Kitabı oxu: «Последняя миссия»
Марсианские хроники
Из субтитров видео заседания спецкомиссии (номер 357/07.08.2225):
Председатель: Федор Сергеевич, попрошу озвучить, каковы были задачи и состав вашей миссии.
Штурман Валов: Задача простая. Буксировка льда. Тысяча пятьдесят тонн. По маршруту пояс астероидов – станция-колония на орбите Марса… Выполнялась транспортом класса “Геркулес"…
Председатель: Экипаж?
Штурман Валов: За главного Иваныч. В смысле, Осип Буров, капитан Межзвездного Флота в отставке… Я, Федор Валов, штурман-бортинженер Межпланетных Линий… И практикант. Шурик. Ну, Александр Петров, студент-третьекурсник с Титана.
Инженер Т/Б: Поясните комиссии, Валов. В полетном плане принята расчетная масса груза на семьдесят пять тонн больше, чем указано в декларации. Что это? Неучтенка? Контрабанда?
Эксперт-логист: Дорогой наш инженер Т/Б, голубчик. Ну какая может быть контрабанда с астероидов? Поясу собственного производства не хватает, чтобы базовые потребности покрыть. Потом, таскать товары оттуда на Марс невыгодно: доставка золотая выходит. И вообще, каким боком это к технике безопасности?
Инженер Т/Б: Уверяю, коллега, ваши экономические изыскания меня не интересуют. А вопрос напрямую касается Т/Б. Какой груз? Незадекларированный лед или иное?
Эксперт-логист: Да какая разница, голубчик?
Инженер Т/Б: Параграф тридцать три, пункт пять запрещает совместную транспортировку грузов различного типа на судах класса “Геркулес”. Дабы предотвратить разбалансировку.
Штурман Валов: Что же вы в самом деле, господа комиссионные? У транспорта движок от межзвездника, полторы тысячи тонн влегкую тянет! Лед, порода, контейнеры, на буксир другое судно можно взять. И всегда ровно идет.
Председатель: Не волнуйтесь, Федор Сергеевич, никто не сомневается в технических возможностях “Геркулеса”. Однако, комиссия хотела бы знать, что вы прихватили в довесок…
***
– Кстати, а что в довесок? – хитро щурится Иваныч, глядя на начальника базы.
База – это то, что раньше было безымянным астероидом в окрестностях Весты. Пару километров в ширину, километров пять в длину, вся изрыта, как яблоко червями, шахтерскими тоннелями, из которых получились годные жилые и производственные отсеки. База, обвешанная разнообразным оборудованием, не только является центром притяжения для местных, но и перевалочным хабом. Лёд и руда идут ко внутренним объектам Солнечной системы, а товары и продукты – в сторону спутников Юпитера и Сатурна. Вот и наш “Геркулес”, загруженный доверху астероидным льдом, пришвартован в доке, чтобы заменить пару плиток в фотонном отражателе.
Начальник базы добродушно улыбается. Розовощекий, круглолицый, сидя за столом в командном отсеке, он – царь и бог. Здешним обитателям ждать помощи неоткуда: до цивилизации сотни миллионов километров, будь то марсианский купол аль вольные поселения на Ганимеде. В поясе астероидов приходится надеяться только на себя. А если совсем худо – помолиться и лететь с дарами на поклон к начальнику.
А тут получается, что он сам просит. Осчастливил нас шансом выполнить маленькое, но ответственное поручение. И снизошел до того, чтобы задобрить. Для практиканта – контейнер замороженных апельсинов, для меня – мешок сушеных овощей, а Иванычу – ящик, который душевно позвякивает стеклом.
– Камень, ребятки, – начальник базы ослепляет нас гладкой, белой кожей и свежим маникюром на пухлых, как у конферансье, пальцах. – Наши ученые умудрились его выковырять из астероида, а понять, что отыскали, мозгов не хватает. И транспортировать до приличной лаборатории бюджета нет. Подсобите, ребятки, подкиньте камень до орбиты Марса, чтобы тамошние умы на него глянули. Всего ничего, каких-то семьдесят пять тонн.
И начальник почему-то заискивающе смотрит не на капитана, и даже не на меня, а на Шурика.
