Kitabı oxu: «Хан Батый и десантники. Книга 2. Привыкание. Альтернативная история с попаданцами. Посвящается курсантам военных училищ СССР», səhifə 13
Достаточно лишить их манёвра, путём устройства завалов из камней или брёвен, а потом засыпая их стрелами и не давая экипажу возможности высунуться, опрокинуть машины с помощью жердей двумя десятками воинов. Поэтому наши переговоры и наши нелепые требования, просто смешны. Он всё сможет взять силой, если только захочет. Но мы раскусили его планы и будем делать вид, что следуем его политике, однако постараемся не вступать в свару с князьями и им не позволим драться между собой, ослабляя и без того едва оправившуюся Русь. После приёма у Батыя, нас пригласила к себе ханша Боракчин, которой мы показали устройство и работу пишущей машинки. Она нам рассказала, что ведёт с мужем разговоры по поводу перевода делопроизводства с уйгурской азбуки на предлагаемую ею, совершенно новую и более простую, российскую. Конечно же Батый понимал, о какой азбуке идёт речь, но постепенно вникая в суть дела, видел все положительные стороны нововведения. Он, несомненно, был знаком и с латиницей, но давление со стороны Боракчин, заставляло его принимать её сторону.
Тем более, зная, что мы из будущего, а значит наши познания и предлагаемая азбука, наверняка более прогрессивны и предпочтительны. Так что, ханша надеялась и, не безосновательно, что Батый примет решение в нашу пользу и введёт новую азбуку, хотя бы в границах улуса. Вообще сегодняшний день заставил нас поверить в гениальность Батыя и, как политика и, как военачальника. Признав этот факт, мы отправились спать.
Плавание за нефтью.
Пятница. 16 июля. Вообще то, сегодня у меня был день рождения. Мне исполнился 21 год. Меня поздравили, но дарить ничего не стали – мне, собственно, ничего и не нужно! Продукты были нами закуплены, и мы тронулись в путь. Паровой котёл уже заранее раскочегарили и в нём уже накопился пар. Отталкиваясь шестами от дна и с помощью рулевых вёсел, выгребли в Волгу и включили передачу на первую скорость.
Медленно переместились на середину реки и подняли паруса. Корабль, набирая скорость, проходил мимо Сарая. Никто нас не провожал и не задерживал. В каюте лежало письмо Боракчин, адресованное нойону Чормагану, наместнику великого кагана Угедея в Персии и на Кавказе. Он же, в настоящий момент, являлся правителем Ширвана. Согласно историческим данным, ещё не все крепости Кавказа покорились монголам. Весь Кавказ будет покорён только в 1239 году. Итак, наше путешествие к Баку началось! Волга с каждым пройдённым километром становилась всё шире.
Кораблей навстречу и попутных попадалось много. Купцы обрели для себя очень выгодного клиента. С возникновением Сарая, появились и кое-какие товары для продажи и покупатели несколько иных товаров. Монголы предлагали громадное количество награбленного на Руси и в Булгаре добра. Это были скот и рабы, зерно, кожа, драгоценности из церквей и мечетей, пушнина, мёд и сотни других наименований. А сюда везли предметы роскоши для военачальников и чиновников новоявленной империи Батыя – улуса Джучи. А также- продукты питания, оружие и доспехи, железо и стройматериалы для строящихся дворцов. Купцы из Ирана, Ширвана, Мазандарана, Армении и Бухары.
Для них монголы предоставили режим благоприятствования, позволяющий купцам наживаться самим, но и дающим прибыль странам, участвующим в торговле. Раньше этот путь контролировали половцы, они же кипчаки, бравшие с купцов, порой непомерную плату, препятствующую развитию торговли с Булгаром и Русью. Товаров было много, и для продажи, и для покупки, поэтому путь из Каспия до Сарая был оживлённым, что предполагало и его безопасность. Так что мы спокойно и не торопясь, плыли по могучей реке, весь день и всю ночь, до самого её впадения в Каспий.
