В родных Калачиках. Воспоминания о советском детстве

Глава 4.Рождение брата

Мои родители с братом Ромашкой. Калачинск, 1965

В этом доме, на улице Кирова, №94, в декабре 1964 года, 10-го числа, родился мой братик Рома. И закончилась моя беззаботная жизнь! Ведь я стала старшим ребёнком в семье. Мне в то время было восемь с половиной лет. Начались бессонные ночи: он часто плакал по ночам. В комнате частенько включалась настольная лампа. Мы всей семьёй спали в одной спальне, а бабушка – в зале на диване. Отец в таких условиях писал контрольные работы, заочно учась в сельскохозяйственном институте. Приходилось, не выспавшись, идти утром в школу: я училась тогда во втором классе. А когда братишка подрос, то мне частенько перепадало быть его нянькой и забирать вечером из детского сада.

Мама, Рома и Галя. Калачинск, 1966

Сестрёнка Ира и братик Рома Вервейко. Калачинск, 1966

Разделение семьи

Отец наш, заканчивая последний курс сельскохозяйственного института по специальности экономист, должен был работать в селе, по своей специальности, в каком-нибудь совхозе. Братику моему было годика два или три, когда наша семья переехала жить в Сергеевку. Отец получил в совхозе полублагоустроенную двухкомнатную квартиру (тогда молодым специалистам в селе их давали сразу) с отоплением и холодной водой. Бабушка, Прасковья Андреевна, поехала тоже, чтобы помогать водиться с внуком. Наша калачинская квартира опустела. А меня, чтобы не переводить в другую школу, решено было оставить жить во время учёбы у бабушки и дедушки Вервейко, на улице Вокзальной в Калачинске.

У дедушки и бабушки в Калачинске

Мне было очень плохо, сиротливо без родителей: приходить в гости, это – одно, а жить постоянно без них – другое. Я очень скучала и неуютно себя чувствовала под сердитыми взглядами бабушки – Марии Алексеевны. Понятно: ведь они теперь с дедом несли ответственность за меня. А я подолгу не хотела уходить из школы, оставалась там после уроков, то, выпуская стенгазеты, то, посещая какие-нибудь кружки по разным предметам, то, помогая учителям и вожатым готовить какие-нибудь мероприятия. В общем, стала очень общественным ребёнком, за что родители мои получали в конце учебного года благодарности за воспитание исключительно активного ребёнка. И чем позже я возвращалась, тем не довольнее была бабушка, всегда в чём-то подозревавшая меня.

Спасала любовь ко мне деда. Он с удовольствием помогал мне делать уроки, сочинял со мной заметки в газеты, а по вечерам читал нам с бабушкой вслух книгу «Тени исчезают в полдень» (мы теперь жили в их доме втроём). Она пряла на прялке пряжу или вязала что-нибудь из неё: чаще – шерстяные носки или варежки для детей или внуков. Топилась печь, около которой, свернувшись калачиком, располагался серый полосатый кот Васька. А за окном, зимой, завывала метель… И от этого в доме становилось ещё уютнее – в тепле.

Я любила, когда дедушка в комнате доставал из комода верхний шкафчик. Там хранились семейные драгоценности: письма, открытки. Он начинал читать вслух, что пишут дети о своей жизни, а затем показывал мне семейный фотоальбом, как доказательство написанного в письмах. В семье очень любили фотографироваться: и семейно, и по одному. Он всегда внимательно следил за судьбой каждого своего ребёнка и внука, гордясь их успехами и переживая за их неудачи. От этого и их с бабушкой жизнь не была одинокой в надвигающейся старости. Они чувствовали, что дети не забывают их вдалеке от родного дома.

В Сергеевке у родителей

На каникулах я уезжала с отцом в деревню: он приезжал на казённой легковой машине и забирал меня. Там было хорошо. Прекрасно чувствовалось на природе каждое время года. Летом мы ходили гулять с бабой Паной и братиком в берёзовую рощу, посадив его в сидячую коляску (идти туда было далековато от дома). Над рощей каркали вороны. Рома смотрел на них удивлённо, показывая рукой и повторяя за ними: «Кал-л, кал-л». Романок, как тогда его все звали, начинал разговаривать, и это получалось у него очень смешно. А когда мы подъезжали к роще, он очень выразительно нараспев сообщал: «Это на-зы-ва-ет-ся пти-тий го-ло-док (птичий городок)!» Во дворе, в Калачинске, его тискал весь двор, когда он там появлялся, он был такой хорошенький, слегка пухленький – всеобщий любимец.

