Смотрит нежно… В ночь Луна

Игорь Клюев

Смотрит нежно… В ночь Луна

Простор

На просторе душит ветер

И дурман – цветут поля.

Ты прекрасней всех на свете,

Русь, Калужская земля.

Роща поле режет носом,

Холм приподнят, как корма,

Ветер хлещет листья косо,

Рвёт с деревьев паруса.

За кормой дорога следом,

Пыль, как брызги, и траву —

Зелена, высока летом —

Ветер гонит, как волну.

Тень на поле, он – Летучий,

Он – Голландец, он – мираж,

Проскочил по небу тучей —

Всех свистать на абордаж!

Громко выстукал морзянкой

Дятел в рубке там в лесу:

«Всем собраться спозаранку!

Всей командой на носу!»

В час зари блеснуло златом —

Кромка неба там вдали.

Все достанутся пиратам

Тех испанцев корабли.

Прибой

Волною за волной прибой

Рисует берега набросок.

Там волны – сдержаны скалой,

Здесь проскочили – берег плосок.

Едва смочив песок сухой,

Истратившись, исчезли сразу.

Но вот прилив, и за волной

Волна упорней раз за разом.

И с каждым разом всё смелей

На берег дальше катят волны.

Прилива мощь слышна сильней

В раскатистом звучанье полном.

И ревность, шторм в ночи тайком

На берег зашвырнул без жали

Цветы, сплетённые венком,

Что волны бережно качали.

Прилива безрассудна страсть —

Коснуться тот венок любимый

Хоть раз, а дальше хоть пропасть.

Но нет, не суждено, отлива

Такой не кстати тихий час

Приходит, шепчет боязливо.

Волна всё ниже, пыл угас,

И ждать до завтра терпеливо.

Море

Пенится моря рваная граница,

Где набегают волны на песок.

И, в небесах удерживая птицу,

Приносит ветер с моря холодок.

И столько в море магии простора,

Что даль сама притягивает взгляд.

А ночью блеск от лунного узора,

Зажженье звёзд – таинственный обряд.

***

А кто прогладил море? То загадка,

И лишь прибоя небольшая складка.

У горизонта – ровное вдали,

Где алых парусов сигнальные огни.

Залив

В заливе океан, как в заточенье,

Не вырваться волне уж на простор.

Но полюбил плавчих прикосновенья,

И радостен в неволе он с тех пор.

Робинзон

С десяток пальм средь шумных волн,

И так распорядился случай —

Там оказался Робинзон,

Живой, и значит, он везучий!

Лунная дорожка

Смотрит нежно… в ночь Луна

И монеты серебра

Сыплет с щедростью вдоль моря,

Но у самого прибоя

Серебро пошло ко дну,

Не досталось никому.

Девушка и море

Прибой накатывает ровно

Слова: «Пока ничья, ничья».

А ветер выдохнул любовно:

«Я вездесущ, она моя.

Я был в горах, я был в долинах,

Я мастер шалостей игривых.

Могу промчаться вихрем вдруг,

Коснуться этих плеч и рук.

Домчусь до вечера до Нила,

Не так уж здесь и далеко,

К утру назад, во мне есть сила,

Я покорю её легко!»

И молча слушал то песок,

Совсем иссохнувший у ног.

Весна

Тянет белую нить в синеве самолёт

Из пряжи застывшего облака,

На реке вдоль берега треснул лёд,

Как разломилось яблоко.

Ну, и Солнце слепит, и на Солнце блестит,

Блестит всё, что положено,

Зацветёт, не задержится, не смолчит

Всё, что жить и любить расположено.

Март

Разлеглось в воде на тротуаре

Солнце, ошалевши от Весны,

Учащённо запахи вдыхая,

Из-под шляпок морщились носы.

И тянуло гнилостью оттуда,

Где чернела прошлая листва,

И была, как мартовское чудо,

Грязная зелёная трава.

Осенний лес

Осенний лес – он лес воспоминаний,

Но как же он красив, едва живой.

Багрянец в нём несбывшихся мечтаний,

Разочарованность же светит желтизной.

Лишь ели сохраняют цвет надежды,

Как прежде, зеленеют их одежды.

Цыганской юбкой пестрота аллей,

Из листьев сотканная, сброшенных с ветвей.

Осенний лист, шуршащий под ногами, —

Всё кончено… Нет, будущей весной

Лес зашумит с весёлой кутерьмой,

Всё тот же лес, но с новыми листами.

И будет снова �