Kitabı oxu: «Больные души»

Хань Сун

Şrift:

韩松

医院

This edition published by arrangement with The Jennifer Lyons Literary Agency, LLC and Synopsis Literary Agency

Cover design by Will Staehle

Перевод с китайского Кирилла Батыгина

* * *

Пролог. Красный крест на Красной планете

Суть любого путешествия заключается в том, что ты едешь именно куда-то, а не пускаешься в путь бесцельно. Вот и у космической миссии «Махамаюри»¹ был весьма определенный пункт назначения: Марс.

Аппарат пролетел 324 дня и 25 миллионов километров от Земли и наконец вышел на орбиту Красной планеты. Двухрежимный ядерный двигатель сбавил обороты, и космический корабль вошел в зону притяжения Марса.

Командир еще раз оглядел парившие по отсеку в россыпь, как стайка белых мышей, человекоподобные агрегаты. Это были частично механизированные живые организмы, в головах которых роились бактерии.

Генно-модифицированные микробы, имплантированные в металлические черепа, сцепляли воедино электронные нервы, которые не только задавали направление и скорость движения агрегатов, но и позволяли полулюдям посредством биохимического программирования имитировать состояние, похожее на медитацию. Эти квазироботы во время полета пребывали в состоянии отрешенной квантовой сосредоточенности. Благодаря этому у агрегатов возникало некое подобие сознания, дававшее им возможность вступать в контакт с «потусторонним миром».

Передовые полуфабрикаты, которых некоторые считали залогом светлого будущего всего человечества, выполняли функции исследовательских зондов. Им предстояло искать на Марсе Будду.

Но руководил на корабле по-прежнему человек из плоти и крови: Гусин – посвятивший многие годы самосовершенствованию буддийский монах.

Наука прогрессировала непрерывно и достигла того уровня, когда было сделано в самом буквальном смысле чудесное открытие: везде и повсюду в космосе обнаруживается Будда.

Организовать полет «Махамаюри» получилось только после того, когда было объявлено о полном окончании всех мировых войн. «Махамаюри» стала первым после возобновления программы космических исследований кораблем, который покинул Землю и отправился доставлять партию груза в другую часть Солнечной системы.

В войнах сгорели все империи прошлого, и им на смену пришли новые гиганты: Индия, Непал и прочие страны. На них и легла задача править миром. Началось возрождение буддизма, который, выйдя далеко за пределы Гималаев, стал религией новой эпохи. Человечество переформатировало все идеологические и материальные основы бытия.

Помимо командира на корабле было еще два космонавта помладше, его ученики: 22-летний Чжифань и 18-летняя Жунянь².

Гусину, для того чтобы погрузиться в состояние глубокого созерцания, никакие вспомогательные средства не были нужны. А вот Чжифань и Жунянь пока что не могли обойтись без помощи. В течение полета, продолжавшегося почти год, им приходилось то и дело подключать мозги и тела к машинам, чтобы ощутить все те чувства, которые приходят с отрешенной сосредоточенностью. Так молодежь готовилась к встрече с Буддой.

Еще в 2413 году по буддийскому календарю корабль «Аполлон» совершил посадку на Луне. Много времени утекло, а людям так и не удалось обнаружить Будду ни в одной из космических экспедиций. Впрочем, никогда еще в прошлом никто не преследовал в космосе каких-либо целей, способствующих достижению прозрения.

Марс – планета, просуществовавшая в полном безмолвии долгую вечность. Именно Красная планета во всей Солнечной системе была наиболее близка к Земле по всем параметрам.

Будда за последние 2500 лет являлся на Землю лишь единожды. Больше там его никто не видывал. Пройдя преисподнюю и чистилище мировых войн человечество преисполнилось надежд на повторное пришествие Будды. Однако, по всей видимости, этому не дано было свершиться на Земле.