Практикант нам попался идейный, авторитетов ни в грош не ставит. И башка у него забита, как бумажный пакет пылесоса, праведным бредом, который насобирал за три года учебы в университете. Как говорится, на Титане все преподы – отморозки.
Практикант хмурится: быть причастным к перевозке неучтенки ему претит. В историю про астероидных ученых он не сильно верит. Однако парнишка еще молод и не знает, что жизнь – сложная штука. Вот вы когда-нибудь пробовали настоящий, не синтетический апельсин? Мне, например, не доводилось. Эх, Шурик, да с контейнером замороженных фруктов легко можно овладеть всеми женщинами на Титане.
Начальник базы – лирик и ценитель комедий положений. Он наслаждается ситуацией, в которую мы с Иванычем вляпались. Думает, мол, никто вас, ребятки, за язык не тянул, пока гнали транспорт в пояс астероидов, наперебой рассказывать практиканту, какие вы оба принципиальные и неподкупные. Ага, и как неукоснительно блюдете кодекс космоплавания.
Да уж. Настал час расплаты. Впрочем, Шурику давно пора возмужать: самое время развеять миф о самой неблагодарной работе во Вселенной – межпланетном дальнобое.
Иваныч не спешит. Я его понимаю. Когда перевалило за шестьдесят и заслуженная пенсия в кармане, можно позволить себе решать проблемы включением ждуна. Типа, уладится само собой.
Я же не выдерживаю. У меня на Ганимеде остались жена и дочь. Малышку еще не видел, она родилась пять месяцев назад, в то время, когда я мотался по Солнечной системе. И мне позарез нужен этот чертов мешок с сушеной картошкой. Ради будущего моей дочери!
– Нет проблем, шеф, – я стараюсь не смотреть на Шурика. – Доставим камешек до Марса в целости и сохранности…
По пути к доку практикант, неуклюже толкая контейнер с апельсинами, пытается бунтовать против классового неравенства:
– Как так получается, что у жирного борова имеются все блага? Народ нищенствует, жрет полуфабрикат и вкалывает сутками, а этот мажется дефицитными кремами и барыжит земными продуктами… Тьфу!..
“Тьфу!” получается у Шурика театрально фальшивым. Ясно, что фрукты в контейнере тяжело довлеют на убеждения парнишки, шатая незыблемые, казалось, идеалы.
Иваныч невольно усмехается, бережно неся свой ящик. Я злюсь, пиная мешок с сухоовощами. Капитан родом с Земли, где всего в достатке и воздух бесплатный. Ему легко осуждать таких как мы с Шуриком, не видевших в жизни ничего, кроме льда, снега и камней…
***
Из субтитров видео заседания спецкомиссии:
Инспектор технадзора: Из судового журнала следует, что вы, Валов, изменили полетный план без согласования с капитаном. Вышли на орбиту Марса на двое суток раньше утвержденного графика. Поясните.
Штурман Валов: Параграф семь пять, пункт восемь… Простудился Иваныч, глотнул снотворного, не добудиться. Ну я и принял решение самостоятельно скорректировать маршрут.
Председатель: Уважаемые коллеги, действия штурмана Валова полностью соответствуют нормативной документации… Есть еще вопросы к Федору Сергеевичу?
Эксперт-психоаналитик: Осип Буров, капитан “Геркулеса”, был фактически списан из дальнего поиска и переведен на межпланетные маршруты?
Председатель: Гм… Доктор, к чему вы клоните?.. На пенсию человек вышел, а у межпланетников людей не хватало. Подрабатывал… Гм… Попрошу оперировать фактами, а не домыслами…
Эксперт-психоаналитик: При всем уважении, мы здесь, чтобы установить истину…
Шум и возгласы.
Председатель: Тише, коллеги! Соблюдайте порядок!
Эксперт-психоаналитик: Я настаиваю на разъяснении ситуации с этим, якобы, недомоганием капитана Бурова. Скажите прямо, штурман, Осип Иванович злоупотреблял алкоголем?