Здесь река разделялась на сотни рукавов, образуя дельту, место бывшей столицы Хазар, канувших в безызвестность. Мы, ориентируясь по другим судам, направили «Рязань» за другим кораблём в один из рукавов и очень скоро выплыли в море. Карта у нас была и, судя по ней, плыть нам ещё примерно 500 км. Это была
Суббота. 17 июля. Решили не удаляться далеко от берега и иметь его в прямой видимости. Июльское море встретило нас довольно приветливо, хотя высота волн заметно превышала волны речные. Ветер дул с берега в нужном для нас направлении и «Рязань» резво бежала по волнам, согласно измерениям, почти 10 узлов. Волонтёры-матросы, продолжали совершенствоваться во второй профессии, работая с парусами и рулевыми вёслами. Прошёл ещё один день и одна ночь.
Наступило 18 июля. Воскресенье. Корабль продолжал плыть до обеда, а после него, берег предстал впереди, загибаясь к востоку. Это означало, что мы упёрлись в полуостров Апшерон. Теперь мы продвигались в юго-восточном направлении, огибая полуостров. Согласно, карты, нам не было необходимо рулить непосредственно к Баку. На самой восточной оконечности Апшерона, находился остров Артём, где нефть вытекала наружу. Туда мы и направились. Нам встречались по пути корабли, идущие навстречу. Судя по их, измазанным чёрным цветом бортам, везущими нефть. Около 5 часов вечера, нам преградила путь галера, подавшая нам сигнал, остановиться.
Матросы побежали по вантам, скатывая паруса. Мы легли в дрейф. С галеры спустили шлюпку и она, подплыв к нам, прижалась к борту. Матросы скинули лестницу и на борт поднялись трое монголов. Двое были военными, в доспехах с мечами на боку, а третий гражданский чиновник. Он и спросил по-монгольски – Куда направляетесь и зачем? Везёте ли что-то на продажу?
Винокуров ответил ему, что мы плывём за нефтью. Продавать ничего не собираемся. Чиновник явно подобрел, услышав ответ на своём языке, но, тем не менее, заявил, что хочет осмотреть корабль. Наши пушки и пулемёты на палубе были накрыты брезентом и ничего не нарушало обыденности нашего корабля, разве что его тип – катамаран. Но чиновник и не такое видел. Вперёд выступил я и протянул чиновнику письмо Боракчин. Тот удивлённо взглянул на меня и на письмо, но потом развернул его и начал читать.
Прочитав письмо, он вернул его мне и сказал – К сожалению, Чормаган нойон в настоящее время находится в Тебризе и, если он вам необходим, то можете следовать туда, а у меня к вам нет вопросов. Можете продолжать движение. На этом он развернулся и полез обратно в свою шлюпку. Его помощники также удалились. Лодка отчалила от катамарана, и гребцы налегли на вёсла, направляясь к галере.
Кежай отдал команду: – Поднять паруса! – «Рязань» отправилась дальше. Через некоторое время стало понятно, что мы приближаемся к нефтепромыслу. На поверхности моря появились цветные разводы и целые лужи чёрной жидкости, в которой были видны мёртвые рыбы. Показался остров, пристань у берега. Один корабль стоял у причала и на него закатывали грязные бочки, такие же грязные рабочие. Всё было уделано в нефти – и причал и корабль. Человек в дорогой одежде, видимо капитан корабля, стоял в стороне, брезгливо наблюдая за погрузкой. Темнело, но причал освещал горящий в километре от пристани факел газа, бьющий прямо из земли на высоту в 10 -12 метров. С причала, какой-то человек, начал подавать сигналы нашему катамарану, приглашая его пристать в этом месте.
Убрав паруса, матросы с помощью шестов и рулевых вёсел, очень медленно развернули «Рязань» на месте и причалили задом к деревянной пристани. На берег полетели концы тросов, которые тут же были обмотаны вокруг крепких анкеров. С катамарана опустили якорь, и он твёрдо встал к деревянным мосткам. Подошёл человек, одетый лучше других и, что-то спросил, сначала по тюрски, потом по-персидски. Иманкулов ответил ему на таджикском языке, и они некоторое время переговаривались. Иманкулов перевёл нам, что нас спрашивают, сколько нефти мы хотим купить и во что грузить? Винокуров ответил: – А то ты не знаешь?