Разработанный Индийской организацией космических исследований и Индийским технологическим институтом в Канпуре на основе технологий квантовой запутанности зонд для исследований дальнего космоса обнаружил за пределами Земли многомерное пространство, в котором, как утверждалось в отчетах, «существовало нечто, подобное божественной силе и подающее сверхъестественные признаки жизни». Возможно, это было свидетельством присутствия Будды.

Было выдвинуто предположение, что наибольшую ценность для исследований по этому направлению среди планет земной группы представлял Марс. Но пилотируемые корабли или беспилотные зонды направились и к другим планетам, а также кольцам астероидов и даже крайним пределам Солнечной системы и много дальше. Столь великую миссию воспели не в одном произведении верующие деятели искусств на Земле.

Во время полета молодые космонавты ощущали воодушевление. Чжифань поинтересовался:

– Наставник, а с чего это Будда решил отойти от земных дел?

Не он первый поднимал этот вопрос. Гусину уже многократно приходилось на него отвечать. Но наставник всегда охотно делился с учениками своими соображениями. Ведь такие рассуждения – сами по себе упайя, средство, которым учитель подводит подопечных к просветлению.

Гусин начал рассказ:

– Когда принцу Сиддхартхе Гаутаме Шакьямуни было 17 лет, его отец Шуддходана избрал сыну в жены Яшодхару, деву, лик которой был столь же прекрасен, как и ее помыслы. Принц, прожив столько лет на земле, выказывал прилежание в овладении благами воздержания, созерцания и мудрости и подавлял в себе яды неведения, жадности и ненависти. Перед лицом мирских забот его душа оставалась чиста, подобно цветку лотоса, который никакая грязь и скверна вовек не запятнают. По достижении 19 лет Сиддхартха ощутил, что слишком долго не покидал дворцовых покоев, и возжелал выйти за их пределы, чтобы в свое удовольствие погулять снаружи. С этой просьбой сын явился к отцу. Шуддходана согласился отправить принца на прогулку по саду, но только в сопровождении многочисленных чиновников и придворных дам. И еще наказал одному особенно мудрому сановнику, чтобы тот неотступно следовал за принцем и давал ему необходимые наставления.

Сиддхартха сначала посетил сад у восточных врат, и на пути ему попался старик, худой, как хворостинка, с седыми волосами, с испещренным морщинами лицом, с горбом на спине, со скрученной талией, с посохом в руке. Двигался старец с большим трудом, и вид его вызывал всеобщие сочувственные вздохи. Принц спросил: «Кто это?» Сопровождавший его сановник ответил: «Ваше высочество, это состарившийся человек». Принца этот ответ глубоко тронул, в сердце у него закралась тоска. Каждый человек на свете вынужден мириться со страданиями преклонного возраста. Нельзя ли людей как-то избавить от них? После некоторых размышлений принцу так и не пришло в голову средство, которое было бы способно побороть старость. Прогулка сразу лишилась всей своей прелести, и принц попросил отвести его обратно во дворец.

Минуло несколько дней, и принц Сиддхартха вновь потребовал организовать выход в свет. На этот раз он отправился к южным вратам, где обнаружил больного человека, лежавшего на обочине дороги в мучительных терзаниях. Его вид вызывал лишь нестерпимую жалость. Принц вновь спросил: «Кто это?» Сановник ответил: «Это больной человек». Принца ужаснул этот страждущий. Тело наше сформировано из земли, воды, пламени и ветра. И когда эти начала оказываются не в ладу между собой, человека одолевают всевозможные хвори. Причем страдания доставляют не только тяжелые недуги. Легкие недомогания вроде головной или зубной боли могут быть ничуть не менее невыносимыми. Можно ли как-то избавить людей от болезней? Принц опять задумался и вновь не придумал какого-либо средства, которое могло бы избавить человека от боли. Раздражение его высочества не знало конца. Вновь он почувствовал, что прогулка не в радость, и вновь он возвратился к себе во дворец. Издревле поговаривают: «Лишь когда болезнь настигает наше тело, мы ощущаем боль, а пять страстей³ сбивают нас со здорового пути». И в этих словах есть свой резон.

