Kitabı oxu: «Глубокие тайны Клиф-Хауса»

* * *

© Миддлетон О., 2025

© ООО «Издательство „АСТ“», 2025

Пролог

Изумрудное поле гольф-клуба напоминало ковер, который бросили на землю, но забыли расправить складки и бугры. Кое-где просматривались желтые пятна песчаных ловушек – «бункеров», как будто моль проела плеши.

Крис никогда не любил гольф. Что за интерес ходить от одной дырки в земле к другой, волоча за собой тяжелую сумку с клюшками и с умным видом долго прицеливаться к шару. Главное, не понять – то ли игрок занят долгими математическими расчетами силы удара, то ли пересчетом только что полученных биржевых котировок. А уж разнообразие клюшек и умение использовать ту или иную в зависимости от ситуации на поле – это вообще было выше интеллектуальных способностей Криса. Старый вояка предпочитал компьютерные войны и с сожалением думал о том, что возраст неумолимо уводил его все дальше и дальше от реальных полей сражений. А жаль. Солдат – всегда солдат.

Он вальяжно развалился в низком мягком кресле гостиной гольф-клуба с пинтой пива и газетой, по-старомодному подшитой к деревянной рейке.

Клуб был дорогой и, по мнению Криса, снобистский. В нем, видите ли, не приветствовались планшеты и гаджеты, а разговаривать по телефону внутри здания и вовсе запрещалось.

Сквозь высокие, почти до потолка, окна гостиной просматривался зеленый пейзаж с цветными точками фигурок игроков. Время от времени Крис поднимал глаза от газеты и наблюдал за их передвижением. В какой-то момент он зачитался, и, когда поднял взгляд, на поле уже никого не было. Через минуту послышался шелест колес электрокара, притормаживающего у крыльца, а вслед за ним громкий цокот шипов по полу фойе и рокот колесиков сумок с клюшками.

Веселый голос Дэвида обещал кому-то надрать задницу и обязательно отыграться в следующий раз.

– Давно ждешь? – Вопрос прозвучал скорее приветствием, чем выражением реального интереса. Дэвид стоял над старым другом, уперев руки в боки, и делал вращательные движения туловищем, как будто вертел невидимый хула-хуп. – Черт! Кажется, спину потянул. Старею. Теряю гибкость.

– Не все мальчиком бегать, – хмыкнул Крис.

– Ладно. Не умничай. Мне и Эммы хватает мозги вправлять. Ты что думаешь, я сюда сбегаю играть в этот чертов гольф? Нет, дружище, я здесь, чтобы отдохнуть от домашней тирании.

– У меня, слава богу, таких проблем нет.

– Повезло.

Крис уже отложил газету и, крякнув, выбирался из крепких объятий кресла.

– Пойду повторю. – Он приподнял над столиком пустой стакан и сделал шаг в сторону барной стойки. – Тебе пива или что-нибудь покрепче?

– Крис, дружище, сколько лет ты меня знаешь? Я до шести крепкое не употребляю.

– Знаю, знаю. Просто люблю слышать эту фразу. «Не употребляю» у тебя звучит как-то особенно. С двойным смыслом, что ли.

К тому времени, когда Крис вернулся с двумя высокими стаканами светлого, почти прозрачного пива, Дэвид уже переобулся. Красивые черно-белые туфли для гольфа валялись шипами кверху рядом с креслом. Их владелец аккуратно расправил красные с желтыми ромбами носки, прежде чем вставить ноги в обычные кроссовки. Увидев Криса, он продолжил завязывать шнурки и, не поднимая головы, кивнул в сторону низкого столика, стоявшего рядом с его креслом. Покончив с обувью, протянул руку к запотевшему стакану.

– Легкое? – спросил он.

– Да, – кивнул Крис. – Как ты это пьешь? В нем же ни вкуса, ни градуса. Пустая трата денег.

– Зато на почки хорошо действует, промывает. Короче, рассказывай, что за срочность у нашей встречи, что ты аж сюда прискакал. – Дэвид отхлебнул из своего стакана, блаженно прикрыл глаза и даже причмокнул от удовольствия.

– Я думаю, Дэн Стокер нашелся. Вернее, его скелет.

– Иди ты! И где?

– В винном погребе, – как бы между прочим сообщил Крис.

– В каком погребе?

