Kitabı oxu: «Ведьмы. 9 новелл»
Предисловие
Истории о ведьмах из Ветхого Завета и старинных книг
В детстве этого никто не избежал…
В деревне детей с детства пугают ведьмой, может, чтобы уберечь их от зла, в лапы которого они могут попасть, если будут хулиганить. Как мне рассказывала моя бабушка: в детстве ведьмой она тоже была напугана, хотя я страха не ощущал, скорее любопытство.
Мои бабки и прабабки так ужасающе правдиво рассказывали о встречах с ведьмой, так описывали старуху, живущую на краю деревни, что не поверить было невозможно, а уж когда я видел старуху – героиню их рассказа – все сомнения отпадали.
Да и кто не видел воочию, как сидят старухи посреди двора или лесной поляны, и шепчут наговоры на Луну, деревья, траву и землю; уходят собирать в Полнолуние травы, чтобы делать вязанки трав; сидят под чужой оградой на кладбище; бормочут в спину людям проклятия; воруют личные вещи и фотографии, чтобы на них колдовать; ставят перед домом амулеты, – кому не довелось еще столкнуться с правдой.
Глядя на старух, которых окрестили ведьмами в деревне, я всегда искал ответ на вопрос, что подвигло их встать на путь колдовства и мистификаций. Ответ, возможно, дал Михаил Булгаков.
«Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня. Мне пора. Прощай. Маргарита».
(Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»)
Первые истории о ведьмах появились в Библии
Откройте книгу 1 Царств, написанную где-то между 931 и 721 годами до н. э.
Царю Саулу нужно было победить филистимскую армию, для чего следовало вызвать дух мертвого пророка Самуила. А вот тут царю никак нельзя было обойтись без Ведьмы из Эндора. Как выяснится, сделал он это зря.
Ведьма разбудила мертвого Самуила (кто бы сомневался), но оживший пророк Самуил взял, да и предсказал смерть сыновей Саула (на следующий день пали в битве) и самого Саула, покончившего с собой. Вот уж «Не буди лихо, пока оно тихо». И я вижу ведьму на картине 17 века Франца Хальса «Малле-Бабё» (или «Гарлемская ведьма»), – так нарисовать он не смог бы, если бы не видел ту Ведьму.
Ветхий Завет категоричен: «Не оставляй ведьму в живых» (Исход 22:18). Способа выявления ведьмы, а также других способов борьбы с ней священная книга не дает. Опыт на ту пору свидетельствовал: способы пока не найдены. Поэтому в Ветхом Завете есть лишь предостережения от гаданий, воспевания или использования ведьм для контакта с мертвыми.
Интересный случай выявления Ведьмы описывает Библия
«…Случилось, что, когда мы шли в молитвенный дом, встретилась нам одна служанка, одержимая духом прорицательным, которая через прорицание доставляла большой доход господам своим.
… Идя за Павлом и за нами, она кричала, говоря: сии человеки – рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения.
…Это она делала много дней. Павел вознегодовав, обратился и сказал духу: именем Иисуса Христа повелеваю тебе выйти из нее. И дух вышел в тот же час».
(Библия. Деян.16.)
В живописи к ведьмам отношение более разнообразное, чем в Библии
На картинах Акилле Пикко «Испытание ведьмы» и Томпкинса Харрисона Мэттесона «Определение ведьмы» мы увидим, как живо интересовались художники этой проблемой.
Еще живописцев волновали способы расправы. Наблюдаем их у Фердинанда Пилоти «Пытка ведьмы» и Дугласа Волка «Обвиняется в колдовстве». А кто-то из простых смертных попал и на шабаш. Художники Франс Франкен и Франциско Гойя побывали на сборищах ведьм (возможно, мысленно), иначе откуда у них вышли бы сцены в картинах под названием «Шабаш ведьм». Художник Константин Савицкий написал картину «С нечистым знается» не просто так, видно ему тоже о ведьмах рассказывали. А художник Жан Феррис пытался понять, как изгоняют ведьму и создал образ в картине «Охота на ведьм».
