Kitabı oxu: «Из найденных хроник одного заседания», səhifə 2

Глава 2
Вопросы выбора. Куда?

Почему путник, как правило, в богатырском обличие, на развилке дорог своего пути, нередко встречает указательный камень (в то дикое, былинное время, практически в каменном веке, даже несмотря на умение обрабатывать железо, технические возможности дальше камня не пошли – наверное, экономически нецелесообразно было использовать другие материалы) с тремя предложениями?

По всей видимости, потому, что сторон света четыре, а с одной стороны, где ему теперь всё известно, путник как раз и пришёл сюда, чтобы ознакомиться с другими, пока неизвестными ему световыми предложениями, а это, пожалуй, с положительной стороны характеризует самого путника, с этой его тягой к знаниям, да и вообще, он разносторонний человек.

Хотя возможно, что этот камень был только фигуральный – дорога была скучная и долгая, и путник невольно задумался или вообще задремал, и когда он очнулся, в результате того, что его конь под ним остановился на развилке дорог, не решаясь за своего хозяина делать выбор, то ему спросонья и померещился или привиделся этот каменный указатель. В общем, это не столь важно (давай-те всё же оставим камень для наглядности), когда перед путником встал более насущный вопрос – куда и в каком направлении ему дальше пойти?

Правда, прежде чем обращаться с таким вопросом к себе, было бы неплохо поинтересоваться у своего коня – а куда бы ему было желательней идти? Всё же идти ему, а не путнику. Но конь скотиной был сознательной, да и его бессловесность провоцировала путника на своё понимание нужд коня, который был готов пойти хоть на край света за своим хозяином, в общем, путник не стал за зря время тратить, интересуясь нуждами своего коня (может быть он тоже есть фигуральная проекция), а приступил к изучению выбитых на камне предложений.

Ну а там, ничего нового и строго по списку:

– Налево пойдёшь – богатому быть.

– Направо пойдёшь – женатому быть.

– Прямо пойдёшь – живому не быть.

«Это значит, что прямые пути не всегда путёвые», – сразу же сделал вывод путник, после того как окинул взглядом камень.

Что ж, вставший перед этим, частично заманчивым, а отчасти не очень, выбором путник, а может и искатель приключений, что не мешает ему быть богатырём и героем в душе, быстро приняв во внимание все эти предложения, решает для начала рассмотреть ближайшие к нему предложения – женатым и богатым быть. Таким образом, он решает для себя Гамлетовский вопрос: «Быть или не быть». При этом надо заметить, что хоть времена во все времена и в эти том числе, были непростые, всё же Гамлет, даже не смотря на то, что он был принц, проявил некоторую скупость в своих предложениях, тогда как не выставляющий себя на показ стоящий за камнем герой, что говорит о природной скромности этого былинного анонима, расширил предложение «быть» до двух, включив в него своё дополнение (какое из двух, не совсем важно).

Ну а живым не быть, видимо для путника не столь актуальное, лежащее в дальней плоскости предложение, и с ним можно было повременить (видимо путник умел зрить несколько дальше обычного, в четырёхмерных плоскостях, раз он сумел увидеть, что все эти предложения лежат не в одной, а в разных плоскостях, где прямой путь находится в отдалённой от ближайших предложений плоскости видения).

При этом надо понимать, что каждый человек, даже в своих глазах предпочитает выглядеть храбрым, чем достойным храбрости. И поэтому он быстро придумывает для себя мотивацию объясняющую сделанный им выбор.

– Только глупец без должной подготовки лезет на рожон. – С вызовом и с прищуром в глазах, посмотрев на прямой путь, выразительно заявил путник. – А как говорят. То, что нас не убивает, делает сильнее. Вот и подготовлюсь. – Подводит итог своему разумению предложений путник и переводит свой взгляд в сторону указателя «женатым быть». И в этом, пожалуй, есть свой стратегический смысл. Ведь если вначале решить стать богатым, а потом женатым, то вскоре богатым, с трудом или вообще не быть. Так что такой дальновидный выбор путника говорит о том, что он был не столь экономически безграмотен и обладал природной смекалкой. И скорей всего, после того как он побудет женатым, то у него есть все шансы быть богатым, даже не следуя указаниям на камне.

