Kitabı oxu: «Переменная облачность»

“Всё- суета сует”.

Соломонова (а, может, чья-то еще) мудрость

“Переменная облачность. Осадков не ожидается”, – оптимистично заверил наивных слушателей диктор. Впрочем, его вины в ошибочном прогнозе не было – метеорологи облажались, как обычно. Все привыкли уже.

К обеду мрачные сероватые облака сгрудились, превратившись во многообещающую беременную тучу, которая, разумеется, не замедлила разродиться противным, частым, мелким дождичком.

Предусмотрительные прохожие тут же пораскрывали над головами зонты и ускорили шаг.

Капли заплясали свою странную чечетку на еще зеленой листве деревьев.

В этот мрачный августовский день и настроение должно было быть у всех мрачным. Так казалось. Ну, если не мрачным, то меланхоличным, по меньшей мере.

Что опять же неудивительно.

* * *

Чем опасны сезонные депрессии

1.

Супруги

– Завтра ответственный день. Прилетает Фишер, мы во что бы то ни стало должны заключить с ним контракт.

Анна подавила зевок и, вытянув левую руку вперед, полюбовалась свежим маникюром.

– Заключишь ты этот несчастный договор. Пустишь в ход все свое обаяние, немцы не устоят…

Зарецкий усмехнулся.

– Благодарю. Если б в еще в твоем голосе звучало меньше сарказма…

– Какой сарказм? Все, что я сказала, истинная правда.

Взяв с журнального столика изящную зажигалку, она задумчиво повертела ее в пальцах.

– Кислый у тебя вид, – заметил Зарецкий.

– Сезонная депрессия.

– Депрессия – это твое обычное состояние.

Анна пожала плечами.

– Пора привыкнуть.

– Я и привык.

– Кстати, сегодня меня пригласили поужинать, – как бы между прочим сообщила Анна после небольшой паузы.

Зарецкий насмешливо приподнял брови.

– Неужели? И кто же?

– Так… один каратист.

– Только один?

– Что ты имеешь в виду под словом “только”?

– В фитнес-клубе, где ты столь увлеченно занимаешься, мужиков полно. Вот я и интересуюсь – неужто только одному пришло в голову тебя “клеить”?

– Наверное, потому, что с другими я просто не заговаривала.

– Резонно.

– А фитнесом я занимаюсь не слишком увлеченно. Я занимаюсь им от скуки.

– Кто бы сомневался.

– Смешно, Зарецкий. Я даже не могу заставить тебя ревновать.

Зарецкий негромко засмеялся.

– Только последней идиотке могло бы прийти в голову изменить… мне. А ты не идиотка, слава Богу. Временами мне даже кажется, что ты неглупая особа…

– Спасибо. Чертовски польщена.

– Для женщины неглупа, разумеется.

– Польщена вдвойне.

– Стерва, правда.

Она прищурилась.

– Складывается впечатление, что мужчинам нравятся стервы.

– Красивые стервы.

– Это комплимент?

– Это констатация факта. Впрочем, стерва ты умеренная. Так, стервочка…

– И зануда.

– В определенной степени.

– Кстати, о занудах. Ирка мне не звонила?

– А она должна была тебе позвонить?

– У нее проблемы.

Зарецкий тонко улыбнулся. Он умел тонко улыбаться. Ему это шло.

– У твой кузины одна проблема – подыскать себе хорошего мужа. Прекрасно обеспеченного и во всех отношениях идеального. Такого, как я.

– Твое самомнение поистине безгранично, – усмехнулась Анна.

– А что, имеются возражения?

– Да нет…

– Может, ты считаешь, что я недостаточно богат? Ну, разумеется, в сравнении с нефтяными магнатами я выгляжу довольно жалко…

– Мне не кажется, что ты недостаточно богат. Меня устроила бы и более скромная жизнь.

– Врешь, котенок. К хорошему люди привыкают очень быстро, а вот отвыкнуть – увы-с. Тяжело.

– Возможно, ты прав.

– Не возможно, а точно. Я хорошо обеспечен, даже по западным меркам, не старик – сорок четыре для мужчины не возраст, не импотент…

– Честолюбив…

– Здоровое честолюбие еще никому не мешало. Напротив, помогало.

– А еще ты немного циник и на людей смотришь с презрением…

– Большинство людей ничего, кроме презрения, и не заслуживает, – вздохнул Зарецкий, – Увы.

– Временами твое совершенство меня угнетает.

– А ты не смотри. К примеру, подыщи себе какое-нибудь хобби. Твои сезонные и межсезонные депрессии являются следствием недостаточной занятости.

– К чему ты клонишь?

– Сколько времени мы с тобой женаты? В восемнадцать лет ты заявила, что не готова стать матерью, и я с этим, конечно, согласился. Теперь тебе почти двадцать пять. Самый подходящий возраст, не находишь, для того чтобы быть готовой родить ребенка?

– Не знаю…

– Ты боишься ответственности. Это твоя характерная черта – всего бояться.

– Интересно, кто из нас зануда?

– Как только речь заходит о ребенке, я немедленно превращаюсь в зануду, заметила?

– Ладно. Может, у меня недостаточно развит материнский инстинкт. Я не считаю благодатью обкаканные пеленки и вопли по ночам. И я боюсь рожать, потому что это больно и вообще ужасно. А еще беременных тошнит, у них опухшие лица, толстые животы, выглядят они безобразно…

– С этим можно поспорить, котенок. Не слишком акцентируй внимание на негативной стороне вопроса.

Ты просто инфантильна, вот и все. Инфантильная, психически неустойчивая особа…

– Замечательно. Удивляюсь, почему ты вообще на мне женился.

– Да я и сам порой недоумеваю…

– Вероятно, в тот момент у тебя случилось временное помутнение рассудка.

– Не иначе… Ты была такой юной и казалась такой неиспорченной… оранжерейным цветком. Дочь профессора математики Васнецова…

– Что значит, казалась?

– Увы. Хочешь, чтобы я сказал, что ты действительно неиспорченна? Прости, но это вызывает большие сомнения…

– Если меня кто-то и испортил, так это ты. Твое потребительское отношение с жизни и к людям.