Kitabı oxu: «Ракета стартует в зенит!»

Şrift:

Zа ленточкой

Любые совпадения с реальными событиями или персоналиями являются случайными. Тактико-технические характеристики систем вооружения и тактические ситуации боевого применения взяты из открытых источников.

Пролог

Темно-зеленая, почти неразличимая под «лохматой» маскировочной сеткой огневая установка зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь-С1» притаилась на плоской, срезанной вершине поросшего деревьями старого террикона. Блоки из шести ракет по обе стороны огневого модуля и пара двуствольных скорострельных пушек пока бездействовали. Плоская фазированная антенна кругового обзора была поднята, но не вращалась – «Панцирь-С1» находился в засаде. Расчет комплекса осматривал небо только с помощью объектива телевизионного прицела. Комбинированная система в пассивном режиме, не обнаруживая установку по излучению локатора, могла отслеживать воздушные и наземные цели днем и ночью, при любой погоде. А с вершины террикона вид открывался прекрасный!

Во все стороны расстилалась донецкая степь, ветер гнал волны уже выгоревшей на июльском солнце травы, которые разбивались об утесы рукотворных гор – терриконов. Возле некоторых из них возвышались металлические башни шахтных копров, увенчанных массивными «колесами» подъемных барабанов.

А дальше возвышался над седым ковылем древний скифский курган Саур-Могила. На штабных картах он обозначался как «высота 277.9» – самая высокая точка всего Донецкого кряжа. И стратегически важный пункт обороны защитников Донецкой Народной Республики. Оттуда можно контролировать все дороги, ведущие к границе с Россией. На Саур-Могиле стояли насмерть «медведевцы» – подразделение Олега Гришина, которое насчитывало всего 18 человек – против более чем 2000 украинских войск с тяжелой бронетехникой, артиллерией и реактивными установками «Град». Позиции защитников республики атаковали с воздуха украинские штурмовики и ударные вертолеты. В небе Донбасса летом 2014 года украинские каратели, защищенные броней и скоростью своих машин, чувствовали себя безнаказанно. У ополченцев и со стрелковым-то оружием была напряженка, а уж комплексы ПВО или переносные зенитные ракеты типа «Игла» и вовсе считались экзотикой…

Были у ополчения спаренные зенитные пушки ЗУ-23-2 и крупнокалиберные пулеметы, но их в основном использовали по пехоте противника. Как средство огневой поддержки.

– Командир, с поста воздушного наблюдения докладывают: в нашу сторону идет пара штурмовиков, – сообщил оператор «Панциря» с позывным Магистр. – Дальность более 100 километров.

– Комплекс перевести из дежурного в боевой режим, подать высокое напряжение, включить РЛС кругового обзора.

В тесной полутемной кабине боевого управления на широкоформатных мониторах светилась круговая развертка поверх цифровой карты местности. Внешний радиус на экране обозначал дальнюю границу перехвата – 40 километров.

Теперь над огневым модулем «Панциря» вращалась антенна кругового обзора. На экранах это отображалось тонкой светящейся линией.

Оператор Магистр захватил две светящиеся точки и вел их в автоматическом режиме.

– Цель воздушная групповая – две единицы. Удаление 40, азимут – 250 градусов, высота 2500 метров, снижаются. Предполагаю, штурмовик Су-25, на запрос «свой – чужой» не отвечает, – привычной скороговоркой доложил Магистр.

– С приходом в зону поражения цель – уничтожить!

– Дальность 20 километров, могу работать.

Молодой офицер чувствовал настоящий охотничий азарт, выслеживая крылатую добычу. Однако это совсем не охота на уток – штурмовик и сам может огрызнуться ответным огнем. Да еще и как огрызнуться!..

– Разрешил.

– Пуск по первой цели, ракета вышла!

На огневом модуле «Панциря» поднялись правые «пакеты». Остроносая ракета стремительно, с громким шипением, вырвалась из транспортно-пускового контейнера. Оставляя широкий белый шлейф, она устремилась к цели.