И вот настал, так сказать, момент для его решительных действий – не всё же время тут стоять.

– А то так окаменеешь и превратишься в архитектурный комплекс. – Усмехнулся путник. – Ну, давай, скорей решай, распутник! – подогнав себя, ухмыльнулся путник, обнаружив переплетающуюся связь между местом его нахождения, мыслями и своим итоговым выбором – всё к одному. После чего зачем-то глубоко вздыхает – может заранее хочет пережить возможное разочарование. Говорят, что если заранее потерзать себя сомнениями, то потом не так будет разочарованно. И со словами: «С богом!», – утряся таким образом все вопросы, направился в выбранную сторону.

Правда не успел он и шага сделать, как вдруг налетевший ветер (в самые решительные моменты, возможно поднявшись из-за резкого разворота головы путника, этот ветер тут как тут) порастрепал смотрящие ему вслед такие любопытные листья деревьев. А им только дай повод (а путник видимо дал), так они своим вопрошанием: «Интересно, а чем он ему, при этом варианте выбора, поможет? А свечки подержать! И то верно. Ну а на самом деле? Для благословения. Ну, ладно», – зашуршат любому его мысли и голову. И хорошо, что путник уже ушёл, и ничего из этого недоумения не слышал.

Ну а там навстречу ему, само собой, понятно и ожидаемо, везде цветы встречаются. И так до тех пор, пока, где-то после того как путник преодолел версту, вдруг сзади до путника, с самым обычным в этих местах именем Илья, доносится зов. Да, кстати, в этих сказочных краях, – одного взгляда по столь сказочно красивым сторонам достаточно, для того чтобы утвердиться в верности этой истины, – берётся за основу и действует своя сказочная система измерений, со своими единицами измерений. Такими как, та же упомянутая верста, семимильный сапог, одна нога здесь, другая там, ну и другие измерительные вероятности.

– Эй, мил человек! Подожди. – В таких словесных выражениях до Ильи доносится чуждый ему голос. Правда, почему он ему чужд, и что это вообще значит, он совершенно не знает и даже не задумывается об этом, но, тем не менее, он (голос) ему именно таким и считается. После чего Илья оборачивается назад и видит нагоняющего его, низенького, плюгавого, всего в испарине, просто сморчка человека. И пожалуй этот сморчок, должен благодарить Илью уже за то, что он не пошёл прямо, а в этом случае ему пришлось бы давать зарок не оборачиваться назад (он должен был бы всё время смотреть в глаза опасности; и иногда по сторонам), и тогда Илье было бы бесполезно сзади кричать, и он даже на слово: «Поберегись!», – не отреагировал бы.

Ну а Илья при виде этого сморчка человека, который даже не потрудился оттенить свою вызывающую не красоту модной одеждой, уже было хочет посмеяться, – мол, куда ты со своей даже более глупой, чем до ужаса не красивой рожей (вот почему он так удивительно мило обратился – для него любой другой человек в сравнении с ним будет милым), рядом с моей, – как вдруг понимает истинный смысл и значение этого «куда». Что в одно мгновение приводит его в бледность и в растерянность вида.

Ведь этот сморчок даже не догадывается, а определённо знает, куда ведёт эта дорога и значит, может для себя сделать логический вывод насчёт его намерений. Но и это ещё не самое страшное из того, что надумал Илья. А вот то, что этот сморчок мог подумать, что он такой видный из себя рубаха-парень, а так о себе думает каждый, даже совсем не видный парень, – но зеркало не обманешь, раз ты в него видный, значит так и есть, – как будто сам себе, без подсказок найти не может жены, то вот это-то, и вызвало нервную дрожь и пульсацию вен в висках у Ильи.

