Kitabı oxu: «Донные Кишотки», səhifə 10
– Значит, ничего изменить нельзя?
– Нет. К этому надо отнестись как к данному. Любая органическая материя заканчивает своё существование. Рано или поздно.
– А как же душа? А переход? Мокша, Царствие Небесное?
Трын взглянул на Траву с подозрением:
– Ты, сестра, слишком в роль вошла… Ну, ты подумай: зачем природе напрягаться? У неё-то как раз всё на месте. За миллиарды лет всё по полочкам уложено и расписано. Любой спин, любой цвет, все ароматы учтены: странность, очарование, прелесть, истинность… А ты тут со своими словами… Каббалистика какая-то!.. В двадцать две буквы и в десять цифр хочешь всё просчитать!.. Арифметикой заняться?.. Успокойся. Выпей лучше водки. Забудь.
Трава потерла ладонью немигающий глаз.
– Не могу забыться. И спасть не могу, глаз не закрывается…
– Тем более выпить надо!.. Или давай лучше кнопочку нажмём! А? И сразу всё кончится! Вспыхнем, разлетимся в разные стороны, перемешаемся друг с другом, повысим энтропию! Ни тебе отношений, ни боли, ни холода, – никаких чувств! Ни цифр и ни слов!.. Всё равно к этому придёт, как бы природа ни упиралась!..
– Значит, спасения нет?
– Нет.
– Тогда я сама нажму… Где тут эта кнопка…
За окном кельи мужичок-келарь клал земные поклоны перед глыбой льда, напирающей на храм. Она перемещалась неслышно, но и неостановимо. Охватывая церковь с трёх сторон, лед надвигался чистым сахарным куском, вернее головой, той, в которую спекали сахар ещё в Венеции. Небо, очищенное морозом до синей сахарной бумаги, сияло и искрилось. И потому, когда к этому искристому добавилась вспышка ослепительного света, евнуху показалось, что он вернулся в детство, к тому Полярному сиянию, что едва помнил. Он не успел ничего понять. И испарился…
