Kitabı oxu: «Волчья ягодка. Развод без правил»

Глава 1

– Отмечать сорок лет – плохая примета, Марго, – булькнула коктейлем Надюшка.

Клуб орет непонятной мне музыкой, извивается телами в белом ярком свете. Коктейль на вкус похож на туалетного утенка, только что сахарный лед на ободке коктейльной чаши как-то примиряет меня с тем, что мне сегодня стукнуло сорок. Сорок, блин.

– И не отмечать тоже, – Валентина откинулась на спинку барного стула и томно выгнулась в пояснице. – Надька, ну тебя в пень с твоими загонами. Как там Катя Тихомирова говорила? В сорок лет жизнь только начинается. Так что, Ритка, держи хвост пистолэтом. И ответь уже на звонок. А то твой мобильник музыку перебивает эту ужасную. Слушайте, ну не старые же мы еще, почему я не понимаю, что сейчас поют со сцены? Ни одного, блин слова. Ни одного гребаного звука, ощущение, что у певцов во рту…

Я поднимаюсь со своего места, точно зная, что Валька сейчас не микрофон имеет в виду.

– Потому что ты коряга глухая, – хихикнула моя третья подружка. Она страшно любит доводить Валюшку, прямо хлебом не корми. – А Ритке просто снова восемнадцать. Третье восемнадцатилетие начало отсчет. И за это надо шарахнуть коктейля, а потом порвать этот танцпол энергичным танцем с элементами тверка. Мы же еще игого.

Мы с ним вместе с детства. Я их помню столько же, сколько помню себя. А вот с мужем моим как-то не задалась дружба у девчонок. Поэтому я праздную свои дни всегда два раза. Первый раз с подругами, второй с семьей. Сережа очень недоволен этим фактом каждый год. Но право на встречу с троицей ведьм, как он их называет, я отстояла еще в самом начале нашего с ним брака.

Выхожу в коридор, похожий на бункерный, даже лампочка под потолком мигает, как в фильме ужасов про апокалипсис, для антуража. Если бы место выбирала я, фиг бы я сюда притащила подруг. Но сегодня у нас девичник, который девчонки мне оплачивать запретили, так что…

– Рита, ты где? – властный голос мужа звучит недовольно и раздраженно. – Я приехал домой тебя поздравить, вообще-то. Стою как дурак в прихожей с цветами.

– Сереж, я думала ты до вечера будешь на работе, ты же так сказал. Выбралась с девчонками, – сердце колотится. Он приехал с цветами. Как и каждый год. Дежурный букет роз, белых с розовой каемкой по краю лепестка. Двадцать два года. Сначала это было мило, потом вызывало глухое раздражение. Теперь равнодушие. Одни и те же цветы, поцелуй, бокал вина. «Мне надо на работу, галчонок». Галчонком он меня зовет, потому что волосы у меня черные и блестящие. Моя гордость, ну и постоянный уход. Теперь я их конечно подкрашиваю, в попытках скрыть седину.

– Празднуй, детка. Я не в восторге, конечно, что моя любимая женушка где-то гуляет со своими подружками лягушками, но ты же у меня умница, – настроение мужа меняется резко, как погода у моря. – Ведьмам своим привет. И… Я собственно приехал сейчас, потому что задержусь, так что отпразднуем с тобой завтра. У меня деловая встреча. Ты же не обидишься?

– Нет, конечно. Мы с Машулей доставку закажем, натрескаемся роллов. Ты же не любишь их, – улыбаюсь. Вечер с дочерью обещает быть прекрасным. Маруське двадцать. Она юна, прекрасна и она любовь всей моей жизни. И подарил мне это счастье самый любящий и заботливый мужчина на свете. Мой муж, без которого я себя уже и не помню.