А в кабине украинского штурмовика уже вовсю выли сирены станции о радиолокационном облучении «Береза». Украинский пилот воткнул кнопку отстрела ИК-ловушек, за самолетом в синем небе вспыхнули яркие росчерки. Но управляемая зенитная ракета наводилась не на тепло двигателя, а летела, повинуясь радиокомандам. Так что инфракрасные ловушки оказались бесполезны.

Взрыв!

С неба донесся приглушенный грохот, и в глубокой лазури полыхнуло совсем не страшное ватно-белое облачко. А вот для украинского штурмовика близкий взрыв ракеты имел куда более серьезные последствия. Су-25 создавался еще в Советском Союзе как простой, крепкий и надежный самолет непосредственной огневой поддержки наземных войск. Кроме довольно мощного вооружения он нес броню, а его конструкция могла выдержать весьма значительные нагрузки.

Но вот потеря половины правого крыла и разбитый вдребезги один из двигателей стали для украинского самолета смертельным ударом.

– Вогонь з землі, мене підбили! Катапультуюся!

Отлетел в сторону бронированный фонарь кабины, вспышка пиропатронов выбила из кабины кресло пилота, и почти мгновенно над ним раскрылся оранжево-белый купол парашюта.

Но украинский пилот недолго радовался спасению – земля сурового Донбасса отнюдь не сулила ему снисхождения за все содеянное…

Второй штурмовик прервал заход и лег на крыло в крутом вираже, постоянно отстреливая яркие россыпи тепловых «ловушек». Пилот украинского Су-25 сумел засечь место пуска ракеты и теперь жаждал отомстить.

– Цель поражена, расход одна. Вторая цель резко изменила курс и заходит на нас, – доложил обстановку Магистр. – Удаление – четыре километра, высота – 800 метров. Азимут – 270. Сопровождение РЛС устойчивое.

Украинский штурмовик был готов обрушить на «Панцирь-С1» восемь тонн бомб и ракет, которые нес под широкими крыльями. Да еще и встроенной авиапушкой перепахать цель напоследок!..

Самолет приближался, стремительно сокращая дистанцию. К тому же штурмовик с трезубцем на высоком акульем хвосте несся над самой землей. Радиолокатор «Панциря» уже не мог обеспечить стабильное наведение.

– Срыв захвата вели по радиолокационному каналу – перехожу на электронно-оптический, – доложил оператор Магистр.

– Работай пушками, – приказал командир. Он подстраховывал оператора, но не вмешивался в его действия.

Магистр удерживал рамку-строб захвата на цели на экране пульта управления. Он почувствовал, как мгновенно стал мокрым от пота лоб под кевларовой каской – нервное напряжение в эти решающие секунды достигло наивысшего своего предела.

– Есть! – Оператор вдавил гашетку, и сверху раздался дробный металлический грохот очередей.

На огневом модуле «Панциря» поднялись две спаренные скорострельные пушки. Они разразились короткими трассирующими очередями. В разные стороны посыпались сплошным потоком стреляные гильзы. Сизый пороховой дым вырывался из дульных срезов пушек, по контрасту оттеняя бледные светящиеся росчерки трассеров. Разрывы 30‑миллиметровых снарядов встали роем огненных клякс прямо по курсу украинского штурмовика.

Поделом!

Самолет вместе с пилотом превратился в размазанную по синему небу яркую огненную полосу.

– Цель уничтожена… – Русский зенитчик почувствовал, как его постепенно отпускает огромное нервное напряжение.

Глава 1
Полигон

На полигоне оглушительно грохотали очередями спаренные зенитные пушки. Студенты четвертого курса военной кафедры Воронежского государственного университета проходили полевую практику перед получением своего первого офицерского звания. Здесь занимались будущие зенитчики: операторы и командиры ракетно-пушечных комплексов «Тунгуска» и новейших «Панцирь-С1». Но пока что будущая гроза небес проходила боевые стрельбы из стареньких, но надежных автоматических пушек ЗУ-23-2, называемых в армии ласково «зушка» или вовсе – «Зинка».

– Курсант Полевой, курсант Семенов, зарядить установку! – раздался зычный голос начальника военной кафедры подполковника Филимонова.

– Есть!