Мой братик Рома с бабушкой Паной (слева) в компании соседей из Сергеевки. 1966

В выходные я ходила с отцом на работу в его кабинет конторы совхоза. Там стояла металлическая счётная машинка, на которой с жужжанием интересно было считать: вжик, вжик, вжик… А папка в это время закапывался в свои деловые бумаги и отчёты.

А бабушке моей – Прасковье Андреевне, когда она уходила на пенсию, подарили старинную чёрную пишущую машинку. Она стояла у нас дома, на столе, и бабуля учила меня печатать на ней. Но маме она почему-то мешала: в один прекрасный день она унесла её в какую-то организацию, сказав мне:

– Ну, зачем она тебе? Так, поиграть?

И мне было очень обидно: вот так просто потерять свою мечту, потому что в душе я всегда была «писательницей». Правда, никто, кроме деда, не воспринимал это моё увлечение всерьёз.

Однажды я с кем-то из соседских девчонок ходила в клуб. Но мне показалось, что там пусто и скучно. Днём парни играли в настольный теннис и бильярд, а по вечерам молодёжь собиралась на танцы. Но меня это мало ещё интересовало в том возрасте.

В это время у меня серьёзно заболела мама. Она быстро худела, теряла силы, но врачи никак не могли поставить ей правильный диагноз. И бабушка частенько плакала на улице и говорила, что, наверно, нам с Романом придётся расти сиротами… Отец тоже переживал, однажды даже зарыдал, когда мы остались с ним вдвоём в калачинской квартире. Маме часто вызывали «скорую помощь», она лечилась в калачинской больнице, потом – в Омске. Вернулась она поправившаяся, посвежевшая. Но я за её долгое отсутствие – месяца четыре – отвыкла от неё, и как бы привыкала заново.

Когда отец получил диплом и ромбик (значки тогда такие выдавали всем выпускникам вузов) о высшем образовании, родители снова вернулись в Калачинск. Папа стал работать в инспекции Госстраха, сначала – инспектором, а потом – начальником. Мама вернулась работать в кинопрокат.

Глава 5. Детство. Вторая половина 60-х

«Дети кино»

         Мама работает в кинопрокате составителем программ. Калачинск, 1971. Фото из газеты "Сибиряк"

Однажды фотографию мамы за работой в кинопрокате напечатали в газете «Сибиряк», а рядом было несколько строк об её передовом труде. Она тогда уже работала составителем программ выхода фильмов на экраны кинотеатров Калачинского и близлежащих районов Омской области.

     Коллектив Калачинского кинопроката. В центре в светлом костюме директор – Э.Д Выйганд. 1960-е

В коллективе у них все очень уважали и любили своего директора – Эрну Даниловну Выйганд. Вспоминая о ней, мама всегда говорила: «Добрый она человек! Дай Бог, ей здоровья». Она очень дорожила всеми своими работниками и старалась помочь людям в трудные минуты жизни. И коллектив кинопроката был дружным и сплочённым, весёлым. Я помню, как мама и её подруга тётя Нина Долгополова, когда проверяли киноплёнки, то любили петь дуэтом. И это у них очень хорошо получалось. А вокруг них были улыбающиеся лица других работников кинопроката, которые их с удовольствием слушали.

Мама приносила с работы всякую рекламу: фотографии кадров из известных фильмов со знаменитыми артистами, афиши (плакаты). И мы с девчонками у нас дома играли «в кинотеатр», развешивая их в комнате. Рисовали билеты и устраивали «киносеансы», изображая зрителей на стульях и артистов – перед ними.

Удостоверение фильмопроверщицы

Вот так работали фильмопроверщицы в нашем кинопрокате. 1960-е

Нина Сергеевна Долгополова – передовик труда и лучшая мамина подруга. Калачинский кинопрокат, 1960-е.