Иманкулов опять заговорил и перевёл нам – Всё равно время уже позднее, рабочие устали и хотят отдыхать. Начнём работу завтра с утра. – Рабочие собрали свои вещи и покинули пристань. Загруженный корабль, похоже, не собирался плыть в ночь и его экипаж, видимо, приступил к принятию пищи, так как оттуда запахло жареным мясом и лепёшками. Мы тоже решили поужинать и расселись под навесом на палубе. Было жарко, хотя с берега подул прохладный ветерок. Подкрепившись, мы закурили, а матросы и дружинники собрались в группы и о чём-то беседовали. Что интересно, на соседнем корабле тоже закурили, но это был кальян и матросы, по-очереди делали затяжки из него. По сладковатому запаху, мы догадались, что это анаша – наркотик из конопли. В Европе и США его называют марихуанной.
Чего греха таить – почти все мы, в своё время, пробовали его и этот запах не могли спутать ни с каким другим. И не удивительно, что очень скоро, соседи развеселились и начали петь песни, смеяться. Кто-то, из их начальников, прикрикнул на них, и они затихли. Разговоры и песни звучали на персидском языке, видимо этот корабль был из Мазандарана. Мы осматривались с корабля и различали недалеко от пристани какие-то здания, сооружения. Люди перемещались вдали. В окнах домов светились огоньки.
А мы решали проблему, как быстро вылить балластную воду из боковых корпусов катамарана. В них находилось по 20 тонн воды и нам необходимо было освободить ёмкости для нефти. Для заливки нефти, в боковых корпусах, были предусмотрены квадратные отверстия 20х20см, выпиленные сверху и выведенные на высоту в один метр квадратными деревянными патрубками. Достаточно было всунуть туда пожарный брезентовый шланг длиной 20 метров и вливать нефть через двухсотлитровую железную бочку, служащую в качестве воронки, а вот для слива были предусмотрены два варианта: 1- с помощью насоса, снятого с бензозаправочной колонки и 2 –через пробку внизу корпуса, но для этого надо было накренить корабль, чтобы вода сливалась к отверстию. Насос был слабоват, он давал всего лишь максимально – 2 литра в секунду. Чтобы выкачать 40000 литров воды, понадобится более 5 часов.
Пришлось раскочегарить котёл и запускать двигатель, чтобы подключить электронасос. На всю ночь приставили к насосу дежурных. Пока разводили пары наступила тёмная ночь. Зажигать открытый огонь на пристани категорически запрещалось и матросам приходилось действовать на ощупь. Убедившись, что насос начал откачивать воду, мы отправились спать уже около 11 часов вечера.
Понедельник. 19 июля. Мы поднялись ещё до 6 часов утра. Вся вода была откачена и даже, через люки, матросы убрали все оставшиеся в неудобных местах лужи с помощью вёдер. Так что ёмкости были сухи и ждали нефти. Железная бочка была вынесена на пирс и через шланг её подсоединили к бортовым корпусам. Всё было готово. Мы позавтракали и, как раз прибыли рабочие. Мы уже увидели, что всего в 50 метрах от причала, на берегу, раскинулось целое озеро нефти. Бригадир рабочих подошёл к кораблю и стал объясняться с Иманкуловым, который тут же переводил его слова нам. Сначала, как положено, мы начали торговаться. Бригадир посчитал, что его бригада из 20 человек, натаскают вёдрами 100 тонн нефти за два дня, работая по 12 часов. За это он просил 20 дирхемов. Стоимость 100 тонн нефти составляла 320 дирхемов или 4 гривны, то есть, нефть нам обошлась по 1 гривне за 25 тонн.
Мы не стали торговаться и согласились. На торгу, в Рязани, столько нефти обошлось бы нам в 200 гривен. Таким образом, рабочие начали черпать нефть из озера и носить по два ведра на коромысле, выливая её в бочку, откуда та, по шлангу, текла в ёмкости. За первый день заполнили правую половину, а за второй, левую. При этом наш катамаран погрузился в воду на метр и 75 сантиметров. Всё это время мы отдыхали и осматривали окрестности. Поблизости находилось ещё два таких озера нефти. Как не ограждали владельцы этих месторождений вытекающую нефть, она всё равно выливалась в море, образуя громадные пятна, в которых погибали рыбы.