В третий раз принц обратился к отцу с просьбой дозволить ему покинуть дворец. В сопровождении вереницы чиновников и придворных дам Сиддхартха добрался до западных врат, перед которыми как раз проносили тело мертвеца. Из покойника изливались гной вперемешку с кровью. От тела исходила страшная вонь. Скорбь одолевала посторонних при виде горько плачущих родственников почившего. Кончина происходит, когда составляющие тело четыре элемента расходятся в разные стороны. Тело тогда одолевают многие сотни мучений, и жизнь покидает человека. Представьте, что происходит, когда с быка сдирают заживо шкуру или с еще здравствующей черепахи отдирают панцирь. За печальным зрелищем было мучительно наблюдать. Принц вновь спросил: «Что это?» Сановник ответил: «Это умерший человек». Принц вновь задумался. Все люди, населяющие этот мир, рано или поздно будут вынуждены столкнуться со смертью. Конечная гибель – рок, которого никто не избежит.

На четвертый раз принц отправился к северным вратам. Вдруг перед его высочеством предстал державшийся величаво, с виду благочестивый и нравственный шрамана – странствующий монах. Одет он был в кашаю – одеяния цвета коры деревьев. В одной руке монах сжимал чашу для сбора податей, в другой – посох с кольцами из металла, которые звякали при ходьбе. Монах шел безмятежно своей дорогой. У Сиддхартхи при виде этого человека возликовало сердце. Почтенно сложив ладони перед грудью, принц поинтересовался у шрамана: «Что вы за человек?» Ответ: «Я – бхикшу». Принц уточнил: «А что делают по жизни бхикшу?» Шрамана пояснил: «Бхикшу – это монах, отошедший от всего мирского и посвятивший себя самосовершенствованию, чтобы найти свой путь. Отвергнувший все мирское мыслит лишь о самосовершенствовании и тем самым получает возможность освободить и себя, и все живое от страданий рождения, старения, болезни и смерти».

Услышав это, принц задумался. А ведь и он хотел разрешить основополагающие страдания рождения, старения, болезни и смерти, которые связывали все живое. Монах прекрасно облек эти помыслы в слова. Сиддхартха хотел было обратиться к шрамане за наставлениями, но того и след простыл. Принц испытал от исчезновения мудреца и печаль, и радость. Печаль – потому что ему было еще о чем спросить монаха по поводу пути к самосовершенствованию, а тот вдруг скрылся в неизвестном направлении; радость – потому что он обнаружил возможность избавления человечества от страданий старения, болезни и смерти. Воодушевленный принц вернулся во дворец.

Обойдя таким образом врата на всех четырех сторонах дворца, принц повстречал муки старости, недуга и гибели, а также ушедшего от мирских дел бхикшу. Все эти видения ниспослали небесные божества, чтобы помочь принцу уйти от мира и стать Буддой. Такова была воля судьбы.

На том Гусин довел заученную назубок притчу до конца и с таинственной полуулыбкой поглядел на Чжифаня и Жунянь.

– Так он ушел от мира и начал самосовершенствоваться, чтобы спасти всех от старости, болезней и смерти? – Такие вещи Жунянь всегда говорила с наигранным донельзя придыханием.

– Ну да, мы же не первый раз об этом слышим, – заметил Чжифань.

– Вот только… Медицина позволила нам обойти все эти три страдания. Тогда к чему нам искать Будду? – Жунянь охватило явное недоумение.

– Хороший вопрос, – признал Чжифань. – Того больного, которого Будда повстречал, мы бы сейчас вылечили вмиг. Наши высококлассные больницы лечат всех и продлевают дни старикам. Что же касается смерти, то и с ней мы вроде бы сможем разобраться благодаря науке и технологиям.

Верно говорил ученик. За счет геномики удалось взять под контроль абсолютное большинство заболеваний; а возможности регенерации и замены органов достигли того уровня, что, в сущности, люди уже обрели долголетие. Следующим шагом должно было стать единение с искусственным интеллектом, которое сулило человечеству бессмертие. Сознание умирающего человека можно было отсканировать и загрузить в механизированное тело. Тем самым жизнь и смерть действительно обратились бы в вечный круг перевоплощений и перерождений.