Штурман Валов: Конечно, нет. У нас с этим строго. Медкомиссия и прочее. Иваныч же не пацан, седьмой десяток пошел…
***
– Что творишь, стервец? – Обдал меня кисловато соленым перегаром Иваныч, тыча дрожащим пальцем в экран навигатора. – Не видишь, что Фобос и Деймос окажутся на кратчайшем расстоянии, а в это время траектория “Геркулеса” пройдет аккурат между ними.
– Ну и че? – пожал плечами я.
Сидя позади в углу кокпита, Шурик затих в предвкушении развенчания очередного мифа о космических дальнобоях, отложив протирание коробочек, скляночек и баночек из портативной химической лаборатории.
К запоям Иваныча практикант попривык. Поначалу нервничал, но успокоился после того, как за полчаса до первого запланированного маневра капитан восстал, как феникс из пепла, и ввалился в кокпит транспорта, можно сказать, в добром здравии. Почти идеально выполнил процедуры разгона и отбыл в свою каюту на дозаправку огненной водой, что подогнал начальник базы.
Профи, че тут скажешь. В Межзвездном Флоте, который иногда называли дальним поиском, других не держали. Хотя, как по мне, тема эта чересчур пафосная, распиаренная не в меру. Ни до каких звезд дальний поиск не добрался. Не тот уровень технологий. Максимум до Плутона.
Зато спивались “межзвездники” быстро. Переходы длинные, делать, в принципе, нечего. Как не запрещай, а на любом судне оборудования и сырья навалом, чтобы сообразить брожение и перегонку. Иваныч в своем деле считался корифеем: до седин дожить в дальнем поиске не каждому дано…
Тем временем капитан, качаясь, словно ловя палубу в буйном море, прохрипел:
– Плохая примета. Если пройти промеж этих булыжников, накличешь беду! Зря их Фобос и Деймос назвали? То бишь страх и ужас.
– Иди проспись, Иваныч, – проворчал я. – У нас и так из-за довеска перегруз. А ты требуешь лишнее торможение добавить. Мне контора выест мозг за перерасход топлива.
– Есть такая штука, которая важнее любого бюджета. Безопасность называется!
– Ага-ага. Траты на дедовские забабоны конторой не предусмотрены!
– Штурман Валов! Это приказ!.. Чтобы избежать входа в зону противостояния спутников Марса, прибавить двое суток к свободному падению, компенсировав задержку интенсификацией торможения. Ясно?
– Да, мой капитан. Будет исполнено, Осип Иваныч…
Капитан, опохмелившись и снова выпив, блаженно захрапел в своей каюте. А я решил продемонстрировать практиканту, как нужно рационально подходить к исполнению приказов. Отменил программу, утвержденную Иванычем, убрал лишнюю задержку и подкорректировал остальное.
А че? Пока капитан в запое, проходим между Фобосом и Деймосом и быстренько рисуем орбиту вокруг Марса. Я же не лыком шит, да и Шурик подсобит. Биологические часы Иваныча настроены согласно его версии полетной программы. Оклемается он только спустя двое суток, когда мы уже будем стоять в доке. Ну пошумит старик, поругается. До тех пор, пока премию за сэкономленное топливо не обмоет…
***
Из субтитров видео заседания спецкомиссии:
Председатель: Коллеги, никак не возьму в толк, какой еще параграф кодекса мог нарушить экипаж “Геркулеса”, чтобы для расследования нам потребовался специалист по нуль-переходам и гиперпространству.
Ученый-теоретик: Для протокола прошу отметить, что моя специализация – не банальные пространственные гиперпереходы, а перспективное направление, связанное с нуль-переходами во времени.
Председатель: А разве наука уже исследовала, как вы выразились, “банальные” пространственные кротовые норы? И смогла предложить промышленности соответствующие технологии? Насколько мне известно, научные эксперименты не слишком успешны.
Ученый-теоретик: Как сказать, как сказать…
Реплика из зала: Ага, если в точке А поместить курицу в установку, искривляющую пространство, то через мгновение в точке Б получим мясной фарш вперемешку с костями и перьями. К успеху идем, профессор?
Шум и смех.
Ученый-теоретик: Надеюсь, меня пригласили сюда не для того, чтобы отдуваться за все провалы современной науки… Еще раз повторяю, я изучаю временные кротовые норы.