А что говорит классическая литература?
1. Пушкин
«Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?»
(А.Пушкин. «Бесы»)
2. Шпренгер и Инститорис
В городе Равенсбурге… Юноша темной ночью стал выжидать ведьму на дороге, по которой та обычно проходила; когда он увидел ее, то стал просить вернуть ему здоровье; та ответила, что она не повинна и ничего не знает; тогда он набросился на нее и стал Душить полотенцем, крича: «Если ты не вернешь мне здоровья, то умрешь от моей руки». Так как лицо ее уже распухло и посинело, то она сказала: «Хорошо, отпусти меня и я тебя вылечу». Когда юноша ослабил узел петли, ведьма коснулась рукой до его бедер у лобка и проговорила: «Теперь имеешь, чего хотел». Юноша, как он рассказывал потом, прежде чем убедиться глазами и осязанием, явственно почувствовал, что одним прикосновением ведьмы член его был восстановлен.
Подобное же рассказывал один уважаемый священник, честной жизни и известный в ордене своими познаниями, из Шпейерского монастыря.
«Однажды, – говорил он, – когда я принимал исповедь, пришел юноша и во время исповеди горько жаловался, что, он потерял половой член. Удивившись, я не хотел верить его словам; „Тот легок сердцем, кто легко верит“, – говорит премудрый. Но я убедился своими глазами, когда юноша, сняв платье, показал то место, и я ничего не увидел. Будучи совершенно в здравом уме, я спросил не подозревает ли он кого-нибудь, кто его так околдовал; юноша ответил, что подозревает, но что ее здесь нет, – она живет в Вормсе; „Тогда я тебе советую: немедля иди к ней и постарайся, насколько возможно, обещаниями и ласковыми словами умилостивить ее“. Он так и сделал. Через несколько дней он вернулся и благодарил меня, рассказав, что он здоров и все получил обратно; я поверил его словам, но снова так же проверил и своими глазами»
Яков Шпренгер, Генрих Инститорис.«Молот ведьм»
3. Фрэзер
В этот день в воздухе снуют и строят свои козни ведьмы: некоторые из них пролетают верхом на помеле, другие скачут по дорогам на пёстрых кошках, превратившихся на этот вечер в вороных коней.
Джеймс Джордж Фрэзер. «Золотая ветвь. Исследование магии и религии»
4. Торп
«Неподалеку от Ёстрела на ферме работал слуга, не знавший, что хозяйка дома является ведьмой. Хотя она давала ему хорошую и здоровую пищу и слуга никогда не был голоден, он с каждым днем становился все более худым. Не зная, что предпринять, слуга отправился к знахарю, которому рассказал свои тревоги. От знахаря слуга узнал, что его хозяйка является ведьмой, и по ночам, когда он спит, превращает его в коня и ездит на нем в Норвегию – в церковь Тромсё, – поэтому неудивительно, что он теряет свои силы. Знахарь дал слуге мазь, чтобы тот на ночь помазал ею глаза. Когда слуга заснул, то в голове началась сильная боль; он проснулся и увидел, что стоит около церкви в Тромсё, держа в руке уздечку. На его голове была упряжь, которую он немедленно сорвал. За собой он увидел множество лошадей, связанных друг с другом хвостами. Пока он стоял так у двери церкви, вышла его хозяйка и дружески посмотрела на него. Он кивнул, чтобы она подошла ближе, и когда она подошла, набросил на ее голову упряжь. Хозяйка немедленно превратилась в красивую кобылу. Слуга сел на кобылу и поехал домой. По дороге он встретил кузнеца и попросил его подковать кобылу. Приехав домой, он сказал хозяину, что ездил на рынок купить хорошую кобылу, которая подошла бы к той, которая уже имелась в хозяйстве. Хозяин купил у него эту кобылу за довольно круглую сумму – но как только он снял упряжь, перед ним предстала его жена с подковами на руках и ногах».
