрачные надежды, которые еще теплились в ее душе. Возможно, что на ее месте другая опустила бы руки, призналась себе, что любимого мужчину она не сумеет заинтересовать как женщина, однако Зинаида Борисовна была слеплена из другого теста. Она решила выяснить, куда это майор Щелкунов отправляется за женской лаской, чтобы понять, как следует поступать дальше. В один из вечеров ей удалось выследить Виталия и установить, что он захаживает в один небольшой домик с маленьким приусадебным участком в Ягодной слободе.

Вскоре она узнала о сопернице почти все: Полина Андреевна Терехина была вдовой погибшего фронтовика; имела на иждивении мальчика восьми лет и девочку семи. Познакомился же майор Щелкунов с ней в то время, когда вел запутанное и сложное дело о давней пропаже студента Авиационного института, случившейся в 1938 году. Тогда группа студентов ушла в поход на реку Свиягу, а вернулась обратно в город, недосчитавшись одного из них. Куда подевался их товарищ, никто ответить не сумел или не захотел. Майору Щелкунову удалось раскрыть это дело быстро, затем довести его до суда. Именно во время расследования этой темной истории он и сошелся с одной из свидетельниц…

Зинаида Борисовна стала всерьез подумывать о переводе из отдела в любое другое место, пусть даже и с понижением в должности. Главное, чтобы подальше от Виталия и уж точно не в городском Управлении Министерства внутренних дел. Ее даже вполне устроило бы – так она думала поначалу – вернуться в следственную группу отделения милиции городского поселка имени Серго Орджоникидзе, где она начинала свою службу как следователь милиции. Возможно, перевод в скором времени произошел бы, если бы с наступлением октября Зинаида не почувствовала, что Полина из жизни Виталия Викторовича исчезла. Подобные вещи женщины чувствуют практически безошибочно…

Что касается самого майора, он, конечно, не мог не заметить взгляды Зинаиды, которые не единожды ловил на себе. Они буквально взывали к ответной любви: «Почему же ты меня не замечаешь? Я хочу быть рядом с тобой и днем, и ночью! Всегда!» Виталий Викторович упрямо отводил глаза и быстро забывал об этом: не до женских немых вопросов, когда дел в отделе невпроворот. К тому же это весьма скверное дело – заводить любовные романы на службе. Как правило, ничем хорошим они не заканчиваются. Конечно, без женщины иногда бывало тяжеловато: хотелось душевного тепла, ласки, семейного уюта, но при нынешнем плотном графике работы обзаводиться какими-то отношениями не представлялось возможным, и какого-либо просвета в этом плотном графике у него не предвиделось.

Когда в его жизни появилась добрая и покладистая Полина, он, неожиданно для самого себя, стал прикипать к ней. Душевной теплоты и женской ласки в его жизни теперь присутствовало несравненно больше. Майор наведывался к Полине Терехиной в Ягодную слободу стабильно два раза в неделю. Они подолгу проводили время вместе, выходили с детьми на прогулки в лес, что-то обсуждали, порой весело спорили, их отношения где-то походили на образцовую семью, с которой всем остальным следует брать пример. Но – только походили. Полина не верила, что их общение может перерасти в нечто большее, хотя в нем присутствовало немало хорошего: долгие вечера, проведенные вместе; нежность, страсть и много чего другого. Виталий занимался хозяйскими делами: колол дрова, складывая их в аккуратную поленницу; привел в порядок покосившийся сарай; заменил в плетне прогнившие дощечки; нашел даже время, чтобы выложить камнями дорожку, ведущую от калитки к входной двери. Все у них было! Отсутствовали лишь общность интересов и желание как можно ближе понять друг друга. А без этого семья словно кирпичная кладка без связующего раствора – толкни такую стену, и она рассыпается.

Кроме того, Полину заботило только одно: накормить детей, одеть и обуть их, обстирать и сделать так, чтобы они как можно реже болели и чтобы в доме присутствовали чистота и порядок. Ее мало волновало, что Щелкунов последние два дня не мог сомкнуть глаз: сначала искал громщика¹ Емельяна Черпакова с погонялом Черпак и его помощника Василия Лыжина; затем вычислял, где могут затаиться преступники, устраивал засады в местах их возможного появления, караулил на блатхатах. И все без толку!

Виталию Викторовичу иногда хотелось поделиться с Полиной своими проблемами, рассказать кое-что о своей работе. Но как только он начинал говорить, сразу натыкался на ее отрешенный взгляд, и желание исповедоваться тотчас пропадало. Полина явно не слушала его и думала о чем-то другом. Это означало одно – отношения их непрочны, они уже дали ощутимую трещину и скоро придут к логическому завершению… Так оно в скором времени и произошло. Виталий Викторович стал приходить к Полине все реже, и однажды настал тот день, когда он вроде бы и отправился к ней, но вдруг остановился в задумчивости, постоял минуту-другую, повертел головой во все стороны и… повернул назад. Больше он в Ягодную слободу не приходил…

Как-то в один из осенних ненастных вечеров, уже в довольно позднее время, Виталий Викторович засиделся в своем кабинете за бумагами. Бумаги – это было тотальное бедствие в его работе: писать их он не любил. Обычно в самом начале рабочего дня целый час посвящал документам, чтобы как можно быстрее сбыть их с рук. Но последние три дня он находился в большой запарке, времени заниматься документами катастрофически не хватало, однако сроки сдачи отчетов и других сопутствующих документов поджимали. А ведь еще следовало составить анализ оперативной обстановки в городе; сделать прогнозы на ближайшие месяцы; завизировать заявления от граждан; расписать планы совместных мероприятий с прокуратурой… Важно глубоко вникнуть в возникшую проблему и правильно решить, кому следует поручить то или иное дело, чтобы успешнее выполнить поставленную задачу.

1.Громщик – вооруженный вор-взломщик (жарг.).