Председатель: Другими словами, профессор, вы допускаете, что при заданном взаимном положении Фобоса и Деймоса в определенной области пространства образуется нестабильная дыра во времени. И угодив в эту нору, “Геркулес” переместился в прошлое?
Ученый-теоретик: Это очень красивая гипотеза. К тому же, есть свидетель. Но доказательств определенно не хватает.
Председатель: Федор Сергеевич, знакомы ли вы с вещами, которые здесь обсуждаются?
Штурман Валов: В общих чертах.
Ученый-теоретик: Гм… Откуда?
Штурман Валов: Практикант рассказал. У них на Титане в университете был курс про это…
***
– Твою ж мать, – цедит сквозь зубы Шурик, разглядывая корабль на экране радара.
Никогда бы не подумал, что наш практикант способен вульгарно выражаться.
– Федор Сергеевич, вы видите то же, что и я? – Спрашивает он, тыча пятерней в экран.
– Ну да, древняя шахтерская колымага. Еще на ядерных движках. Кстати, первопроходцы летали на таких в пояс астероидов. Так что, смотри и учись, студент! – Я не понимаю, отчего парнишка так возбужден.
– Считается, что экземпляров этого типа на ходу не сохранилось.
– В сети прочитал? Чего только эти интернетчики не понапишут. Всегда, Шурик, верь только своим глазам!..
– Это “Марта” – Иваныч материализуется в кокпите, словно из ниоткуда.
“Твою ж мать!” – думаю я, глядя на него. Старик не то, что протрезвел раньше срока, он – как огурчик, весь как натянутый нерв. Выбрит и одет в старую униформу. В смысле униформа – с иголочки, сверкает пуговицами и поскрипывает шевронами, но в наше время такую уже не носят.
– Иваныч, ты чего? – Мне становится страшно. – Какая “Марта”? Тот корабль сгорел в атмосфере Сатурна сорок лет назад. Ты же сам все видел.
– Шурик! – Кивает капитан практиканту. – Петля во времени? Доигрались, оптимизаторы хреновы…
Последнюю фразу он бросает беззлобно, словно не укор, а похвалу. Практикант набирается смелости ответить:
– Мне кажется, Осип Иванович, что искривление времени пока самое логичное объяснение…
Я дрожащими руками вытаскиваю из кармана коммуникатор и нахожу файл голограммы. Пространственный образ жены и дочки. К счастью, обе на месте.
Стоп! Если я в прошлом, то они остались в будущем. “Геркулеса” откинуло лет на сорок пять, значит моя жена еще не родилась, а нашей дочери нет и в проекте. Все, что у меня пока есть, лишь голограмма…
– Экипаж, слушай сюда, – командует Иваныч. – Федор, остаешься за главного. Со всеми капитанскими полномочиями, квалификация тебе позволяет. Если не вернусь, у вас два пути. Примерно в этот исторический период началось создание орбитальной марсианской колонии. Можете поискать корабли строителей. Второй вариант: дождаться сближения Фобоса с Деймосом и нырнуть во временную петлю еще раз. Решать вам.
– Ты куда собрался, Иваныч?
– Известно, куда. На “Марту”. Поговорю с парнями, дам им пару дельных советов. Может с Адамом повидаюсь, – капитан сверлит меня взглядом. – Пойми, Федор, имею полное право. Это приказ, штурман…
Он уходит на склад за скафандром, чтобы потом спуститься в шлюз и быть поглощенным бесконечным космосом.
Мы с практикантом впадаем в ступор от всей абсурдности ситуации. Молчим.
– Кто такой Адам? – Наконец спрашивает Шурик.
В памяти всплывает другая голограмма. Двое молодых парней в униформе дальнего поиска. Осип и Адам. Закадычные друзья. Учились в одном классе, поступили в один институт, любили одну и ту же девушку…
– Что с ней стало?.. Ну, с девушкой? – Прерывает мой рассказ дотошный практикант.
– Не знаю. На Земле, наверно, осталась. Межзвездники в те времена семей не заводили. Какой смысл, если десятилетиями дома не бываешь… Осип с Адамом в одном экипаже ушли на “Марте” в тот роковой поход.
– И?