Максим Полевой с лязгом установил металлический ящик с лентой на полсотни 23‑миллиметровых снарядов и вдвинул до щелчка. Весила вся эта радость немало – 35 кило с лишком! Впрочем, в армии все тяжелое, с этой очевидной мыслью Макс уже давно свыкся. Сильно и резко дернул поочередно за тросики взведения затворов. Резко, чтобы патрон не перекосило.

– Курсант Полевой, к бою! По команде – огонь.

– Есть по команде огонь!

Макс устроился на неудобном металлическом кресле наводчика, развернул штурвалами вертикальной и горизонтальной наводки спаренные стволы скорострельных пушек, сдвинул ногой «язык» предохранителя.

– Курсант Полевой к стрельбе готов!

– По мишени короткими огонь!

В коллиматорный зенитный прицел Макс видел ярко и дымно горящий трассер стандартной парашютной мишени. Левой ногой он изо всех сил нажал на тормоз, фиксируя стволы по горизонтали, а правой резко, как учили, топнул по красной педали спуска. «Зушка» отрывисто и оглушительно рявкнула, выплюнув яркие языки дульного пламени. Трассеры веселыми светящимися шариками унеслись к парашютной мишени.

– Цель поражена! Оружие – на предохранитель, – кивнул подполковник Филимонов. – Ну что, понюхал пороха?!

Кадровый офицер-зенитчик, он стремился, чтобы молодые студенты, ставшие на время прохождения полевой практики курсантами, что называется, «понюхали пороха». А кроме того, как выражался подполковник, «оторвались от мамкиной сиськи» и пожили самостоятельно. Это значит, что вечером можно и в соседнюю деревню к девчонкам сгонять, но вот о себе заботиться тоже надо самим. И яму под полевой сортир выкопать, и палатки – не туристические, а еще старые советские, брезентовые, научиться ставить. И дров для буржуйки напилить и наколоть, и еще много чего. И все вышеперечисленное – помимо сдачи нормативов по физо, огневой и тактико-специальной подготовке. Но все же основная часть времени была отведена для занятий курсантов на реальных зенитных комплексах.

Курсант только улыбнулся, сизый пороховой дым с характерным кисловатым запахом щекотал горло.

А дальше были виртуальные пуски ракет и стрельбы из новейшего зенитного ракетно-пушечного комплекса, или ЗРПК «Панцирь-С1». Сам комплекс, на всякий случай с пустыми транспортно-пусковыми контейнерами ракет и разряженными пушками, играл роль натурного тренажера. В системе управления ЗРПК предусматривался и такой, учебно-тренировочный, режим. До этого курсанты тренировались на специальном стенде непосредственно на военной кафедре. А тут – настоящий боевой комплекс!

Максу на полигоне нравилось, тут все было… настоящим, что ли. Боевая техника, полевой быт, когда все заботы ложились именно на плечи курсантов. Даже армейская дисциплина и субординация не пугали, а скорее подчеркивали важность и значимость доверенного очень важного и очень мужского дела. «Есть такая профессия – Родину защищать!» По сравнению с этим дела «на гражданке» казались мелкими, если не сказать – мелочными.

* * *

Максим Полевой в школе учился хорошо, но в классе над ним посмеивались и даже, бывало, поколачивали более бойкие сотоварищи. Изгоем в довольно жесткой подростковой иерархии он не стал, но и в лидеры не выбился. А всему виной его увлечение радиоэлектроникой. После уроков Макс читал толстые мудреные книжки по физике, радиоделу и химии с формулами, в которых уже с восьмого класса неплохо ориентировался. В своей комнате что-то паял, там постоянно резко пахло канифолью и кислотами. Родители недоумевали: ведь это раньше, еще во времена Советского Союза, увлечение радиоделом считалось интересным и престижным хобби. Ну как тут не вспомнить Шурика из комедии Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию»!.. Тем более когда самые мощные компьютеры и так можно свободно купить в магазине. Дорого, конечно, но ведь и не дефицит. Родители как раз и подарили ему такой на очередной день рождения. Радости у Макса было – хоть отбавляй! Папа-инженер и мама – заведующая библиотекой с пониманием относились к его увлечениям – в этом Максиму повезло.