Но вслух Гусин ничего не сказал на замечания подопечных. Он всматривался в раскинувшийся за стеклом иллюминатора Марс, походивший на раскрывавшийся посреди бездны красный цветок лотоса.

Вплоть до недавнего времени люди смотрели на эту планету совсем иными глазами. Издревле все говорили о Марсе только в связи с «каналами», которые кто-то предположительно проложил на его поверхности. Потом все внимание переключилось на научные исследования, терраформирование и колонизацию космоса. И вдруг здесь решили искать Будду…

У Жунянь возник еще один вопрос:

– Наверно, главное – упорно учиться и верить в лучшее. Ну и набираться жизненного опыта. И настанет день, когда везде и всюду можно будет увидеть всеобще почитаемого Будду. У каждого человека в сердце хранится истинная таковость. Но большинство людей еще не прозрели и все еще остаются жертвами пустых метаний. К чему тогда лететь далеко в космос, искать то, что нам нужно, в столь далеких пределах?

Девушка полагала, что вся эта поездка была скорее перфомансом, чем научной экспедицией. Да, религия и искусство – неразрывно связанные вещи. Но Жунянь все равно ощущала неясный трепет от всей этой затеи.

Предпочитая не вдаваться в такие тонкости, Чжифань ответил ей вопросом на вопрос:

– А почему принц Сиддхартха не остался совершенствоваться у себя во дворце? И зачем монаху Сюаньцзану⁴ потребовалось преодолевать многочисленные опасности, чтобы заполучить в Индии сутры?

У Жунянь на глаза навернулись слезы.

К тому моменту андроиды уже пробудились. Микробы у них в головах телепатически подключились друг к другу и принялись с жаром обмениваться откровениями, почерпнутыми во время медитации. Вскоре разгорелся нешуточный спор: получеловеки не сошлись во мнениях о том, какие истины заслуживали доверия. В прежде безмятежном космическом корабле запахло порохом дискуссии.

«А могут ли искусственные люди стать Буддами?» – подумала про себя Жунянь.

На все происходившее в каюте безмолвно взирала со своего портрета одноликая и четырехрукая Махамаюри. Восседала она на золотистом павлине. В руках богиня держала цветок лотоса, цитрон, гранат и перо павлина. Каждый из предметов воплощал определенное качество: лотос – почтительность, цитрон – дисциплину, гранат – удачливость, перо павлина – освобождение от бед.

Махамаюри – олицетворение Вайрочаны. Вайрочана – абсолютное проявление духовной сущности Будды – располагает двумя добродетелями: поглощением и переубеждением. Эти способности материализованы в форме двух драгоценных престолов: трона белого лотоса, который обозначает готовность всегда проявлять милосердие, и трона синего лотоса, который символизирует обуздание всех страданий.

По скромному мнению Жунянь, вполне возможно, именно Махамаюри выступала навигатором, который не позволял кораблю сбиться с намеченного пути.

Накрутив пятнадцать кругов вокруг Марса, Чжифань вывел корабль на перицентр в 450 километрах от поверхности планеты и начал снижение. Они вошли в разреженную атмосферу Марса.

Местом посадки было избрано плато провинции Фарсида в западном полушарии. Чжифань вклинился в перебранки андроидов и выпустил их наружу. Полуавтоматы-получеловеки сразу перешли в рабочий режим и либо полетели вперед, к небу, либо устремились вниз, к земле. Зонды ринулись искать следы Будды.

Сущность, которую посчитали за Шакьямуни, вероятно, нашла пристанище на одной из скал Марса. Но «увидеть» ее нельзя было ни живыми, ни механизированными глазами, только «аккумулированное сознание», возникшее благодаря слиянию андроидов и живой материи, могло зафиксировать присутствие богини.