Бенджамин Торп. «Нордическая мифология»
5. Гоголь
«Она стала почти на самой черте; но видно было, что не имела сил переступить ее, и вся посинела, как человек, уже несколько дней умерший. Хома не имел духа взглянуть на нее. Она была страшна. Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством – что выразило ее задрожавшее лицо – обратилась в другую сторону и, распростерши руки, обхватывала ими каждый столп и угол, стараясь поймать Хому. Наконец остановилась, погрозив пальцем, и легла в свой гроб».
Николай Гоголь. «Вий»
6. Андахази
«В „Каталоге гарпий и колдуний“ можно найти великолепную характеристику ведьм: „Та, что причиняет зло другим; та, что лелеет злые намерения; та, что смотрит искоса; та, что игриво смотрит исподлобья; та, что покидает дом ночью; та, что зевает днем: та, что ходит с грустным видом; та, что хохочет без меры; ветреная; благочестивая; боязливая; сильная и храбрая; та, что часто ходит на исповедь; та, что оправдывается; та, что тыкает в людей пальцем; та, что знает об отдаленных событиях; та, кому известны тайны науки и искусства; та, что говорит на многих языках“».
Федерико Андахази. «Анатом»
7. Коэльо
«Для меня ведьма – это женщина, позволяющая своей интуиции опережать поступки, женщина, которая взаимодействует с тем, что ее окружает, которая не боится принимать вызовы, бросаемые жизнью».
Пауло Коэльо
Конечно, все можно отрицать. Но всякий раз, как я приезжаю в деревню, то в разговоре пожилых женщин, встретившихся на дороге или соседей, стоящих на меже в огороде, нет-нет, да услышу фразы: «Захожу в хлев, а она на корове сидит». «Захожу в сарай, а два разных глаза в темноте светятся». «Вышла ночью в огород по нужде, а она стоит посреди огорода». «Этот сон означает, что Ведьма ночью тебя навестит».
Черная вдова на апельсиновой корке
«Любовное исступление или чрезвычайная любовь одного пола к другому может происходить из трех причин: 1) из простой зрительной неосторожности; 2) из-за искушения одним лишь дьяволом; 3) из-за околдования некромантами и ведьмами с помощью нечистого.»
Крамер Генрих, Шпренгер Якоб «Молот ведьм»
1. Ночь сменила день, погасли свечи. Сны приходят к нам…
Случилось это 12 лет назад. В ту пору я был аспирантом МГУ. Помню, был вторник, я прочитал свои лекции (две пары было по расписанию), еду в метро. Кто-то на меня пристально смотрит, перешел на другую сторону вагона. Опять злой, пронзающий взгляд. Отвернулся, – вышел на первой станции.
Все показалось. Да ладно! Заниматься самоуспокоением можно, но не сейчас. Женщина уставилась на меня и не отрывала глаз. С чего бы? Мы с ней знакомы?
Пытаюсь уйти от очевидной мысли, – я видел Зою, это младшая сестра моей матери. Очень красивая женщина. Живет в Новосибирске. Летом приезжала. А тут осень вовсю гуляет по скверам, и тетка приехала опять и увидела меня. Теперь обидится за то, что я сделал вид, что не узнал. А я вида никакого не делала, – скажет она. Ха-ха. В том и весь юмор.
А куда она ехала? Она же всегда у нас останавливается. Ну, ладно.
Предчувствия никогда нас не подводят. Я ехал, и чувствовал, что с миром творится неладное. Меня бросало в жар и холод, и кожанку свою, то застегивал, то расстегивал. Шагнул в другую реальность и не знаю, как себя вести. Не знаю, а вдруг она вечером заявится, и мне придется оправдываться.
Домой вошел голодный, будто три дня меня морили голодом. Даже в постамат Озона не забежал за заказом, хотя он был по пути.
