Kitabı oxu: «Сталь и Пламя – 4. Возвращение утренней звезды»

Şrift:

ISBN 978-5-0062-9071-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Илья Гутман
Сталь и Пламя
Том четвёртый
Возвращение Утренней Звезды

На Небе был прославлен больше всех \
И в чине наивысшем состоял;
Подобный ликом Утренней Звезде,
Рои светил ведущей, он увлек
Обманом третью часть Небесных войск.

Узнай! Когда был свергнут Люцифер
(Так называй того, кто в Небесах
Средь Ангелов блистательней сиял,
Чем оная звезда средь прочих звезд),
Когда объятый пламенами, он
Со всеми легионами летел
Сквозь бездну, прямо в Ад.

Джон Мильтон. Потерянный Рай.

Пролог

Эллинор пришёл в себя. Резкая боль в груди, звон в ушах – но жив. Абсолютный щит, возведённый в последний миг, не смог полностью погасить силу взрыва. Волна прошла сквозь тело, как пламя сквозь плоть, оставив после себя лишь пепел сил и гулкую пустоту в голове.

– Ловко он меня подловил, мерзавец, – мысленно выругался Эллинор, опираясь на меч, словно на костыль. – И всё же я жив… Даже странно. Я был почти пуст: абсолютные резервы иссякли. Щит должен был развеяться, как дым.

Он встал. Камни площади были растресканы, как яичная скорлупа. Битва, судя по всему, давно утихла. Пыль осела. Воздух был пропитан гарью и странной тишиной – той, что бывает только после гибели сотен.

Покачиваясь, Эллинор направился к зданию академии. Там его уже ждали – не союзники, не враги, а весть.

Первая новость: экспедиция Ларратоса отплыла. Увидеть командира Ордена Утренней Звезды, переговорить, задать хотя бы один вопрос – теперь всё это было невозможно. Они ушли… без него.

Вторая: Совет срочно собрался, чтобы официально предать Ларратоса и Элиддина анафеме. Их Орден объявлялся вне закона. Эллинор уже знал исход – паладины проголосуют единогласно. За столько лет они научились больше всего бояться перемен.

Третья – самая страшная. Сев в медитацию, чтобы восстановить силы, он вдруг почувствовал чужое. Его аура, ещё недавно чистая, как лезвие освящённого клинка, была теперь испещрена вкраплениями Хаоса. Они пульсировали, словно кровоизлияния в эфирной плоти – но не разрушали, а… поддерживали.

Он отшатнулся, как от проклятия.

– Что это?.. – прошептал Эллинор. – Как?.. Неужели… это они меня спасли?

Он вспомнил ощущение щита – как будто за спиной разверзлось небо, и струя неведомой силы хлынула сквозь трещины. Хаос дополнил Абсолют, укрепил защиту, дал выжить. И это… сработало.

Он прикусил губу, ощутив солёный привкус крови.

– Похоже, способности Ларратоса к инициации сильнее, чем я думал…

Или просто… он изменил меня.

Глава 1. Ночной народ

Отряд, вновь собравшийся под предводительством Ларратоса и Элиддина, плыл на корабле «Могучий Альбатрос» по направлению к таинственному острову Сельвин. Само собой, Элиддин не мог покинуть берег без своего верного дракона – грозного и благородного Руханнура.

Ларри спустился в каюту-ресторан и почти сразу заметил Зарину: она сидела у иллюминатора, обхватив ладонями кружку с горячим чаем. Рядом на тарелке остывали бутерброды.

– Присоединяйся, Ларри, – мягко пригласила она, не отрывая взгляда от мутного горизонта.

Он сел напротив, не скрывая удивления – и предчувствия.

– Я знаю, что нас ждёт на Сельвине, – произнесла Зарина. Тихо, спокойно, как будто только что решила поделиться погодой.

– Знаешь?.. Но откуда?

– Потому что… – она опустила глаза, – потому что Сельвин – моя родина.

Ларри выпрямился.

