Прекрасная книга. Стоит читать тем, кто яростно желает войны, думая, что это игры и забавы. Читая книгу можно примерно представить, какой отпечаток в психике людей оставила война.
Пожалуй, это самая моя любимая книга. Наверное, чуть ли не на каждой странице можно найти красивую цитату, а также присутствует тонкий юмор. И, разумеется, говорится про последствия войны (однако представлено всё в мягкой форме)
Субботе 6 сентября 1958 года никогда не стать четвергом 16 июня 1904 года. Bloomsday был обречен на существование, отмечать Fähmel Tag никому не придет в голову. Никто не будет гулять по Кёльну Бёлля, как по Дублину Джойса, и заходить около девяти в кафе "Кронер" и заказывать сыр с перцем — сорок пять граммов сыра и с наперсток перца, все хорошо вымесить; — никто не будет утром, с половины десятого, катать белые шары по зеленому полю, красные по зеленому в отеле "Принц Генрих". Потому что каждому, кто решится это сделать, придется не только раз и навсегда принять "причастие агнца", но и пропустить через себя боль, скорбь и разочарование трех поколений семьи Фемель. А это не так просто. Это вам не бараньи почки бургундским запивать.
Мало кто рассказывает истории так, как этот тихий, меланхоличный немец Бёлль. Он не любит рубить с плеча и раскрывать карты, а ведь казалось бы, такая простая история: это старик Генрих Фемель — он талантливый архитектор, он построил аббатство Святого Антония и, приехав в этот город, он раз и навсегда вывел себе рутину и положил не отступать от неё; это его сын Роберт — он посредственный архитектор, он взорвал аббатство Святого Антония, которое спроектировал его отец, и он, вернувшись в этот город, раз и навсегда вывел себе рутину и положил не отступать от неё; это его внук Йозеф — он молодой архитектор, он отказался восстанавливать аббатство Святого Антония, которое взорвал его отец, которое построил его дед, и в его жизни только сегодня, 6 сентября 1958 года, произошло событие, которое, возможно, заставит его, покинув этот город, раз и навсегда вывести себе рутину и положить не отступать от неё.
И если бы история предстала бы перед нами в таком виде, мы бы читали книгу Ремарка, а не Бёлля. Но вернёмся к повествованию такому, какое оно есть, а не могло бы быть если. Структура романа уникальна тем, сколько раз автор меняет героя, от лица которого ведется повествование. Происходит это не раз и не два, а из главы в главу: первая рассказана от лица Леоноры, секретарши Роберта, во второй вступает портье из "Принца Генриха", третья — Роберт, в четвертой мы первый раз встречаемся с Генрихом Фемелем лично, а в пятой — с его женой Иоганной, шестая — снова Роберт, седьмая отдана его одноклассникам — другу и врагу — Шрелле и Неттлингеру, в восьмой слово дают сыну Йозефу и его невесте Марианне, девятая — опять Шрелла, десятую главу на два голоса нам рассказывают Роберт и его дочь Рут, одиннадцатая отдана Иоганне, а в последних двух главах практически каждому герою дают внести последние штрихи в историю семьи и страны.
И каждый из этого множества рассказчиков помогает нам понять семью Фемелей, её мужчин и их историю, пропуская их через свое собственное восприятие, что позволяет видеть героев с разных сторон — каждого описывают многие. Именно это "многоголосье" дает автору возможность уместить историю длинной в пятьдесят лет в один день.
Отдавая сразу столько параллельных нитей в руки читателя, Белль на каждой завязывает приметный узелок, а то и несколько, чтобы читатель цеплялся за них взглядом и мог проследить, к чьему клубку эта нить: Роберта, Генриха, Иоганны. Затем и катятся белые шары по зеленому полю, красные по зеленому.
Белль во многих своих произведениях очень страшно пишет о фашизме и войне, не описывая не только ужасов войны, но и просто военных действий. Вся трагедия произошедшего показана через обыденную жизнь, незаметные приметы и привычки своих героев. Вот и в "Бильярде" старший Фемель, к своим 80-годам переживший две мировые войны, создает вокруг себя жизнь полную ритуалов и традиций, чтобы иметь хоть что-то постоянное, пережив ужас и хаос Первой мировой. Завтрак каждое утро в течении 50 лет в кафе "Кронер" как способ удержаться хоть за одну константу в своей жизни, после того, как сын взорвал главное творение рук отца, а жена вынуждена скрываться в клинике для душевнобольных. Возвращаясь с войны, которая ему претила и претит до сих пор, его сын Роберт сам, не ведая того, выбирает способ отца в попытке укорениться в городе, где почти каждый принял "причастие буйвола" или не противился ему, а те, что остались верны "причастию агнца" погибли, как его жена Эдит.