Ведь это у этого сморчка, а не у него, судя по его шокирующим и бросающим вызов красоте внешним данным, особого выбора не было. И даже совсем нет уверенности в том, что там, куда ведёт эта дорожка, хоть чем-то смогут ему помочь. И получается, что и он, Илья, не далеко от него ушёл, выбрав для себя ту же, как оказывается, достаточно скользкую дорожку. А вот этого вопроса в устах этого сморчка и его оценивающего взгляда, больше всего и боялся, глядя на него Илья.

Но скорей всего сморчок не настолько глуп, как непрезентабелен, и он, подойдя к Илье, не начинает, усмехаясь задаваться провоцирующими на смертоносность ответа вопросами типа, это понимаю, у меня свиное рыло и не свежее дыхание изо рта, – сморчок в качестве демонстрации всего этого, крепко дыхнул на Илью, чем мгновенно исказил черты его лица в гримасу отторжения и вызвал слёзы, – и поэтому я не могу найти себе супругу. Но ты то, чем таким обделён природой, раз и всех путей выбрал именно этот? – Сморчок внимательно смотрит на Илью и вдруг к потрясению Ильи задаёт ему полный иносказаний вопрос: А может ты, того самого?

Но хорошо, что сморчок уже в своё время горьким опытом был научен, и поэтому он обратился к нему по делу, без провоцирования Ильи на свою неизбежность – а она неминуемо для него настала бы, после того как Илья опустил бы на его голову свою палицу и тем самым указал бы тому на его ошибку выбора для себя пути. Ну а потом, пока вокруг никого нет, Илья по быстрому перенесёт бездыханное тело сморчка за камень, в сторону прямого пути, ведущему к небытию, где как раз тому и место.

Но так как всего этого случиться не могло по причине осмысленного поведения сморчка, то Илье без всякого бы, пришлось прислушаться к сказанному сморчком.

– Прошу прощения за беспокойство. – С уважительным поклоном обратился к Илье сморчок. – Но вы, наверное, и сами заметили, какой я в сущности не приспособленный к совместной жизни, даже и не человек, а сморчок. – Самокритичность до степени самобичевания сморчка, так точно угадавшего мысли Ильи насчёт него, заставила дрогнуть в сострадании сердце Ильи. – И я бы никогда вас не побеспокоил, если бы не огромная для меня необходимость, пойти именно по этому пути. Куда я так и не решился вступить, пока не увидел вас. – Потупив взгляд, произнёс сморчок. Затем исподлобья посмотрел на Илью и сделал необходимые дополнения. – Я там, – махнув в сторону камня, сказал сморчок, – в леску всё это время проторчал. И как только вы выдвинулись в эту сторону, то понял, что вы мой единственный шанс попасть туда, куда ведёт эта дорога. – Сморчок замолчал, уставившись на Илью.

– Так что же ты хочешь от меня? – после небольшой паузы спросил его Илья.

– Чтобы вы взяли меня с собой. – Смиренно сказал сморчок.

– Почему бы и нет, раз ты не распространяешься. – Осмотрев ещё раз внимательно сморчка, дал своё многозначительное согласие Илья. Ну а сморчок, как только Илья развернулся лицом в прежнюю сторону и выдвинулся идти, то всё точно поняв и, продемонстрировав жест «рот на замке» (только кому?), срочно присоединился к уже шагающему Илье.

Ну а путь не в одиночку, и даже хоть со сморчком, в отличие от одинокого пути, следует совсем иным путём, и иногда провоцирует стороны на разговор. И хотя правом на подобного рода провоцирование, в полной мере обладал только Илья, – а он, как и все натуры обладающие этим первоочередным правом на начало разговора, оказался не просто многословным спутником, а молчуном, – то учитывая всё это, а вернее игнорируя, а также то, что сморчку не терпелось почесать своим языком (теперь понятно, почему он демонстрировал свою приверженность молчанию, спине Ильи), то он первым и завёл разговор.