– Родина? Но разве там живут люди? Все говорят, будто остров населяют странные полудикие существа.

Зарина грустно улыбнулась, поставила чашку и медленно провела рукой по лицу. Иллюзия рассыпалась, как дым.

Ларри не сдержал изумлённого возгласа. Уши девушки были и впрямь остроконечными, но не эльфийскими – они напоминали треугольные, округлённые уши кошки и располагались высоко, почти на самой макушке.

Остальное лицо оставалось человеческим. Разве что пальцы оканчивались когтями – крепкими, чуть изогнутыми, точно у хищника.

Женщина-кошка. Тёмная и прекрасная. Дикая.

– Кто ты? – выдохнул он.

– Я – намейра, – произнесла она. – Точнее, полукровка. Моя мать принадлежала к расе дрантейрусов – ночному, древесному народу. Отец был человеком, мизрахийцем. От него мне досталось имя Зарина – «княжна», фамилия Йархи – «лунная», и… страсть к иллюзиям.

Она ненадолго замолчала, словно вспоминая что-то очень далёкое.

– Немногие путешественники добирались до Сельвина. Те, кто видел наш народ, называли нас людьми-кошками… Так что, Ларри, ты готов поговорить?

Он кивнул. Пересел поближе, поставил локти на стол.

– Расскажи… У вас есть столица? Насколько вообще развита ваша цивилизация?

– Есть. Терелас. Я выросла неподалёку от него. Но чтобы туда попасть, придётся обогнуть весь остров – город лежит на берегах реки Ардул, которая берёт начало в самом сердце Сельвина и течёт к северу.

– Ардул? – нахмурился Ларратос. – Созвучно с эльфийским «ардал» – «священный».

– И в языке намейрусов это тоже значит «священный», – кивнула она. – Некоторые легенды утверждают, что мы с эльфами произошли от одних предков.

Он внимательно смотрел на неё.

– Тогда как ты оказалась в Масхоне? Ведь пройти сквозь аномалии можно только на слайдере.

– Меня доставили по воздуху. Мой возлюбленный.

– А как вы познакомились?

– Я была рабыней. Он выкупил меня.

Ларратос откинулся на спинку. В это трудно было поверить.

– Ты – рабыня? Зарина, но ты же…

– Это правда, – она отвела взгляд. – Из-за отца-человека я выглядела иначе, была слабее сверстниц. С самого детства на меня смотрели косо. А потом кто-то донёс, что я практикую магию…

– Но магия – это же дар! Почему?..

– У нас она дозволена только мужчинам, – спокойно объяснила Зарина. – У намейрусов – матриархат. Женщин рождается в три раза больше, чем мужчин. Женщины – воины. Мужчины – маги. Если женщина овладевает чарами – она ведьма. А ведьм у нас карают. Я ещё легко отделалась: меня продали в рабство.

На её губах появилась бледная, безрадостная улыбка. Ларри чувствовал, как внутри у него всё сжимается.

– Подожди. Ты сказала, женщины – воины? Это не ошибка?

– Никакой ошибки, – её голос сделался твёрже. – У нас женщин призывают в армию в шестнадцать лет. А в день присяги каждая из них… должна пройти инициацию.

– Инициацию? – Ларри поморщился.

– Девственности их лишают жрецы храма Ночного Паука, – спокойно произнесла Зарина. – Это считается обрядом взросления, перехода в боевой каст. Я не прошла – ведь была рабыней. Первым стал мой возлюбленный, Орсун Лутар.

Ларратос поперхнулся.

– Вы… позволяете незнакомому мужчине?..

– Ларри, у нас инициаторами интимных отношений выступают женщины, – пояснила она. – И да, это тоже часть традиции. Мужчинам в этом почти не дают выбора.

– Я уже заметил, – пробормотал он.

– Этот факт удивил даже моего отца, – тихо произнесла Зарина, – выходца из Мизраха, Шамира Йархи. Он, привыкший к тому, что мизрахийские женщины берегут целомудрие до самой свадьбы, был потрясён нашей моралью. Но всё равно полюбил мою мать – и остался с ней.

