Kitabı oxu: «Любовные незабудки. Независимые авторы»
Рекомендовано в качестве подарка лучшей подруге, маме и даже папе!
Поднимает настроение.
Вселяет надежду. Делает человечнее.
Проверено на живых людях.
Иллюстратор Евгения Хамуляк
Редактор Евгения Хамуляк
Благодарности:
Татьяна Чуканова
Юлия Январская
Надежда Анурова
Мария Ключик
Майя Васильева
© Евгения Хамуляк, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-0050-7201-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От авторов
Друзья!
Перед вами не просто книга любовных рассказов, а настоящий эликсир хорошего настроения, который подойдет всем без исключения и без противопоказаний в любое время года, хоть от осенней хандры, хоть от зимней спячки, поможет от весеннего бешенства и даже от летней горячки.
Эти истории написали девушки, которые сами бы мечтали прочесть подобное, чтобы улыбнуться и вновь поверить в любовь.
Изюминка этого сборника также в том, что все истории разные, какие-то написаны с теплой грустью, какие-то с романтическим посылом, но большая часть с юмором. Ведь невозможно смотреть в лицо того, кого любишь без улыбки.
Амор и юмор этих любовных незабудок, которые, мы уверены, случались в жизни каждого человека, будут с вами на протяжении всего повествования.
Возможно, они напомнят что-то из вашей жизни, и вы так вдохновитесь, что захотите передать эту незабудковую эстафету дальше и подарить эту книгу своей подруге, сестре, маме или даже папе?! Мы будем счастливы, если эта книга станет подарком. Ведь все начинается с малого, с веры в то, что любовь возможна!
Приятного чтива!
Независимые авторы
«Осеннее волшебство», Татьяна Чуканова
Алька стояла у окна и смотрела на улицу, на мимо пробегающие огоньки машин, на светящиеся окна домов напротив, на капли дождя на стекле, рисующие замысловатые узоры, и думала о том, что где-то так же смотрит на дождь тот, кто станет ее судьбой.
– Осень. Это просто осень, – сказала себе Алька, отворачиваясь от окна, поправляя такую непослушную, как и всегда, челку.
***
Она. Письма.
Дорогой мой человек, хорошего тебе дня.
Так жаль, что тебя сегодня нет со мной рядом. Осень шагает тихими шагами, ветрами, шуршит опавшими листьями. Душа мечется и ищет покой. Ищет тепла и любви. Так хочется объятий и теплого пледа, и посмотреть вместе фильм о счастье. Ты же знаешь, счастье – это так просто. Это родные руки, это обнять за плечи, это приготовленный пирог с душистым ароматным чаем.
На самом деле все просто: любовь, покой, радость. А мы все без конца усложняем, ставим какие-то условия, ждем подходящего момента.
Давай не ждать, а? А давай представим, что у нас уже все есть: и плед, и чай, и эта осень, и мы друг у друга…
На самом деле это осенняя хандра. Как игра: «Кто более несчастен в дождь».
А у меня внутри свобода. Я счастлива, что живу. Я счастлива, что у меня есть мои родные и близкие люди. Я счастлива своими проектами, картинами, набросками, рисунками. Я счастлива, что могу остановиться и смотреть в хмурое небо с низкими тучами; и когда сквозь них выглядывает солнечный луч, на земле весь мир становится светлым, насыщенным и добрым. И я тоже вместе с ним. В эти мгновения я вспоминаю себя, вспоминаю, какая на самом деле: добрая, открытая, прощающая, любящая и спокойная, уверенная в себе и в своем пути.
Конечно же, мне хочется, чтобы и ты тоже разделил со мной и радость, и светлую осеннюю печаль, и эти яркие оранжевые, желтые и красные листья под ногами.
Я гуляю по парку. Я очень люблю это осеннее тепло, особенно, когда понимаешь – оно ненадолго. И от этого понимания еще больше и сильнее наполняешься чувством благодарности. Благодарности этому миру, тому, что он есть вокруг тебя, и он прекрасен. И в этом мире живешь ты.