Казалось бы, Бёлль каждый раз пишет об одном и том же, но до той поры пока он это делает так, читать его не перестанет быть удовольствием.
"Бильярд в половине десятого" Беля – хорошая книжка, местами очень тяжелая эмоционально, но сильно берущая за душу. Почти так же сильно, как и «Глазами клоуна». Бель вообще очень хороший писатель…
У Гуго кружилась голова, все эти события произошли задолго до его рождения, и это отбрасывало его на десятилетия, на пятидесятилетия назад – 1885, 1903 и 1935, эти годы были скрыты в глуби времен, и все же они реально существовали; они воскресли в голосе Фемеля, который, прислонясь к бильярду, смотрел на площадь перед Святым Северином.
Вот и познакомилась я с еще одним лауреатом Нобелевской премии по литературе, с которым давно уже хотела свести знакомство. В универе мы его то ли несколько обошли вниманием, то ли, возможно, это именно я пропустила посвященные ему лекции, не суть, главное, что подходила я к нему с чистым сознанием, абсолютно не зная, чего ожидать. И знакомство прошло очень даже успешно, зародив интерес к автору. Думаю, в будущем я доберусь и до других его произведений, успевших стать классикой немецкой литературы.
Этот же роман произвел на меня сильное, но довольно неоднозначное впечатление, и виной тому и авторское мировоззрение (христианин-социалист это для меня что то новенькое), и авторские стилистические приемы только усиливающие противоречивость и двойственность романа. Вот, например, временные рамки. С одной стороны, весь роман это всего лишь один день, даже не сутки, 6 сентября 1958 года, день, когда глава семейства Генрих Фемель справляет свой юбилей, своё восьмидесятилетие, а с другой стороны, он вмещает в себя полвека германской истории с 1908 года, когда совсем еще молодой архитектор Генрих приехал покорять столицу, видя свое будущее на много лет вперед - успешная карьера, любимая жена, множество детей и внуков. Но в его планы вмешался 20 век со своими войнами, режимами и диктаторами...
То же самое и с событийностью, с одной стороны, кажется, что ничего толком то и не происходит, несмотря на то что герои живут в такие страшные времена, ведь все это уже воспоминания разных членов семьи, ничего не изменить, ничего не исправить... А с другой стороны, тут и постройка аббатства, и участие в двух мировых войнах, рождения, смерти, сопротивление режиму, побег в Голландию, заключение в сумасшедшем доме, взрывы культурных и исторических ценностей... И с посылом опять же та же история, то, что на первый взгляд кажется романом-воспоминанием, попыткой переосмыслить свое прошлое и прошлое своей страны, превращается скорее в наставление ныне живущим, попыткой предупредить, чтобы снова не повторилось. Ведь не зря в тексте нигде нет прямого упоминания нацизма или Гитлера или концлагерей, принявшие причастие буйвола это в принципе все милитаристы, все диктаторские режимы, все бесчинства власть имущих, когда за один жест, за одно слово, за сам факт твоего рождения тебя могут уничтожить...
Насилию и жестокости причастившихся автор противопоставляет агнцев, тех, кто не готов причаститься кровью, кого не обмануть лозунгами и красивыми словами, но это и не сопротивление, тут уже идет скорее христианское непротивление злу, если на насилие ответить насилием, то и сам примешь причастие буйвола, насилие это не путь и не выход. И, если в целом я с автором вроде согласна, все же я считаю такой подход утопическим, подставить другую щеку никогда не казалось мне выходом... Возможно, отсюда и мое непринятие, а зачастую и неприятие той героини романа, через которую автор транслирует свои идеи, жена Генриха никогда не притворялась, никогда не молчала и за это оказалась в психиатрической больнице, потому что в разгар нацизма в Германии это был единственный шанс для ее родных спасти ей жизнь. И тут хочется отметить, что здесь и впрямь становится страшно, страшно жить в такое время, когда правду говорить дозволено лишь безумцам...
Так что же меня в ней оттолкнуло? Тут чистой воды имхо, но я считаю, что когда ты сам по себе, ты отвечаешь только за себя и тогда можешь ради своих убеждений, идей и принципов делать то, что считаешь нужным, хоть рисковать жизнью, хоть голодать, хоть еще что-то, но когда у тебя на руках малолетние дети, а потом и внуки, ты им все же обязана. А Иоганна раздает все продукты, которые ей присылает настоятель построенного ее мужем абатства и другие люди, от которых она не хочет ничего принимать, питается по карточкам и заставляет детей делать то же самое, они ходят в обносках, как вспоминает ее повзрослевшая внучка Рут пока бабушку не забрали в лечебницу я и не знала, что мы богатые. Для меня это ненормально и отсюда полное отсутствие симпатии к героине, хотя она и получается чуть ли не единственным персонажем, который творит добро, но имхо опять же за счет своих близких как-то это добро с привкусом у меня...