Худощавый, среднего роста парень с темно-русыми волосами и серыми глазами отнюдь не стремился стать душой компании. Одноклассники в основном его сторонились, считая слишком уж «правильным», а девочки откровенно посмеивались. Вот это последнее обстоятельство умного и начитанного парня основательно коробило…

Вспоминали о «нашем Максике» только на уроках физики и математики. Сложные графики и функции, мудреные системы уравнений и невероятные повадки фотонов и электромагнитных волн давались ему с легкостью, за что Макс получил к девятому классу уважительное прозвище Магистр.

Свое прозвище Макс подтвердил, поступив после школы на физический факультет Воронежского государственного университета по специальности «радиофизика и радиоэлектроника». Студенческая жизнь для Максима Полевого стала гораздо более насыщенной и несомненно – интересной. Здесь он чувствовал себя уже более взрослым, самостоятельным и, что самое главное, востребованным. Учеба давалась довольно легко, оставляя время и для научной работы, и для беззаботной студенческой жизни. Gaudeamus! Веселимся! Вот извечный девиз всех студентов. Макс тоже веселился, но в меру.

Все это позволило ему уверенно получить степень бакалавра и поступить в магистратуру, а там, через пару лет, кто знает – и в аспирантуру пойти стоит. Молодые и перспективные физики-радиоэлектронщики везде востребованы.

* * *

Практика на военной кафедре для Максима началась после третьего курса. Раньше полигон был только после четвертого, но сейчас программа подготовки студентов изменилась, и практические занятия были предусмотрены как после третьего, так и после четвертого курса. Честно говоря, студент отнесся к перспективе поездки на полтора летних месяца в какую-то глушь совсем без энтузиазма. Тем не менее ехать было надо…

Мама, завбиблиотекой, пребывала от подобной перспективы в тихом ужасе.

– Сынок, но как же так?! Там ведь нет никаких бытовых условий! – запричитала Инна Эдуардовна.

Как всякая любящая мать, она хотела окружить опекой и заботой своего единственного сына. Вот только ее ненаглядный мальчик уже вырос…

Однако, отец-инженер, отслуживший уже в российской армии в самом начале 90‑х годов прошлого века, оставался спокоен.

Олегу Владимировичу довелось пройти миротворческую миссию в Абхазии в составе Отдельной бригады морской пехоты Черноморского флота РФ. Советского Союза уже не существовало, но кровавые межнациональные конфликты на руинах огромной социалистической империи полыхали вовсю. Из воинской службы сержант морской пехоты вынес личную убежденность в том, что русские люди должны быть защищены авторитетом своего государства, в какой бы точке мира они ни находились. С авторитетом государства при вечно пьяном «царе Борисе» было туго. Поэтому еще одним убеждением сержанта морской пехоты стало убеждение, что лучший автомат – это ручной пулемет.

– Ничего страшного, сын. Полигон – не война, просто будь осмотрительнее. И выполняй все команды инструкторов, – так напутствовал Макса его отец.

* * *

На полигоне занятия лично вел в том числе и зав военной кафедрой подполковник Филимонов. Студенты, а точнее на время полевой практики курсанты, называли его Филин.

Федор Дмитриевич участвовал во второй чеченской кампании, после служил инструктором. Во время Операции по принуждению к миру Грузии в августе 2008 года батарея «Тунгусок» под командованием капитана Филимонова сбила один грузинский штурмовик Су-25, два вертолета Ми-24, один американский «Ирокез» и несколько разведывательных беспилотников грузинской армии. Причем грузинский штурмовик Су-25, который пытался атаковать колонну российских войск, сбил пуском двух ракет лично тогда еще капитан Филимонов. За это он получил к ордену Мужества за Чечню, когда огнем автоматических пушек «Тунгуски» искрошил боевиков, еще и орден Святого Георгия IV степени. Награда эта – очень редкая и особо ценимая офицерами, ее получают только за личное мужество на поле боя.

По отношению к курсантам подполковник Филимонов был строг, но справедлив, требовал, но в меру. Понимал, что готовит все же не кадровых военных. Но к тем, кто стремился получить больше знаний по военным наукам, относился благосклонно. Серьезного и вдумчивого студента-физика он приметил.