– В том, что под домом Генри Колда.

– Не может быть! – Присвистнул Дэвид. – Все-таки чертяка полез туда.

Часть первая

Глава 1
Эйлин

Весна не спешила приходить в Англию. Даже здесь – на ее южной оконечности, на побережье Ла-Манша, где климат считается наиболее мягким и теплым, – большинство деревьев стояли еще голыми.

– Какая же все-таки несправедливость. И так лето в наших краях короткое и теплом не балует, так еще и эта весна долгая, холодная. Как противный гость, никак не уйдет. – Оливия оттянула большой пушистый шарф, намотанный почти до носа, и отхлебнула из бумажного стаканчика.

От холода ее скулы налились румянцем, а кончик носа, наоборот, побелел. Настолько, насколько может побелеть кофейно-оливкового цвета кожа мулатки.

– Какая же гадость этот холодный кофе, – возмутилась она.

– Надо было пить, пока он был горячим, а не трещать, как ты обычно это делаешь – без умолку, – отозвалась Эйлин.

Девушки шли вдоль пустынного берега. Неприветливое серое небо сливалось на горизонте с таким же свинцово-серым морем, образуя единое полотно. Вся разница была в том, что небо гремело криками чаек, а море тихо катало пузырьки желтой пены вдоль кромки пляжа.

– Если тебе мои новости надоели, выкладывай свои, – буркнула Оливия.

– Если честно, то особых новостей нету. Я немного разочарована в том, что происходит. Эйлин обхватила обеими руками стаканчик с остывшим кофе, как будто старалась его согреть. – Я все понимаю – не девочка, но обидно. Зачем было брать меня в самую престижную фирму и давать мне самые бросовые дела?

– А ты думала, у тебя всегда будут, как в прошлый раз – погони, нападения с ножом? Что тебе будут каждый день колоть в шею барбитураты?¹ – усмехнулась Оливия.

– Нет, конечно. Но я уже три года не занимаюсь ничем, кроме защиты мелких магазинных воришек и бракоразводными делами. Замечательное продолжение «блестяще» начавшейся карьеры адвоката!

– Во-первых, не надо забывать, что полтора года мы все просидели в пандемии, как в тюрьме, так что магазинных воришек не было и…

– Зато число разводов удвоилось, – перебила ее Эйлин. – Так ты считаешь это замечательным продолжением «блестяще» начавшейся карьеры адвоката!

Они поравнялись с мусорным бачком. Эйлин в сердцах плеснула в море остатки холодного кофе и метнула стаканчик в бачок. Тут же на его край села голодная чайка. Всем своим видом она изобразила разочарование – ничего съестного.

– Да, – Эйлин обратилась к птице, – хорошо тебя понимаю. У меня тоже ничего, что бы дало пищу… – Она помолчала и добавила: – Для ума.

Девушки в молчании дошли до городского причала, где в ожидании летнего сезона тихо качались на волнах небольшие катера и яхты.

– Что мы все про дела да про дела. Как на личном фронте? – Не в характере Оливии долго молчать.

– Нормально.

– Как Стив?

– Тоже вроде нормально. Обожает свои компьютеры и цветы. Ты не поверишь, он по-прежнему каждую субботу дарит мне свежий букет цветов.

– В этом что-то есть… Что-то сентиментальное…

– …или привычка. – Эйлин с сожалением покачала головой. Оливия хотела еще что-то сказать, но не успела. В кармане куртки Эйлин раздался негромкий перезвон колокольчиков.

– Привет, братишка! Как движется ремонт? Что с голосом? Что-то с отцом?.. Что-о-о-о?.. Скелет? Где?.. Поняла. Ничего не трогай, никого близко не подпускай. Я уже бегу.

Подруги повернулись друг к другу. У одной в глазах стоял вопрос, у другой – ужас.

– Что? – одними губами спросила Оливия.

Эйлин как будто ее и не слышала.

– Ты же знаешь, что перед отъездом в Испанию отец затеял перестройку дома, – проговорила она.

– Откуда мне знать? Зачем вам перестройка дома?

– Затем, что из семьи в нем остаются жить только Мартин и Нэнси, – принялась объяснять Эйлин. – Куда им столько?! Половину дома решили перестроить в три квартиры и сдавать. Короче, одно крыло дома пошло под реновацию, и там, в камине комнаты, которая сто лет стояла пустая и ею никто не пользовался – она была гостевой спальней, а гости у нас редкая редкость… Строители стали ломать стену, а из каминной трубы выпал скелет… Младенца. Это то, что я поняла из рассказа Мартина.