Пока, мой милый, твоя Алька.
***
Он. Из дневников.
Дни тянутся и тянутся. Работа становится нудной, работа становится скучной. Начинают раздражать люди, вещи и события.
Так. Нужно взять себя в руки. Это просто осень, это просто осенняя хандра навалилась. Конечно, когда уже две с лишним недели вообще не видели солнце, а только дождь, дождь, тучи. Остается единственное желание – пить.
Что-то это неправильно. Где-то что-то сломалось внутри, если не радуют ни посиделки с друзьями, ни поход в баню, ни погружение в дела, ни веселые подружки. Какой-то неприятный осадок на душе после встречи с людьми. Раньше вроде не было так тоскливо…
Наверное, нужно побыть одному какое-то время. Почитать книжку, просто подумать в тишине: кто ты? И где ты?
Товарищ тут один звал чай попить. Ну что, интересное предложение. Почему бы и нет? Чай-то я давно в компании не пил.
***
А чай наводит на размышления…
Никогда я так чай еще не пил: бамбуковый столик. Крошечный чайничек. Малюсенькие пиалы. А вкус и аромат – я даже пока не могу передать словами. Ушел от Дмитрия задумчивый и счастливый, наполненный новыми ощущениями. Так интересно он рассказывал о чае, о его свойствах, о выращивании и приготовлении. Дима, друг мой, спасибо тебе. Мой мир не будет прежним.
Ледяные пальцы…
Уходишь в осень?
Не разбивая жизнь,
А находя в ней просинь…
***
Она. Письма.
Мой дорогой друг!
Дни, они такие интересные, если ты умеешь их видеть. Если проснуться рано-рано, когда спит еще дом, когда спит еще город. Только-только на горизонте начинает светлеть небо. И свет этот, отодвигая ночь, ведет за собой в новый день. Новый день наступает неспешно: вот небо становится еще светлее, вот гаснут последние фонари, вот в рассветных сумерках начинают зажигаться окна – там просыпаются люди и начинают свой день; первые машины едут по улицам мимо домов – их день уже начался и мчит их в суету неотложных дел. Вот первый трамвай. Он не спешит. В нем еще так мало пассажиров. Дзинь, дзинь, тук-тук-тук колесами по рельсам. Вот кто-то уже торопится на работу, а кто-то только возвращается домой…..
Как интересно замечать мелочи начинающегося дня. Это так прекрасно. И Любовь наполняет меня. И хочется обнять весь мир и улыбаться прохожим.
И обнять и поцеловать любимого….
Но ты спишь где-то в другом месте…
Я обнимаю и целую тебя на расстоянии, мысленно. И пусть твой сон будет светлым, и проснешься ты наполненный счастьем. Потянешься и подумаешь, что во сне видел свою любовь.
Обнимаю тебя, мой хороший. Твоя Алька.
***
Он. Из дневников.
Когда-то очень давно, лет семь назад, а может, и восемь, я приехал в небольшой миленький, тихий и красивый городок. У меня там жил мой друг детства Славка. Товарищ этот был большим любителем тусовок всех мастей и размеров: вхож был во многие разношерстные компании, посещал откровенно странные лекции и концерты. В этот раз приезд был по работе: необходимо было закончить ряд дел и решить несколько вопросов с партнерами. Вроде бы и недолго, но неприятно: просто я не администратор и не организатор, а программист все-таки. И вот после очередного напряженного суетного дня как раз и объявился Славка со своей идеей, как провести вечер.
– Ромка, а давай сгоняем в клуб? – говорит Славик. – Это обязательно нужно услышать! Там сегодня старички играют свои песни, но поверь – они до сих пор актуальны! Точно! Они уже редко выступают, но сегодня дают концерт! Их идейный вдохновитель, автор и исполнитель – клевый чувак, получишь удовольствие. Точно! Ну, давай, давай собирайся! Пропустить – никак!