Космонавтам открылся «другой берег существования» – опустошенный и безмолвный. Красный песок был усеян мелкой галькой. Повсюду высились вулканы и зияли кратеры. Над неровным рельефом нависло, подобно огромному зонту, розоватое небо. Со времени посещения этих краев первыми зондами прошло очень много лет. Марс вроде бы не изменился, но в то же время выглядел не таким, как прежде.

Встав на замершие в неподвижности камни всех возможных размеров, Гусин принюхался. Не это ли дыхание Будды? Командиру припомнился Даошэн, буддийский монах эпохи китайской династии под названием Восточная Цзинь⁵. Даошэн долго учился и постиг многие тайны буддийских предписаний. Монах полагал, что «все живое способно стать Буддой». Более того, он заявлял, что даже «нерадивый в вере может стать Буддой». Скандальная мысль по тем временам! Догматики объявили Даошэна еретиком, желающим ввести народ в заблуждение, и изгнали его из духовенства. Однако Даошэн не изменил своему учению. И тогда он избрал себе в слушатели камни и начал им проповедовать свои заветы. Дойдя до принципа, что даже неверующему дано стать Буддой, Даошэн обратился к камням: «Отвечает ли то, что я говорю, велению сердца Будды?» И камни все как один одобрительно закивали. Отсюда, кстати, афоризм про человека, который говорил так красноречиво, что смог растрогать даже твердые камни. Лишь позднее трактат «Нирвана-сутра» попал на юг Китая, и только там монахи смогли по достоинству оценить проницательные мысли Даошэна.

Камни на Марсе вроде бы тоже скучились и ждали поучений от Будды.

Группка андроидов прибыла в низину, напоминавшую по форме овраг. Считалось, будто это все, что осталось от высохшей реки. Поверхность Марса некогда была испещрена потоками воды. Отложения, оставшиеся от них, можно было наблюдать на промерзшем грунте. Более того, в некоторых местах обнаруживалась даже жидкость.

Отдельные зонды направились к укрытыми покровом снега вулканам и кратерам. И на Марсе когда-то была жизнь – это непреложный факт. Причем весьма вероятно, что на скалах и под снегом еще сохранились какие-то бактерии.

Современные буддологи полагают, что Будда приходит в мир вследствие заурядной эволюции обыкновенных организмов. Жизнь всему на Земле дали бытовавшие в океане устойчивые микроорганизмы, в которых начали сами по себе, чисто по законам химии, размножаться элементарные частицы. И вот, после неизвестно сколько продолжавшихся бесчисленных перерождений, была достигнута – очень поступательно – некоторая ступенька в процессе эволюции, и – вовсе даже не вдруг – сформировались все благоприятные условия для того, чтобы жизнь превзошла саму себя и вышла за известные рамки. Это как в китайском традиционном театре, когда артист резко меняет заранее заготовленную маску и по мановению руки неожиданным образом преображается, являя всем созерцающим его магию перевоплощения. Эволюция – вот действительно самое чудесное из всех чудес вселенной.

Когда Чжифань и Жунянь представляли себе, что все в мире – самое возвышенное и самое низменное, самое благородное и самое жалкое, самое благообразное и самое безобразное, самое приличное и самое отвратительное – в конечном счете способно преобразиться в Будду, у них все внутри трепетало, словно им в самое сердце загоняли серебряные иглы для акупунктуры.

Однако, исходя из всех имеющихся свидетельств и доказательств, за всю историю к человечеству прозревший снизошел лишь один раз. А потому вероятность появления второго подобного существа была невероятно мала.

И все же теория причинности, выработанная в рамках восприятия эволюции с позиций религии, указывала, что появление Будды в полной мере вписывается в принципы естественного отбора и выживания сильнейших. Так что даже если многие тысячи поколений в поте лица посвящали бы себя вере и самосовершенствованию, отсутствие должных условий свело бы все их жертвы в ничто или даже привело бы к тому, что все их усилия были бы на благо лишь нечисти, царившей в других учениях.