Максу и обучение на военной кафедре давалось неплохо, тем более что его гражданская специальность неплохо соотносилась и с военной. Он уверенно сдал все нормативы для эксплуатации и боевого применения ЗРПК «Панцирь-С1» не только в качестве оператора, но и как командир расчета. Не хватало только реальных боевых стрельб, чтобы получить полный допуск. Но и пару самых настоящих зенитных ракет Максу все же удалось запустить на полигоне по воздушной мишени, правда из зенитного комплекса малой дальности «Оса-АКМ». Федор Дмитриевич поспособствовал – он всегда поощрял в студентах желание узнавать больше.

Так что по итогам полигонных занятий Максим Полевой уверенно и на «отлично» усвоил программу подготовки командира ЗРПК «Панцирь-С1».

Глава 2
Академотпуск на войну

Зимняя сессия 2014 года для Максима Полевого прошла не столько в учебе, сколько в мучительном ожидании развязки кровавого националистического Майдана в Киеве. Причем сопереживал он, да и многие студенты и знакомые преподаватели, не только за судьбу Крыма и Севастополя, но и всего юго-востока Украины. Жили там, между прочим, не так уж и далеко от Воронежа, абсолютно русские – и по языку, и по духу, и по культуре – люди. Харьковщина, Донбасс, Херсонщина, Николаевщина и «жемчужина у моря» – Одесса.

В один из дней в кабинет заведующего военной кафедрой Воронежского университета постучал студент-радиофизик Максим Полевой.

Офицер, подполковник ПВО Филимонов, поднялся из-за стола и прошелся по кабинету. Внимательно поглядел на студента.

– Значит, Макс, хочешь ехать добровольцем в Донецк? Участвовать, так сказать, в протестном движении Новороссии… Это, конечно, похвально! Вот только ты задумывался: а кем ты там будешь?

– Мне все равно – хоть простым бойцом!..

– Ну да, конечно! – не скрывая сарказма, усмехнулся подполковник Филимонов. – Прошлым летом ты сдал зачеты на полигоне по управлению новейшим комплексом «Панцирь-С1», получил погоны лейтенанта и теперь хочешь идти простым рядовым-добровольцем и участвовать в митингах и вооруженных протестах в Донецке против бандеровцев?!

– А что вы предлагаете, Федор Дмитриевич?

– Я предлагаю встретить врага во всеоружии и на подготовленном рубеже обороны! Сейчас формируется Отдельный зенитный ракетно-пушечный дивизион. Из добровольцев, – особо подчеркнул подполковник. – Для защиты от атак с воздуха критических объектов инфраструктуры Донбасса. Меня назначают командиром этого дивизиона. Пойдешь ко мне служить?

– Да хоть простым рядовым! – порывисто вскочил с места Макс. – Действительно, почту за честь!

– Ну, простым рядовым я тебя сам не назначу, а вот оператором боевой машины – вполне. Твои оценки я знаю, сам зачет принимал, а потом еще и характеристику на кафедру писал… Только ты учти – мы на войну едем! По сравнению с тем, что нам предстоит, полигон, где ты был, – просто пионерлагерь. Да и служить под моим началом будет ой как непросто!..

– Федор Дмитриевич, я твердо решил.

– Ну, раз решил, лейтенант Полевой, тогда добро пожаловать в Отдельный дивизион.

* * *

Вновь сформированное подразделение ПВО разместилось на территории действующей части – так, чтобы не привлекать особого внимания и нездорового интереса. С армейскими порядками, спасибо военной кафедре родного универа и полигону, Макс уже был более-менее знаком. В принципе, ничего страшного: если ты нормально относишься к окружающим, то и к тебе отношение соответствующее. Бывают, конечно, разные люди, но тут уж – будь добр отстоять свое мнение! Не в институт благородных девиц попал…

Вообще-то действительно, армия сильно огрубляет людей, но все же новоиспеченный лейтенант Полевой служил в Воздушно-космических силах России, а здесь имелась весьма серьезная интеллектуальная составляющая. Не только офицерский состав, но и солдаты зачастую имели высшее образование, а уж среднее техническое – практически все. По-другому и быть не могло, ведь они отвечали за новейшую и сложнейшую боевую технику. Конечно, без виртуозного и весьма образного русского мата тоже не обходилось – куда ж без него. Но на досуге, который, к слову, выпадал довольно редко, можно было поговорить, например, и об особой философии романа Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита».