По пятницам в кинопрокате были просмотровые дни. Все новые кинокартины, которые приходили в Калачинск, проверялись на качество после работы фильмопроверщиц (как были склеены повредившееся в плёнке кадры). И все дети семейств работниц, а иногда и мужья, приходили их посмотреть. Это был радостный – праздничный день для нас. Там мы познакомились однажды с красивым чёрненьким пареньком небольшого роста Колей Бухаровым. Мы с ним учились в параллельных классах в средней школе №1. Там же училась и симпатичная, с пухлыми губками и кудрявыми светлыми волосами Долгополова Таня, только – на год младше. Её и мои родители дружили семьями. Долгополовы жили в районе ДОСААФ, на улице Ленина. В доме на четырёх хозяев. Мы часто ходили к ним в гости. Взрослые играли в лото или – карты, причём чаще не в «дурака» – самую распространённую в те времена игру. Тётя Нина и дядя Ваня Долгополовы знали разные игры, умели раскладывать пасьянс. У Тани была старшая сестра Ольга, которая была для меня идеалом красоты – стройная блондинка. Она, став взрослой, вышла замуж за хоккеиста – Попирайко. И на свадебной фотографии была в красивом белом мини-платьице с коротенькой фатой. С Таней мы часто играли одни дома, иногда приходила играть с нами их соседка – Лариса Кириченко, которая училась со мной в параллельном – «б» классе.

И семейно, и с друзьями мы очень любили ходить в кино в клуб мехзавода или кинотеатр «Юбилейный», построенный позже. Атмосфера зрительного зала была особенной: люди все вместе переживали судьбы героев – бросали реплики, плакали или смеялись. На хорошие фильмы ходили по несколько раз, всё переживая заново. Особенно много людей в зале было на кинокомедиях, таких, как «Трембита», «Свадьба в Малиновке», «Бриллиантовая рука» и других. Очень нравились в те времена красивые индийские фильмы со «сказочными» историями любви, красивыми актёрами, индийской природой, нарядами, песнями и танцами. Они обычно были двухсерийными.

Таня Долгополова – моя подруга детства. Начало 1970-х.

     В 2011 году мы с Таней встретились в Омске. (Через 40 лет нашлись в «Одноклассниках»! )

Друзья детства Вервейко Галя, Бухаров Коля и Кнырикова Таня. Калачинск, 2014

Вспоминая двухэтажное здание клуба мехзавода, почему-то хорошо запомнилась комната, где мужчины играли в бильярд. Нам, детям, было очень интересно смотреть, как белые шары закатывались в сетки по углам стола, покрытого драповой зелёной тканью.

Увидев у своей тёти Нади фотоальбом с фотографиями-открытками артистов, я решила завести себе такой же. Но она, уже вышедшая из школьного возраста, подарила мне – свой. Я была безмерно рада! Особенно мне нравились портреты молодых Людмилы Гурченко из «Карнавальной ночи», Владимира Коренева («Человек-амфибия») и балерины Галины Улановой из Большого театра СССР. Мы с девчонками стали покупать в киосках открытки с артистами и меняться друг с другом. Высылали их своим друзьям по почте в другие города и сёла.

На фоне кинотеатра "Юбилейный". Калачинск, 1972

Вот что, например, мне писала подружка Пигулевская Тома из города Тольятти: «Здравствуй, моя милая Галка! Спасибо тебе за твоё письмо и за всё, что ты мне выслала в нём. Особенно – спасибо за артистку Тамару Логинову, у меня её фото как раз не было. Галя, открыток с Татьяной Дорониной и Людмилой Чурсиной нет у нас в магазинах, но как только появятся, то я обязательно куплю их тебе и вышлю. Сейчас я высылаю тебе фотки артистов Натальи Кустинской и Юрия Никулина. Они у меня были двойные, и я их высылаю. Галя, если у тебя есть двойные артисты, то, пожалуйста, вышли их мне, а я тоже буду высылать тебе». Двойные – значит, в двух экземплярах.

Стихи, песни, гадалки и пожелания

У каждой из нас были свои песенники в общих тетрадях с известными песнями (словами) и стихами. Очень популярны были в то время стихи Эдуарда Асадова. Были в этих общих тетрадках и гадалки. Мы рисовали палочки, потом считали их, и на эту цифру смотрели «что нас ждёт», читая.