Правда надо отдать должное его выдержке, терпению и силе воли, он, несмотря на свои падения, которые следуют неминуемо, когда ты с трудом поспеваешь за своим спутником, не сразу, вот так, на ровном месте, принялся вставлять своему спутнику фигуральные палки в колеса, то есть слова в его ход ног и временами в контролирующие этот ход его мысли, а лишь дождавшись подходящего для этого случая – Илья после долгого подъёма в гору, остановился, и сморчок сумел-таки его нагнать, и в полной дыхательной, а вслед и словесной мере, воспользоваться этой остановкой.

И вот когда сморчок нагнал Илью, то он тут же, не дожидаясь того, когда Илья хотя бы даст повод для его голосового вмешательства в окружающую обстановку, – Илья при виде открывшегося с горы прекрасного вида лежащего в долине города, удивлённо ахнет: «Ни черта себе, сколько огней!», – сам первым заговаривает, глядя вниз на почти что мегаполис.

– А город-то, большой. – Сделал свою оценку увиденного сморчок. И, пожалуй, захоти сейчас Илья, да хотя бы из принципа, оспорить это оценочное мнение сморчка, то он бы это смог, но всё же факты и очевидность упрямые вещи, и Илья так уж и быть, лишь согласно кивнул в ответ. Ну а сморчку только этого, – согласия на диалог, – и надо было. И он мгновенно расширяет возможности для диалога.

– Это потому, чтобы выбора больше было. – Предположил сморчок.

– Возможно. – Неопределённо кивнул головой Илья.

– А я слышал, что путники, избравшие для себя этот путь, все впадают в одно и тоже заблуждение. Они считают, что раз они уже сделали для себя первоочередной выбор, направивший их на этот путь, то на этом всё и дальше им больше не нужно ни о чём думать, за них должен всё делать их выбор. – Сказал сморчок, чем вызвал к себе внимание со стороны Илья. Что подстёгивает сморчка на продолжение своего мудрствования.

– Но не это меня интересует. – Выказал свою самоуверенность сморчок, начиная всё больше удивлять Илью. – Ведь этот вопрос можно сказать вторичен. А вот почему пустившиеся в свой выбранный путь люди, не задаются первоочередным вопросом: «А с какой целью и кто установил этот указательный камень?», – то вот это меня волнует неимоверно. – Как-то удивительно закончил своё высказывание сморчок. И Илья изумлённый наличием столько энергетики и интересных для запоминания слов в сморчке, на этот раз не ограничился простым ответом.

– Ты что ли, за этим камнем стоишь? – уперевшись взглядом в сморчка, задался вопросом Илья. И, наверное, сморчку польстила бы такая высказанная Ильёй возможность его серого кардинальства, но в виду того, что такого рода сказочных существ в этих краях не водилось, а сам сморчок был человеком не привередливым к себе и поэтому не спешащим примеривать на себя не заслуженные им регалии, то он не стал самоутверждаться за счёт кого-то другого (а мог бы), кто там стоял за камнем, а с сожалением высказал то, что знал по этому поводу: Не я.

Но Илья не слышал этого ответа сморчка, а всё потому, что уже сам задумался над этим вопросом. – И почему я действительно, не сразу же задался этим вопросом к себе? А ведь возможно, что ответы на эти первоочередные вопросы, многое бы разъяснили и дали возможность, не заходя за пределы распутья дорог, понять, что там может ждать путника.

И первое, что нужно было сделать, то попробовать найти ответ на главный вопрос – кто и с какой целью, установил этот камень на распутье дорог? И понятно, что саму эту мифическую личность, так узнать и не удастся, да это и не нужно, а вот если понять его ход мысли, то отталкиваясь от его что-то определённое значащей фигуры, можно будет во много чём разобраться. – Илья сделал небольшую передышку от нахлынувших мыслей, и обстоятельно приступил к рассмотрению этого вопроса.

«Начнём с самого места пересечения дорог. Неизвестно, когда возникли все эти дороги, но можно предположить, что они возникли ровно тогда, когда появилось то место, куда они могли привести. – Погрузился в раздумья Илья. – Хорошо. С дорогами разобрались. Теперь рассмотрим сами места, куда эти дороги ведут. Здесь, пожалуй, вариант посложнее. И пока опытным путём не произведена проверка истинности указаний камня, то имеет смысл рассматривать все эти вариантные предложения, только с позиции верности написанных на камне утверждений. Так вот, если всё-то, что написано на камне, верно, то возникает логичный вопрос, а для чего собственно нужно было ставить этот каменный указатель? Для удобства путника? Или же для удобства того умника, а он другим и не может быть, кто установил этот указующий на недостатки пунктов назначения дорог камень?