Я вышла замуж рано. Родила дочь. И сразу повзрослела. Мои девчонки бегали по дискотекам, а я увидела синие глазки принцессы, которую произвела на свет, и поняла, что семья – самое великое чудо. И, наверное, так и замерла в этом убеждении, как паучишка в янтаре. А ведь подавала когда-то надежды. Валька стала юристом, главным партнером дорогой адвокатской конторы. Катюшка кризис менеджер. К ней очередь на год вперед, Надя – журналист. Ее расследования поражают воображение. А я… Я так и осталась женой и мамой. Сергей сказал, что женщины в его семье не работают. И к сорока годам я вдруг почувствовала себя… Впрочем, все у меня прекрасно. Дом полная чаша, дочь студентка, муж владелец крупного бизнеса, сейчас пробивается в политику. И мы любим друг друга. Многие бы могли только позавидовать такой жизни. Да и завидуют. Да, со временем немного притупилась острота, да мы стали более взрослыми и растеряли безумие. Но… Мы семья.

– Ну прекрасно. Подарок для моей королевы оставлю на тумбочке прикроватной. Люблю, галчонок. И, кстати, ресторан я заказал на завтра, на двадцать человек.

Вот. Вот сейчас. Надо сказать ему, что я не хочу видеть в свой день рождения кучу незнакомых, но нужных людей. Но… Я завишу от мужа полностью. И вот это меня гнетет. Точнее стало угнетать с годами. Мне сегодня сорок. О, боже. Мне сорок лет. И я сама из себя ничего не представляю. Просто приложение к богатому и успешному Сереже, который совсем не похож на себя прежнего.

– Да милый. Люблю, – улыбаюсь, прикидывая, что бы мне надеть на званый ужин в честь моего дня рождения. Я снова подчиняюсь. – И жду.

– Не жди. Ложись спать. У меня встреча важная, затянется надолго. Может, останусь в городской квартире, – хмыкнул Сергей. – Ты где, кстати? Куда в этот раз тебя затащили твои неугомонные мартышки? Опять какой-нибудь клуб подростковый? Бабам по сорок лет, а у них все детство в сморщенных задах играет.

– У меня тоже сморщенный? – я приподняла бровь, будто он меня мог бы увидеть. Но он точно знает, что я сейчас это сделала. Он меня как облупленную знает. Про баб месседж предпочитаю пропустить.

– У тебя орех, малыш. И лоб не морщи, появятся морщины. Ты так и не ответила, вы пьете синюю бурду из грязных стаканов в молодежной наливайке? Ритка, до добра такие загулы не доводят, особенно…

– Ты хотел сказать в сорок лет? Знаешь, Райков, ты все таки болван. Но ты мой болван. И к твоему сведенью, мы не в клубе. Мы сидим в «Моцарте» как морщинистозадые матроны и пьем культурно морс с десертом Павловой, – вот зачем я соврала? Ну зачем? Зачем мне выглядеть лучше, чем я есть на самом деле?

– Умнички. Наконец-то дошло до этих дур, что вы почтенные матроны, а не козы на веревках. Ладно. Некогда мне, целую в нос, – Сережка отключился, я бросила телефон в карман, сделала два шага… «Сам козел» – мелькнула в голове испуганно-крамольная мысль, которую я тут же задвинула в самые глубины своего мозга. Телефон снова зазвонил. Почти сразу.

– Ма, я это, сегодня у Таньки останусь, – не дала мне слова сказать Маруська. Я вздохнула. Все мои планы летят псу под хвост. Вечер еще не начавшись перестал быть томным. Остаться что ли в этом поганом клубе с девчонками, наплясаться до упаду. И так же наглотаться мерзких коктейлей. Но Сережка прав, этот чертов адский бал уже меня не заводит. Десерт с киселем вызывает большее возбуждение. – Будем к зачету готовиться. Ма, ты слышишь?

– Маш, я думала мы с тобой сегодня роллы закажем, у меня же…

– Роллы, уммм… Мамулечка, ну ты же у меня умничка. Все понимаешь. Сорян. Форс-мажор, мусенька, – проорала моя любимая дочь и сбросила вызов. Она забыла. Она не помнит про мой день рождений. Она даже меня не поздравила.