Глава 2
Клиф-Хаус

Белая лента с повторяющейся голубой надписью… СRIME SCENE DO NOT CROSS… протянулась поперек въезда на парковку перед домом.

Эйлин, слегка пригнувшись и приподняв ленту над собой, прошла под заграждением, протиснулась между машиной брата и большим, как кузов самосвала, железным контейнером, наполовину наполненным строительным мусором. Она поднялась по ступеням крыльца. Полицейский, охранявший входную дверь, преградил было дорогу, но, увидав удостоверение Эйлин и узнав, что вообще-то он охраняет ее собственный дом, сделал шаг в сторону и даже вежливо придержал перед дамой дверь.

В прихожей Эйлин огляделась. Знакомое витражное окно над дверью отсвечивало разноцветными пятнами на кафеле пола. Справа от двери – старинная вешалка и высокое медное ведерко для зонтов рядом с ней. Противоположную входной двери стену закрывала синяя пластиковая занавеска.

Почти год прошел с тех пор, как Эйлин была здесь последний раз. Отец и его жена Дороти, готовясь к отъезду, собрали всю семью. Пригласили и родителей Нэнси, и Стива, и даже его мамашу миссис Паркер. Дороти, как всегда, закатила пир. Было вкусно, но невесело. Миссис Паркер хвалила еду, дом и смелость пожилых людей: в их-то возрасте менять привычки, бросать такую красоту, – она кивала в сторону веранды и сада, простирающегося за ней до самого обрыва к морю, – и все ради новых впечатлений.

– Не только впечатлений. В нашем возрасте самое главное – это здоровье, – как бы извиняясь за легкомыслие, объясняла Дороти. – Для моего мужа, больного диабетом, необходим теплый и сухой климат.

Так, в разговорах о здоровье и о предстоящем переезде, прошел последний вечер в родительском доме. Немного грустно.

С сыном Дороти, Мартином, учитывая то, что он был на шесть лет старше Эйлин, общего было мало, а с его женой, хоть Нэнси и была одноклассницей Эйлин, тоже особой дружбы не водилось.

После отъезда родителей Мартин и его теперь беременная жена разместились в одном крыле дома. Второе, пустующее, оказалось почти полностью заполнено всяким строительным инвентарем.

На минуту Эйлин даже посочувствовала семье – нелегко жить на стройплощадке. Но стройка рано или поздно закончится, и жизнь в старинном, но обновленном и модернизированном доме будет иметь свои радости и приятности. Можно и потерпеть временные неудобства. Так считала Нэнси.

Эйлин почти не помнила времена, когда ее жизнь в этом доме была радостной и приятной, и потому на рассуждения невестки только молча кивала.

Сегодня, правда, Нэнси не выглядела такой оптимистичной. Она забилась в угол дивана и одной рукой поглаживала свой беременный животик, а другой подпирала губу, не переставая ее кусать. Мартин мерил шагами веранду, перекладывал телефон из одной руки в другую, от одного уха к другому, кивал головой. Из-за стеклянной перегородки разговора не было слышно.

– Надо понимать, на другом конце Дороти? Сам отец?

Мартин накрыл экран телефона рукой и прошептал:

– Отец. Как всегда, инструктирует.

– А, ну тогда понятно… Какой уж тут может быть инструктаж. – Эйлин пожала плечами и повернулась к невестке. – Что говорит полиция?

– Ничего. Они там. – Нэнси неопределенно кивнула в сторону стройки. – Ждут, когда собаку привезут. Хотят все обследовать. Ужас какой-то! Эйлин, они и наши комнаты станут проверять? Кошмар. Как подумаю, что кто-то будет дотрагиваться до моих личных вещей – прямо мурашки по телу бегут.

– Это все гормоны. Ты теперь слишком чувствительная стала. Во-первых, полиция работает в перчатках; во-вторых, зачем им рыться в твоих трусиках? Они же не доказательства преступления ищут, а возможные мотивы. Твой-то малыш, – она наклонилась над молодой женщиной и слегка пощекотала ее живот, – под надежной защитой. Сколько еще?