В коридоре ощутил запах кислых щей, жареной картошки, услышал стук сковородки на плите и звон тарелок. Мама хозяйничает на кухне.
– Привет! Мам!
Не отвечает, – такое бывает, – это значит, где-то я утром напартачил. Не убрал за собой, что-то в этом роде.
Жду, скоро позовет. Но не зовет. А есть чертовски охота. И вот же! Наконец-то. Долгожданный голос. Только фраза неразборчиво.
Отзываюсь:
– Мама! Бегу.
И реально бегу. Голод не тетка.
Я уже за столом, зачем-то в руке телефон, зато в другой – ложка, мама у газовой плиты, уже полна тарелка супа, уже пар пускает на столе. Но мама в черном деловом костюме, отчего-то без фартука.
– А ты?
Она молчит, куда-то собирается, но ставит мне на стол банку сметаны, нарезает хлеб, достает чайную ложечку для этой самой сметаны. Да, она, наверное, спешит. Лучше не трогать. И в этот момент у меня пикает эсэмэска: «Сын. Домой не успеваю. Буду после 18. Покушай. Суп на плите».
Эсэмэска написана в 16.12. На настенных часах 16.13.
У меня медленный поворот головы к маме.
– Мам, это ты когда написала? – и протягиваю ей свой айфон.
Она что-то ищет в шкафах, ей явно не до меня.
Наверное, интернет завис, а теперь прорвались запоздавшие сообщения. Ухожу в другую комнату, плюхаюсь на диван. Изо всех сил натираю, просто тру ладонями лицо. Звонок в дверь – курьер с продуктами из «Перекрестка». Кричу:
– Мам, ты заказывала?
Не отвечает. Заношу на кухню.
Куриная грудка, слабосоленая форель, пачка пельменей, помидоры черри, бутылка молока, бутылка кефира, хлеб Бородинский… И апельсины, апельсины, – они рассыпались из хлипкого пакета по полу, покатились, как бильярдные шары, стоящим в пирамиде, после разбивки.
Снова сигналит телефон. Свежая эсэмэска. «Сын. Приеду после 20, записалась на стрижку, забыла совсем. Заказала продукты из „Перекрестка“. Ешь. Меня не жди».
– Мам! Когда ты это…? – мой вопрос завис в воздухе.
На кухне никого. Но тарелка моя помыта и еще капли воды на ней. И со стола все убрано. Абсолютно точно знаю: только что мама меня накормила, и тарелку я не мыл, значит она. Но из квартиры никто не выходил. Дверь я запер на внутренний замок. Если бы кто-то вышел – дверь была закрыта снаружи. Ну, логично. Чертовски логично.
Вечером пришла мама. Помог ей с сумкой. Сделал комплимент ее стрижке. Попросила освободить сумку от продуктов на кухне. Но она была чем-то озабочена.
Она сообщила, что младшая сестра Зоя смертельно больна. А сестра живет в Новосибирске.
А мне первое, что приходит в голову, как мы сидим с Зоей на диване и смотрим «Бременских музыкантов».
Вижу по глазам мамы, она в смятении – на работе аншлаг, и пока вырваться к сестре не сможет. Да и мне вот так сорваться – не фонтан. А Зоя просит нас приехать.
– Мы должны ей помочь!
Смотрим авиарейсы в Новосибирск. Я вылечу утром. Мама, когда освободится, сразу, следом за мной.
А я не могу никак успокоиться. Перед глазами Зоя.
Мы едем с Зоей на велосипедах на речку, купаться, да что там едем! – крутим педали на всю катушку.
Мы дуэтом поем, да что там поем! Орем «Песню переодетых Бременских музыкантов». Там такие слова:
«Мы к вам заехали на час!
Привет! Бонжур! Хелло!
А ну скорей любите нас!
Вам крупно повезло!
Ну-ка все вместе
Уши развесьте!
Лучше по-хорошему
Хлопайте в ладоши вы!»