– Он жив? Мы сможем с ним поговорить? – спросил Ларратос, чувствуя странное волнение.

– Увы… – Зарина опустила глаза. – Отец умер, когда я была ещё ребёнком.

Наступило молчание. Затем Ларри осторожно сменил тему:

– А кто-то ещё из намейрусов посещал земли людей? Или ты – единственная?

– Конечно, бывали. Особенно наши воительницы. В землях людей они часто становились… ассасинками.

– Ассасинками? – Ларратос удивлённо вскинул брови. – Но я никогда не слышал, чтобы они были с Сельвина.

– Потому что они всегда действовали скрытно. Но кое-что всё же проникло в ваши легенды. Например, в Мизрахе и Ариаде долгое время действовала тайная каста убийц, которую называли «чёрными вдовами». Их метод был… весьма специфичен. Сначала они соблазняли жертву, вступали с ней в близость, а потом – когда мужчина засыпал – вонзали в его сердце отравленный кинжал.

Ларри передёрнулся. Уж слишком живо он представил себе эту сцену.

– А сколько вообще живут намейрусы?

– Обычно – от двух до трёх сотен лет. Но наше общество традиционно. Сотни поколений сменялись, а уклад почти не изменился.

– А как вы относитесь к чужакам?

– По-разному, – усмехнулась Зарина. – Но тёплого приёма не жди. И предупреждаю: мужчин у нас считают… существами второго сорта. Это издержки матриархата. Так что лучше держись настороже – и не спорь с воительницами.

Она достала из ножен изогнутый клинок и провела ладонью над лезвием. Металл словно растворился в воздухе, скрытый иллюзией.

– Это – «коготь», – пояснила она. – Любимое оружие намейрусов.

Ларри с интересом изучал кинжал: короткий, с лезвием, плавно изгибающимся вперёд, а у острия – резкий, почти звериный излом. Оружие действительно напоминало коготь хищного зверя.

– Все намейрусы владеют этим?

– Конечно. Лук и коготь – первые игрушки, которые получают наши девочки. А вот я… – она замялась. – Я не получила ни того, ни другого. Из-за нечистокровности мне не позволили обучаться боевым техникам.

– Почему?

– Я была слабее других. А ещё – занималась магией, что в нашем обществе запрещено женщинам. У нас власть принадлежит женщинам, но магия – мужчинам. Такой парадокс. Если женщина обнаружит у себя магические способности и об этом станет известно, её ждёт клеймо ведьмы… и чаще всего – рабство. Так было и со мной.

– Но почему именно рабство? – Ларратос не мог скрыть удивления. – Это… варварство.

– Для нас – это закон. Женщина, нарушившая табу, теряет честь. Мне ещё повезло, что мой хозяин выкупил меня, а потом… стал моим возлюбленным.

Ларри молча кивнул.

– Но даже без магии коготь – опасное оружие, – продолжила Зарина. – Многие клинки у нас пропитывают ритуальным ядом. Вот таким, – она слегка изменила иллюзию, и лезвие заиграло легкой зеленоватой дымкой. – На нас этот яд почти не действует. А вот человеку достаточно лёгкого прикосновения – и смерть. Для паладина это, возможно, не смертельно, но… проверять не стоит.

***

«Могучий Альбатрос» плавно скользил вдоль побережья Сельвина. Когда Зарина и Ларри вышли в общую каюту, вся команда замерла. Даже бывалые морские волки не могли отвести глаз от намейры: её внешность – одновременно экзотическая и изящная – гипнотизировала.

Ларратос, сидя в кабине слайдера, вглядывался в берега. Остров, утопающий в густой зелени, казался одновременно мирным и таинственным. Ни гор, ни скал, ни привычных пляжей – только странные деревья с воздушными корнями, вздымающиеся прямо из мелководья. Их кроны образовывали сплошную стену, отсекая внутреннюю часть острова.