Против такого натиска устоять я не смог. Мы поехали в клуб со странным названием «Revolution». Среди табачного дыма еле-еле угадывались столики. Здесь была и молодежь, и люди постарше. Народу много. Сцена была освещена не очень. На сцене сидел дядечка, такой под полтос, с гитарой, басист такого же возраста и ударник помоложе чуть. Скажу честно, персонажи действительно колоритные – прям картину пиши: провинциальный рок. Мы пробрались в бар, взяли по пиву. И тут он запел. Вот вроде бы все просто: простые ритмы, слова простые – а заводит. Первая песня, вторая, и весь зал уже пульсирует, живет уже этой гитарой, этими словами этим голосом чудного дядьки. И тут в толпе, танцующей перед сценой, я увидел девчонку: светлые волосы, собранные в хвост, сверкающие синие глаза, и улыбка такая, что не могу отвести взгляд. Она двигается в такт и подпевает, а вокруг нее как будто свет, легкость и радость брызгами летит в толпу…
– Это Алька, – проследил мой взгляд Славик. – Художница и иллюстратор. Хочешь, познакомлю. Я с ее подругой дружу.
Я стою и молчу как дурак прямо…. А Славик, этот неисчерпаемый источник позитива, уже тащит меня за собой в танцующую толпу. Мы то сливаемся с ней, то выпадаем из нее.
– Привет! – орет Славик, пытаясь перекричать музыку.
Перерыв. Славик знакомит меня с Алькой. Я смотрю на нее, и слова мои все попрятались глубоко-глубоко. Алька тоже молча смотрит на меня своими большими глазами, как будто измеряет глубину души, надежность, верность, порядочность…
– А хотите, Роман, я вас нарисую? – говорит.
– Хочу, – говорю. – Таких предложений у меня еще не было.
Начался опять концерт. Мы вместе танцевали, становясь единым целым, слова цепляли за живое, такие правдивые и такие нужные, рвали душу в клочья, заставляя двигаться вместе с музыкой и подпевать припевы.
А потом мы гуляли почти всю ночь, болтали ни о чем и о самом важном и никак не могли проститься. Была такая пронзительная и такая теплая золотая осень… И было так спокойно и уютно рядом с этой хрупкой девушкой Алькой. Славик нас покинул сразу после концерта со Светкой. А я шел и думал: «Мой друг, ты влюбился не в ту…»
А на утро был срочный вызов на работу. И оказалось, что номер телефона я не взял. Потом командировка и стажировка на полгода в Нью-Йорке. После возвращения пытался найти Славика и через него Альку, но так безуспешно… Не получилось. А вот сейчас почему-то вспомнилось.
***
Она. Письма.
Родной мой человек…
Ты не прочитаешь мои письма, ну и пусть… Я не отправила ни одного своего письма… Но я знаю, что ты есть….
Сегодня, наверное, немного загрустила. Я не люблю дни своего рождения. В эти дни мне хочется никого не видеть и не быть… точнее, быть, но в другом месте. Сегодня мне двадцать девять. Представляешь? И все труднее становиться отбиваться от постоянных назойливых советчиков: «А почему ты не замужем? Уже же возраст… Да и детишек пора!» Ну что за странные люди?! Да потому что я не хочу просто так, без чувств, для галочки. Не хочу…
Я иду сегодня в наш парк. Я так люблю гулять по аллеям и дорожкам. Шуршать листвой, кормить с руки белок, наблюдать за утками, слушать, как опадают листья, отправляясь в свой последний и единственный полет, исполняя свою мечту, которую лелеяли всю жизнь. Здорово же, когда мечты сбываются. Твои сбываются? Мои – почти.
Надо просто вырасти и быть готовым к тому, что твоя мечта (твое желание) сбудется. Мне кажется, теперь я готова.
До встречи, мой самый лучший. Твоя Алька.