Вечером я думаю, а почему с теткой никого рядом нет, где другие родственники, и тому подобное. Мои занятия уже не перенесешь, о подмене уже не успеваю договориться, с тем и засыпаю.
Приснился сон: вхожу в комнату к тётке, а она сидит на постели, вся седая, постаревшая, с распущенными волосами, лицо покрыто желтизной, в ночной рубашке, на нее наброшено покрывало, черное, из-под покрывала виднеются две желтые ветки – ноги ее. На столе скорлупа от яиц. Но я иду в другую комнату и занимаюсь сексом с какой-то незнакомой женщиной.
И опять вижу тетку. Смотрит на меня с укором, со затаенной улыбкой. Смотрит на мои руки, – я держу два сплетенных стебелька травы, как два кольца обручальных. Жениться что ли собрался на ком-то? Но у меня невесты нет.
Честно говоря, недавно была, но что на нее нашло, сказала, что я ей неверен с какой-то женщиной старше ее. Чем больше оправдывался, что нет у меня никого – тем она больше истерила.
Утром проснулся и все увидел по-другому, намного страшнее. Человек умирает, а у меня в памяти наш танец под песенку из «Бременских музыкантов».
2. Тем, кто дружен, не страшны тревоги. Нам любые дороги дороги!
Прилетел в аэропорт «Толмачево», и что-то кольнуло в боку, с поджелудочной не шутят, дополз до такси, подкатил к незнакомому дому. У тетки никогда не был.
– Мам! Я чего звоню, а код она писала тебе? Я уже на месте. Ага. Давай.
Поднялся на девятый этаж. Позвонил в дверь. Но дверь была не заперта. Позвал тетку. Назвал себя. Разуваюсь и вхожу в комнату. Под ногами россыпи апельсиновой кожуры. Видимо, от моли.
Первое ощущение, что пришел к гадалке. На журнальном столике разложены карты. Разные колоды: игральные с бородачами королями, Таро с ведьмовскими пятиконечниками в кругах, даже метафорические для психологов, где солнце или Луна и женские волосы на весь лист карты. И не видно лекарств и разных тюбиков, колбочек, баночек.
Тетка стоит позади меня, волосы подстрижены и выкрашены в черный цвет, похудевшая, в туфлях на шпильках, и почему то в черном деловом костюме. Глаза блестят больным блеском, постарела лет на десять, и выглядит точно, как давеча, в моем сне.
Она изменилась. Надо же, не видел ее месяца два-три, и так измениться. Летом она была проездом в Питер.
Я стою в облаке манящего аромата дорогого парфюма, исходящего от нее.
– Понравился запах? Густые ноты амбры и сандала. Еще будем наслаждаться розой. Еще прибавим нежный клевер и кориандр… О болезни ни слова.
И она прикладывает тыльную сторону ладони к моим губам.
– …Знала, что придешь, – и держит в руке куриную лапку. – Вот кислые щи сварила. А на лапке погадаем.
– Ты предлагаешь погадать?
– Да, чему ты удивляешься. У нас, видишь, уже вечер. Разница с Москвой 4 часа. Поешь супчик. Со сметаной и хлебом Бородинским, как ты любишь.
Она показала на стол с едой и дымящимся супом. Все также, как вчера в Москве.
– Я не голоден. Ты с мамой поговорила?
– Нет, а надо?
– А как ты узнала, чем вчера я обедал?
Она смотрит на меня изучающе, не сводя глаз.
– Ты спрашиваешь?
– А! Так совпало?
– Не будь идиотом, ты же знаешь, зачем я тебя позвала…
3. В клетке птичка томится…
Молодая женщина. Парик на голове. Видимо, после химиотерапии. Что с ней случилось? В горле пересохло, не могу, когда на меня пялятся, даже больные родственницы из Новосибирска. Кивнул. Поздоровался кое-как, прошел небрежно в комнату, как курьер из «Перекрестка», плюхнулся в кресло. Услышал запах своего парфюма. Перебрал с пшиканьем, когда собирался. Календарь настенный жирным маркером обведен на вторнике. А сегодня среда.