Вся тягость жизни заключается в том, что стать Буддой – крайне тяжелое занятие. Допустим, что на Марсе остались некоторые проявления жизни. Но эти реликты столь малочисленны и слабы, что приходилось задаваться вопросом: а смогут ли они вообще произвести на свет хоть что-то, уже не говоря о Будде?

Земля – прямая противоположность Марсу. На поверхности нашей планеты жизнь проявлялась в самых сложных формах. Возьмем для примера многочисленное царство насекомых. Одних жуков насчитывается где-то триста тридцать тысяч видов. Многие жуки в течение своего жизненного цикла питались одними цветами, что вынуждало потомков против собственной слабой воли эволюционировать в иные формы. Вот, собственно, как мы и получили то диковинное разнообразие животного мира.

И все же – при всем этом богатстве фауны – нашелся лишь один вид зверей, которому в конечном счете суждено было стать человеком. А из несметного количества людей, которые вступали на Землю, лишь один смог стать Буддой. И не так давно эти же «венцы творения» учинили на Земле очередную мировую войну, в которой почти что полностью истребили друг друга, едва избежав Судного дня.

Есть крылатое выражение: «если мое бренное тело не использовать в нынешней жизни для обретения освобождения, то в какой жизни мое тело обретет освобождение?» Эта фраза как раз свидетельствует о том, что жизнь необычайно трудна, а жизнь существ сущих – весьма ценна.

Пройдя через все эти невзгоды и достигнув некоего баланса, человечество все же переключило свой взор с Земли на необъятный во времени и пространстве космос. Ситуация тонкая: во Вселенной – великое множество миров, которые могут вмещать в себя огромное количество Будд, бодхисатв и людей, заключенных в шесть кругов перевоплощений. Все они, в теории, должны были быть распределены по иным пространствам, отличающимся от четырехмерных пределов, которые знакомы человеку, или же в мирах более высокого измерения. А если здесь еще учитывать параллельные вселенные, то пространство для поисков становится бесконечным. Каждый отдельный мир скрывал в себе неизвестные опасности, а также неизведанные сокровища. Несметное число миров позволяло надеяться на некоторую возможность появления Будды в одном из них.

Снова обращаемся к древним премудростям: «Смотрит Будда в пиалу воды и видит в ней сорок восемь тысяч живых существ».

Если бы на каждом небесном теле, где есть жизнь, появился бы хоть один прозревший, то число Будд могло бы быть неиссякаемым.

Кроме того, стоило принимать во внимание, что познания человека по поводу жизни весьма ограничены. А потому Будды в бесконечном пространстве и времени могли быть распространены сверх наших самых смелых ожиданий.

Еще до последней войны ученые смогли разыграть в лаборатории весь процесс эволюции с одной каплей нефти, показав, что даже химическая субстанция, начисто лишенная жизненных систем, может преобразовываться и эволюционировать. Тем самым было подорвано предубеждение, будто эволюция осеняет лишь живые организмы.

Выдвигались предположения, что во вселенной могли быть потоки энергии, способные породить некое сознание, и что даже некоторые светила могли быть специфическим видом живых организмов. То есть в Галактике где-то потенциально существовали материи, похожие на наши нейросети. Могли ли такие независимые и внутренне непротиворечивые существа трансформироваться в Будду?

В общем, цели исследования космоса вовсе не ограничивались посещением таких планет, как Марс, где в перспективе могла существовать жизнь. Будда мог быть везде.

Если прозревшие действительно существовали, то они вели так называемое «утонченное бытие». Ведь как только Будда приходит в этот мир, он способен превосходить все естественные феномены и даже материальные оболочки. Будда же – и «пустота», и «ничто».

Что же касается рядовых верующих, их жизнь вдобавок предполагает и некоторые материальные основы, в том числе плоть и кровь, в которые облечены все представители рода человеческого. Сколько бы быстротечным ни было наше бренное существование, из него надлежит извлечь максимальную пользу. «Тело человека столь же тяжело обрести, как цветок у фикуса». И еще: «единожды утрачивая человеческое тело и десяток тысяч раз его не вернешь». Даже в век долгожителей нельзя проявлять леность или неосмотрительность. Как раз наоборот, ценность медицины заключается в том, что она дает нам больше времени не предаваться лени и расхлябанности.