***
Он. Из дневников.
Заболел. Я заболел так, как не болел уже никогда с самого детства. С высоченной температурой, с больным горлом и сильнейшей головной болью. За 10 лет моей работы я взял больничный в первый раз. Вот что за напасть: за окном солнце, и деревья все сверкают золотом, а ты лежишь в постели с температурой под 40…
Позвонил Дима. Узнал, что я болею, и сказал, что приедет с чаем. И действительно вечером приехал. И приехал с чаем, и со своим волшебным чайничком, и пиалами ручной росписи, изготовленными где-то в далеком Китае.
И мы пили чай. Пили чай очень долго. До поздней-поздней ночи. Мы пили чай и разговаривали. И как-то вся моя жизнь стала на свои места. И стало ясно и что дальше делать, и что на самом деле мне в моей жизни не хватает, и что такое важное я упустил…
А после больничного я взял отпуск и написал заявление об увольнении. Я повзрослел…
***
Она. Письма.
Мой милый, доброго дня тебе!
Сегодня мне приснился такой светлый сон! Как будто мы идем в гости. А там совершенно необычное и какое-то даже чуть мистическое чаепитие. Маленький чайничек, столик, крошечные пиалы и чай китайский. Чай пили с волшебным названием: «Лунный свет». Это белый чай. Его особенность в том, что он изготавливается исключительно из почек и молодых листиков чайного куста. И все это: запах и вкус и цвет чая, то, что ты рядом, – создали такой уют, такую теплую атмосферу счастья. Так на душе стало тихо и спокойно. И ощущение такое, что все в порядке и главное, что никуда не надо уже спешить… Можно быть здесь и сейчас, пить очень мягкий чай маленькими глоточками, прислушиваться к послевкусию, чувствовать тепло, чувствовать единство биения наших сердец…
Неспешный разговор о чае, о счастье, о любви и дружбе, о важном и о том, когда это важное обнаруживается и становится на самом деле важным, а не только на словах.
Жизнь, мой друг, она такая короткая и непредсказуемая. Мое счастье во сне такое было реальное, такое настоящее и такое важное!
А после сна осталось самое главное: понимание того, что счастье есть в таких моментах, в таких незабываемых встречах и в таком, казалось бы, совсем обычном чае.
Будь счастлив, мой друг. Твоя Алька.
***
Парк.
Осень в парке прекрасна. Аллеи, залитые солнцем, пустынны. Будний день. Под ногами шуршит листва. Скоро все деревья будут стоять с голыми ветвями: такие одинокие и уязвимые… чтобы весной снова выпустить почки, листья…
А пока природа подарила тепло осени и ее золотые краски. Через разноцветные витражи кленовых листьев просвечивает голубизна и прозрачность октября. В эти моменты задумываешься о том, что осень дает нам возможность задуматься, остановиться и оценить свое состояние, свою жизнь, понять, что в жизни самое главное…
Как находить мрачную прелесть низкого неба и снежных облаков. Уметь увидеть радость, когда через эту мрачность пробивается солнце и краски мира дарят яркость, свет, ясность, жизнь. Наполняя всех, кто видит, всех, у кого есть минутка остановиться, красотой, любовью и силой.
– Алька?!
– Рома?
Конец
«Соленый роман», Юлия Январская
23 декабря 1978 г. Город Киров.
– Ты чего все хихикаешь? Еще немного, и ты свалишься с подоконника.
– Ну и что? И кому от этого будет хуже? Ха! Я столько раз падал и с более высокой колокольни. Главное – достойно подняться. Ой, не могу, сейчас умру, посмотри, как невеста наяривает, ой, платье треснет! О, похоже, она собирается в толпу незамужних девиц вместо букета неженатого мужика бросить. Ах, а куда ее жених-то потащил, смотри, смотри, по всему залу на руках… Уронит ведь, уронит на радостях-то!