Вода сверкала синевой, прозрачная до самого дна. Подводные скалы – острые, коварные – прятались сразу под поверхностью. Любое обычное судно уже разбилось бы о них, но слайдер легко скользил по течению.

– Я не чувствую опасности, – заметил Ларратос. – Но вижу… странную красную дымку. Хаос? Он здесь – как будто дремлет…

– Не знаю, – Зарина нахмурилась. – Наш народ не владеет внутренним зрением. А паладином я стала только после того, как покинула родной остров.

– И эти деревья… Они растут в солёной воде?

– Это стражи прибоя, – с ноткой гордости сказала намейра. – Их корни улавливают влагу из воздуха. Они встречаются только на берегах тропических островов.

– А вот и устье Ардула, – добавила она, указывая вперёд.

Слайдер вошёл в устье реки. Вода почти не отличалась от морской, но течение было ощутимо. По берегам – всё те же деревья, образующие зелёный туннель.

– Похоже, река судоходна, – заметил Ларратос, проходя мимо оранжевых буйков.

– Наш народ не умеет строить корабли, – с лёгкой иронией ответила Зарина. – Или не умел. Всё меняется.

***

Четверть часа спустя стена зелёных зарослей, охранявших побережье, внезапно поредела. Ларратос, ещё секунду назад поглощённый течением, вынырнул из своих мыслей – и замер, поражённый до глубины души.

Перед ним простиралась живая роща исполинов – древних, причудливых деревьев с корнями, словно артерии, впившимися в прибрежную почву. Их могучие стволы в десять метров обхватом были покрыты морщинистой, пепельно-серой корой, а длинные изогнутые ветви начинались на высоте двух человеческих ростов и тянулись почти горизонтально, образуя широкие, сплюснутые кроны. На фоне стального неба и спокойной воды они выглядели почти сказочно – как остатки мира, который давно ушёл в легенды.

– Прибыли, – спокойно сказала Зарина. – Сельвин и Терелас не изменились.

– Что это за деревья? – изумлённо спросил Ларратос, указывая на странные, величественные создания. «Могучий Альбатрос» замедлил ход и мягко опустился на воду. Отсюда паладин мог рассмотреть их ближе: двадцать метров в высоту, не меньше. Ветви – толстые, редкие, образующие два, максимум три яруса. Некоторые касались воды.

– Это и есть столица, – с той же невозмутимостью ответила Зарина. – Мы называем такие деревья полыми дубами. Если пробить в коре достаточно большую дыру, сердцевина быстро выветривается, оставляя просторное полое нутро – а само дерево остаётся живым. Получается вполне пригодное для жизни жилище.

– Подожди… – Ларратос оглянулся. – Эта роща – ваш город?

– А как же иначе? – усмехнулась Зарина. – Нас ведь не просто так зовут «древесным народом». Посмотри: деревья посажены с большими промежутками, но их ветви всё равно соприкасаются. Они достаточно прочны, чтобы служить улицами. По сути, весь Терелас – это переплетение ветвей и жилищ.

– Значит, нам нужно подняться, – пробормотал Ларратос. – И найти кого-то из правящей касты. Вашу королеву, матриарха… или кто у вас тут главный?

– Королева, – кратко кивнула Зарина.

– Королева должна знать географию подвластных ей земель. Это поможет нам в поисках кристалла.

– Всё не так просто, – помедлила Зарина. – Видишь ли, Ларратос… жители Тааневера не подчиняются королеве Тереласа. А ведь кристалл находится где-то вблизи именно этого города, верно?

– Постой… – нахмурился паладин. – А разве Терелас не столица Сельвина?

– Он крупнейший и влиятельнейший город, но не столица в вашем – вестландском – понимании. Сельвином управляют пять Великих Домов. У нас сильна клановость, и каждый Дом имеет свою «столицу». Их пять – и все они равноправны. В каждом из этих городов есть агенты других Домов, и все они плетут тонкие сети влияния. Получается, Сельвин – это страна без центра, но с множеством узлов. При этом у каждого Дома своя армия, свои правители. Только у Дома Ильграр – король, все остальные управляются королевами. У каждого Великого Дома есть своя армия – между собой они и воюют, для этого нам и нужная армия: внешних врагов у нас нет.

