Метаморфозы. Три коротких рассказа о неудачниках

– Будет ускоренные курсы «спецназа» проходить, – бросил он дневальному. – Мне скоро домой, а боеготовность на нуле. А ведь мы главная опора державы.

Недолгое счастье Макара Олеговича

– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор, – объявил собравшимся Председатель правления компании «Технологии и прогресс» Антон Антонович Прикроватный – серьезный и уверенный в себе крупный мужчина лет пятидесяти пяти. После этого заявления он многозначительно потряс каким‑то конвертом, который держал за уголок толстыми короткими пальцами.

– То-то мне сегодня крысы снились, – суетливо скороговоркой выпалил сидящий рядом с ним, похожий на испуганного суслика, специально прилетевший на это совещание из Лондона бывший карточный шулер, а теперь генеральный секретарь фирмы Михаил Самуэлевич Наигалов. – Я предлагаю немедленно все бросить и сматываться отсюда пока не поздно.

– Ну, бросать-то, конечно, не надо. Зачем забивать корову, которая дает столько молока? – мягким низким голосом возразил третий из собравшихся владельцев – Борис Гаврилович Баба. Из‑за длинных черных волос, очень большого живота и любви к шелковым белым шарфикам друзья его звали Паваротти. – Бог нам дал шанс все это организовать, помог хорошо заработать, даст возможность и эту напасть преодолеть. Не первый раз проверяют. Есть у нас на них методы.

Он достал из внутреннего кармана пиджака красивый футляр, вынул из него курительную трубку и стал аккуратно набивать ее ароматным табаком, продолжая  разговор.

– Помню, в 80-х я на Таганке в гастрономе, который у речки в скверике сразу за «Березкой», мясо рубил. Ходил к нам один принципиальный проверяющий. Ни денег не брал, ни водки не пил. Но как Аллочку из овощного отдела увидел, так и растаял. В Аллочке, кстати, уже тогда сто с лишним килограмм было. Сейчас побольше, но и масштаб другой: она теперь в Думе заседает. Так что на каждый хитрый болт найдется своя гайка…

Главный офис компании «Технологии и прогресс» находился в старинном купеческом особняке в тихом районе Замоскворечья. В большом зале с высокими узкими окнами от потолка до пола когда‑то устраивали шумные балы разбогатевшие на поставках в российскую армию во время Первой мировой войны тухлого мяса, отсыревшего пороха и гнилого сукна для шинелей московские предприниматели. А сейчас за круглым столом сидели три владельца фирмы.

Фактически компания была государственной. Но бюджетные деньги и государственные заказы для нее поступали через них. Они же эти деньги, после некоторых манипуляций, переводили в тихие места, расположенные очень далеко от России.

– Старые методы, я боюсь, сейчас не сработают, – раздраженно бросив конверт на стол, задумчиво произнес Антон Антонович. – Но у меня есть план на этот случай, – он нажал кнопку на селекторе, и через мгновение в чуть приоткрытую дверь просунулась голова его помощника.

– Вызывали? – сладким лакейским голосом спросил заглянувший.

– Приведи мне сюда, – Председатель несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя, – всегда забываю… Чехонь… эту.

– Будет сделано, – негромко, но с военной готовностью ответил человек, и дверь тихо закрылась.

– Какая чехонь? Зачем нам сейчас чехонь? – быстро переводя маленькие черные бусинки своих крысиных глаз с одного партнера на другого, спросил Михаил Самуэлевич. – Рыба к пиву, а раки к драке – нам сейчас не до пива и не до драки. Вот улетим отсюда и будем развлекаться.

– Не суетись под клиентом, Миша. Как говорила моя хорошая подруга. Чехонь – это не рыба, а Чехонь Макар Олегович – сотрудник нашей службы охраны.

– По инициалам получается ЧМО, – заметил Борис Гаврилович и, рассмеявшись, хлопнул своей полной ладошкой по столу.

– И по жизни тоже чмо, – кивнул Председатель. – Я его здесь при себе специально выращивал. Такой фрукт вырос… Хотя нет – скорее овощ.

Макар Олегович не был ни овощем, ни фруктом. Хотя с виду он был абсолютно невзрачным человеком, о внешности которого и сказать‑то было нечего, в определенный момент своего жизненного пути офицер Чехонь был капитаном российской армии. Причем службу проходил  в Главном разведывательном управлении Генштаба. Правда, не в боевом отделе, а в интендантах, но ведь каждая работа трудна и почетна.