– Три месяца.

– Ну, за это время все выяснится. Пойду чай сделаю.

Эйлин вышла из кухни с тремя дымящимися чашками на подносе. Она плечом слегка подтолкнула дверь из холла в гостиную и привычным жестом повернулась спиной, придерживая ее открытой. В этот момент у нее над головой взметнулась рука и уперлась в тяжелую дверь, не давая ей закрыться. Знакомый голос произнес:

– А вот и чай! Очень кстати.

– О! Инспектор Хикманн собственной персоной! – воскликнула Эйлин. – Джим, ты меня напугал. Какого черта ты тут делаешь?

– Не могу, что ли, друга навестить? – весело сказал он и, не спрашивая разрешения, взял с подноса одну из чашек.

– Вообще-то это был мой чай, ну да ладно. Что там? – Она кивнула в сторону синей клеенки.

– Не совсем мое дело. Вернее, совсем не мое. Я же обычно занимаюсь свежими преступлениями, а тут… Явно дела давно минувших дней. Так что я просто забежал подбодрить Мартина, ну и для порядка.

– Да уж… Порядок у нас в городе, прямо скажем, образцовый.

– Эйлин, не начинай. Ты как человек закона должна радоваться, что в городе нет громких преступлений. Я, конечно, понимаю, что без преступников тебе скучно – некого защищать, но, поверь, у полиции все равно дел по горло.

– Допустим, я тебе поверила. В настоящий момент моя задача соблюдать интересы семьи. Что-нибудь выяснилось по останкам?

– Увезли на экспертизу. Подробности – в заключении патологоанатома, – сообщил Хикманн.

– Что, прямо никаких намеков? Ни пеленок с монограммой, ни крестика на шее младенчика?

– Эйлин, я не знал, что ты любительница сентиментальных романов, – покачал головой инспектор.

– Ну, Дюма и Диккенса мы все читали. Даже в школе проходили.

– Пока никаких подсказок.

Не успел он поднести чашку к губам, как у крыльца послышался лай собаки.

– Это к тебе. – Эйлин указала в сторону двери. – А я тем временем поухаживаю за родней, – она указала на чашки на подносе, – пока не остыли.

– Родня или чай? – Хикманн тепло погладил ее по плечу.

Слишком тепло. Или ей это показалось?

– Чай. Родня еще долго будет приходить в себя. Вон, Нэнси почти в истерике. Пойду успокаивать.

* * *

После окончания юридического факультета в Оксфордском университете у Эйлин был выбор. Слух о ее блестящем расследовании дела пропавшей без вести Лиз Барлоу благодаря прессе и телевидению добрался до ушей руководства нескольких юридических фирм. Предложения, а вместе с ними и перспективы были заманчивы.

После некоторых раздумий Эйлин все-таки предпочла вернуться в родной город.

Главной гирькой, перевесившей чашу весов сомнений, оказались не уговоры Стива, он тогда еще не вошел в статус бойфренда, и уж точно не тоска по семье, а тот факт, что одна из самых старых и самых уважаемых в южном Девоне юридических компаний, а именно «Митчелл и Митчелл», прислала ей почти персональное предложение.

Эйлин, правда, прежде чем принять приглашение, провела собственное расследование. Выяснила, что пригласили ее не по просьбе отца. Генри Колд был в городе человеком заметным, уважаемым. За ним крепко держалась репутация «открывателя любых дверей». Этим пользовались многие просители, и он всегда помогал. Но здесь Эйлин могла смело благодарить свой собственный ум и отвагу.

Исчезновение Лиз Барлоу произошло в 2012 году. В 2017-м Эйлин взяла это дело в качестве дипломной работы. Она как адвокат дотошно искала свидетелей и возможные дыры в следствии. Самостоятельно, шаг за шагом, расследовала историю Лиз и все таки вывела преступников на чистую воду².

Стив был абсолютно счастлив. Он и поверить не мог, как удачно все сложилось. Как все здорово! Обе любимые женщины – подруга и мама рядом. Под боком, так сказать. Стив на скорую руку покрасил свой крошечный холостяцкий коттедж, купил новые чашки и даже уступил Эйлин рабочий стол, располагающийся в эркере спальни. Более того, он разобрал многолетние завалы хлама, хранившегося «так, на всякий случай» в сарайчике за домом. Вымыл и ошкурил старый верстак, установил на нем все пять своих компьютеров.