– Пять армий внутри одной страны? Это же гражданская война.

– И что это за Дома?

– Великий Дом Белар – воители и воительницы. Именно они правят Тереласом. Бинкар – мастера тени, дом ассассинов. Зибейль – дом боевых монахинь. Фаран – крайние мужененавистницы: туда не пускают ни одного мужчину, а их королевы открыто считают мужчин существами второго сорта. А Ильграр, наоборот, – чисто мужской дом. Маги. Для женщин магия у нас считается постыдной, и им путь туда закрыт.

– А Тааневером кто управляет?

– Дом Фаран.

***

Экипаж, за исключением Марра, оставленного на борту, вышел из герметичного судна – и сразу же оказался в ловушке сырой, вязкой тропической атмосферы. Было не жарко, но полное безветрие и влажность делали воздух тяжёлым, удушливым. Пахло плесенью, прелыми листьями, речной тиной. В уши сразу ударили звуки Сельвина: плеск волн, шелест листвы, назойливый звон мошкары. Не прошло и минуты, как вокруг отряда закружились тучи комаров.

Ларратос поморщился и активировал слабый Абсолютный щит – остальные паладины последовали его примеру. Руханнур чихнул, мотнул башкой и начал в панике отмахиваться: мошкара лезла в глаза, ноздри, пасть. Элиддин с сочувствием прикрыл дракона щитом.

Мирида же чувствовала себя вполне комфортно – для болотной гидры это была почти родная стихия.

– Где все? – настороженно спросил Беллерадаш. – Столица, а ни души.

– День, – отмахнулась Зарина. – Мы – ночной народ. Сельвин оживает после заката. Но это неважно. Надо подниматься. Я проведу вас ко дворцу.

– Плохая идея, – проворчал Элиддин, теребя бороду. – Лезть к королеве посреди дня – всё равно что вломиться к гиперборейскому консулу в три часа ночи. Мы разбудим не только её, но и весь дом.

– Оставьте это мне, – сказала Зарина и, не дожидаясь ответа, ловко вскарабкалась по ближайшему дереву.

– Мы?.. – Ларратос вскинул голову, глядя на неё. – Мы-то как туда заберёмся? У нас нет когтей.

– У вас есть звери, – без тени иронии ответила Зарина.

– Рискованно, – загудел Руханнур. – Ветви тонки, тесны. Приземлиться негде. А добраться – разве что с переломанными крыльями.

– Сссаткниссь и делай как я, – прошипела Мирида. Вонзив когти в кору, она начала карабкаться вверх, злобно шипя и ругаясь, словно чёрная кошка, решившая покорить баобаб.

Элиддин оценил обстановку, подсадил Леона и взгромоздился на спину танина.

– Надо же – как только меня не используют… То для перевозки почтовых грузов – вредных таких, зелёных, – Руханнур с намёком посмотрел на Мириду, – то вместо кошки, по деревьям лазать…

Ларратос взглянул на Руханнура, медленно карабкающегося вверх, с прижатым к спине ворчащим Элиддином и неуверенно балансирующим Леоном. Ветви потрескивали под тяжестью танина, и каждый взмах крыла отдавался тревогой. Паладины едва удерживались на скользкой чешуе, словно воины, штурмующие стену на живом таране. Ларри вздохнул.

– В конце концов, я же рыцарь-тигр… – пробормотал он. – Неужели не допрыгну?

Он оттолкнулся от земли с силой, подкреплённой Абсолютом, и с лёгкостью, не свойственной ни одному обычному человеку, взмыл в воздух. Через мгновение его сапоги мягко коснулись ветки – прямо рядом с Миридой.

– Быстро ты, – хмыкнула гидра, оценивающе смерив его взглядом.