Мало того, водоплавающие птицы, принимая блестящую поверхность нефтяных озёр за воду, садились туда и полностью покрывались нефтью, в результате чего тоже погибали. Здесь же находился крупный посёлок, в котором жили люд, обслуживающие приходящие суда. В этом месте были гостиница, трактир, базар. Мужчины загружали приплывающие корабли нефтью, а их жёны занимались хозяйством. При нас прибыли ещё два корабля и встали на загрузку. По всему Апшерону имелось несколько месторождений нефти и все они жёстко конкурировали между собой, что было на руку покупателям. 21 июля. Суббота. В 10 часов утра мы расплатились с хозяином, рабочими и отплыли восвояси.
Часть 4.
Возвращение с нефтью.
23 июля. Пятница. После двух суток плавания, мы вошли в протоку Волги и вскоре уже разрезали широкий простор великой реки. Обратный путь давался трудней. Корабль, погрузившись почти до порога задних ворот, с трудом преодолевал встречное течение. В море нас застал весьма приличный, на наш взгляд, шторм. Наверняка бывают более сильные, но это первый, из тех, что нам выпал. «Рязань» с честью вышла из шторма. Глубокая осадка не позволила волнам сильно ворочать катамаран, на палубе почти не замечалось волнения. Зато скорость упала до 7-8 узлов, то есть около 15 км. в час. Уже весь корабль сидел в воде и просвет в середине катамаран, между боковыми корпусами, отсутствовал. Практически мы уже больше напоминали самоходную баржу с плоским дном. Этот факт заставлял нас несколько пересмотреть конструкцию будущего катамарана, на котором мы намеревались добраться до Дуная.
В реке, скорость упала ещё ниже, за счёт противодействия течения и мы запустили двигатель. Это помогло, но, не на много. Слабоват был двигатель. Сюда бы мотор, эдак на 300-400 лошадиных сил! Но пришлось пользоваться имеющимся. Мы держались ближе к берегу, где течение было гораздо медленнее и в результате всех этих ухищрений, добились всё-таки скорости в 12 узлов. Чтобы разнообразить наше путешествие, мы по очереди рассказывали экипажу про историю мира и России, в частности, о географии планеты. Даже рассказали о ещё не открытой Америке.
Волонтёры и дружинники слушали нас с огромным вниманием. Всё рассказанное нами было для них чудесным открытием. Вот только поверят ли им самим их друзья и родственники? Но мы всё равно заронили в их умы семя знаний и оно, мы были уверены, не пропадёт втуне.
25 июля. Воскресенье. Ночью прошли мимо Сарая и вошли в знакомую бухту, где бросили якорь. Посовещавшись, решили оставить все серьги себе, чтобы отдать нашим друзьям, а также по перстню, для них же. Поделили золотые цепи и надели на себя, оставив 5 штук для Маргелово. Всё остальное решили продать. После завтрака взяли оставшиеся драгоценности и отправились на базар. Было ясно, что для их продажи, более подходящего места не найти. Заодно надо было прикупить продуктов.
На корабле остался Винокуров, Марченко и 25 человек экипажа. Договорились, что задержимся ещё на день, чтобы каждый смог посетить рынок и купить какой-нибудь сувенир для родных. Вернулись к обеду с деньгами. За все драгоценности, включая и проданные в прошлый раз, выручили, считая в русской валюте – 6300 гривен, из которых за золото дали всего 300, а 6000 за камни. Гривен у ювелиров оказалось немного – всего одна тысяча, а остальное выдали динарами и дирхемами, что составило 23000 золотых динаров, 1000 венецианских флоринов и 16000 дирхемов.
Очень выгодная вышла поездка! Этих денег нам хватит, чтобы содержать училище, на два года. как минимум. Появилась перспектива набора ещё одного курса волонтёров. Об этом мы будем говорить в Маргелово по приезду. Вечером нас посетил гонец от Батыя, до которого дошла весть о нашем прибытии. Батый пригласил нас завтра к обеду. Не удалось нам незаметно покинуть Сарай, разведка Батыя работала безукоризненно.