Гусин ощущал сильное воодушевление при мысли, что существование всего человечества вверено в его руки, и про себя он возносил хвалу современной медицине.

Молодость командира пришлась на разгар мировой войны. Бактериологическое оружие лишило Гусина обоих родителей. Юношу успели вовремя откачать подоспевшие медики. Неизвестно, в кого он обратился бы после преждевременной смерти: в голодного духа⁶ или дикого зверя. Нельзя было исключать ни тот, ни другой поворот Колеса бытия⁷. После этого спасения Гусин вверил себя благости Будды.

Современная буддология подробно рассуждает на тему того, что «искусство врачевания есть благо». С точки зрения Гусина, медицина способствовала искоренению болезней и долголетию, но все же ее следовало отличать от полноценного превращения в Будду. Хотя, и это отрицать нельзя было, чтобы стать Буддой, человеку действительно нужно позаботиться о первооснове: здоровье. Есть легенда, что человек, испытывавший сильное недомогание, уединился в пещере где-то посреди Гималайских гор, просидел там безвылазно многие месяцы и, так и не прозрев, умер от запущенной простуды. С другой стороны, медицина скрывает в себе безграничный потенциал к проявлению милосердия и сострадания. Разве этого недостаточно, чтобы поставить ее в один ряд с заветами и заповедями буддизма?

Причину безустанных поисков людьми инопланетян можно связать с ощущением того, что жизнь дается нелегко. А вдруг у внеземных цивилизаций медицина достигла такой степени развития, при которой у них появляется гораздо больше прозревших?

Корабль прорезал звук сигнализации. Чипы зрительной коры судна выдали изображение, полученное от андроидов. Те, сгрудившись в большую стаю, неслись в сторону горы Павлина – щитовидного вулкана. Возвышенность покрывал купол алого тумана. Куда летели машины, было непонятно.

– Нашли Будду? – взволнованно спросил Чжифань.

Ответом послужили страшные крики андроидов. Сигнал прервался.

– Что там случилось? – В голосе Жунянь звучала тревога.

Гусин же утвердился во мнении, что космос по-прежнему был вместилищем не только Будды, но и непредсказуемых опасностей. Человечество давненько не заглядывало в этот край света, а вселенная в своем изменчивом коварстве была лишь отражением внутренней склонности человека к заблуждениям и искушениям.

На мониторах корабля промелькнула какая-то тень, силуэт, который сразу же испарился в дымке. Только при обработке изображения удалось разглядеть, что предмет походил на птицу, а точнее – летательный объект, сильно напоминавший павлина.

– Откуда такие штуки на Марсе? – Кровь отлила от лица Жунянь, будто ее уложили на операционный стол и подсветили яркими лампами. Девушка с самого начала питала сомнения по поводу задумки слетать на планету, слишком близкую по всем качествам к Земле. Может быть, Нептун был бы более подходящей целью.

– Так может, это Будда и есть? Быстро двигается. Как бы нам с ним пересечься? – Чжифань демонстрировал и полную сосредоточенность, и бурное ликование.

Махамаюри продолжала молча созерцать экипаж корабля со своей картины.

В сердце Гусина воцарилась скорбь. Ведь для того, чтобы найти Будду, самое главное – отказать себе в самом желании встретиться с Буддой. Вот почему им потребовались андроиды с бактериями вместо мозгов. Только таким аппаратам было дано отстраниться от собственного «я», которое связывает человека по рукам и ногам. И здесь скрывался даже больший парадокс. «Махамаюри» отправили в космос с весьма конкретной целью. Любое путешествие оборачивается провалом, если оно имеет заданную конечную точку. Отправление в путь с детально проработанным планом и однозначно избранным маршрутом, не допускающим никаких корректировок, – наивысший абсурд. Как только превращение в Будду становится целью, то человек лишает себя возможности стать Буддой.