Апион уже был наверху. Ларратос не успел даже заметить, как тот туда добрался. Навыки вора, закалённые в тенях и переулках, теперь сочетались с дисциплиной паладина – и в сумме давали поразительный результат.

– Остался Беллердаш, – заметил Элиддин. – Руханнур, ты не против ещё одного подъёма?

– Мне кажется, можно обойтись без издевательств над животными, – мягко сказал Леон и щёлкнул по кнопке левитатора. Металлический корпус устройства тихо зажужжал, и через пару мгновений последний участник группы оказался наверху.

Зарина, не оглядываясь, уже шагала по ветвям. Её движения были лёгкими, уверенными – она переходила с одного дерева на другое, словно по верёвочным мостам. Паладины следовали за ней. Ветви, широкие, прочные, с шероховатой корой, действительно напоминали улицы Стейнгарда – разве что уже и без перил. Под ногами шуршали листья, где-то внизу стрекотала мошкара, в лицо дул тяжёлый влажный ветер.

– Зарина, – окликнул Ларри, – почему ваш народ живёт ночью?

– Потому что днём тут невозможно дышать, – пожала плечами она. – И в воздухе кишат насекомые.

– Прости, но это нелепо, – скептически заметил Ларратос. – Комаров ночью, по идее, должно быть ещё больше.

– А ночью идёт дождь. Потом – роса. Комары не любят ни то, ни другое, – спокойно объяснила она. – Это тропики, Ларри. Погода здесь однообразна, как литургия: днём душно, вечером – ливень, ночью – влага. И так круглый год.

Город продолжался, и роща не кончалась. Они шли по извилистым ветвям уже почти полчаса, прежде чем на горизонте показалось нечто отличающееся от окружающих деревьев.

Дворец.

Он был расположен на невысоком холме и явно не вырос сам по себе: деревья, из которых он состоял, были высажены искусственно, в идеальной спирали. Кроны – подстрижены, ветви частично обрублены, чтобы усилить эффект восходящей линии. Казалось, сам холм закручивался, ввинчиваясь в небо. От всей конструкции веяло тонкой, но ощутимой природной магией. Ларратос вдруг заметил, что мошкара исчезла. С облегчением снял Абсолютный щит.

– Ты говорила, намейрусы не пользуются магией, – заметил он, бросив взгляд на Зарину.

– Женщины – нет, – ответила та. – Но мужчины – да. А глава самого влиятельного Дома вполне может нанять магов. Особенно для защиты дворца.

– От комаров? – буркнул Руханнур.

– И от них тоже. Какой смысл во дворце, если там всё жужжит и кусает?

Они подошли к входу – огромному шестиугольному отверстию, закрытому металлической дверью. На ней был выгравирован герб – изогнутые когти, обрамляющие спираль. Зарина постучала. Тихо, но уверенно.

Дверь отворилась. На пороге стояла стражница – невысокая, мускулистая, с глазами цвета тлеющего янтаря. Кожаная броня облегала её плотно, подчёркивая подвижность и силу. Она молча взглянула на Зарину.

– Терва, – произнесла Зарина, поклонившись. Слово прозвучало, как шелест листвы – короткое, резкое. Очевидно, это было приветствие.

Намейры обменялись парой фраз на своём языке. Ларри наконец включил лингвофон.

– …миссия паладина – уничтожить вселенское зло, – услышал он голос Зарины. – Для этого нам нужно поговорить с королевой о Тааневере. Срочно.

Стражница кивнула.

– Королева готова вас принять.

– Прямо сейчас? – удивлённо подняла брови Зарина.

– У вас возражения? – холодно уточнила намейра.

– Нет, – сказала Зарина и махнула рукой. – За мной.

– Зверей оставьте снаружи, – добавила стражница, даже не оборачиваясь.

Путешественники вошли в полый дуб – и Ларратос невольно вздохнул с облегчением. Внутри было удивительно прохладно, сухо, почти свежо. Он сразу понял, почему намейрусы прячутся здесь днём: разница ощущалась телом.