– Из-за ошибки пилотирования корабль зарылся в атмосферу Сатурна. До кучи произошло столкновение с метеоритом: все, кто были в носовой части, погибли. Осип уже находился в спасательной капсуле, когда Адам запросил эвакуацию из реакторного отсека… Представь, Шурик, счет идет на минуты. И чем дольше ты медлишь, тем глубже корабль погружается в атмосферу и меньше шансов уцелеть. Спасательная капсула вроде снаряда – мгновенный импульс, сопряженный с адскими перегрузками. Потом нужно пройти перицентр и не сгореть. И только в апоцентре автоматика включит резервный двигатель, чтобы прожечь хоть сколько безопасную орбиту… Поговаривают, Иваныч испугался и сбежал, оставив друга умирать. Историю не афишировали, понимаешь, наш капитан – слишком ценный специалист…
В кокпите опять повисает гробовая тишина. Практикант забивается в угол, пряча голову в колени.
Вдруг он подрывается и, спешно вытирая слезы, начинает тыкать кнопки на пультах коммуникации и навигации:
– Федор Сергеевич, оборудование работает очень странно. Связи нет совсем, а навигатор отображает только крупные объекты: планеты и звезды. Ни одного корабля, ни одного ретранслятора… Нас словно изолировали в определенном диапазоне частот. Показывают только то, что им нужно…
– Действительно странно, – чешу затылок я. – И вот еще. Иваныч всю жизнь мечтал повернуть время вспять, чтобы попасть до катастрофы на “Марту” и спасти друга. А тут нас абсолютно случайно закидывает в подходящее время и место. Разве так бывает?
– Федор Сергеевич, насчет места мы не додумали.
– Чего, Шурик?
– “Марта” никогда не прожигала орбиту Марса. Маршрут был такой: Земля, Луна, Пояс астероидов, Сатурн. Все! Катастрофа.
– И?
– Мы попали не в прошлое, Федор Сергеевич.
– А куда? Что вообще происходит?
– А хрен его знает…
***
Из субтитров видео заседания спецкомиссии:
Председатель: Коллеги, тенденция такова, что к концу расследования наша комиссия вполне может претендовать на научную аккредитацию. Сегодня в заседании участвует еще один светила.
Специалист по марсианам: Вы преувеличиваете. Я лишь скромный труженик науки. Моя страсть – древняя марсианская цивилизация.
Председатель: Тем не менее. Не могу удержаться, чтобы не задать вопрос, который волнует многих. Существуют ли марсиане? Профессор?
Специалист по марсианам: Если бы не велась запись заседания, я бы мог достаточно полно ответить на ваш вопрос, рассказав один очень неприличный, но весьма поучительный анекдот. Но, увы…
Председатель: Да уж… Но, кажется, мы уловили суть… У меня вопрос к штурману Валову. Полагаю, Федор Сергеевич, ваш практикант поделился основными сведениями по данному вопросу? Наверняка в университете на Титане был курс, повествующий о марсианах.
Штурман Валов: Шурик? Он поминал некого Брэдбери. Мол, этот малый задолго до колонизации Марса описал характер и повадки коренных обитателей красной планеты. Марсиане – прирожденные мистификаторы, умеют обращаться в предметы, животных и людей. Никто и никогда не наблюдал их в истинном обличии. Еще марсиане насквозь видят страхи и сокровенные переживания и могут их эксплуатировать в корыстных целях. Например, чтобы довести человека до суицида.
Председатель: Профессор, ваш комментарий?
Специалист по марсианам: Брэдбери – талант, конечно, но это литература со всей вытекающей экспрессией и метафоричностью. Наука подходит к проблеме куда основательнее. Знаете, раскопки в районе кратера Эйри-О подарили миру много артефактов, объяснить наличие которых возможно лишь существованием на Марсе самобытной цивилизации, не похожей на человеческую. Если сравнить с гипотетической цивилизацией плутонян…
Председатель: Простите, что перебиваю, профессор. У комиссии конкретный вопрос: можно ли объяснить произошедшее с капитаном Буровым вмешательством инопланетного разума?
Специалист по марсианам: У нас есть выбор? При всем уважении, версия с петлей времени не выдерживает никакой критики. По моему скромному мнению, все что связано с гиперпространством, кротовыми норами и тому подобным имеет все признаки псевдонаучности…
Председатель: Федор Сергеевич, подтвердите, ваш практикант, Александр Петров, вступил в контакт с марсианским разумом?