Сарайчик удачно примостился у задней стены дома. Дверь из него вела в кухню, и не надо было ходить вниз-вверх по довольно крутой лестнице за чаем. Туалет, кстати, тоже был на первом этаже. Все складывалось на удивление удачно.

Эйлин пыталась отговорить друга от всей этой суеты. Ведь в офисе «Митчелл и Митчелл» у нее был собственный кабинет, где она и проводила большую часть рабочего времени. Мудрая подруга Оливия объяснила, что иногда надо давать мужчинам возможность проявлять инициативу, и если уж мужчина готов перетаскивать свои компьютеры, то и подавно, – это можно и нужно только поощрять.

Эйлин приняла такую установку и не спорила.

* * *

– Полиция распорядилась прекратить работы. Строители с радостью ушли. Черт бы их побрал! – возмущался Мартин.

Эйлин сделала слабую попытку объяснить брату, что это нормально. Что на месте расследования не должно быть посторонних. Ее доводы еще пуще разозлили брата.

– Как ты не понимаешь, сестричка! Они же теперь уйдут на другой объект и к нам вернутся бог знает когда. К рождению малыша никак не управятся.

– Думаю, эту проблему отец как-нибудь решит. Не беспокойся, – холодно осадила его Эйлин. Она терпеть не могла, когда он называл ее «сестричка».

– И вообще, как ты понимаешь, находиться в доме, пока здесь хозяйничает полиция, невозможно. Собаку еще притащили. Нэнси напугана до полусмерти. Мы решили на время расследования уехать из Торки.

– Куда?

– У дяди Нэнси есть маленький домик – старая ферма в Озерном крае, мы пока там поживем.

– А как же твоя работа? – удивилась Эйлин.

– Я не отец. Мое ежедневное присутствие на пивоварне не обязательно. Работали же мы в пандемию на удаленке. Вай-фай в Камбрии³ хороший. Я узнавал.

– Ну, раз так – будем на связи.

– Не все так просто, – вздохнул Мартин. – Отец категорически против моего отъезда. Кто-то должен присматривать за домом. Мне что ж теперь – разорваться?! И жене нужно обеспечить покой, и за этим чертовым домом присматривать! – Он в сердцах ударил кулаком по коленке.

По всей видимости, не рассчитал силу удара, так как лицо его исказилось. То ли от боли, то ли от досады.

– О! Уже и для тебя дом стал «чертовым», – хмыкнула Эйлин. – Не кипятись. Если все быстро разрешится, то и стройка, во всяком случае ее грязная часть, может закончиться до родов. Останется только отделка.

Дверь в гостиную снова открылась.

– Боюсь, что быстро не закончится. – Голос инспектора был напряженно-серьезен.

Все трое обернулись. Хикманн устало упал в кресло, стоящее напротив дивана, и вытянул ноги.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Эйлин.

– Не хочу вас сильно расстраивать, но собака обнаружила еще один скелет.

– Что-о-о-о? – хором воскликнули Мартин и Эйлин.

Нэнси, чуть не расплескав свой чай, в ужасе зажала рот руками.

– Где?

– Как?

Все заговорили одновременно.

– Отвечаю по порядку. Скелет взрослого мужчины. Джинсы, футболка, армейская куртка. Кто-нибудь из знакомых попадает под описание?

– Дурак, что ли? – обиделся на друга Мартин.

– Да шучу я, шучу. Вы знаете, что в доме есть винный подвал?

– Конечно, – кивнул Мартин. – Отец там держит коллекцию вин. Правда, в последние годы он ее не пополнял.

– А то, что за одним из стеллажей есть дверь? – продолжил инспектор. – За ней небольшая площадка и довольно крутая лестница, почти отвесная. Она ведет вниз в вертикальный туннель. Похоже, что нижний конец туннеля – это выход к основанию скалы, на которой стоит ваш дом. Вернее, не совсем к основанию. Дверь расположена примерно в двух метрах над уровнем воды и снаружи, с моря, вовсе не выглядит дверью.

– Вау! Дом с секретным подземным выходом прямо в море. Домашний пляж. – Нэнси даже слегка повеселела.