Только было темно. Совсем. Паладины поспешно активировали внутреннее зрение. Намейрусы же двигались в темноте свободно, будто родились в ней.

Ларри огляделся. Внутри дерево было разделено на этажи – тонкие перегородки, соединённые винтовой лестницей, уходили вверх. Поверхность древесины светилась слабым серо-зелёным отблеском.

На следующем ярусе – ещё одна дверь. Такая же шестиугольная. Но открывалась она… иначе.

Стражница опустилась на корточки, вонзила когти в центр шестиугольника и с силой развела створки в стороны. Дерево, как по команде, разверзлось на шесть частей, как цветок. В лицо хлынул свет.

Они вновь вышли наружу, на очередной уровень дворца. Следующая цель – второе из деревьев. Стражница уверенно шла вперёд, ступая по ветви, словно по мосту. Ларратос поймал взглядом её ноги – точнее, обувь. Она была кожаной, без носков, и через прорези в ней виднелись массивные когти – блестящие, крепкие, больше, чем на руках.

Он перевёл взгляд на Зарину. У неё таких когтей не было. Вероятно, сказывалась нечистокровность.

***

Покои королевы оказались просторными, круглыми, удивительно сухими и – к изумлению Ларратоса – ярко освещёнными. Внутреннее зрение здесь не понадобилось: над троном, встроенный прямо в резную спинку, мерцал крупный магический кристалл, заливая зал мягким, пульсирующим светом.

Вероятно, это было задумано как символ величия. Но в действительности королева, сидящая под сиянием артефакта, выглядела скорее как разбуженная по тревоге воительница, нежели как властительница. Рыжеволосая, высокая, босая, в кожаной куртке и простых штанах, она походила на командира гарнизона, не успевшего доспать свой дневной сон. На вид – не более тридцати пяти по человеческим меркам, но глаза выдавали гораздо больший опыт.

Ларратос невольно отметил: уши у неё были не такие, как у Зарины. Не торчком, а почти горизонтально, распластанные – из-за чего выражение лица получалось неожиданно комичным. Под ногами у королевы лежал коврик из шкуры какого-то местного зверя, похожего на клыкастого хомяка. В руке – изогнутый кинжал, тот самый «коготь», которым владели и другие намейрусы. И это была не просто символика: рукоять была натёрта, лезвие – отточено.

Позади трона – по две стражницы с каждой стороны. Молчащие, обнажённые по щиколотку, с блестящими когтями на ногах, они казались частью зала, а не его охраной. За их спинами маячили альтануны – воители-танцоры молнии, легендарные бойцы, каждый из которых владел сразу двумя клинками. Их поза была расслабленной, но в этом безмолвии чувствовалась напряжённая мощь хищника перед прыжком.

Ларратос поклонился.

– Здравствуйте, ваше величество. Я – Ларратос Мельд, паладин. Странствующий рыцарь.

– Приветствую, паладин, – отозвалась королева голосом, в котором слышалось и мурлыканье, и ирония. Светло-синие глаза её сверкнули от интереса. – Что привело тебя в Терелас?

– Мне нужно попасть в город Тааневер, – ответил Ларратос. – Там, по моим сведениям, может находиться древний артефакт. Кристалл.

Королева улыбнулась. Она приподняла одно ухо, словно уловив невидимую вибрацию.

– Тааневер… – протянула она, прикрывая глаза. – Неблизко. Примерно в ста восьмидесяти милях к западо-юго-западу отсюда. Но, пожалуй… – взгляд её скользнул по собравшимся, – я даже помогу вам туда добраться.

Она чуть склонила голову.

– К слову, местная королева, глава Дома Фаран, весьма увлечена поисками древностей. И если у кого и может оказаться этот кристалл – то у неё.

– Вы думаете, он у неё?

– Возможно, – пожала плечами королева. – А возможно и нет. Молитесь вашему… как вы его зовёте? Абсолюту? – чтобы нет.