Ещё любили, сделав из простых школьных тетрадок вертикальные блокнотики с завёрнутыми внутрь листами, писать новогодние пожелания, чтобы открыть их в таинственное время – 12 часов ночи, под бой курантов…

                     Вот так мы сгибали тетрадки и писали пожелания на развёрнутых листах

В одну такую новогоднюю ночь мне было не до пожеланий… Так как именно 31 декабря у меня вдруг заныл зуб. И я решила успеть его вылечить в заводском стоматологическом кабинете, придя перед самым его закрытием. Врач, естественно, торопилась домой, чтобы готовить новогодний ужин. Натолкала мне в зуб мышьяка и отправила восвояси, даже не предупредив, что его нужно убрать, если будет сильно болеть. Родители мои ушли с Ромой к родственникам, бабушка куда-то тоже, видимо, к своим, а я осталась дома смотреть телевизор. Но по мере того, как приближалось время традиционного «Голубого огонька», у меня нарастала зубная боль! Поднялась температура, зашкаливая за 40 градусов! Пришлось ещё сутки или двое терпеть издержки такого «лечения», так как в праздничные дни врачи не работали… После праздника я уже была под собственным «наркозом», и в другой поликлинике (туда я уже идти боялась!) мы с мамой умоляли врача удалить этот злосчастный зуб. Вскоре я вновь ожила и стала радоваться жизни.

И мы ведь старались читать именно в это время под ёлкой! Это было так загадочно!

А вот и само не менее загадочное пожелание!

Когда новогодние праздники заканчивались, после зимних каникул, мы убирали ёлку, (а чаще – сосну), из дома. Мне очень нравилось снимать с неё ёлочные украшения, игрушки. Я внимательно их рассматривала, любовалась, считала, сколько одинаковых игрушек, и записывала это в тетрадку. Много было различных стеклянных шаров, сосулек, домиков, бус. Оригинальными были в нашем доме – мальчик «Новый год-59» и очень большие, ярко раскрашенные, стеклянные часы со стрелками у цифры «12». А ещё были игрушки из прессованной разноцветной (раскрашенной) ваты – снеговики, домики, разные фрукты и ягоды.

К этим новогодним впечатлениям детства хочется ещё добавить, что в советское время родители всегда приносили своим детям из организаций, в которых работали, профсоюзные подарки. И мы их с нетерпением ждали, так как в магазинах они не продавались. В прозрачных кульках были конфеты разных сортов, шоколадки и мандарины. Для нас, сибирских ребятишек, мандарины были большой редкостью (их тогда привозили из Москвы или Ленинграда). И мандариновый запах ассоциировался именно с Новым годом вместе с запахом хвои от лесной ёлки или сосны (искусственных в те времена я не помню).

Люди с золотым сердцем

Мне хочется после неудачного похода к стоматологу перед Новым годом рассказать и о тех медиках, которые были для всех нас олицетворением этой прекрасной профессии. Врачей в Калачинске в те годы было не так много, и все они были на виду. Некоторых знали почти все калачинцы. Это были врачи от Бога.

Работала в Калачинской райбольнице замечательная красивая пара – Филатовы Александра Тарасовна и Георгий Васильевич. Они познакомились в Омском мединституте и потом много лет лечили своих земляков. Очень хорошие были люди и замечательные специалисты.

Чета Филатовых в День медработников. Калачинск, 1971

У Георгия Васильевича был студенческий друг Картавцев Леонид Тихонович. Они вместе учились на санитарном факультете Омского мединститута. Леонид Тихонович был инфекционистом. Он не только вылечил, но и спас многих людей в Калачинске, среди которых были и дети. Жена его, Картавцева Валентина Арсентьевна, тоже была врачом. Работала бактериологом в Калачинской санэпидемстанции.

Георгия Васильевича Филатова все помнят, как прекрасного рентгенолога (он прошёл переквалификацию), очень любящего свою работу: до конца своих дней он был предан ей. Работал Георгий Васильевич и в поликлинике, и в стационаре Калачинской райбольницы.

Семья Филатовых.  Калачинск, 1960-е

Александра Тарасовна Филатова – педиатр. Калачинск, 1960-е.

Александру Тарасовну Филатову – педиатра, обожали не только дети, но и их родители. Это была очень добрая, красивая и обаятельная женщина с лучезарной улыбкой. Неравнодушная, всегда переживающая за каждого своего маленького пациента. Она запомнилась многим, как замечательный доктор и светлый жизнерадостный человек. Даже голос её многие помнят спустя десятилетия…

У этой пары врачей росла замечательная дочка Ирина. И она вспоминает своих родителей, как очень преданных своей профессии. Они и дома часто обсуждали здоровье своих пациентов, особенно тяжёлые случаи, и давали советы друг другу, как лучше помочь людям.