Глава 2

Знаете когда женщина чувствует себя счастливой? Когда, вернувшись домой, скидывает с затекших ног колодки на каблуке и расстегивает лифчик.

Чертовы туфли на тоненькой красной подметке и шпильке я сбрасываю прямо у порога, даже не потрудившись их поставить в шкаф по ранжиру, как положено. Кем положено, блин? Если бы мой муж увидел сейчас это безобразие, наверняка бы изворчался весь. Но я одна. Совсем одна в пустом гулком доме, который мы строили год, и который я так и не полюбила. Адын, савсэм адын. Как в анекдоте. Я даже чувствую ликование. Я сто лет не была дома одна.

И туфли на каблуке я ненавижу. Но к ним привыкла за долгие годы. Я же хорошая жена. Раз муж сказал, что я должна всегда выглядеть как на парад, беру под козырек. У Серого просто фетиш эти гребаные каблуки и платья. Я должна. Всегда должна. Соответствовать, улыбаться, быть витриной и настоящей дамой.

А я бы… Я бы не вылезала из худи размера овер сайз, спортивных штанов и кроссовок. Но увы. Мне эта радость недоступна даже дома. Платья, туфли, макияж.

В ванную, кофе, сериал и пирожное в кровать. Во рту от коктейлей мерзкий привкус, который хочется забить чем-нибудь. Обычно я не позволяю себе выпечку на ночь. Булки и вкусняшки моментально откладываются жиром на бедрах. Но сегодня можно. Сегодня я стала еще на год взрослей. Не скажу, что мудрее. Ну, уж кому как везет.

А девчонки остались в клубе. Продолжают праздновать мой день рождения. И я им немного завидую. Чувствую себя Золушкой, сбежавшей с бала, повинуясь странному зуду в теле, вызванному рефлексом правильной светской дамы. Тьфу. Я же ведь не была такой. Бунтаркой была в юности.

Бросаю в ванную бомбочку, предвкушая релакс. Скидываю любимый халат из натурального шелка, глубокого синего цвета…

Блин, надо было выключить телефон. Но даже эта опция мне недоступна. Муж требует, чтобы я всегда была на связи. Но мы же семья. И мы любим друг друга. У нас дочь. Мы столько лет вместе, что уже притерлись друг к другу, как попугайчики неразлучники. Это просто его забота. Он за меня беспокоится.

Не глядя на номер нажимаю на кнопку ответа. Кто может мне звонить кроме Сережи или Машуни в такое время? Да в любое время – никто.

– Рита, здравствуйте, – незнакомый женский голос звенит и подрагивает. А, может, просто его искажает расстояние. Приподнимаю бровь. Честно, удивлена. – Извините, что поздно. Но раньше вы не отвечали.

Молчу. Мне неприятен голос незнакомки, и я точно знаю, что этот звонок ничего хорошего не сулит. Вот прямо чувствую своей сморщенной, по версии мужа, сорокалетней задницей.

– Рита, вы тут?

– Вы позвонили, чтобы узнать где я? – хмыкнула я. Черт, а вдруг это грабители, и так проверяют, дома ли я или нет. Хотя, какие на фиг грабители в поселке, который охраняется, как Тадж Махал? – У вас пять секунд и я отключаюсь. Что вам надо? По вопросам благотворительности…

– У вашего мужа сегодня родился сын, – прошелестела незнакомка.

Я застыла на месте. Что чувствую? Пустоту. Такую звенящую и гулкую, как гребаный новый дом. Да что это я? Это просто слова не пойми кого. Мой муж, какой бы он ни был, верный и внимательный. А еще, я бы ни за что не стал рисковать своей репутацией, тем более накануне выборов. Абсурд… Он семьянин до мозга костей. Он…

– Я сейчас позвоню начальнику охраны моего мужа, он вычислит ваш телефон и…

– Сергей сейчас в ресторане «Медведь» празднует с друзьями рождение наследника. Это легко проверить, – теперь в голосе чертовой врушки звучит неприкрытое торжество. – Вы же не смогли ему подарить сына. Вы старая. Сергею нужна женщина, а не ни на что неспособная баба.