Что же касается остальных персонажей из тех, что не принял причастие буйвола, а это сам Генрих, его единственный выживший сын Роберт, его школьный товарищ и брат жены господин Шрелла, то основное чувство, которое они у меня вызывали, это не симпатия, а скорее жалость, потому что хороших по сути людей утянуло и перемололо жерновами истории. И сложно осуждать и Генриха, который сам зла не творил, но молчал, когда зло творилось повсюду, и Роберта, что пошел таки в гитлеровские войска, но инженером, взрывающим здания. Отец строил, а он взрывает и получает от этого какое-то извращенное удовольствие, потому что эти руины это его личный памятник всем погибшим ни за что, что такое исторические и культурные ценности, когда человеческая жизнь не стоит и ломаного гроша... По иронии судьбы сын уничтожает главное детище своего отца - аббатство, чье строительство дало Генриху билет в новую жизнь, но круг замыкает сын уже Роберта, тоже ставший архитектором, именно его приглашают на реставрацию аббатства и именно он должен переосмыслить что же именно оставила ему в наследство его семья и его страна, нацизм победили, но принявших причастие буйвола не уничтожить, люди все те же, не вынесшие уроков из произошедшего и, увы, это акутально и по сей день...
Мощный роман с сильным антивоенным посылом, с интересными и неоднозначными идеями, заставляющий задуматься и мысленно возвращаться к прочитанному снова и снова, но при этом рекомендовать его могу лишь с осторожностью, довольно необычное построение романа, отдающее модернизмом с его потоком сознания, тут сплошные очень длинные монологи, в которых мы скачем во времени то на 30 лет назад, то на 10, то на 50... Чтобы получить удовольствие от такого чтения, мне кажется, нужно суметь попасть в его внутренний ритм, но роман действительно стОящий, так что хотя бы попробовать однозначно рекомендую.
Сабли надо топтать ногами, мой мальчик, как и все привилегии;
Данная цитата – слова из произведения Генриха Бёлля «Бильярд в половине десятого», которые наилучшим образом отражают суть этого антифашистского семейного романа-воспоминания. Действие романа охватывает всего один день – 6 сентября 1958 г., наполняясь при этом воспоминаниями пятидесятилетней немецкой истории от 1907 до 1957 г. В центре истории – семья Фемелей, состоящая из трех поколений архитекторов: Генриха Фемеля, его сына Роберта Фемеля и внука Йозефа. Ядром, связующим всю композицию романа, является юбилей Генриха Фемеля, которому 6 сентября 1958 г. исполняется восемьдесят лет. Это дает повод автору и его героям оценить прошлое в исторической ретроспективе. Бёлль часто пользуется библейской символикой, наполняя ей свой роман. Так Генрих Фемель: творец, созидатель, – ассоциирует себя с библейским Авраамом, основоположником большого рода. Более пятидесяти лет назад полный надежд на успех и личное счастье Генрих Фемель подал на конкурс свой проект возведения аббатства Святого Антония, и осуществил свой проект. Но жизнь обманывает ожидания и надежды Генриха Фемеля на счастье. Он теряет 20-летнего сына Отто (погибшего под Киевом), который принял «причастие буйвола» и невестку Эдит; а жена Иоганна, оказывается в лечебнице для душевнобольных. В романе существенную роль играет следующее противопоставление: принявшие «причастие буйвола» – те, кто поклоняется силе и милитаристской власти и в результате пропаганды, становятся нацистами, противопоставляются принявшим «причастие агнца» – жертвам этих «буйволов». Все это восходит к библейской антитезе «агнцев» («овцы») и «волков», подчеркивая чистоту, невинность, жертвенность одних и слепую жестокость, и антигуманную сущность других. Так мы узнаем, что сын Генриха Роберт Фемель, будучи гимназистом, клянётся не принимать «причастие буйвола». В юности он вместе с группой сверстников вступает в борьбу с фашизмом. Из-за этого ему приходится бежать из Германии в Голландию, как ранее его другу Шрелле, спасаясь от преследования нацистов, на грузовом судне. Вернувшись через несколько лет на родину, он оказывается в армии; но его служба оборачивается местью за погибших друзей. Роберт – подрывник: во время войны он «обеспечивает сектор обстрела» и без сожаления уничтожает построенное отцом аббатство святого Антония. Для него эти руины – памятник ошибок прошлого