Служил он хорошо до тех самых событий на юге страны, когда потребовалось вернуть Родине долг. Его отправили в командировку туда, где взрывались снаряды и стреляли автоматы. А шума Макар Олегович не любил. Поэтому написал рапорт об увольнении и, используя хороших знакомых, устроился в охранную фирму при одной мутной компании. Тогда она еще не называлась «Технологии и прогресс», но цель ее деятельности всегда была одной и той же – зарабатывать большие деньги, используя любые средства.

Новая работа была будто создана для него. Те задания, которые он выполнял, всегда проходили тихо и почти всегда тайно. Платили за это хорошо. К тому же Макар Олегович заметил, что один из фактических владельцев компании – Антон Антонович – относится к нему с большим вниманием. Председатель доверял ему некоторые очень личные поручения и всегда за их выполнение выплачивал хорошие премии.

Семьи и друзей у бывшего офицера не было. Друзей, потому что людей он не любил, завидуя всем и по любому поводу. А семьи не было, наверное, потому, что женщины безошибочно чувствовали его болезненную скупость.

Единственного близкого человека – маму – он любил, но стеснялся. Она жила в небольшом поселке за Рязанью. Макар Олегович навещал ее, как только мог. Даже построил ей там в деревне новый дом, но она не хотела в него переезжать, оставаясь в старом. Мама в тайне еще надеялась, что сын возьмет ее к себе в Москву. Но Макар все откладывал, придумывая для оправдания разные предлоги. Она все понимала, но кивала головой, делая вид, что соглашается с его объяснениями.

Когда сегодня его вызвали в зал для совещаний, он удивился. Антон Антонович обычно приглашал его к себе в кабинет. Общались они наедине. А Макар Олегович знал, что еще утром в зале собрались все три компаньона, и это было необычным. Обычно здесь, в Москве, «на хозяйстве» был кто‑то один, будто работали они в России вахтовым методом.

Сначала у него в голове промелькнула сладкая мысль о повышении. «А может и нет. И меня решили уволить», – через мгновение подумал он и так испугался этой мысли, что хотел повернуть и куда‑нибудь спрятаться, но быстро взял себя в руки, успокоив тем, что в этом случае никаких подобных почестей ему бы не оказали, а просто уведомили бы через отдел кадров.

Помощник открыл перед ним высокую тяжелую дверь. Макар Олегович вошел и, сразу почувствовав на себе пристальные взгляды, понял, что три руководителя говорили о нем.

Действительно, пока совладельцы дожидались его прихода, Антон Антонович поделился с компаньонами своим планом. Ничего необычного в нем не было.

– На время проверки нам нужен зиц‑председатель.

– Как в «Рогах и Копытах» у Остапа Бендера, – с улыбкой вспомнил Борис Гаврилович.

– Точно, – кивнул Председатель. – Человек, которого мы задним числом сделаем в нашей конторе главным. Чтобы, если что‑то пойдет не так, на него можно было бы повесить все наши грехи. Я долго подбирал кандидатуру и, кажется, нашел то что нужно. Условий было два. Во‑первых, чтобы нас не сдал. Значит, человек должен быть преданным, глупым и не очень разбирающимся в том, чем мы здесь занимаемся. А во‑вторых, что бы его не было жалко.

– Ну, со вторым проблем вообще нет, – ерзая на стуле из‑за обострившегося геморроя, перебил Михаил Самуэлевич. – С чего это нам должно быть кого‑то жалко? Каждый сам по себе. Придумали сказку‑отмазку: мы в ответе за тех, кого приручаем. Научись сначала о себе заботиться, а потом лезь других облагодетельствовать. Кто этого не понимает, значит дурак. А дураков жалеть бессмысленно.

– Ты прав. Значит  критерий один – преданность, – согласно кивнул головой Антон Антонович.

– Неужели есть еще действительно преданные люди? – с сомнением на лице произнес Борис Гаврилович.

– Сам поражен. Причем предан не за миску еды, как дворовая собака, не за деньги, а по идейным соображениям.

– А как же это ты определил? – ехидно поинтересовался Михаил Самуэлевич.