– А ты, значит смогла?

В ухо уже летят короткие гудки.

Да не поеду я никуда. Это же вранье и провокация. Сергей ни за что в жизни не предал бы меня. Да ладно меня. Машку бы ни за что. Она его принцесса, его жизнь.

– Дима, вызовите мне такси, пожалуйста, – дура. Ну я же дура. Просто поеду, посмотрю, пойму, что меня просто жестоко обманули. Для чего? Может, пытаются подставить Сережку накануне выборов. А что, предупрежден, значит вооружен.

– Маргарита Васильевна, ваш муж приказал после десяти вечера не допускать на территорию вашего участка посторонних, – бубнит трубка голосом охранника. Я чувствую ярость сейчас, вихрящуюся где-то в районе живота.

– Дима, не зли, – я рычу? Надо же, я же никогда в жизни голос не повышаю, а тут. Да что же со мной происходит? – Моего мужа сейчас нет. А я приказываю тебе вызвать мне гребаное такси.

Сорок лет. Дурная примета праздновать сорокалетие. Надо было взять машину. Чертовы коктейли выжгло из крови, бушующим в ней адреналином. Выветрился алкоголь отовсюду. И курить хочется адски, впервые за десять лет, с тех пор как я бросила. Не буду, у меня есть сила воли.

Такси едет слишком медленно. Ужасно. И когда машина останавливается возле шикарного крыльца ресторана Медведь, мне кажется я взорвусь.

– Вон пошел, – боже, я что рявкнула на стоящего в дверях швейцара? – Простите, – буркнула под нос, пытаясь вспомнить, что я на себя нацепила в спешке.

– Ресторан на спецобслуживании, женщина, – пробасил бородатый мужик. – Закрыт для посетителей.

– Я приглашена, – навешиваю на лицо милую улыбку, которая наверняка больше на оскал сейчас похожа.

– А, ты из стриптиза что ли? Заждались, заждались, – осклабился швейцар. Черт, я что сейчас похожа на девку дешевую? А ведь у меня ноги голые, и… – Что, помоложе то не было никого?

– Открывай давай, ценитель блин. Сговорились что ли все сегодня называть меня бабкой?

Захожу в холл шикарного ресторана, стараясь не смотреть на медвежьи чучела, глядящие на меня из каждого угла стеклянными глазами. Вечные стражи этого блядского места. Обидно, мишек жалко. Погибли ради того, чтобы пылиться в жральне для богатеев.

– Ну, за наследного принца. – слышу я радостный бас, который узнаю сразу. Генка, лучший друг Серени. Но это же еще ничего не значит? Мало ли, что он имеет в виду. Я успокаиваю себя, но… Я дура.

«Вы не смогли подарить мужу наследника» – звучит в моей голове эхом звенящий проклятый голос.

Толкаю тяжелую дверь, навесив на лицо оскал. Ну, улыбку точнее. Я надела платье. Машкино от чего-то. Слишком короткое. Лифчик забыла, кажется. Зато туфли на каблуках, как мой муж любит. А вот и он, кстати. Сидит ко мне спиной, галстук расслабил. Смеется. А вот лицо Генки похоже становится на вытянутую маску. Он то меня увидел уже. И я иду к столу, покачивая бедрами. Как там Катька говорит? Мы еще Игого?

– Богато, богато, – хмыкнула, окинув взглядом компанию разгоряченных мужиков. – продолжай Геночка. За что пьем? За наследника? Восхитительная новость. Ошеломительная даже, я бы сказала. Сережа, а почему я не знаю о том, что у тебя родился сын хрен знает от кого?