Германии, которые никогда не должны повториться. Поэтому аббатство – это символ всей истории Германии. О церковниках и монахах Бёлль пишет, что они вместе с нацистами с факелами в руках «отпраздновали наступление новой эры, эры “жертв и страданий”». Это также дает понимание, почему Роберт взрывает аббатство. Для Бёлля Церковь – отпавший от Бога и его заповедей институт. А темы ложной «фарисейской» религиозности и «квасного патриотизма» являются сквозными в творчестве Бёлля. Бёлль, стремясь оценить и понять послевоенную действительность, выделяет прошлое и настоящее. Сцены из прошлого, повторяясь вновь и вновь по мере продвижения текста от начала к концу повествования, наполняясь новым содержанием, в итоге как бы прорастают в настоящем времени. В книге происходит слияние прошлого, настоящего и будущего – их нерасторжимость. Почему «Бильярд в половине десятого»? В послевоенное время Роберт проводит каждый день в отеле с половины десятого до одиннадцати, играя в бильярд вместе с Гуго (гостиничным боем). Для Роберта Фемеля в игре в бильярд открывается сущность мира и его жизнь. Метафора удара – это взрыв аббатства:
Фемель взял кий наперевес, словно винтовку, и прицелился в башню Святого Северина
красный шар катился по зеленому полю, белый по зеленому; монотонная музыка шаров звучала почти так же, как грегорианская литургия, а в бесконечных геометрических фигурах, которые три шара прочерчивали на зеленом сукне, была своя строгая поэзия; никогда не принимай "причастия буйвола", покорно терпи истязания, "паси овец Моих"
Поэтому роман изобилует метафоричностью, которая не всегда может быть уяснена. Подытоживая можно сказать: «Бильярд в половине десятого» сложный, типично немецкий роман, который стоит читать, хотя бы, потому что в нем находит свое воплощение тема «непреодоленного прошлого».
Данный роман целиком состоит из воспоминаний членов семьи Фемель и нескольких других персонажей и охватывает события пятидесятилетней истории. Однако, по факту действие романа ограничивается всего одним днем – днем, когда главе семейства Фемель исполнилось восемьдесят лет. Каждый из персонажей романа по своему интересен, образ каждого из них формируется автором не сразу, а постепенно, по мере того, как Фемели и близкие к семье лица, рассказывают и дополняют свои монологи.
Должна отметить, что в повествование вливаешься не сразу. Кроме того, читатель, скорее всего, запутается в рассказчиках, поскольку порой совершенно непонятно чьи воспоминания в настоящий момент приводит автор. Лично я путалась, перечитывала и даже забегала вперед, что мне совершенно не свойственно. Но Бёлль, несомненно, прекрасно передал сам процесс возникновения мыслей в голове того или иного героя – читатель хорошо может отличить спонтанные, путанные, не связанные хронологически, перескакивающие с одного на другое воспоминания от действий, которые происходят в настоящем дне 6 сентября 1958 года.
О событиях сегодняшнего дня читать гораздо легче и понятнее. Сначала интригует странная привычка Роберта Фемеля проводить полтора утренних часа в отеле «Принц Генрих», играя в бильярд с самим собой и пересказывая Гуго историю своей жизни. Затем возникает интерес к личностям Йохена, Шреллы и т.д. А еще отмечаешь, что постоянно в тексте всплывает аббатство Святого Антония: сначала его строят, затем разрушают, пытаются восстановить, а в финале – режут на куски и раскладывают по тарелкам.
Мораль романа очевидна – показать разницу между честными людьми («агнцами») и беспринципными «буйволами», акцентировать внимание читателя на том факте, что человеческая природа не меняется, что вчерашние «буйволы» стали называть себя демократами, пусть методы, которыми они действуют, немного изменились, но результат ожидается тот же самый. Сейчас можно с уверенностью утверждать – Бёлль предвидел в каком направлении будет развиваться современное общество в условиях, когда человеческие ценности подменяются суррогатом и этот суррогат возводится в культ.
Великолепная книга. Замечательная. Великая. Понимаю теперь, отчего так сложно написать что-то о ней. Несмотря на ее недостатки (некоторые появились вследствие перевода, я так понимаю), она производит сильное впечатление. На нее можно злиться, можно ей удивляться – но равнодушным остаться невозможно.