И точно. Ведь все эти указанные предложения, только с виду кажутся достоинствами, когда на самом деле, там завуалированно указывается на то, чего не хватает в каждом пункте направления. Налево, там, где обещается богатство, скорей всего ощущается недостаток ума и человечности. Прямо, то там смелости и отваги. Ну и на выбранном пути, направо – мужественности». – Илья в своём раздумье, взглядом остановился на сморчке, и ему в голову пришла довольно безнадёжная для сморчка мысль. Но Илья не стал сморчка смущать своим наполненным для него не самими хорошими перспективами взглядом и вернулся в свои мысли.

«Но для чего же этот умник всё-таки поставил этот камень? Неужели, для того чтобы посредством заблудившихся путников, принести в эти конечные пункты назначения то, что им так не хватает?». – И хотя Илья терпеть не мог, когда им манипулировали, всё же он теперь и не знал, что и как думать об этом злокозненном анониме, стоящим за камнем. Но вот Илья вдруг, а должен был уже давным-давно потревожен назидательным воспоминанием своего учителя Святогора, который ему всегда говорил: «Никогда не верь обещаниям, а тем более написанному на заборе», – вновь слышит всё это зудение в своих ушах.

На что в ответ Илья, уже готов возразить и разить: «Но тут нет ни какого забора!», – но вспомнив, что рука Святогора и его слово, куда весомее его, решает не умничать, как бы ему парировал в ответ Святогор.

– Всё. Надо начинать с самого начала. – Под давлением мнения Святогора, Илья мысленно вернулся на пересечение дорог. После чего осмотрелся по сторонам и, не заметив никакого указателя, начал рассуждать. – Если бы здесь не было никакого камня, а он рассчитан только для незнакомых с этой местностью путников, то их выбор дорог основывался бы на их прямолинейности видения окружающего мира. И скорей всего, основная часть путников направлялась прямиком туда, где их и ждёт некая опасность. А вот она возможно, и появилась из-за того, что все кому ни лень, не сворачивая, прут туда к ним. А там на всех харчей не напасёшься.

Вот и было решено собрать общее собрание, которое и порешило, с помощью установки этого указующего на другие жизненные приоритеты камня, проредить бесконечный поток направляющихся к ним людей. – Илья даже улыбнулся тому, как у него всё удачно складывалось. Правда, стоило ему посмотреть на сморчка, как он вновь расстроил себя грустными мыслями. – Но тогда получается, что всё то, что написано на камне, обман. Вот же расстроится сморчок. – Сердце Ильи наполнилось жалостью к сморчку. – Хотя, наверное, он уже привык огорчаться. Правда он говорил, что это его последний шанс, и тогда вполне возможно, что это его убьёт. – И почему-то такой вариант дальнейших развитий отношений сморчка со своей жизнью, не устроил Илью, который само того не ожидая, вдруг заметил за собой склонность к привязанности. Да ещё и не просто к человеку, а к какому-то сморчку. – Да, кстати, надо бы для приличия и удобства обращения, узнать, как его зовут. – Подумал Илья и обратился к сморчку.

– Слушай, мил человек. – Обратился к сморчку Илья и сам изумился тому, в каких словах он сделал это обращение. «Интересно и откуда вы, милостивый государь, таких слов набрались? – Илья иронически вопросил сам себя про себя и ещё больше удивился таким своим широким знаниям фразеологических учтивостей. – Во я даю! – ахнул всё также про себя Илья». Но обращённый взгляд сморчка не даёт Илье времени повосторгаться собой и, он придя к выводу, что на ход его мыслей влияет окружающая обстановка со своей ассоциативностью, спрашивает сморчка. – А как тебя величать-то?