– Скорее не пляж, а лодочная пристань. Не удивлюсь, если когда-то там был установлен настил причала, но, по всей вероятности, его давно снесло штормами или сверхобычного высокими приливами, – выдвинул гипотезу инспектор.

Эйлин встрепенулась:

– По метеосводкам легко уточнить высоту приливов и отливов. Возможно, ночные приливы поднимают воду ровно до уровня двери.

– Вот это поворот! – Мартин присвистнул. – Эйлин, похоже, у нас в роду еще и контрабандисты были. Славненько! А что? Там внизу и бочки с французским коньяком, и сундуки с голландским кружевом нашлись? Надо понимать, наш Джон Доу⁴ был, наверное, закладчиком.

– Или наоборот. Пришел, приплыл за товаром, а хозяин дома решил не отдавать, – подхватила Нэнси.

– Стоп! Стоп! Прекратите. Не может быть! – Эйлин уже встала с дивана и повернулась к выходу из комнаты. – Надо все осмотреть.

– Куда? Туда нельзя. Там еще криминалисты работают. Потом посмотришь, – остановил ее Джим. – Пока могу сказать только одно: скелет обнаружился в самом низу у основания лестницы. И никаких бочек или сундуков вокруг него нет.

Мартин в удивлении покачал головой:

– Никогда не видел подземелья, даже не слышал о нем. Прямо что-то из времен контрабандистов. Мунфлит⁵ какой-то.

– Вот именно. Похоже, ваш дедушка, а скорее его прапраотцы, баловались незаконным ввозом импорта. – Хикманн с добродушной улыбкой оглядел присутствующих.

– Ну и дела. – Мартин все еще пытался осмыслить слова друга.

– Пока полиция собирает скелеты по подвалам, а вы по семейным шкафам, пойду-ка я собираться. – Нэнси неуклюже поднялась с дивана. – Хикманн, мы ведь тебе не нужны, правда? От меня, вообще, пользы никакой. Я семейной истории не знаю.

– Кто-то должен оставаться в доме, – ответил Джим, глядя на Эйлин, – полиции может понадобиться дополнительный осмотр помещений.

– Я буду здесь, – живо откликнулась Эйлин.

Она даже обрадовалась возможности пожить в родном доме в одиночестве. Стив вряд ли будет перевозить свои компьютеры, а без них он никуда. Да и такая волокита ни к чему. Вряд ли расследование продлится долго.

– Как же ты здесь одна? – Мартин как будто прочитал ее мысли.

– Прошли те времена, когда я не могла спать без света в своей комнате, в коридоре и даже на лестнице.

– Да. Помню. Бабушка страшно возмущалась тем, что отец потакает твоим капризам.

– Дурак ты, Мартин. Это были не капризы, а страхи. У бабушки были свои методы их изгнания, а у отца свои. Бабушка практиковала молитвы, а отец – свет в коридоре. Всех дел-то.

– Да. Но счет за электричество был заоблачным. – Мартин встретил холодный взгляд Эйлин и поспешил сменить тему разговора. – Кстати, как бабушка? Никто из нас давно ее не навещал.

– Я съезжу, – пообещала Эйлин.

– Поцелуй ее от меня.

Сверху из спальни послышался голос Нэнси. Она звала Мартина помочь ей с чемоданом.

– Только не вздумай сама тащить тяжести! – крикнул он, уже поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж к спальням.

Эйлин решила, что торжественные проводы с маханием ручкой с крыльца здесь неуместны. Она стояла у окна прихожей и наблюдала за тем, как Мартин заботливо помогает жене устроиться на заднем сиденье. Он нежно погладил ее живот, перегнулся через него и пристегнул ремень безопасности. Ловко закинул чемодан в багажник.

Полицейский покинул свой пост у двери, прошелся до конца подъездной дорожки. Приподнял ленту, запрещающую проход к дому, и даже шутливо салютовал отъезжающим.

По другую сторону заграждения уже начала собираться небольшая группа зевак. Улица, правда, была тихой, случайные прохожие здесь оказывались редко. Зеваки у ворот в основном были из среды журналистов. Они выкрикивали какие-то вопросы в спину полицейского, но он с холодным безучастием отвечал одной фразой: «Без комментариев».

Эйлин было собралась вызвать такси и съездить за пижамой, зубной щеткой и лэптопом, но не успела она набрать номер, как колокольчики ее телефона прорезали тишину опустевшего дома.