– Ты какого… Рита? Ты как тут? – голос Сергея, чуть пьяный, но ровный. И я не слышу в нем ни страха ни раскаяния. Может и вправду я дура? Поверила какой-то шаболде. А тут просто встреча деловая. И пьют за наследного принца. Ну да. Ну да.

– Да вот, приехала мужа поздравить, с рождением долгожданного мальчика, – поднимаю со стола чей-то бокал, наполненный вином, кажется, делаю глоток. Брезгливость подскакивает к горлу комком тошноты. А вино хорошее. Как и все у Серени. Все должно соответствовать. – Ну же, муж. Скажи мне, что все это враки. Давай. Я же жена твоя. Как там ты говоришь обычно? Машину и жену не отдам никому? Аж гордость меня в такие моменты берет, дорогой. Ты же меня так любишь. Кстати, вино говно. Такое же, как ты, любимый..

Он молчит? И это не ложь, то что мне сказала незнакомая баба. Играет желваками, явно с трудом сдерживается. У него родился сын. Кто-то сделал ему подарок, который не смогла сделать я. Сережка мечтал о сыне все чертово время, что мы с ним вместе. А я… Маню с трудом доносила. А потом… Разводили врачи руками. Бесплодие на фоне полного здоровья.

– Прекращай балаган, Рита. Истерик мне только тут не хватало. Откуда ты вообще…

– Балаган? Да ну, дорогой. А как же и в радости и в горести? А ты мне не сообщил радостную весть. Любовница твоя мне сообщила, а ты нет. Ага, по телефону прямо. Упс. Как ее зовут, кстати? Хотя, какая разница. Я галчонок, она зайчонок. Или лисенок? Впрочем, что в лоб, что по лбу. Ну что ты милый? А истерики это не мое, – хихикнула я. Да уж, истерика то прямо на подходе. И слезы я чувствую на щеках, от чего-то ледяные. А ведь не плачу даже. Они сами. Подхожу к мужу, который поднялся из-за стола, под взгляды своих друзей. Медленно подхожу. Хватаю его за гребаный галстук, который я привезла ему из Милана. Сука, кучу денег стоила эта мерзкая удавка.

– Ты что творишь? – прорычал муж, но скорее от неожиданности. Ну не ожидал он от всегда покладистой женушки такого дурдома.

– Придушить что ли тебя? Руки марать не хочется, – я шиплю, как раскаленный кирпич, на который брызнули ледяной водой. Да уж, на меня то прямо ушат пролился. Нож со стола хватаю, ошалев от какого-то залихватского веселья, рвущего мою глотку до боли. Двадцать с лишним летт я ему отдала, этому предателю. Себя потеряла, растворилась в его мире. Двадцать гребаных лет. Не было у меня молодости. Сразу стала взрослой. Старой бабой, мать его.

И все вокруг в движение приходит.

– Дружкам своим скажи, чтобы не суетились. А то рука у меня дрогнет, не дай бог.

– Ритка, ты ох… – черт, я отрезала мужу галстук. Я? Из горла рвется ведьминский хохот. Сережка зол как бегемот.

– А ну пусти. Пусти, сказала, – рявкнула я. Мой муж предатель как котенка меня подхватил и поволок из зала ресторана, нож я выронила из ослабшей руки. И кажется из меня весь воздух вышел. И дышать нечем от огненного кома, заткнувшего мне горло, словно кляп. Позорище. Боже, куда я качусь?

Глава 3

– Ты что за цирк устроила? – глаза моего мужа пылают. Впер меня в холл проклятого ресторана и отчитывает перед персоналом и мертвыми медведями. И юбка у меня задралась до трусов, пока он меня тащил, как мешок с неприятностями. И дружки его меня провожали жалостливыми взглядами, и глаза отводили стыдливо, падлы. А ведь все входили в наш дом, и все мне врали в глаза. Жрали то, что я наготовила и потешались, поди, в душе, над тем какая я дура. Все всё знали. Все… Кроме меня, слепой идиотки. Ну ясно теперь, почему мой муженек зачастил в командировки. Сука. – Какого хрена?