Штурман Валов: Можно и так сказать…
***
– Камень, который подсунул нам начальник базы, мне сразу не понравился, – ворчал и ворчал практикант. – Абсолютно правильный шестидесяти четырех гранник. И с надписями, аналогичными тем, что нашли около Эйри-О. Говорю же, Федор Сергеевич, пройдя между Фобосом и Деймосом, мы случайно активировали марсианский артефакт!
– И че? – Честно говоря, я чувствовал, что утомлен хренью, что творилась на “Геркулесе”.
– А то! Марсианский разум, запечатанный в артефакте, открыл сезон охоты на людей. Убил Осипа Иваныча, потом погубит меня, а после за вас, Федор Сергеевич, возьмется.
– Тебя-то как? Молодой же, фобий в помине нет.
От этих слов Шурик побледнел, у него затряслись руки. Но в тот момент я не обратил внимания.
Я давно оплакал своего капитана и подходил к вопросу рационально. Мне хотелось думать, что Иваныч просто психанул и самовыпилился, а “Марта” оказалась глюком радара. От подобных мыслей ненадолго становилось легче. Но потом мозг начинало штормить с новой силой. Требовалась разрядка.
И тут я вспомнил про ящик, оставшийся в каюте капитана. Надо сказать, вольные поселенцы не пьют. На Ганимеде или Титане каждый миг – это борьба за существования, всегда нужно быть начеку и иметь ясный рассудок. Алкоголь могут позволить себе земляне, потому что… могут, колонисты Марса, потому что хотят быть похожими на землян, и космонавты, потому что плевать на все они хотели…
Мне хватило несколько глотков прозрачной жидкости, как огнем обжигающей горло и теплом растекающейся по пищеводу. Реальность быстро отступила, и я растворился в грезах. О жене и дочери. Говоря по правде, моя супруга была не идеал, далеко не идеал. Как эта женщина стала самым важным человеком в моей жизни, оставалось загадкой. Но я растаял бы в ней почти весь, перестав существовать, если бы не появилась дочь. Я малышку еще не видел, но уже мысленно любил почти так, как любил супругу. Интересно, хватит ли мне душевных сил любить их обеих. Не будет ли жена ревновать к дочери, а дочь к жене?..
Я проснулся на койке в каюте капитана. Раскалывалась башка, и реальность снова плотным комом подкатила к горлу.
К тому же Шурик пропал. Практиканта нигде не было: ни в его закутке перед машинным отделением, ни в кокпите.
На панели управления я нашел листок, исписанный мелким почерком. Записка. В этом был весь наш Шурик: ламповый и скурпулезный. Мне пришлось достать коммуникатор и запустить приложение для распознавания рукописного текста, чтобы понять студенческие каракули.
“Простите, Федор Сергеевич, что не поговорил с вами откровенно,” – писал практикант. – “К сожалению, существует тайна, которая делает меня весьма уязвимым в нашем положении.
Эта история произошла несколько лет назад. Я полюбил одну девушку. Эта же девушка приглянулась другому парню, настоящему поселенцу, сильному и смелому, профессиональному выживальщику. По сравнению с ним я казался себе хлюпиком и недоразумением, недостойным слабаком. У меня не оставалось иллюзий, кого выберет моя любимая. Женщины на Титане очень рациональны и предпочитают мужчин, способных бросить вызов Вселенной.
У местных есть развлечение: суборбитальная охота на снежного дракона. Эта примитивная бактериально колониальная форма жизни, обитающая в верхних слоях атмосферы. Полезного продукта в снежном драконе немного. Но представьте себе, сколько получаешь адреналина, когда летишь в утлой ракете вверх, а потом – вниз на спускаемом аппарате, удерживаемом лишь стропами парашюта.
Вообщем, мы с тем парнем, любовником моей девушки, совершили суборбитальный полет. Как вы уже догадались, Федор Сергеевич, с моим соперником произошел несчастный случай. Он погиб на охоте. Бывает.