– Так, ты что сидишь, гогочешь? Бегом невесту придерживай, рядом будь, а не язык разминай, – ворчал старший ангел-хранитель Серафим, командуя над средним.
– А? Где? Что происходит? – спохватился младший Купидон, протирая глаза.
– Да спи, давай, отдыхай, малой. Как всегда, тебе потом все расскажем. И так ты дел наделал на целую историю. Ух, интересная сказочка получилась!
Средний Херувим, запыхавшись, возвратился к друзьям и возбужденно воскликнул:
– Ты смотри, если бы не я, шлифанула бы наша невеста паркет девственно белым платьем с высоты метр восемьдесят.
– Вот для того ты здесь и поставлен. Приглядывать надо всегда, некогда нам расслабляться. Помнишь, как мы с тобой ее с того света вытащили?
Младший ангел вздрогнул и приоткрыл левый глаз:
– Постойте, постойте, кто кого вытащил?
Старший почесал подбородок и с гордо вскинутой головой изложил:
– Неживая она на свет появилась, еле откачали. А говорят, кто в рубашке родился, счастливым будет. Как сейчас помню, синюшная вся, в пуповине обмотана, а вокруг доктора скачут нервным зайчиком. И тут этот весельчак, Херувим, младенца нашего вверх ногами перевернул и как давай его по попе хлопать, пока наша девчуля, как будущая Анна Нетребко, не издала свое драматическое сопрано. А теперь вот, – голос Серафима треснул, – на свадьбе ее гуляем, – смахнул дрожащую слезу ангел-хранитель. – Мы же с рождения за ней наблюдаем. Вот выйдет Надежда из дома и шепчет: «Ангел мой, пойдем со мной, ты вперед, я за тобой». И хочешь не хочешь, а плетешься. Такая девушка позвала!
– Твоя правда, – согласился Херувим. – Я всегда смотрел на нее и радовался. Сколько в ней энергии! Храбрая, как мальчишка, на равных с ними по заборам лазила, мать только успевала занозы из мягкого места доставать. И все-то ей как друзья. Веселая, задиристая и неприступная.
– Конечно, – усмехнулся Серафим. – Ты же ее смешил все время и не давал возможности всерьез подумать над ухажерами, которые постоянно вились вокруг красавицы с васильковыми глазами, надеясь добиться ее расположения. – Ангел вздохнул, закатил глаза и продолжил: – Помню, она игриво встряхнет кудрями и ответит какой-нибудь колкостью или высмеет паренька прилюдно, предлагая встать в очередь из кавалеров, остра на язык, в общем. Ни к кому не относилась серьезно, ждала кого-то особенного, кто встревожит ее сердце.
Херувим, чувствуя, как засыпает Купидон, мягко толкнул его и повысил голос:
– Да, да, я в августе как-то гулял с девчонками по городу и увидел, подходит к нам цыганка, ну я ее что было мочи как давай отталкивать, заразу, но она все-таки успела Надюху за руку схватить и прошептать ей зомбирующим таким голосом: «За казенного короля выйдешь, уедешь далеко, последний год в девках ходишь». Надя только улыбнулась, но слова глубоко в душу врезались, как якорь в тяжелый морской песок. И не отпускает, держит ее мысль. Подруги посмеиваются да подначивают, а она их не слышит. И зародилось внутри нее сомнение, запустился механизм тоскливого ожидания.
– А как все начиналось? – оживился вдруг Купидон и поправил венок на курчавой голове.
– Как обычно, с приключений, – пожал плечами Серафим. – Чем черт не шутит, когда Бог спит.
***
1978 г. Август
– Надюш, поедешь с нами в Одессу на заработки? Тут скучно, а там покупаемся, загорим и денег заработаем, – предложила Надина подруга Лена, учившаяся тогда в институте. – Пока каникулы, недельки на две. У нас группа не набирается, в начале года многие записались, а вот к лету планы поменялись, и троих не хватает. Ты как?