Она коротким шагом вошла и присела на кресло напротив.
– Ты вчера должен был приехать… во вторник.
Молчу, – киваю, типа, так вышло. И снова смотрю на календарь, там, кроме обводки жирным кружком еще какой-то знак прорисован.
– Не признаешь меня такой?
– Что с тобой стряслось?
– Ты меня изнасиловал, а так, ничего не стряслось…, – она стала пальцами перебирать складки одежды, длинными тонкими пальцами без колец.
– Что?
Голова пошла кругом. Тетка любит шокировать. Но чтобы таким образом…
– Душно. Я открою окно.
– Открой, только не выпрыгивай, этаж девятый, ушибешься.
– Да, все нормально. А где отель? Я пойду номер забронирую… На ночь.
– А меня пригласишь?
– Знаешь, Зоя! Если шутишь, то, значит, должна выздороветь. Вот так я думаю.
– Ты слышал, что я сказала? Ты меня изнасиловал.
– Я…, ты знаешь, не совсем понимаю, о чем речь. У нас никогда не было секса. О чем ты?
– О том… о том вечере. Был твой ДР. 17 лет. Арендовали шикарный двухэтажный лофт. Собралось народу человек десять. Мы заехали с твоей мамой поздравить тебя, она уехала домой, а за мной должен был приехать один знакомый, он мой давний покупатель, хотел обсудить нашу сделку, а заодно меня отвезти в отель. Но позвонил, что задержится на час, я сказала: не страшно, дождусь. Зашла в одну комнату, немного прилечь. Там была твоя девушка, она сначала лежала рядом, а потом вышла. Потом зашел ты, – ну, конечно, пьяный, ничего не могу сказать, – я включила лампу на тумбочке, ты ее сразу разбил и стал меня раздевать. На мои слова ты не реагировал, называл меня Яной, признавался в любви. Я орала. А еще вся кровать была усыпана апельсиновыми корками. Кто-то ел что ли до нас и оставил… Я не смогла вырваться от тебя. Ты на меня навалился… Я чуть не задохнулась. Дальше рассказывать?
– А ты столько лет молчала об этом? – тут я расслышал свой голос, он был чужим, совершенно чужим и неприятным. Будто голос со стороны. Мой глухой, тихий голос лепетал оправдания.
4. Наша крыша – небо голубое
– Помоги переодеться. Да не бойся, я почти твоя невеста.
– Ты шутишь в таком положении. Ты – молодец. Восхищаюсь.
Помог ей снять туфли. На пальцах ногти идеальной формы и свежее лаковое покрытие. Лак цвета рубина. Она готовилась к чему-то?
Помог снять пиджак, блузку и брюки.
Она, вся такая тонкая, осталась в кружевном нижнем белье с тонкими лямками, в тонком бюстгальтере с красивой сеточкой. Она будто спрыгнула с картины Веттриано.
Только сейчас заметил, насколько у нее воспалены глаза. Она попросила их закапать.
Чем больше я делал для нее этих мелочей, тем яснее была мысли, что я ничем не могу ей помочь. Ничем. А ведь я помнил отчетливо, как она мне нравилась в юности: высокая, фигуристая, в летнем платье с загорелыми коленками, и мы куда-то шли, и она улыбалась во весь рот, и мне ее так хотелось, как женщину, честно скажу, я немало мастурбировал и немного фантазировал на этот счет. А теперь у меня немеют руки, от меня помощь, как с козла молока – снять пиджак этой рано состарившейся женщине.
Пытливо посмотрела на меня и сказала:
– Давно хотела, чтобы ты увидел меня в нижнем белье. А теперь могу позволить только белье, где регулируются лямки по бокам.
– У тебя красивое белье. И ты сама красивая… очень.