«Каждый год мы с друзьями ходим в баню…»
Ну, почти. У Бёлля ходят не в баню, а в отель «Принц Генрих» (считай, главный развлекательный центр в их городке), и не раз в год, а каждый день. В одно и то же время. Вот чтобы минута в минуту. Хочется или нет, есть ли аппетит, плохая или хорошая погода – не имеет значения. Нужно быть на посту, это – часть легенды о семье Фемель.
Основатель традиции – старый Генрих Фемель. В показываемый Бёллем день он как раз собирается отмечать в отеле свой юбилей – 80 лет. Этак в 1907 г. приехал он, амбициозный юноша, в этот город, дабы остаться в нем навсегда и войти в его историю как великий архитектор. А как иначе – ведь он, не отметив даже тридцатилетия, выиграл конкурс на строительство аббатства Святого Антония, обошел трех знаменитых архитекторов. Поистине яркая судьба: невероятный проект на века, а потом – счастливая женитьба, дети, благополучная жизнь. А потом – Первая мировая. А потом – Вторая мировая. И разочарование в человечестве.
А вот сын старого Генриха, единственный из оставшихся детей, – Роберт. Он тоже разочаровался в человечестве. И если старый Фемель строил, то его сын Роберт – взрывал. На войне, конечно же. И с этой войны, изменившей его до неузнаваемости, Роберт так и не вернулся. Оттого тут эта ежедневная игра в бильярд – аллюзия на передвижение войск; вот разноцветные шары катятся по зеленому полю, вот удар – словно вечное напоминание, чем занимался Роберт на службе, а именно взрывал все, что мог – дома, мосты, станции. И то самое аббатство Святого Антония, творение своего отца. Ибо – зачем нужны эти памятники архитектуры, что они – в сравнении с жизнями его погибших близких?..
«…Я прекрасно понимаю тебя, тобою движет ненависть к миру, в котором не нашлось места ни для Ферди, ни для Эдит…»
Поначалу это кажется шуткой, этаким анекдотом на германской почве: «Я служил фашистам, потому что я – антифашист». Но, по сути, Роберт именно таков. Он, конечно, никого не убивал, он вообще людей жалеет. Но здания, свидетели страшной эпохи, вызывают у него ненависть. Он хочет снести, уничтожить все, что только возможно – и чтобы эти жуткие разрушения стали памятниками Второй мировой и нацистскому режиму. Чтобы они служили вечным напоминанием о тех, кто принял пресловутое «причастие буйвола».
Аббатство святого Антония для Роберта – это символ прошлого, в котором он разочаровался, прошлого красивого, но лживого. И так же аббатство – о Боге, который отказался от человечества, оставил умирать самых лучших, самых честных и позволил в своем «доме» молиться за Гитлера. Если Бог лишил человечество своего голоса, зачем сохранять его «дома»? Так что месть Роберта – не только человечеству, которое оказалось хуже, чем он думал, но и Богу, в которого он уже не мог верить, как раньше.
Конечно, к Бёллю остается много вопросов, в т.ч. – эстетических. Скажем, мне не нравится его бессмысленное многословие, навязчивые повторения, нагромождение однотипных описаний. И эти бесконечные размышления о «причастии агнца» и «причастии буйвола». Я, право, поняла мысль Бёлля с первого раза, не было причин повторять одно и то же раз тридцать (если не больше).
Далее – я так понимаю, это проблема нашего перевода. Роберт, Генрих, жена Генриха, Шрелла – они рассказывают о себе в диалогах (ну, или просто их истории рассказаны от первого лица). Но дело в том, что… все они говорят и думают одинаково! И это катастрофа. Теряется часть индивидуальности персонажей. Сравните главы, рассказ Роберта и рассказ его отца, сына, друга – и вы не сможете отличить их. Стилистическая индивидуальность в повествовании осталась лишь у матери Роберта.
Ну, и главная претензия, крайне необъективная. Основные герои, без сомнения, сложны, отлично прописаны. Но все – «в белом пальто». Все главные герои дружно против «причастия буйвола». Просто так получилось, что вот они хорошие, без каких-либо метаний, нет у них опасности провалиться в зло, они априори выступают против зла и не могут им стать. Даже Роберт, успевший послужить в вермахте. Противоположная же сторона не показана – а что нацисты-то? Вот у Роберта был брат, Отто, который вступил в партию. Но Отто не имеет права голоса в книге. И есть еще Неттлингер, тоже нацист, и о нем мы тоже ровным счетом ничего не узнаем. А мне, знаете ли, интересно: отчего Роберт не принял «причастие буйвола», а Отто – принял? Что так впечатлило Отто в нацизме? Бёлль не хочет отвечать на этот вопрос. Он лишь показывает чуждость нациста Отто его семье. «Он чужой нам, этот Отто» – вот и все объяснение. Можно решить, по Бёллю, что фашистами и антифашистами рождаются, а не становятся.