26 июля. Понедельник. С утра все, кто ещё не ходил на базар, поехали туда, а мы
стали готовиться к приёму. С чем идти к хану? Очень дорого стоит нам его внимание. С пустыми руками ведь не пойдёшь! Винокуров подал мысль, что у Батыя кончились патроны для пистолета, вот он и приглашает нас. Это было похоже на правду. Взяли с собой 100 патронов. Скажем, что больше у нас с собой нет. Отнесём ещё 20 горностаевых шкурок и пару волчьих. Не миллионеры же мы, в конце концов! Дождались прибытия наших с базара и, оставив на корабле Винокурова с Марченко, поехали к Батыю. Тоорул принял нас, как родных и провёл к Батыю во дворец. Мы поднесли свои подарки и удостоились устной благодарности. В приёмной
присутствовали 12 вельмож, в том числе запомнившийся нам, ещё по первому посещению, русский. Кстати, Батый, в этот раз представил нам всех присутствующих. были тут уже знакомые нам Субедей, хан Бури, Кадан, Гуюк, а также новые лица, запоминать которых мы не сочли необходимым. Русский оказался князем Олегом Красным – братом нынешнего рязанского князя Ингваря, захваченный в плен монголами ещё в декабре, в битве под Коломной. По историческим данным он должен сменить своего брата в 1252 году. Батый очень обрадовался патронам, видимо он в самом деле расстрелял все свои, хвастаясь перед родственниками.
На этот раз приём закончился быстро, и все перешли в пиршественный зал. Началась пьянка с обжорством. В огромном зале присутствовали до полусотни приглашённых. Все сидели на коврах, за низенькими столиками, опираясь на подушки. С обеих сторон от Батыя сидели его родственники, далее военачальники, а потом все остальные. Нас отнесли к рангу военачальников, и усадили рядом с Субедей багатуром, Бурундаем и другими. Слуги носили блюда с мясом, наливали вина в пиалы и золотые кубки. Мы пили наравне со всеми, но в разгар пиршества, потихоньку слиняли и, не крепко держась на ногах, добрались до машины, где нас ждали наши эрзя. Как добрались до корабля, я уже не помнил. Проснулся часов в 11 вечера. Катамаран уже плыл по реке.
Мне было не очень хорошо, и я вышел на палубу, чтобы освободить желудок от съеденного и выпитого прямо за борт. Полегчало, и я с полчаса ещё постоял на палубе, дыша свежим воздухом. А потом вернулся к себе и постарался уснуть. Через четверо суток мы миновали Булгарию, вновь подвергнувшись проверке монголами и не останавливаясь, плыли мимо Нижнего, до самой Рязани.
4 августа. Среда. Наш катамаран причалил к пристани Рязани. Время 10 часов 25 минут. Посылаем Винокурова и Марченко к князю, Иманкулов с Тепловым и 15 волонтёров уходят на торг, закупить продуктов. Я с остальными остаюсь на борту. Несколько рязанских волонтёров отпущены в увольнение. На пристани десятка два различных судов, экипажи которых разглядывают непривычный для них катамаран. Их удивляет странный звук, работающей паровой машины и дым над кораблём. Но звук прекратился после того, как корабль закрепили к причалу, хотя дым продолжал идти.
С соседних кораблей матросы переговаривались с нашими, спрашивая откуда мы плывём и куда, что везём и т.п. Мы, собственно, не держим секретов, и скоро вся пристань была в курсе событий. Единственное, о чём мы велели молчать, это об уничтожении пиратов. К кораблю подошли несколько человек. Это были таможенники или, как их здесь называют, «Мытари». Меня вызвали для разговора и задали вопрос –кому принадлежит корабль, что мы везём и не собираемся ли здесь торговать? Я ответил, что мы остановились здесь только для покупки продуктов и общения с князем.