– Брезгуешь? Ну да, ты думал ложку с эликсиром подносить, а тут такое…
– Нет.
– Не перебивай меня. Я старая больная женщина. Кстати, у меня волосы стали выпадать, – и она выдрала с головы клок волос.
Потом она снова взялась упрекать меня за мой «absence» во вторник, и снова заладила: «изнасиловал», «я почти твоя невеста», ну, маразм на фоне болезни, скорее всего. Ее слова, конечно, меня огорошили.
Вид у меня был никакой. И кажется, она нашла выход для нас двоих:
– Я хочу, чтобы мы постояли на крыше. Под всеми ветрами. Просто постояли, как в «Титанике». Я этот фильм люблю, хоть и взрослая женщина, как ты понимаешь.
Она нырнула в яркое скользящее платье, выбрала туфли с каблуком пониже. А еще плащ цвета рубинов.
– Черное платье. Мое любимое. Помню, увидела рекламу в интернете. Там было написано «АССИМЕТРИЧНОЕ». Это мне запало сразу.
И она в который раз брызнула на себя парфюм.
– У тебя выпить есть?
– Давно жду, когда ты попросишь.
Она плеснула мне в бокал виски и бросила два кусочка льда из морозилки. Она давно изучила меня, как облупленного. У нее все было наготове.
– А ты сможешь потом?
– О чем ты?
– Ну, как мужчина…
И она рассмеялась. И сквозь смех повторяла: «Это опять была шутка. Опять была шутка…».
Мы поднялись на лифте на 14-й этаж, потом по вертикальной железной лестнице на чердак, – замка на люке не оказалось. Там небольшой проход нас выводил на крышу. Стемнело, когда мы очутились на кровле, на семи ветрах.
Она поднималась ловко, как кошка, она была здесь не первый раз. Сразу развернулась ко мне. И на меня смотрели уже другие глаза: томные, нежные и беззащитные. Я ее подхватил рукой, как пушинку, удерживал за талию, и мы пошли к краю.
– Если я упаду, не держи меня.
– Да, брось. Об этом даже не думай.
Она дернулась вперед, в эту бездну перед нами.
– Я так хочу умереть.
– Даже не думай.
У нее слабели колени. Она висела на мне, как плащ на вешалке. В слезах и криках.
– Ну поорали, и хватит, – и я повел ее обратно.
Вернулись к строениям в центре.
– Возьми меня… Подожди… Я развернусь… Вот так. Платье не снимай – задери мне на голову. Вот так. Да… Да… А! Трусы не обязательно… Ну, давай же… Вот так… Еще… Еще…
Я машинально исполнял все, что она говорила. Под каким-то мелким мокрым дождем. В окружении мелкого мусора, по-видимому, брошенного подростками.
А может я спасу ее, – думал я.
Обратно я принес ее без сознания. Принес, как домашний ковер, который носил вытряхнуть, а после свернул в трубочку, перекинул через плечо. И принес.
Уложил в постель. Стянул платье. Раздел. Она постепенно пришла в себя. На щеках ее был нездоровый красный румянец.
– Порежь и принеси апельсин. Я хочу, чтобы ты попробовал сицилийский апельсин.
Она есть не стала, только выпила чай. Потом ее вырвало.
Что-то там забыли из вещей. Я сбегал на крышу еще раз. Крыша без нее мне показалась другой, в окурках и совсем не романтичной. Принес ей чай.
– Полежи со мной?
– Нет. Я не смогу. Я посижу тут рядом.
Она закрыла глаза, но вздрагивали ее веки. Видимо, от боли. Взял ее ладонь в свои руки, она чуть улыбнулась, и подвинулась на кровати, как бы приглашая меня.
Она просила побыть с ней до 21 часа, а потом я могу «валить» на все четыре стороны.
Она уснула.
Сначала в Интернете я заглянул в приметы вторника, пока не наткнулся на такую: «Вдове нужно выходить замуж во вторник». Это что получается, поэтому она говорила про вторник?