В Отдельном зенитном дивизионе подобрались совершенно особенные ребята. Они обсуждали современные книги и фильмы, увлекались компьютерными играми, но при этом оставались патриотами. Молодые офицеры добровольно и абсолютно обоснованно сделали свой выбор. В этом прослеживалась и четкая гражданская позиция: «Если не я, то кто защитит Родину? Кто поможет русским людям в Донбассе выстоять против националистов-бандеровцев и откровенных неонацистов?!»

* * *

Офицеры Отдельного дивизиона жили в общежитии и питались, как и все, в офицерской столовой воинской части. Кормили там, кстати, довольно вкусно. Солдат разместили в одной из казарм, благо в построенном еще в советские времена, с размахом, военном городке места хватало и для людей, и для новой техники.

Правда, выход в город для них оказался пока под запретом. Так решили отцы-командиры из соображений секретности.

Тут же, в «общаге», все и перезнакомились.

– Так, значит, ты сам, добровольно, из универа ушел служить в армию? – поинтересовался один из ребят, тоже лейтенант.

– Да, из магистратуры, сразу после зимней сессии, – уточнил Макс.

– Ну, ты даешь, магистр! – рассмеялся лейтенант. – Меня Игорь Сычев зовут, командир боевой машины. Мне толковый оператор нужен, пойдешь в боевой расчет?

– Пойду. А ты, я так понимаю, кадровый?

– Так точно! Ярославское высшее военное училище противовоздушной обороны, а сюда – специально рапорт написал, чтобы добровольцем пойти. Мы своих, там, в Донбассе, бросать не должны! – многозначительно ответил Игорь.

– Ну, я попроще буду: всего лишь военная кафедра Воронежского университета, но «Панцирь-С1» освоил на уровне командира боевой машины.

– А по гражданской специальности ты кто?

– Физик, радиоэлектроникой занимался.

– О, класс! Хорошо, что технарь, а не гуманитарий, – оценил Игорь. – Сработаемся!

Третьим в их экипаже был водитель боевой машины сержант-контрактник Сашка Лысый.

– Если что, товарищи лейтенанты, это не прозвище, а моя настоящая фамилия, – пояснил сержант.

– Ладно, тебе и никакого прозвища или позывного не нужно, правда, Магистр?

– Правда, Сыч! – в тон командиру комплекса ответил его оператор.

Управлял 30‑тонным КамАЗом сержант Лысый здорово, неплохо разбирался в технике. Да и в премудростях армейской жизни, что называется, «прохаванный» контрактник во многом оказался незаменим.

* * *

Отдельный зенитный ракетно-пушечный дивизион практически ничем не отличался от подобных подразделений. Разве что входили в его состав исключительно добровольцы. Получили они самую современную в России боевую технику: дюжину комплексов «Панцирь-С1». Его только два года назад – 4 ноября 2012‑го, как помнил Макс, – приняли на вооружение в российской армии.

Дюжину зенитных установок свели в три батареи по четыре боевые машины в каждой. На батарею выделялись свой пункт управления, средства технического обеспечения, а также пара транспортно-заряжающих машин с боекомплектом. Кроме всего прочего, Отдельный дивизион укомплектовали собственным мобильным радаром, средствами связи, штабным комплексом. Вся эта сложная аппаратура вошла в состав батареи управления и радиолокационной разведки. Сокращенно – «буирр». Максим еще по военной кафедре заметил, что в армии любят сложные и непонятные аббревиатуры. А вот сами служивые расшифровывают их в шутку совсем не с изначальным смыслом. Например, ОМП – это оружие массового поражения, но военные расшифровывали его как «отпуск мой плакал»!

Командиром их второй батареи назначен капитан Виктор Кравченко, кстати сказать, обладатель вполне себе украинской фамилии. Невысокий и коренастый, он говорил неторопливо и негромко, взвешивая каждое слово. Как узнали офицеры, чтобы попасть в Отдельный дивизион, капитан отказался от повышения и написал рапорт, чтобы пойти добровольцем. А служил он ни много ни мало инструктором по боевой подготовке на одном из полигонов. То есть сам принимал зачеты по практическому применению по мишеням у расчетов, готовящихся непосредственно к боевому дежурству. Знал «Тунгуски» и новейшие «Панцири» как свои пять пальцев! Да и повоевать на «Тунгуске» ему тоже довелось… Свой меткий позывной «Наставник» он получил вполне заслуженно.