А корабль принадлежит «Совету десяти», представителем которого я являюсь. Ответ мой вызвал неопределённую реакцию. О «Совете десяти», мытарь слышал, но как ему поступать с нашим кораблём, ещё не знал. Он замешкался, с одной стороны, догадываясь, что я достаточно важный вельможа, но мой молодой возраст смущал его.
Он потребовал заплатить за стоянку одну ногату, это примерно 4 серебряных дирхема. Я подумал, но всё-таки посчитал, что порядок надо соблюдать и передал ему 4 дирхема, которые тот засунул в мешок и записал что-то в бумажке. С этим он удалился, а я уселся на стул у борта и закурил Беломор канал. К обеду вернулись посланные на торг с мешками провизии. К ужину прибыли Винокуров с ребятами. Он рассказал о посещении князя Ингваря. Мы прибыли во время совещания, проводимого князем, -рассказывал Винокуров. Присутствовали думные бояре, тысяцкий и пять сотников дружины. На связи по рации присутствовали губернаторы. Шла речь об уборочной кампании, о ходе работ по строительству новых домов и восстановлению разрушенных городов. Вроде бы всё было относительно спокойно, работа велась.
Повсеместно убиралось зерно с полей и начался обмолот. Пока ещё на монастырских, казённых и боярских землях, но сегодня – завтра крестьяне начнут убирать свой хлеб. Эта информация нас задела, хотя мы и догадывались о подобном факте. Крестьяне в Рязанском княжестве отрабатывали на барщине по 5 дней в неделю, оставляя для себя только один, так как в воскресенье работать было нельзя. Но крестьянам ничего не оставалось делать, как работать и по воскресеньям, иначе урожай мог погибнуть, осыпавшись из спелых колосьев. Такое положение нас не могло устраивать и с ним необходимо было бороться.
Я, между прочим, спросил: – Какова урожайность зерновых в этом году? Князь передал вопрос одному из дьяков, видимо специалисту по зерновым. Выходило, что на монастырских землях, урожайность была самая высокая –сам-шесть, а вот в частных хозяйствах у смердов от сам-три до сам-четыре, изредка, до сам-пять. Это значило, что на каждые 200 кг зерна посеянных на гектар, по -местному- десятина, удавалось снять от 600, до максимум- 1000 кг. Обычно, в среднем собирали 7 центнеров с гектара. А ведь смердам нужно было оставить 200 кг на следующий сев, да 100 кг отдать в качестве налога, оставив себе всего 300 – 500 кг. Чтобы прокормить семью, смерд обрабатывал по 3-4 гектара и всё же жил впроголодь. Немного спасали овощи с приусадебного участка – репа, свёкла и т.п. А бояре ходили в золоте.
Немудрено, что смерды часто поднимали восстания. Мы рассказали князю о том, что видели у Батыя его брата Олега, живым и здоровым. Рассказали о том, что в течении пяти лет нас освобождают от уплаты дани, но потом это станет неизбежным. Князь сообщил, что подготовка волонтёров проводится по всем правилам, но на время уборки урожая, их привлекли на работу, в связи с недостатком людей. Мы не стали на это возражать. Договорились о проведении совместных учений в сентябре и о наборе и обучении нового полка волонтёров, по уже старой договорённости – мы 300 стрельцов, княжество – 700 дружинников. Дату набора обговорим позже. Поставили вопрос о компенсации наших затрат на содержание стрельцов, в частности расхода на корм лошадей. Князь обещал помочь, а мы представить ему смету расходов.
После этого последовал обед, затем продолжение совещания, а в 16 часов мы откланялись, решив свои проблемы. Дождавшись к ужину вернувшихся из увольнения, мы тут же отчалили. К пристани Переяславля, мы подошли в 11 часов вечера. Оповещённые по рации наши соратники прислали к пристани ЗИЛ 131. Мы выгнали из трюма ГАЗ 51 и, оставив 10 матросов и пять эрзя дежурить, выехали домой. C собой взяли только деньги. В Маргелово, все дружинники и волонтёры разошлись по своим спальням, а мы, в первую очередь, сдав деньги на хранение в сейф, кратко рассказали о путешествии Судейкину и уже после часа ночи отправились спать. Я зашёл в свою квартиру со своим ключом, который держал при себе во всё время путешествия. Девчата вскочили при моём появлении и кинулись меня целовать и обнимать. Но я, отбившись от них, пошёл в душ, и только потом, едва дойдя до кровати, упал на неё и вырубился.