– Я? Я балаган? Сергей, а ты не охренел? У тебя родился сын на стороне. Ты когда собирался нас с дочерью обрадовать? Ну, что ты теперь счастливый папуля, а у Машки есть братик. Ты…

Он посмотрел на меня с той же гребаной жалостью, и мне показалось, что меня ударили под дых. С оттягом, так, что аж искры из глаз посыпались.

– Машка знает? – прошептала я, заранее зная ответ. Боль нестерпимой стала. Моя дочь предательница. И муж…

– Она не хотела тебя расстраивать, – процедил Сергей, сморщился, словно от зубной боли. – Рита, послушай, ну так вышло.

– Кто эта шлюха? – мне неинтересно. Просто я пытаюсь осознать то, что осталась одна. Совсем одна. И сейчас ликования я не чувствую, как в начале вечера, когда думала расслабиться дома в одиночестве. Сейчас меня рвут демоны на части.

– Соня, Машкина подружка. Я их подвез как-то. И… Завертелось. Не понимаю как. У девчонки большое будущее. Черт, Рита, да послушай…

– Боже. Боже. Какой кошмар, – огненная тошнота к горлу подскакивает. Жгучая такая. Хочется орать в голос. – Ей ведь всего девятнадцать. Райков, она тебе в дочери годится. Боже…

– Ты сама виновата, – припечатал муж. Ну, конечно. Я виновата во всем. И в том, что он сошел с ума. Седина в бороду бес в ребро. Я могла бы все понять, но не это. Не подругу дочери, с которой Машка неразлучна с первого курса универа была. А я то все удивлялась, куда пропала девчонка, и почему разговоров о ней Маруська в последнее время предпочитала избегать. Боже. – Посмотри на себя. Хоть сиськи бы сделала что ли, морду подтянула немного. Рита, в твоем возрасте уже пора задумываться, ты не молодеешь. А стареют «красиво» и естественно только нищебродки, которым не на что обколоть морду.

– Ты… ты… – нет у меня слов, одни эмоции. Хочется сказать, на себя бы посмотрел, но… Сережа следит за собой. Зал, косметолог, даже маникюр начал делать. И фигура у него даже лучше стала, чем в молодости. Тогда он был тощий и носатый. Сейчас у него фигура атлета. Только волосы стали цвета соли с перцем, но это его делает брутальнее. – Да пошел ты на хрен, муж. Документы на развод получишь по почте.

– Дура совсем? Я не собираюсь с тобой разводиться, – осклабился Сережа, и вдруг поняла, что его не знаю совсем. – Мне это невыгодно. А потом, я привык. Мне с тобой удобно.

Я удобная, охренеть. Я удобная, как трусы семейные, или тапки Серёгины любимые, или… Сука, я удобная.

– Ты правда веришь, что я буду терпеть то, что у тебя есть вторая семья? – из горла рвется истеричный смех. Да уж. День рождения у меня в этом году просто бомба.

– Рита, послушай, давай без истерик. Договоримся сразу на берегу. Мне сейчас потрясения ни к чему. И развод ты не получишь. Так что не дергайся. Для моей карьеры это вредно, и для бизнеса. А я все для вас делаю. Для тебя и Машки. Ты моя жена. А эта соплячка… Я просто запутался. Девка свежая, вот и поплыл. Захотелось свежатинки, прости.

– Классные эпитеты ты придумываешь матери своего сына, – горько как, блин. Я кривлю губы в подобии улыбки, хотя страшно хочется вмазать по наглой физиономии мужчины, которого я, думала, изучила до кончиков волос. Это не мой Сережа. Это какой-то подменыш в его шкуре. Это… – Сереж, тебе самому не противно?