Имелось в штате Отдельного дивизиона даже свое медицинское отделение на уазике-«таблетке». Никто не знал, чем обернется нарастающая агрессия Киева против Донбасса и всего Юго-Востока, который не захотел жить под диктовку последователей палача Степана Бандеры. И чем обернется пока неявная помощь России… Поэтому старались подстраховаться где только можно. Но оно и понятно…

Подполковник Филимонов гонял своих ребят так, что с них уже сто потов сошло. Ежедневное изучение матчасти, изнуряющая работа на тренажерных комплексах боевых машин, обязательная тактико-специальная и стрелковая подготовка. Занятия вели непосредственно старшие офицеры подразделения и сам командир Отдельного дивизиона.

– Товарищ подполковник, а какой самый опасный противник для комплекса ПВО?

– Бестолковый офицер, который умудрился коротким замыканием сжечь всю электронику! – отшутился Федор Дмитриевич. – А если серьезно, то вражеский штурмовик. Реактивный Су-25 тем и опасен, что имеет высокую скорость и отличную маневренность. Они носятся на малых высотах, значит, на атаку по нему у вас будет только одна попытка. Если вы промахнетесь по нему ракетой или пушечной очередью, то в ответ он выпустит по вам сплошной поток неуправляемых реактивных снарядов, а потом добавит из бортовой скорострельной пушки. То же касается и вертолета Ми-24. Его не зря прозвали «Крокодил».

Подполковник Филимонов, да и остальные старшие офицеры также учили молодых лейтенантов действовать не только огнем, но и маневром, использовать тактическую хитрость в бою.

– Большое значение в противовоздушном бою играет и подготовленная огневая позиция комплекса, маскировка. Это позволяет оставаться незаметным для противника и в полной мере использовать фактор внезапности, – объяснял премудрости военного дела начальник штаба дивизиона майор Дегтярь.

Анатолий Иванович совсем недавно вернулся из Сирии, где служил военным советником. Там он на практике применял все известные ему тактические приемы.

– Так что основным оружием зенитчика, как и любого другого солдата и офицера на войне, является лопата! Не поленитесь полюбить этот шанцевый инструмент. Целее будете! Как говорится, «пот экономит кровь».

Не менее важными, чем боевая учеба, были и вопросы снабжения. Федор Дмитриевич задействовал свои связи, и дивизион получал все необходимое. Да и все понимали, что отправляются зенитчики отнюдь не на прогулку.

В этом случае не последнюю роль сыграла и батарея тылового обеспечения. Во главе подразделения стоял несколько хитроватый, себе на уме, капитан Сергей Прохоров. Такой офицер встречается в каждом боевом подразделении, и на такой должности он – как рыба в воде. «Прохор» мог достать все, договориться со всеми, и у него везде были знакомые. Причем непростые, а такие, которые и ему были должны.

Уже то, что он умудрился раздобыть для вооружения личного состава дивизиона партию дефицитных автоматов АКМ калибра 7,62 миллиметра со складными прикладами, уже о чем-то говорило. Обычно солдаты и офицеры-зенитчики вооружались простыми «веслами», то есть автоматами АК-74 с нескладными прикладами. А вот «семерки» более крупного калибра, да еще и относительно компактные, выдавались исключительно разведчикам. Как капитану Прохорову удалось провернуть такую операцию, с кем он по этому поводу пил, чего и сколько, как говорится, «занес в оркестр», знал лишь командир дивизиона.

В остальном – то же самое. В армии, причем в любой, как всегда, «ничего нельзя, но все можно». Макс узнал эту премудрость еще на полигоне. Тогда тоже шел некоторый «армейский бартер» необходимых для службы мелочей. А сейчас буквально из ниоткуда появлялись дефицитные запчасти, вооружение, снаряжение, продуктовые пайки, боеприпасы. Словом, вся та тысяча мелочей, которая позволяет существенно улучшить суровый армейский быт и повысить боеспособность подразделения.