– Я подумаю, – похлопала большими глазами Надежда. Уже к вечеру она закинула удочку Маринке, на что та ответила: – Серьезно? В Одессу? Да у меня там одноклассница Танька жила с мамой на ПМЖ, недавно вернулись. Пойдем к ней, все расспросим.
Услышав цель визита девушек, Татьяна остолбенела.
– Девочки, – пробормотала она, – я сама хотела туда поехать, с подругами повидаться, да все никак одна не решалась.
В середине августа из Кирова отъезжал поезд, увозя красивых и счастливых девчонок из родного города к щедрому южному солнцу, пологим песчаным пляжам и соленому морю.
Надежда предчувствовала, что на Украине ее судьба, что приключится что-то особенное, это пугало и в то же время манило гарну дивчину. Она лежала на верхней полке и громко распевала известную в то время песню:
Несут меня из города колеса в палящий зной,
Туда, где дышит в синие утесы морской прибой,
Я погляжу на древнюю природу и наяву
На облаке большого теплохода я уплыву.
Я еду к морю, еду,
Я еду к ласковой волне,
Счастливей встречи нету,
Счастливей встречи нету
На всей земле.
– Как уже приехали? Почему не сообщили заранее? Мы ждали только десять человек, а вы говорите, вас будет тринадцать.
Умудренная здешним опытом Танька отвела подруг в сторону и прошептала:
– Зачем вам собирать эти чертовы помидоры? Труд адский, спину ломить будет, руки почернеют. Поедем ко мне, за жилье платить не надо, еда с огорода, бабушка обрадуется! Ехать двадцать минут.
Все почему-то охотно поверили, что бабушка-то уж точно обрадуется, а расстраивать старушку никому не хотелось и резвой кучкой девушки, смеясь, побежали за Танькой.
Неделю авантюристки жили монашками: утром на море, после обеда помощь бабушке, вечером приготовление пищи и чтение книг. Бабуле помогали собирать грецкие орехи и сахаристый черный виноград. Надя как-то подошла к ней и спросила:
– Бабуль, как я выгляжу? – и крутанулась на носочках вокруг своей оси. На что бабуля ответила:
– Ой, Наденька, ты отлично выглядишь!
На что девушка отвечала:
– Та-а-а-ак, значит, надо худеть.
Во всем оказалась виновата Танька. Брат ее подруги пришел из армии, он верой и правдой отслужил в Германии, и потому они решили пригласить друзей и знакомых на праздник, посвященный этому знаменательному событию.
– Марин, смотри, а вот этот, пожалуй, ничего, – исподтишка ткнула пальцем Таня, указывая на светловолосого паренька, сидящего напротив нее за столом.
– Да ну, мне тот больше нравится.
– Что? Да у него уши торчком…
– Ага, и нос пятачком, – прыснула Надя, а сама посмотрела в сторону худенького паренька в коричневой рубашке с вышитым на кармане зеленым крокодилом.
– Слушай, Тань, а у них всегда так?
– Что именно?
– Ну, встречают из армии, словно свадьбу играют, – поинтересовалась Надежда
– Это еще что! Тут человек пятнадцать, а так и в десять раз больше бывает. У тебя платье красивое, под цвет глаз, где взяла?
– Мама сшила. Мое любимое. – Девушка любовно пригладила подол.
Таня взъерошила волосы, выбеленные блондом, поправила джинсы на талии и, вздернув подбородок, бросила:
– Ну, вы как хотите, девочки, а я пошла танцевать! Музыка – отпад!
Надежда оглядела всех присутствующих пареньков и подумала: «Ничего хорошего. Разве что этот в коричневой рубахе, да и то какой-то крокодил».
***
– Да, да, – встрепенулся Купидон. – Дальше моя работа. Я все знаю и так. Без меня бы тут все развалилось.
– Так, давай не задавайся, мы защитники в любых ситуациях, вдруг каким-то там ангелам вздумается судьбу испытывать. Мы тебе сейчас все рассказываем, а ты проверяешь, все ли правильно, вдруг где накосячил.