И маленький момент – все наши антифашисты против своих врагов, тех самых «буйволов», толком ничего не сделали. Жили себе, забившись в свои каморки, и мечтали, чтобы все поскорее закончилось. Я не против – сопротивление тоже бывает разным. Но на фоне этих аморфных антифашистов самым деятельным и, главное, благородным выступает их противник, нацист Неттлингер. Тот самый Неттлингер, к которому вся семья Фемель питает лютую ненависть. И этот же Неттлингер спасает антифашиста Роберта от казни, отпускает его, чтобы тот мог скрыться(!); он же спасает от ареста и казни жену Роберта Эдит, не имея на то корыстных причин, а просто из сочувствия их семье (!); он же помогает антифашисту Шрелле, вызволяя его из тюрьмы (!). На фоне бездействия хороших Фемелей Неттлингер предстает прямо-таки героем… жаль, что Бёлль не объяснил его мотивов. И этого человека даже никто не хочет поблагодарить – как же, он же принял «причастие буйвола»!
«–Ты помогал Эдит? – Да, Вакера хотел ее арестовать; он каждый раз вносил ее в списки, а я каждый раз вычеркивал. – Ваши благодеяния, – тихо сказал Шрелла, – пожалуй, еще страшнее ваших злодеяний (и это сказал человек, который в своем «причастии агнца» никого не спас, никому не помог, а только прятался от своих врагов!)»
Может показаться, что финал книги позитивен. Но, знаете, я сомневаюсь в положительном исходе. Неожиданное сопротивление (о боги, кто-то от «причастия агнца» решился на действие!) скорее похоже на выстрелы Гаврилы Принципа во Франца Фердинанда в 1914 г. – так же жестоко и бессмысленно. Что? Зачем? Чего вы хотели?..
То самое убийство «из лучших побуждений», запустившее Первую мировую войну. С чего все и началось.
Круг замкнулся.
Аннотация книги привлекла меня фразой "в одном дне сфокусирована вся трагическая история Германии 20 века", потому что именно эта тема меня в последнее время очень интересует.
Что же я получила в итоге?
Во-первых, абсолютную нелинейность сюжета, при этом переходы между некими частями настолько размыты, что иногда даже сложно понять, какой герой сейчас вспоминает свою жизнь...И когда автор решает раскрыть свою игру и все-таки называет героя, оказывется, что это совсем не тот, о ком ты думал Честно - несколько раз пришлось возвращаться назад и перечитывать текст уже от лица правильного героя) В итоге - сюжет развивается как будто по спирали, каждый новый герой своим рассказом/мыслями дополняет общую картину истории и она начинает складываться у тебя в голове как пазл.
А, может быть, начинает складываться и неправильно, потому что вторая особенность книги - это ее иносказательность, автор далеко не все вещи и события называет своими именами.
Например, Бёлль делит людей на две категории: принявших «причастие буйвола» и принявших «причастие агнца». Есть мысли, о чем это он? Конечно, в контексте книги я надеюсь, что правильно поняла идею автора, но думаю, что у разных читателей может быть совершенно разное ее восприятие.
Добавим ко всему прочему, что одна героиня находится в сумасшедшем доме, и получим - весьма сложное по структуре произведение. Мне кажется, именно по причине этой сложности сила воздействия на читателя у книги в целом снижается.
Темы, поднятые в книге, как будто бы не новы, но поданы с несколько иной стороны - мы посмотрим на очень разных (даже в рамках одной семьи) немцев в первой половине 20 века - и это интересно, автор раскрывает перед нами много особенностей немецкого менталитета.
Ну и в заключение скажу, что автор был антифашистом, и в книге мы встретим его жёсткий сарказм и даже неприкрытую злость, а также почувствуем всю горечь его воспоминаний и мыслей о судьбе своей страны.
Германия, Кёльн, 6 сентября 1958 года, суббота, «... канун пятнадцатого воскресенья после троицына дня».
Почему суббота? Потому что это день, когда следует вспомнить о Боге. Вообще в книге очень много библейских сюжетов, символов и значений: обмывание ран вином; вкушение хлеба и рыбы; противопоставление чистоты и невинности агнцев жестокости и ограниченности буйволов; пастыри, должные оберегать и защищать агнцев... Это роман-загадка. Иногда я искала скрытые смыслы даже там, где их возможно и нет
Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду.