5 августа. Четверг. Я встал с постели в 9 часов утра. Ну вот, прошёл ровно месяц с нашего отплытия. Вроде бы, всю дорогу особо не напрягался, но усталость чувствуется. Слава Богу, всё прошло нормально. Никто не пострадал и все вернулись в здравии. Вернулись из отпуска часть отпускников, но многие, в основном Рязанцы, из состава второй роты задерживались, а уже настала очередь первой роты, которая оставалась для несения караульной службы. После завтрака собрались на совещание у дежурного по лагерю в клубе. Винокуров рассказал о нашем путешествии, Судейкин о том, что произошло в наше отсутствие. Во-первых, засеяли 152 гектара земли. Жатву наметили
начать с 13 августа. Во-вторых, обе казармы, пользуясь тёплой погодой и отсутствием двух рот, надстроили до 3-х этажей. Так же поступили с клубом и нашей казармой.
Что там будем размещать, обговорим вместе. В-третьих, на месте палатки, где располагался караул, возвели двухэтажный дом, для тех же целей. Палатку, что на против караульного помещения, заменили также на двухэтажное здание. В нём мы планировали размещать охранников, прибывших в гости высокопоставленных персон. В-четвёртых, устроили две ямы, ёмкостью по 100 кубометров, для нефти. Внутри, ямы обложены кирпичом, оштукатурены и побелены, чтобы нефть не просачивалась в землю. Их расположили в юго-западном углу Маргелово, рядом с кожевенной мастерской. В остальном всё нормально. С уборкой урожая, начнём застраивать всю внутреннюю территорию избами, для волонтёров.
Первую роту отправили в отпуск с первого августа, а первый взвод отпустим, только после разгрузки корабля. Сегодня же приступим к перекачке нефти к нам в хранилища. Для этой цели приспособили пустую 5-ти тонную цистерну из-под солярки, взятую с заправочного пункта. Её поставили на прицеп от генераторной станции походного лагеря. Тянуть прицеп будет ЗИЛ 131. На этом все разошлись по делам. ЗИЛ 131 с прицепом, управляемый девушкой Эрзя, отъехал к пристани. Туда же поехали и почти все мы на двух ГАЗ 51, оставив в лагере дежурного и Винокурова. Все хотели взглянуть на катамаран с нефтью. Выйдя из машин, подошли к кораблю и осмотрели его, на предмет выгрузки. Для начала, обе САУ подогнали к корме, чтобы корабль слегка накренился назад. В дальнейшем, когда нефть будет освобождать переднюю часть ёмкостей, корабль сам будет оседать кормой ещё ниже. Таким образом мы сможем добиться стока нефти в кормовую часть и полного её откачивания. ЗИЛ 131 подал цистерну под заливку. Матросы засунули шланг в цистерну и включили насос.
Нефть потекла в ёмкость. Через 45 минут она заполнится и её повезут выливать. ЗИЛу придётся сделать 20 ходок, чтобы забрать все 100 тонн. С корабля выгрузили все наши вещи и остатки продуктов, переложили в кузова машин и, убедившись, что всё идёт по плану, мы отъехали обратно. Руководить откачкой нефти остался Коверда. Также остались, капитан корабля Кежай и десяток волонтёров третьей роты, для охраны. Всех матросов отпустили в лагерь, собираться в отпуск. Мы же поехали по домам, так как всем путешественникам, дали один день для отдыха. Я не пошёл сразу домой, а заглянул на наше экспериментальное поле, поглядеть, что и как выросло.