Ну, а судя по тому, что сморчок разволновался, то он подспудно давно ждал того момента, когда у него поинтересуются его именем, за которое он хоть и в ответе, но всё же только со времени своего совершеннолетия, а так он может быть даже не согласен с выбором своих родителей, которые не спросив его (хотя бы в своём представлении), только на основании своих взглядов на жизнь или же поддавшись мимолётному порыву, взяли и на всю жизнь обрекли его на этот именной крест.

– Ну, что молчишь? Забыл, что ли? – не выдержав задержки в ответе сморчка, проиронизировал Илья.

– Яли. – После короткого замешательства даёт ответ сморчок.

– Вот как. – Удивился в ответ Илья. – Что-то знакомое. – Почесав затылок, решил таким образом как-то охарактеризовать имя сморчка Яли Илья. После чего Илья ещё немного поразмышлял над тем, где он мог это имя слышать и, придя к выводу, что он из-за того, чтобы сделать приятное этому Яли, ввёл себя в это мысленное заблуждение, обратился к нему с вопросом. – Так ты что, пришлый человек? («Чем дальше, тем больше я себя не узнаю. – Илья даже внутренне вздрогнул, услышав от себя такую словесную изобретательность. – И откуда во мне столько неизвестного?»).

Ну, а Яли, по всей видимости, в таком обращении к нему Ильи ничего необычного не видит, и как ни в чём ни бывало отвечает. – Ага, иностранец.

– Как это? – спрашивает Илья, удивлённый такому злоупотреблению со стороны Яли его доверием, который использованием в своём лексиконе незнакомых для Ильи слов, решил таким образом указать на его недостаточную образованность.

– Ой, оговорился. – Очень вовремя спохватился Яли, а то бы Илья уже знал бы, что думать о нём, волоча его бездыханное тело по обычному маршруту, в сторону того прямого пути за камнем. – Я имею некоторое отношение к заморской стране. В общем, я заморчанин – Поправил себя Яли.

– И какими судьбами тебя сюда занесло?! – чуть было не воскликнул Илья, но промолчал, успев понять, что у каждого есть своя драматичная предыстория, – Заморыш (так Илья сморчка про себя прозвал, что поделать, любит Илья творческий подход к людям) о ней уже рассказал, а Илья о своей и так знал, – которая и бросает в свои крайности человека. «Так вот что меня подтолкнуло на выбор этого крайнего пути», – ахнул про себя Илья, поразившись предусмотрительности насчёт него проведения. После чего Илья вновь возвращает в поле своего осмысленного зрения Яли, и обращается к нему.

– Так бы сразу и сказал, что ты далёкий от местных разумений человек. – Облегчённо вздохнул за дальнейшую судьбу взаимоотношений с Яли Илья. – Теперь-то понятно, почему твоя рожа не столь успешна в наших краях. – По новому взглянув на Яли, Илья принялся анализировать увиденное им на лице Яли. – Ты, так сказать, не рожей не вышел, а просто твоя физиономия, – а лицо есть отражение человеческой души, – несёт в себе иные, трудно понимаемые местным населением смыслы. И теперь сам подумай, как им жить с твоим недоразумением.

И видимо такого разумного подхода к себе, судя по растерянному виду Яли, он совершенно не учитывал ранее. А это ведь даёт огромные надежды на будущее. И Яли быстро осознав это, светлеет лицом, отчего даже в нём проявляется своя некоторая привлекательность, и с надеждой и частично мольбой в глазах, обращается к Илье. – Илья. Ты меня научишь понимать местные смыслы? (Откуда Яли узнал имя Ильи, то это загадка из загадок, которая почему-то совершенно не заинтересовала Илью, посчитавшего, что так и должно быть).

Илья же, сам не зная, почему и, не помня, где он это приметил ранее, внутренне и внешне наполняется значительностью, с оценкой во взгляде обходит вокруг Яли, останавливается напротив него и многозначно говорит. – Что ж, попробуем настроить тебя на нужный лад. – На светлом лице Яли проявляется улыбка. На что Илья немедленно сурово реагирует. – Но запомни, я тебе не нянька. И если ты сам того не захочешь, и не будешь проявлять терпения и полного внимания ко мне, то я за результат не ручаюсь.