– Противно, Рит. Очень противно. Но ты не оставляешь мне выбора. Короче, сына я у этой девки заберу. Будешь воспитывать ты. Мать ты прекрасная. Жена тоже… Мы с тобой как жили, так и будем жить.

У меня кружится голова. Я слушаю и думаю, что это я, наверное, просто не проснулась. Или глюки у меня от того коктейля синего, он мне сразу доверия не внушил. Или…

– И что ты скажешь окружающим? – мне уже просто интересно, до какой степени абсурда может дойти мой бред. То, что я брежу, это даже сомнений не вызывает сейчас у меня.

– Что нам родила сына суррогатная мать, – вбивает последний гвоздь в крышку моего безумия, мой некогда любимый, муж.

– Ты, больной ублюдок, – прошипела я из последних сил – Гребаный больной урод.

– Рита, я ведь тебя оставлю без штанов, если ты откажешься. Кто ты без меня? Никчемная возрастная баба, которая тяжелее хрена в руках никогда ничего не держала. Ты не умеешь ничего. Ты понимаешь, что сдохнешь как жучка дворовая? На твоем месте, я бы не стал делать резких движений. Ты меня поняла?

Я киваю. Говорить нет сил. Все внутри разорвано в лоскуты. Вся моя жизнь оказалась никчемным мыльным пузырем.

– Вот и умница. А теперь поезжай домой. Я тут закончу и приеду. И приготовь свой фирменный плов, что ли, жратва тут адская.

– Хорошо, – я говорю спокойно. А что уж теперь. Мне плевать на этого человека. Отмерло все сразу и как-то очень уж быстро. А может я давно…

Может.

Я иду к выходу из ресторана, как побитая. В душе бушует адское пламя. Плов ему? Хрен ему, а не плов. Оборачиваюсь. Мужа уже нет в холле. Только девчонка администратор таращится на меня, как мне кажется, с жалостью.

– У вас, где тут пожарный щит? – поворачиваюсь к служащей, и выгляжу я сейчас явно совсем не здоровой душевно.

– Там, в подсобке. Но туда нельзя. Только для персонала?

– А так? – бросаю на стойку две крупные купюры. О да, я же жена богатого человека. Теперь уже почти бывшая, правда. Но прелесть в этом есть.

Щит в ресторане укомплектован шикарно. Выбираю между ломом и топором. Топор надежнее. Девка провожает меня диким взглядом, когда я выползаю из гребаной подсобки и покачиваясь на каблуках иду к выходу.

Джип Сережи, его гордость мужская, который он любит больше чем меня, припаркован почти у входа. Хотя, как оказалось, меня он в хрен не ставит вообще. Сам черт не брат моему благоверному. Метит в мэры, сволочь. Пропуск слуги народа открыл перед ним кучу возможностей. Например, парковка, там где удобно ему. Прекрасно. Мне тоже подходит это место. Легкодоступное.

Топор с грохотом врезается в лобовое стекло. О, какой триумф я чувствую. Даже делаю несколько па какого-то танца аборигенов крайнего севера под адский вой супер дорогой сигнализации.

– И машину, и жену ты прое… Промохал, дорогой, – ведьмински хохочу, вбивая свое орудие в сверкающий капот очень элитного авто. Муженька моего груш обожравшегося, хватит удар, когда он увидит такую инсталляцию.

И кажется, что сейчас упаду, потому что запал мой заканчивается. Слышу далекий вой сирен. Вызвал кто-то полицию. Да администраторша и вызвала. Наверняка с топором я выглядела эпично и безумно. Дело сделано. Пора делать ноги. Как, интересно, мой дражайший благоверный, будет объяснять электорату такой ужасный акт вандализма?

– Это только цветочки, пупсик, – шепчу я. Обещания то я раздаю легко. Но что Я могу сделать? Да нет ничего. Он прав. Он меня раздавит щелчком пальцев.