Со мной пошёл Иманкулов, как отвечающий за продовольственную программу. Проходя мимо обычного поля с пшеницей, мы с ним просто, для интереса, осмотрели пшеничные колосья. Я посчитал количество зёрен в колосе. Выходило от 8-10, а были и вовсе по 6 зёрен. Это вызвало в уме догадку об элементарной причине малого урожая по Руси в целом. Ведь сколько зёрен на колосе, во столько раз урожай будет больше затрат на посев! Эта догадка заставила меня, чуть ли не бежать к нашему полю, чтобы проверить её. Иманкулов тоже догадался о моём открытии и не отставал от меня. Мы вошли на наш участок и начали считать зёрна в колосьях. Ну конечно! Эврика! Всё стало понятно. На нашей пшенице, в каждом колосе, располагалось от 30 до 34 зёрен. В основном было по 32. Ну что тут скажешь, вот где причина такой громадной разницы в размере урожая между 13 и 20 веками. Ну что же, урожай покажет, правы мы или нет.
Можно быть уверенным, что такая же картина наблюдается и по гречихе. Жаль, что на складе не было других зёрен. Такие зёрна на вес золота! Мы их будем применять только для посевов. А вот лет через пять, посмотрим. Мы с Иманкуловым обсудили дальнейшую судьбу нашей пшеницы и пришли к выводу, что пока у нас не накопится достаточное количество зерна, чтобы снабдить им всё княжество, применять его в пищу, будет преступлением. Затем мы поглядели, что же за растения выросли у нас из мусорных отходов? Кукуруза дала 20 стеблей, на каждом из которых доспевало, общим счётом, мы посчитали, 72 початка. Тыквы вышли просто великолепные, всё-таки земля была ещё не рожавшая. Первые 3-4 урожая на целинных землях всегда дают максимальную прибыль.
Неизвестные семечки оказались кабачками и баклажанами, а также выросли два куста помидоров. Картошка уже тоже поспела и обещала дать хороший урожай. Подсолнечник дал 57 стволов. Мы порадовались нашим достижениям в сельском хозяйстве и пошли взглянуть на нефтяные ёмкости. Как раз происходила заливка первой порции в 5 тонн. Ямы для нефти, назовём их «нефтехранилищем», имели размер 5х10м и глубиной в два метра. Одну яму мы заполним сейчас, а вторую побережём. Несомненно, мы ещё не раз поедем за нефтью и, возможно, даже этих двух ёмкостей будет недостаточно. Ямы были накрыты деревянными щитами и имели два люка, а также навесы от дождя. Позже мы построим и стены, на всякий случай. Понаблюдав некоторое время за сливом нефти, мы разошлись по своим квартирам. Вот тут-то, я дал волю своим желаниям и мы, с девчонками, оторвались на полную катушку, да так, что даже обед пропустили.
Наши планы рушатся, и мы строим новые.
6 августа. Пятница. День начался обычно. На утреннем совещании мы все озаботились отсутствием, практически всех волонтёров, прибывших на учёбу непосредственно из Рязани. Опоздание на 2-3 дня, ещё можно было понять, но уже прошло 5дней. Третья рота уже вернулась в полном составе, вернулись и 20 волонтёров второй роты, не являющихся уроженцами Рязани. Поэтому Судейкин передал сообщение в Рязань для князя Ингваря, с просьбой узнать причину неявки местных волонтёров в училище, после каникул. Мы продолжили совещание. Приняли решение, что и нам будет необходимо привлечь волонтёров к уборке урожая, как поступили и другие города. Волновала проблема крайне недостаточного участия Рязани, Коломны и
Пронска в расходах на содержание обучаемых. Фактически вся тяжесть расходов на продовольствие, лежала на нас самих, учитывая такой немаловажный фактор, как обмундирование волонтёров и вооружение, которое выделяли тоже мы. Мало того, мы уже передали безвозмездно половину захваченного нами монгольского снаряжения.
Решили вторую половину амуниции придержать. Встал вопрос о месте размещения нефтеперерабатывающего завода (НПЗ). Предложили устроить его около нефтехранилищ, но не менее, чем в 100 метрах. Все матросы, то есть, первый взвод первой роты, после завтрака убыл на каникулы. Настораживало отсутствие второй роты, что усложняло организацию караульной службы, силами только третьей роты. В связи с достройкой третьего этажа к зданию клуба, все мы согласились с необходимостью организации здесь школы, на втором этаже. А живущих там, переселить на третий этаж. В пустующее помещение поселить Винокурова.