Или просто совпадение?
Телефон мой сел, а когда я его подключил, там было 14 звонков и сообщение от мамы «Как тетя Зоя? Почему она мне не отвечает?»
Если мама ей звонила, то при мне звонки не проходили. Скорее всего она маму заблокировала.
5. Встанет солнце над лесом, только не для меня
Она спала, как младенец. Таблетки еще немного помогают. Такая молодая, она была вдовой, муж ее сгинул при странных обстоятельствах, в родне болтали, что она его довела до ручки и тему лучше не поднимать. Из перевернутой машины вытащили его труп, она же вышла без единой царапины.
Прошелся по квартире. Две комнаты, почти пустые. Во второй комнате нашел фотографию, где я рядом с ней и фломастером обведен контур сердечка. Бред какой-то.
Вышел на улицу. Морозно, хотя осень. Шел, оглядывался, хотя чего бояться. Проходил через парк, ноги буквально свинцовые, присел. Человек какой-то странный, бомжеватого типа, подошел неслышно, тоже присел: хотя другие лавки были свободны.
Слышу, сидит рядом, шепчет:
– Зачем ушел?
– Вы это мне? – спрашиваю, а он сидит, как глухонемой.
Мнется и пытается что-то сказать.
– Добрый вечер! Отель тут не подскажете?
Он демонстративно отворачивается, будто опасаясь быть узнанным, и произносит такую фразу:
– От Ведьмы не уйдешь…
И опять шепчет что-то. Не верю своим ушам. Вечер Гоголя и Кафки разом.
Снова шепчет:
– Зачем ушел?
– Вы знакомый Зои?
– Нет.
«Алкаш или сумасшедший, – думаю, – надо сваливать».
Он плетется сзади. Кричит мне вслед:
– Жених и невеста вас не обзывали?
– Невест не бросают!
– Вернись, а то она за тобой придет!
«Блин, мужик сбрендил». Я ускорился.
Когда я, наконец, вошел в номер, телефонный разговор с мамой был коротким. Она почему-то сказала, что не прилетит, и перевела мне на счет все деньги, что у нее были. Это предназначалось для Зои. До конца недели я мог здесь пробыть без ущерба для работы. Но я из-за этой работы умудрился наговорить маме кучу неприятных слов. А ведь скажи она: «Уходи с работы, я тут же уйду».
Утром Зоя позвонила. Она просила меня побыть еще в Новосибирске, но к ней не ехать. Ей будет тяжело. Маме она все объяснит.
– Ну, окей. Только о нас не надо…
– Не скажу. Да она и не поверит, что ты меня трахнул на крыше.
Она прервала разговор, а я не успел спросить ее, может надо в аптеку сходить…
Кто-то же ей помогает в конце концов.
6. Радость и печаль грядущей встречи мы доверим снам
Я улетел в Москву, студенты ждали. А тетка быстро «сгорела» от своей болезни. И к зиме ее не стало. «Отмучилась», – как говорят в народе. Мать взяла небольшой кредит и поехала одна, у меня от растяжения связок опухла нога, – результат моего футбола на скользкой снежной площадке по дворе. Там похоронами занялась одна очень организованная женщина, которая доводилась нам дальней родственницей, да еще какие-то люди из Барабинска.
Я уже с трудом верил в свою последнюю поездку к ней и в то, что с нами случилось.
Но теперь в каждой женщине я буду искать ее, – ту, с которой мы лазили по деревьям за абрикосами, учились курить за деревенской мазанкой самокрутки из домашнего табака, кидались в полях кочанами кукурузы, искали под камнями змей, неслись на великах, шарили голыми руками в камышах уснувших раков, топили другу друга в речке, учились целоваться и орать песню из «Бременских музыкантов». И она была в джинсах, как Принцесса, а у меня такого прикида еще не было, да я и не был похож на Трубадура.
Pulsuz fraqment bitdi.