– Я буду. – Поспешно заявил Яли.

– Тогда пошли. – Сказал Илья и, повернувшись в сторону лежащего там внизу, в долине, города, на мгновение задумался. Затем посмотрел на стоящего рядом Яли, и с хитринкой в глазах, обратился к нему. – Ну а теперь, по устоявшейся традиции, ты должен бросить вызов городу.

Ну, а у Яли, насчёт этого нет затруднений, – у него на все случаи жизни есть припасённые заготовки, – и он, потемнев лицом, с яростью в глазах, ну и для выразительности своих произнесённых слов: «Я тебя, падла, сделаю!», – резко поднимает вверх сложенную в кулак руку, и начинает ею грозя городу, потрясать.

Правда такая самоуверенность Яли, да ещё на пару с его заносчивостью, видимо приходится не по нраву и кажется преждевременной для взявшего его в ученики Ильи, чья умеренность во взглядах была основой для поддержания его здорового духа. И Илья, только сейчас поняв, какую он взял ответственность, обретя ученика, даёт тому подзатыльника, тем самым остужая его чрезмерные порывы.

И, пожалуй, такой подход к обучению Яли со стороны Ильи был оправдан ответной смиренной реакцией Яли. И Илье, как говорится, два раза не пришлось повторять, раз его учительский авторитет не подвергался сомнению – отношения ученик и учитель, даже несмотря на то, что инициатором учебного процесса явился не запылился сам ученик, не редко переживают стремления ученика оспорить учительский авторитет. Ну а ученик Яли, как натура сама по себе нетерпеливая и беспокойная, видимо и решил не оттягивать решение этого вопроса на потом, и сразу попытался заявить о себе. И вот что из всего этого вышло.

Впрочем Илья, хоть и не догадывался о такого рода сложностях учебного процесса, всё же решил не отступаться, а довести своё дело до своего логического конца. – Да и у них там, в их Замории, всё с головы на голову. – Глядя на Яли, рассудил про себя Илья. – Что для нас культурный код, для них невежество, глупость и просто уму непостижимо. Для нас наглая беспринципность, для них здравый расчётливый подход. Для нас жадность, для них стеснённость обстоятельств. Для нас мазня и головоломка, для них импрессионизм и кубизм. И только одно пока что нас объединяет – мы единодушны в своих взглядах на заморскую для каждого из нас икру. Ну а раз так и что-то всё-таки нас объединяет, то Заморыш не совсем потерянный для нас человек. – Подытожил себя Илья. Затем смотрит на всё же слегка ошеломлённое лицо Яли, и словесно добавляет. – Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

После чего Илья не дожидаясь пока Яли придёт в себя, проговорив: «Хотя поставленные тобою цели, вполне сносны. Замах всегда должен содержать в себе грандиозность», – выдвигается по направлению ведущей вниз в город дороги. Яли же в свою очередь не собирается отставать и он, нагнав Илью, занимает рядом с ним своё место, и дальше они идут скорее молча, чем как-то иначе.

И так до тех пор, пока они… Нет, конечно, не заговорили, а пока их на их пути не встретил похожий на пропускной таможенный пункт, комплекс зданий, под условным названием «Застава».

– Удивительно хитро. – Позволил себе не сдержанность на слова Илья, и всё потому, что действительно так думал. После чего они заходят в одно из зданий, на котором висит приглашающая вывеска: «Приветствуется многое, прощается не нужное» (к этой вывеске и относилось высказывание Ильи). Там же к ним много вопросов, правда только вслух, не возникает, и человек в форменном обличие, выдав каждому из них по анкете, умело уходит пить чай, переведя их в Евклидовую плоскость ответов на заданные вопросы в анкете.