В этот день архитектору Генриху Фемелю исполняется 80 лет — «как раз подходящее время порвать ненужные отношения с людьми». Это самый подходящий день по-настоящему поговорить с сыном впервые за двадцать, а то и тридцать лет. В этот день он наконец-то вернёт жену, обретёт сына и внука.
Один день, вместивший в себя вечность, когда границы размыты, а настоящее накладывается на прошлое, чтобы, в свою очередь, стать прошлым, и будущее, которое уже давным давно стало прошлым. Как «в древнем, исполняемом уже многие века религиозном обряде». Как будто всё уже происходило и день тянется бесконечно.
...будущее реальнее, чем настоящее, которое, едва успев свершиться, погружалось в тёмное небытие...
Когда граница между реальностью и воспоминаниями стирается, уже сложно определить, существовали ли именно этот день и эта минута в действительности?
А шары всё катились — белые по зелёному полю, красные по зелёному, расчленяя годы, нагромождая друг на друга десятилетия и секунды...
Война позади, страна восстанавливается, но как быть с разрушенными и искалеченными жизнями людей?
Они все по-разному переживают своё внутреннее горе и вину перед теми, кого уже не вернуть, в одиночестве утраченных надежд и несбывшихся ожиданий прячут скорбь и тоску, которыми пропитана каждая строчка романа. Прикрываются ежедневными ритуалами и правилами, прячутся за стеной вежливости и упорядоченности или вовсе погружаются в безумие. И у каждого из них своя игра.
Надо оплакивать погибших детей, а не проигранные войны...!
Роман Генриха Бёлля «Бильярд в половине десятого» как река, в которой делаешь пару шагов, и вот уже не чувствуешь дна и ощущаешь, как множество течений неудержимого потока сознания героев сносит и увлекает тебя в свою пучину. Хотелось услышать каждого из них, их мысли закручивали меня в своём водовороте, сталкиваясь и перебивая друг друга. Это было необычно, странно, интересно. А герои настрадались и им есть что сказать. В их монологах оживают воспоминания, только благодаря которым они до сих пор и держатся на плаву.
Наконец-то настал мир, началась новая жизнь, но уже не увидеть улыбки Эдит — «вестницы Бога» и не ощутить пожатие ее руки. Нет тех, кому служили Ангелы. Все эти разрушенные архитектурные памятники и скульптурные группы всех веков — ничто по сравнению с человеческой жизнью, с нежной улыбкой агнца божьего.
...Сколько в мире зла и как мало на свете чистых душ...
Страшно, когда душа, созданная для любви и нежности, ожесточается и превращается в грозного Ангела возмездия.
... Господь сказал: «Мне отмщенье и аз воздам». Но разве я не могу стать орудием Господа?
Потому что уже нет сил жить во внутренней эмиграции, спасаясь от серой бесконечности настоящего, и каждый день делать себе новый кораблик из листка календаря, чтобы весело уплывать на нём в прошлое!
Страшно, когда весёлый и озорной мальчик с безоблачным будущим, мальчик, созданный для того, чтобы составить счастье отца и дать ему ощутить полноту жизни, вдруг перестаёт быть собой, с ним случается какое-то страшное превращение.
...я поняла, что это значит, когда говорят: «от человека осталась одна только видимость»; от моего сына Отто осталась одна только видимость, одна оболочка, которая быстро наполнялась другим содержанием, он принял причастие буйвола, принял огромные дозы его, у него высосали всю кровь и накачали ему новую; взгляд Отто стал взглядом убийцы...
Когда он стал буйволом.
Буйволы ненавидят тех, кто осмеливается иметь собственные понятия и суждения. Если бы понадобилось, они бы выдали своих мать и отца палачам.
Они хотят властвовать. Власть стала «формулой, лишённой смысла, освобождённой от всего человеческого; в ней почти отсутствовала ненависть, власть приводилась в исполнение автоматически: удар за ударом».
Две вещи у них были под запретом — жажда жизни и игра. Игра считалась смертным грехом.
Мир буйволов — это мир, где одно движение руки может стоить человеку жизни. Так же, как и одно неправильно понятое движение глаз. И тогда становится уже безразлично где жить.
... достаточно было не вовремя моргнуть, достаточно было иметь волосы не того цвета, как надо, или нос не той формы, как надо...
Это мир, в котором люди бесследно исчезают.
Их цель — уничтожать и терзать агнцев за то, что они не умеют ненавидеть.