– Почему?

Королева рассмеялась – звонко, почти по-кошачьи.

– Потому что Кельбриз – феноменальная жадина. Из тех, кто на болоте комара не отдаст, если не уверена, что тот принесёт прибыль. И, да, она ненавидит мужчин. Особенно таких, как ты.

Ларратос кивнул.

– Спасибо за предупреждение, ваше величество. Но не могли бы вы подсказать, как именно нам добраться до Тааневера? Боюсь, в здешних джунглях легко потеряться.

– Я выделю вам отряд сопровождения, – ответила королева, будто это было заранее решено. – Но отправляйтесь не раньше вечера. Дневной Сельвин – не место для путешествий.

– Простите, но мы торопимся, – покачал головой Ларратос.

– В таком случае… – королева задумалась лишь на миг. – Лучше воспользоваться водоходами. Они соединяют все крупные города. Я распоряжусь, чтобы один из них был готов. Если отправитесь сейчас – к утру будете на месте.

– Благодарю, ваше величество, – сдержанно поклонился Ларратос.

– Не стоит, – махнула рукой королева. – Кстати… вы не первые паладины, что явились за этим кристаллом.

– Ах вот как? – Ларратос выпрямился. – Позвольте угадать. Абдель Хариб?

Королева кивнула, будто проверяя, не дрогнет ли он при этом имени.

– Именно он. Полвека назад.

Ларратос не ответил. Он только открыл рот – и тут же закрыл, не доверяя голосу.

– Ступайте, – сказала королева. Её уши дернулись, а глаза сверкнули с лукавым удовлетворением. – Я дам распоряжения. Вас уже ждут.

Слова прозвучали доброжелательно, но в тоне сквозило то самое – слишком довольное молчание, которое настораживает больше, чем гнев.

Ларратос, не отпуская тревоги, задействовал внутреннее зрение. Ауры в зале были сильными. Удивительно сильными. Намейрусы сияли, как существа из плоти, натянутой на энергию: мощь, живучесть, устойчивая воля. Аура самой королевы была плотной, бархатной, притягательной – в ней чувствовалось то же магнетическое обаяние, которое когда-то использовала Зарина. Но опасности не ощущалось. Только интерес.

Он отметил и другое: клубок защитных чар, обвивающих трон, коврик, даже альтанунов. Всё вокруг было охвачено сетью магии – и при этом ни один узел не пульсировал агрессией.

***

– Зарина, – окликнул Ларратос, когда они покинули дворец, – что такое водоход?

– Понятия не имею, – честно призналась она. – Надеюсь, транспорт.

Они двигались в сторону южной окраины города, где, согласно словам королевы, их уже должен был ждать экипаж. Шли по ветвям, среди зелени, сквозь сырой воздух, над душными зарослями.

– А почему у ваших воительниц такие странные причёски? – вдруг подал голос Апион. Он двигался так тихо, что Ларратос чуть не вздрогнул: совершенно забыл, что тот вообще был с ними.

– Странные? – не поняла Зарина.

– У нас гиперборейские аристократки тоже любят поиздеваться над собой, но я ещё не видел, чтобы каждую прядь красили в разный цвет.

– Это не краска, – усмехнулась Зарина. – Это натуральный окрас. У нас такие волосы – обычное дело.

– Меня больше волнует не цвет волос, – нахмурился Элиддин. – А сама королева. Ей вообще можно верить?

– Да… – протянул Ларратос, скривившись. – Эта её улыбка… словно кошка съела сметану и теперь ждёт, когда съест нас.

Зарина помолчала.

– Думаю, да, – наконец сказала она. – Думаю, ей можно доверять. Но не сильно. Правящие дома в Сельвине – это постоянные интриги. Они плетут их так искусно, что и Азиз Шакир позавидовал бы.

– То есть если ввяжемся в местную политику – не выберемся?

– Именно, – кивнула Зарина. – Сельвин заманчив, но цепкий. Лучше пройти мимо – тихо, как тень. И быстро.