Заметка в газете «Сибиряк» 18 ноября 1976 года

Два замечательных врача-педиатра учились и работали вместе. Данилова Н.П. и Филатова А.Т. Калачинск, 1970-е

Ещё одним педиатром, которая всю жизнь работала вместе с Александрой Тарасовной Филатовой, была Данилова Нина Петровна. С ней они тоже дружили с институтской скамьи и жили когда-то в одной комнате студенческого общежития, а потом всю свою трудовую жизнь прошли рядом. Нина Петровна всегда была спокойной и уравновешенной, готовой прийти на помощь в любой болезни ребёнка.

Известным в Калачинске был и муж моей первой учительницы – Карбин Александр Степанович, дерматолог. О нём наша Клавдия Ивановна всегда рассказывала своим ученикам с уважением. И искренне считала, что лучшие профессии на Земле – Учитель и Врач.

Карбин Александр Степанович. Калачинск, 1960-е

Уважаемыми врачами были и чета Любчик (родители моего одноклассника Саши Любчика). Его папа, Сергей Николаевич, был рентгенологом, а мама – фтизиатром. По их стопам пошли потом и сыновья, поступив учиться после школы в Омский медицинский институт. Евдокия Карповна Любчик лечила всю нашу семью (я во младенчестве болела несколько раз воспалением лёгких, а бабушка с мамой – туберкулёзом).

Замечательной медсестрой была Вера Николаевна Орлянская – мама моей школьной подруги Люды Орлянской. Очень красивая, высокая, всегда приветливая, она рано потеряла мужа и стала вдовой, вырастив одна троих детей. Вера Николаевна всегда была спокойной, улыбающейся, доброжелательной.

Это было золотое время, когда медработники в нашей стране лечили своих пациентов бескорыстно – бесплатно, и работали, в основном, по своему высокому призванию. А зарплату и отдых в санаториях им обеспечивало государство. И люди их бесконечно уважали за труд, терпение и доброе отношение к ним. Многих врачей и медсестёр наши калачинцы вспоминают с большой благодарностью и помнят всю свою жизнь.

        Медработники: педиатр Михайлова, медсестра Орлянская, педиатр Филатова и медсестра Кривошапко

Рентгенологи Любчик С. Н. и Филатов Г. М.

В детском отделении Калачинской больницы врач Филатова А. Т. и медсестра Барановская

 

Врачи Картавцевы Леонид Тихонович и Валентина Арсентьевна

                        Жизнерадостный персонал Калачинской больницы.   1960-70-е годы

Калачинские медики на демонстрации 7 ноября. 1970-е годы

         Эмблема любимого жителями Омской области коллектива, который родился в 1950 году

Встречи с артистами

В клубе мехзавода и Доме культуры показывали не только фильмы, но и концерты, спектакли приезжих артистов (чаще – из Омска). И мы всей семьёй любили ходить на них. Частенько в Калачинск приезжал выступать Омский русский народный хор, где очень хорошо пели солисты – запевалы Леонид Шароха и Владимир Мартынов. Зажигательно исполняли артисты танцевальной группы сибирские танцы с Медведем, или под песню о сибирских пельменях. Балетмейстером хора был Яков Коломейский, но танцы ставили и московские балетмейстеры – Татьяна Устинова, Надежда Надеждина и другие.

Частушки исполняет солист Омского хора Леонид Шароха.  1960-е

Я помню, как в нашей средней школе №1 в большом фойе, которое являлось одновременно и актовым залом со сценой, выступал целый симфонический оркестр Омской областной филармонии. Нас, учеников, специально снимали с уроков, чтобы мы слушали классическую музыку вместе со своими учителями.

Приезжали к нам в Калачинск и артисты со спектаклями ТЮЗа, драматического и кукольного театров. Иногда в организациях устраивали семейные выезды на автобусе в театры и цирк города Омска. А в Омский драмтеатр летом часто приезжал московский театр имени Вахтангова, который когда-то был эвакуирован в Омск в годы Великой Отечественной войны. Самым любимым артистом у зрителей-сибиряков был наш земляк из Омской области Тарского района села Бергамак – всем известный в СССР Михаил Ульянов. Он работал в вахтанговском театре, а позже стал руководить им. А также он снимался во многих советских фильмах.

Нашего земляка Михаила Ульянова, Народного артиста СССР, знала вся страна!