– Да, без проблем, проверяйте…
– Я продолжу, с вашего разрешения, – уточнил Херувим. – Ну так вот, в поселке уже начинались сумерки, кое-где зажглись фонари, стрекотали цикады и сверчки, чистый свежий воздух иногда разбавлял приятный запах жженого угля. Где-то в конце улицы раздавались крики, смех и громкая музыка. В тот вечер девушки развлекались. Марина и Таня приглашали хлопцев на белый танец. Надя заметила, что «крокодил» тоже все время с кем-то танцует. То ее кто-то приглашал, то его. Что-то было притягивающее в этом высоком молодом человеке лет двадцати трех с вьющимися волосами. Уже злил тот факт, что они никак не могут встретиться, и она, психанув, решила, что даже если это и не белый танец, все равно она сейчас же пойдет и пригласит его. Надежда дошла до середины двора, и ее сердце остановилось – он шел ей навстречу.
Вскоре его серые близко посаженные глаза и длинный нос с горбинкой притянули ее, как воздушный шарик притягивается к голове, когда его сильно потрут о волосы.
И тут кто-то затеял веселую народную игру, наверное, это была Танька. Она подбросила красный платочек, и парни вихрем бросились его ловить. Какой-то счастливчик, поймавший данный аксессуар, пошел к Марине и положил платок на ее плечо, тем самым выражая свою симпатию. Тогда Маринка встала в круг, и недавно выпитое домашнее виноградное вино мягкой негой разлилось по ее скованным рукам и ногам и дало волю открыться в танце и душой и телом. Тут она несравненная, а и сравнить-то не с кем, все подруги стоят и смотрят, а раз парень выбрал, то нужно показать себя со всех сторон. Бросила Мариночка платок, да так неожиданно, что не успел никто поймать, и пришлось хлопцам на землю падать, грех свой отжиманиями смывать. Девчонки смеялись и громко считали, а молодцы и рады стараться.
И Танюха плясала в свое удовольствие, водя платочком. А если пареньку удавалось, не касаясь девушки руками и не применяя силы, взять платочек, то получал он в награду поцелуй в щечку.
Вот настал черед и Надежды. Выбранная «крокодилом», она манила красной тканью, дразня и посмеиваясь над его неловкими движениями, но, видно, мастеру в таком деле не откажешь. Он ловко выхватил платочек и резко прижал девушку к себе, соединившись в долгом глубоком поцелуе. Раздался удивленный гул. Подруги охнули и открыли рты, а игра неожиданно для всех прекратилась. Все поняли, что конкуренции против этой парочки никому не выдержать.
Надя стояла как громом пораженная, он застал ее врасплох, это было так неожиданно и стыдно, но в то же время очень приятно. Этот парень ее выбрал, не постеснялся среди всех рискнуть поцеловать, не зная, какой будет ее реакция. С того момента они все время держались за руки. Тогда девушка поняла, что расставаться с Юрой ей не хочется.
***
– Вы думаете, мне легко было? – взвизгнул Купидон.
– Ну, в твоих стараниях никто и не сомневается, – утешил Серафим, – ты, главное не ошибись, все на твоей совести.
– Не ошибусь.
– Так, не перебивайте Херувима, пока тот историю рассказывает, – поправил крыло старший.
– Да, да, прошу слушать внимательно. Короче, весь вечер она не могла найти себе места, не могла дождаться, боялась, а вдруг не придет? И когда она уже перестала надеяться, он пришел с охапкой полевых цветов.
– Еще бы, – встрял младший ангел, – я ему полдня на это намекал. Мы всю неделю гуляли, он возил ее на красивые полянки на велосипеде, с моего почина, ловил для нее склизких медуз и смеялся, когда девушка, брезгливо морщась, выкидывала их обратно в море. А когда в ночном небе светила луна, они сидели на камне, слушая шелест воды, смотрели, как волны жадно облизывают камни, и целовались. Завидую…
– Скажи, а почему у тебя золотая серьга в левом ухе? – спросила Надя.