Будучи командиром этой миссии, Гусин отлично все это понимал, но сказать об этом вверенным его заботам послушникам не мог. Вместо этого он приказал лететь к тому месту, где недавно побывали андроиды.

Корабль завис над горой Павлина, на высоте четырнадцати с лишним километров над поверхностью Марса. Пролетев сквозь густую пелену тумана, тайконавты увидели на крутом обрыве какие-то строения. Это была группка огромных конструкций мутно-белого цвета, напоминавшая скопление множества гарнизонов. Остатки полуразрушенных стен вздымались, как редкие клыки в пасти брошенной собаки.

Неужели и на Марсе строили цитадели? Это подумал про себя Чжифань. И у марсиан была своя Джетавана?⁸

На высоком сооружении, напоминавшем сигнальную вышку, виднелся странный предмет: монументальная красная крестообразная металлическая рама, встревавшая в ало-рыжее марсианское небо, будто желая его вобрать все в себя.

Штука эта напоминала упрощенную, подрезанную свастику – многозначительную розетку, к которой часто обращаются в буддизме.

Руины простирались во все стороны. Над ними зависла тишина. Ни одного следа чьего-либо присутствия.

Жунянь нахмурила брови. Ей показалось, что произошла какая-то нелепая ошибка.

– Больница… Это руины больницы, – с едва заметным волнением заметила она. Как заходящее солнце тонет в океане, так и образ Колеса бытия плотно засел в мыслях девушки.

– Точно. По всем признакам больница. Такая же, как те, что на Земле. Это не храм и не обитель, – заметил Чжифань.

Корабль приблизился к зданию. Датчики вывели на экраны поломанные вещи, лежавшие среди развалин: стеклянные сосуды и бугорки, похожие на эмбрионы павлина и, судя по всему, давно мертвые. Уродливые зародыши являли невооруженному взору все свои почерневшие внутренности.

– Амитабха… – Гусин молитвенно сложил руки перед собой.

У подножия скалы валялись разбившиеся от падения с высоты андроиды. Искусственные органы от встречи с землей разорвало на части и разбросало во все стороны. «Кровопролитная бойня», – подумал Гусин. Будто явившееся из пустоты невидимое лезвие прошлось по роботам.

Жунянь представила себе измызганный кровью операционный стол.

– Будда такое сотворил? – Чжифань не сдержался. Его вывернуло наизнанку.

Жунянь удрученно разглядывала красный небосклон Марса. Кажется, скоро начнется песчаная буря.

Когда они пролетали над пиком горы, им навстречу устремилось множество копий того силуэта, напоминавшего птицу. Существа быстро заполонили все небо и обрушились на корабль. Раз. Еще раз. И снова. Словно бы фигурам не терпелось распотрошить им все нутро. Каюту ожесточенно трясло.

1.Буквально с китайского «Царица павлинов». «Владыка тайного знания» или видья-раджа в буддийской традиции. Доброе божество, уберегающее людей от всех отрав, как телесных, так и душевных. В Китае величается «просвещенной на павлине», поскольку ее часто изображают восседающей на этой птице. Образ павлина – неслучайный: эта птица пожирает ядовитых змей. – Здесь и далее примечания переводчика.

2.Имена путешественников – говорящие. Соответственно, Гусин – Идущий в одиночестве, Чжифань – Знающий путь обратно, а Жунянь – Достигшая возраста.

3.Пять страстей согласно буддизму: тяга к богатству, женщинам, славе, пище и сну..

4.Буддийский монах эпохи династии Тан привез из Индии в Китай и перевел великое множество буддийских трактатов. Его история легла в основу классического романа «Путешествие на Запад».

5.317–420 годы.

6.Голодные духи, или преты, – низший сегмент Колеса бытия, души покойников, которые остаются на свете и не знают покоя.

7.Также бхавачакра. Воплощение круговорота жизни и смерти в буддизме.

8.Один из самых известных буддийских монастырей Индии.