«Цель вашего прибытия к нам?», – прочитав первый вопрос, Илья несказанно удивился такой постановке вопроса. – Как будто и так не ясно. – Выразительно усмехнулся Илья, посмотрев на Яли, который в отличие от него отнесся к делу серьёзно и не позволял себе подвергать сомнению людей из бюрократического аппарата, которым по долгу их службы виднее, что спрашивать, а о чём интересоваться.

– А, наверное, он прав. – Сосредоточенный на ответах вид Яли навёл Илью на мысль. – При всей нелогичности нахождения этого вопроса в анкете, да ещё на первом месте, всё же это логично (логика сложная штука, и местами разрываясь в своей цепочке, она тревожит своей логичной нелогичностью, всего лишь подразумевающие свою жизнь в этой сфере умы философов), что он присутствует здесь. Это как в загсе или в церкви, когда работник государственного учреждения обеих канцелярий, зачем-то спрашивает жениха и невесту о их намерениях, как будто и так не ясно, раз они потратились и сюда пришли. Так и здесь, может для формализма, и спрашивается о цели нашего прибытия сюда. К тому же всякое бывает, – может мы, не столь серьёзны или вообще слепы, и оказались здесь случайно, придя не по дороге, а всё больше лесом. – Покачав головой для убедительности, Илья решил проявить творческий подход к ответу и написал: «Быть серьёзным».

Но стоило ему только опустить свой взгляд чуть ниже, как следующий прописанный в анкете вопрос, ставит его перед фактом того, что он тут не один такой умник, и среди составителей анкеты тоже встречаются креативные и как сейчас выяснилось, предусмотрительные личности.

«Вы это серьёзно?», – читает Илья и на мгновение немеет в мыслях. А ведь он ещё подумал, – до чего же простачки и доверчивые здесь живут люди, которым и в голову не придёт, что анкетированный человек не совсем будет честен. – А тут такой подвох его мнению на их счёт.

– Интересно и на чём они настаивают – на моей серьёзности или наоборот? – придя в себя, задумался Илья. Затем сравнивает свой ответ на первый вопрос со вторым вопросом и, улыбнувшись над тем, что из всего этого вышло, мнёт анкету и выбрасывает её в корзину для подобного рода анкет. Где как оказывается, не было так пусто. Что наводит Илью на мысль, и он быстро посмотрев по сторонам и, не обнаружив там, ну и заодно в глубине приёмного окошка, сотрудников службы пропуска, быстро ныряет головой под стол и вытаскивает из корзины не слишком испорченные анкеты, то есть одну. После чего он прячет анкету себе в карман, а сам вслед за этим занимает своё место за пустым столом.

Взгляд же на пустоту стола наводит Илья на мысль и дальнейшие действия, которые приводят его к окошку и к недовольству вида сотрудника службы пропуска, который всегда не любит, когда его отвлекают от его чаёвничания. Но сотрудник службы контроля перебарывает себя и не посылает Илью подальше без заполненной им анкеты, а вложив всё своё недовольство в резкость подачи анкеты Илье, тем самым отправляет его на своё место заполнять анкету.

Илья же заняв своё место за столом, теперь не собирается так не обдуманно поступать – не прочитав полностью анкету, давать на неё ответы. – Кто их там знает, что они там напишут. – Начал размышлять Илья. – А может это и не анкета вовсе, а таким хитрым образом выстроенный брачный договор? И не успеешь оглянуться, как неприятная для тебя во всех отношениях даже не дама, а усатый гренадер, уже имеет все права на тебя. Так вот, как оказывается, они обделывают свои делишки. Вначале завлекут сладкими обещаниями, а затем и глазом моргнуть не успеешь, как уже развестись, нет сил как охота. А сил-то нет, и только и остаётся, как клясть судьбу, и в лучшем случае идти в разбойники на большую дорогу. – Крепко схватив ручку, но только не для целей письма, а в качестве оружия, с которым он будет защищаться до последней капли чернил, Илья косо посмотрел по тем же сторонам. И не заметив там особо опасных движений со стороны людей в его сторону, решил всё же для начала убедиться в правоте своих подозрений, прочитав анкету до конца.