Обрел ли я вожделенное счастье? Нет! Девушка теперь хотела быть только со мной, но я не мог находиться в ее обществе. Мои чувства угасли, я потерял интерес к своей возлюбленной.
Я поступил на космический факультет в надежде покинуть Титан и спрятаться от своих проблем в закоулках Солнечной системы.
И вот теперь, видя на экране радара “Геркулеса” тот самый суборбитальный челнок, я понимаю, что мой долг – пойти туда.
Вы скажете, что глупо поддаваться мистификации, созданной марсианским разумом. Возможно. Но если есть хоть одна вероятность на миллион, что все реально, я хочу этим шансом воспользоваться и исправить свою ошибку.
Если же надежды нет, то обещаю приложить максимум усилий, чтобы разгадать тайну инопланетного артефакта. Даже ценой собственной жизни.
Прощайте.
Александр Петров.”
Эх, Шурик, хорошо написано! Ты жил как идеалист и погиб, надеясь спасти мир. Мне будет не хватать тебя!
Размышляя подобным образом, я вдруг обратил внимание, что приемник УКВ диапазона попискивал, мигая красным диодом. Обесточенный приемник, потому что в наше время УКВ никто не пользуется. Просто положено, чтобы стоял в кокпите.
Я наспех подключил аппарат к бортовой сети питания. Из колонки хлынул зычный голос практиканта.
– У меня мало времени, Федор Сергеевич. Я умер как человек, но теперь существую как часть инопланетной субстанции. От осознания этого голова кругом идет. Я знаю, как уничтожить марсианский разум. Принимая образ самого дорогого вам, он концентрируется в определенной точке и становится очень уязвимым. Достаньте бластер и будьте готовы выстрелить, когда он придет за вами. Кто бы перед вами ни стоял, даже самый близкий человек, знайте, это – мистификация. Смело жмите на курок. Не позвольте моей гибели стать напрасной… У меня мало времени, Федор Сергеевич. Я умер как человек…
Слушая эту циклическую радиопередачу, я все меньше и меньше понимал, что происходит. Кто я? Что я? Зачем я здесь? Вообщем, медленно сходил с ума…
Бластер был на месте: в сейфе, слева от капитанского кресла. Ощутив своей ладонью теплый пластик рукоятки, я почувствовал себя увереннее…
***
Из субтитров видео заседания спецкомиссии:
Председатель: Федор Сергеевич, скажите, как глубоко вы осознавали мощь инопланетного разума? Например, вы понимали, что человеческая станция-колония, которую вы видели на экране радара “Геркулеса” могла быть мистификацией?
Штурман Валов: Я думал об этом…
Председатель: Есть ли у нас возможность услышать комментарий специалиста?
Эксперт-психоаналитик: Вопрос весьма неоднозначен. Эволюция человечества предполагала, что действительность – это поверхность планеты Земля. Но когда люди вышли в Космос, основы рухнули. Представьте человека в закрытом, ограниченном пространстве, который летит в бесконечной Вселенной. В подобных условиях сложно отличить реальное от мнимого. Объективная оценка и интерпретация явлений, называемых космическими миражами, – это серьезная научная проблема.
Председатель: Понятно, что ничего не понятно. Спасибо… Возвращаясь к вам, Федор Сергеевич. Ведь, изображение на радаре вполне могло быть реальным. Марсианский разум, заключенный в камне, привезенном из пояса астероидов, мог возжелать попасть на станцию, чтобы одного за одним уничтожить находящихся там людей, эксплуатируя их фобии и страхи. С точки зрения инопланетной субстанции орбитальные колонисты, а также те, кто живет под куполом на Марсе, – захватчики, лишившие ареала обитания исконных хозяев здешних мест.
Штурман Валов: Только об этом и думал…
***
Шатко стою на алюминиевом полу орбитальной станции. После долгих месяцев невесомости искусственная гравитация раздражает. Лишает привычных степеней свободы, а бластер неудобно оттягивает карман.
Вокруг, как пингвины на льдине, снуют люди, не обращая на меня никакого внимания. Станция-колония – это огромный механизм, свято блюдущий принцип экономичности, в нем отсутствуют лишние детали. И каждый человек – винтик, который выполняет свою функцию, на борту нет места бездельникам.