Юра улыбнулся и с гордостью ответил:
– Этот знак отличия означает, что ее владелец прошел кругосветку.
– Как это? Ты?
– Я два раза пересекал экватор и обогнул мыс Горн, а это самый опасный участок мирового океана. Там бывают шквалистые ветра больше двадцати метров в секунду и сильное течение, которое может принести с собой айсберг. Я несколько раз обманывал смерть, – грустно усмехнулся он.
Надежда близко наклонилась к его лицу и нежно провела пальцем по его носу и прошептала:
– Да ты у меня настоящий морской волк!
Теплый ветер трепал волосы девушки и укутывал ее избранника в нежном каштановом облаке. Крики чаек и морская соль на губах после ночного купания сводили с ума юное сердце. Она жадно вкушала нежность и страсть, ощутив прилив возбуждения, которое она не испытывала никогда. Тело само отвечало на ласки, она растворилась в его крепких руках, голова кружилась от счастья, и мощный поток сексуальной энергии заполнял каждую клеточку ее плоти.
– Выходи за меня, – прошептал Юра. – Оставайся со мной, не уезжай, прошу. Мне будет очень плохо. Я покажу тебе океан. Ты плавала когда-нибудь на огромном теплоходе?
– Нет, – глупо улыбалась Надежда.
– А я плавал на «Шота Руставели». Тысячи морских миль, три океана и десятки иностранных портов. Это безумная жизнь, но она делает меня сильнее и счастливее.
– Здорово! Вот это настоящий мужчина! – восхитилась она и утонула в объятиях худенького, но отважного моряка.
***
Боль и тоска сдавила грудную клетку, слезы душили, но надо возвращаться в родные пенаты.
– Надька! – кричала Татьяна. – О чем ты думала? Это же просто курортный роман. Ты же знала, что уедешь. Зачем делать из этого что-то серьезное? Ты просто не умеешь жить. Видишь его пару дней и строишь воздушные замки, – скривила рот подруга.
– А по-моему, ты просто завидуешь, – встала на защиту Марина.
– Девочки, мне с ним было хорошо, – грустно ответила Надя. – Так хорошо, что все не может вот так закончиться. Вы не понимаете, все это время я просто жила, да, жила сегодняшним днем, не думая, что будет завтра. Но это сказка, и я рада, что она приключилась со мной. Я его никогда не забуду. Я буду помнить его запах, его смех, его добрые ласковые глаза… Прощай, морской волк, – заскулила девушка и закрыла лицо ладонями.
Надя хотела остаться, но умудренная опытом бабушка Татьяны сказала:
– Не дури, девка, езжай, если любит, приедет за тобой.
***
Серафим прислонился к стене и закрыл глаза:
– Хорошая работа, Купидон, а знаешь, как он добирался на свою свадьбу?
– Кто? Юра? А, что были трудности?
– Да не то слово! Пока он стоял на малом каботаже, его не пускали в Одессу, через нее он мог бы спокойно лететь на самолете, но пришлось ехать в Николаев, так как в Одессе был шторм. Знаешь, как он боялся, что не успеет и потеряет свою любимую? А когда Юра приехал в Николаев, самолет показал ему хвост. Тогда пришлось ему ехать в Жданов. Ну а там уже на поезде в Киров. В общем, пришлось понервничать парню.
– Значит, это судьба? – поинтересовался Херувим.
– Да, а ведь ты знаешь, судьбу изменить невозможно, ведь она была им предначертана.
– Ты брешешь, люди сами пишут свою судьбу.
– Есть судьба или нет, свой выбор делает каждый. А нам суждено просто хранить душу и делать ее счастливой.
– И как ты думаешь, нам это удалось?
– Пока да, а время покажет….
Конец