Почему вы так легко дали себя обмануть? Они убьют вас даже не за движение руки, а просто так, ни за понюшку табаку. Пусть у вас будут тёмные или светлые волосы, пусть вам выдадут свидетельство о том, что наша прабабушка крестилась, они всё-равно убьют вас, если им не понравится ваше лицо.
«Причастие агнца» не могло утолить голод, зато «причастие буйвола» давало людям обильную пищу. Они «пожирали причастие буйвола тоннами». Они питались только им, и больше ничем. А причастия обладают ужасным свойством — их действие бесконечно.
... Боже милостивый, давай им всегда еды вволю, не то в их глазах опять появится этот ужасный блеск....
И только белыми барашками дыма в воздухе растворяется вопрос: Зачемзачемзачем?
Зачем тебе нужны деньги и почести, и кому ты хочешь служить — Богу или людям?
Против кого велась эта война? Неужели «против одних только рассудительных, симпатичных, интеллигентных, я бы сказал даже сверхинтеллигентных, людей.... Зачем, зачем вы это сделали?»
Если вы в Него верите, то почему вы не следуете Его велениям? «Паси овец моих», а они между тем взращивают одних только волков...
Роберт Фемель — не знающий пощады пастырь, грозный Архангел, охраняющий агнцев и мстящий за них, — знает, зачем за три дня до окончания войны он взорвал аббатство Святого Антония, построенное его отцом. Его задача — защищать агнцев, но как же это трудно, когда буйволов целое стадо...
Прах ты и в прах возвратишься.
Он ждал этого момента пять с половиной лет войны, ждал, когда аббатство, словно по мановению волшебного жезла, станет его добычей; он хотел воздвигнуть памятник из праха и развалин тем, кто не представлял собой «культурно-исторической ценности», тем, кого никто не щадил...
Монахи аббатства «не пасли овец Его». Это почва, взрастившая буйволов. А может быть на то была воля Божья?
Надеюсь, ты точно выполнил веленье Божье, не посчитался ни с одним из тех ложных аргументов, с коими всегда считался я, надеюсь, ты не стал цепляться за чувство собственного превосходства, сохраняя его на льду иронии, как это делал я?
Символично, что Генрих Фемель бросил свои ордена в сточную канаву: «пусть их затянет тиной». Слишком поздно он заметил «роковой блеск в глазах» Отто.
... поздненько я принёс их в жертву памяти моего отца. Да сгинут почести, что были возданы нашим отцам, дедам и прадедам.
В романе «Бильярд в половине десятого» Генриха Бёлля раскрываются темы нравственного выбора, семьи, одиночества, ответственности и вины, жизни и смерти, разрушения и созидания.
И красной нитью в романе проходит тема войны. Эти уроки нельзя забывать, хоть они и причиняют боль — пока мы помним об этой боли, мы достойны жизни. Потому что идут новые буйволы, опаснее предыдущих, — они усвоили уроки истории и научились подстраиваться и маневрировать.
Это не только роман-воспоминание, но и роман-предупреждение.
... иногда мне кажется, что они всё же победили. Будьте осторожны, не доверяйте этой видимости мира и спокойствия...
А в этой стране ты почти не встретишь человека, не уважающего себя... Им с детства вдалбливают, что они весьма уважаемые люди; конечно, кое-что они всё же вынесли с войны, кое-какие воспоминания о страданиях и жертвах, но в данный момент они уже снова полны самоуважения...
Красный шар катился по зелёному полю; новые геометрические фигуры возникали, подобно письменам, а потом быстро и бесследно исчезали, то была музыка без мелодии, живопись без образов; четырёхугольники, прямоугольники, ромбы — всё это многократно повторялось; звонкие шары катились между чёрными бортами.» ... на двух квадратных метрах в тысяче образов рождалась бесконечность... ... время переставало быть величиной, по которой можно было о чём-то судить, прямоугольная зелёная промокашка сукна, казалось, всасывала его... действительность не проникала сюда, она оставалась снаружи, будто за стенками аквариума или за стёклами витрин; прильнув к ним, она сплющивалась, теряла свою объёмность, сохраняя лишь одно линейное измерение, словно картинка, вырезанная из детского альбома; люди там, снаружи, казалось, набросили на себя одежды только на время, как картонные куклы, и беспомощно ударялись о стены из стекла, которые были толще, чем столетия... Разве так не было всегда? Это и есть вечность.
Однозначно буду читать другие произведения Бёлля, а «Бильярд...» буду перечитывать, — после этой книги для меня мир уже не будет прежним.
По роману в 1965 году западногерманским режиссёром Жан-Мари Штраубом снят фильм «Не примирились».
«Бильярд в половине десятого» kitabının rəyləri, 86 rəylər