Путь к сердцу мужа

Ничего себе наряд для лазанья по пожарным лестницам, подумала Лиза и ее стал разбирать смех.

Смеяться нельзя, панически подумала она, крепясь изо всех сил. Если начну смеяться, руки ослабнут и я упаду. Эта мысль сразу же настроила ее на серьезный лад, и смеяться расхотелось.

Тоже мне умница нашлась с чувством юмора, сердито выругала она себя. Самое время посмеяться.

В таких размышлениях она прошла третий этаж и остановилась. Руки отказывались двигаться, сердце колотилось как сумасшедшее.

– Что с вами? – сразу же крикнул снизу Полонский. – Эльвира, вам плохо?

Это подстегнуло ее, она глубоко вздохнула, чтобы восстановить дыхание и как можно небрежнее ответила:

– Все нормально, мне просто волосы мешают.

Она с трудом поднесла негнущуюся руку к волосам и сделала вид, что поправила их. А потом стиснула зубы и из последних сил стала спускаться дальше.

Наконец она увидела, что Полонский повис на руках и ловко спрыгнул на землю. Лестница заканчивалась довольно высоко от земли, и Лиза нерешительно остановилась на последних перекладинах, не зная, что дальше делать.

Ее шеф стал внизу и стал командовать.

– Спускайтесь ниже, так, еще ниже, а теперь отпускайте руки. Не бойтесь, я вас подхвачу.

– Вы меня не удержите, – хотела крикнуть ему Лиза, но руки у нее разжались, и она упала прямо на него.

Полонскому действительно удалось подхватить ее, но так как Лиза вовсе не была пушинкой, он не удержался ногах и шлепнулся на траву, так и не выпустив ее из рук.

Несколько минут они лежали совершенно обессиленные, потом Лиза спохватилась, что лежит на директоре и владельце их фирмы, и поспешно скатилась с него.

– Интересно, Эльвира Викторовна, – задумчиво сказал Полонский, приподнявшись с земли и усаживаясь на траве, – почему, когда мы с вами встречаемся, то непременно падаем?

– Должно быть, у нас с вами ауры такие, – подумав, сказала Лиза, также садясь на траву.

– Какие? Несовместимые, что ли?

Ну, вот, подумала Лиза, только этого мне еще не хватало, и поспешно сказала:

– Наоборот, они слишком бурно друг на друга реагируют.

– Ха, с чего бы это? – пробормотал он, а Лиза поспешила перевести разговор на другое.

– Знаете, – начала она, – хорошо, что нас никто не видел. Я посмотрела на вас сверху, а вы спускаетесь по пожарной по лестнице в элегантном французском пальто, и, – тут ее опять стал разбирать смех, – еще этот длинный белый шарф на шее… Ой, не могу, – захохотала она.

– А вы, – подхватил он, также смеясь – вы бы на себя посмотрели. В шикарном кожаном плаще и в золотых туфельках на шпильке, и в блестящем костюме. В другом виде вы ползать по стенам, видно, не привыкли.

Несколько минут они оба хохотали как сумасшедшие.

– Хорошо, что нас клиенты не видели, – вытирая слезы, сказала Лиза, – а то бы подумали, что имеют дело с ненормальными.

– Надеюсь, им и в голову не пришло, что мы ушли не через парадный ход, как все, а полезли по стенке ни с того, ни с сего, – прибавил он, и они снова зашлись от хохота.

Отсмеявшись и успокоившись, они спохватились, что до сих пор сидят на траве. Полонский вскочил на ноги первый, и, отряхнув пальто, протянул руку Лизе.

– Вставайте, – сказал он, – давайте, я вас почищу.

Он стал отряхивать ее плащ, и Лиза почувствовала, что его рука на секунду больше, чем нужно, задержалась на ее попке. Она невольно подняла на него глаза.

– Э, извините, – виновато сказал он, – у вас там что-то прицепилось.

Чтобы сгладить возникшую неловкость, Лиза потопала туфлями по асфальту.

– Отлично, в этот раз даже каблуки не поломались, – весело сказала она.

– Ну, если бы и поломались, тоже не страшно. Мы их сразу в слесарную мастерскую или в столярную, в общем, куда-нибудь, главное, чтоб не в сапожную, и там их быстро починят за счет фирмы.

– А вы не разоритесь, если вам все время придется мои каблуки чинить?

– Да нет, меня трудно разорить. Я парень крутой, – пошутил он. – Но вы, между прочим, молодец. Я боялся, что вы на полдороге начнете паниковать, или устанете и не сможете спускаться дальше. Что бы я стал с вами делать?

– Вот еще, – довольно сказала Лиза, – я девочка не слабая. Мне по стенам лазать, одно удовольствие.

– Но все-таки возьмите меня под руку, вы ведь устали.

И он галантно предложил ей руку.

Ого, кажется, мои дела продвигаются, обрадовалась Лиза. Расскажу Эльвире, не поверит.

Они дошли до машины. Лиза уже почти привычно уселась на роскошное сиденье. Полонский тоже сел, завел мотор, но что-то, видно, беспокоило его. Наконец, он решился и сказал:

– Знаете, Эльвира, я так подумал, что в конторе о нашем… э, приключении знать необязательно.

– Ну, вот еще, – обиделась Лиза. – За кого вы меня принимаете? Вы, что думаете, я буду о таком позоре кому-то рассказывать? Да если бы я и рассказала, кто мне поверит? Вас там все считают таким приличным, уравновешенным человеком, и вдруг такое.

Она снова засмеялась.

– Может, теперь в это трудно поверить, но, в общем, я такой и есть, – тоже засмеялся ее шеф. – Во всяком случае, был таким до встречи с вами.

– Ну, знаете ли, мне до встречи с вами тоже не стучалось по пожарным лестницам лазать. И падать в общественных местах тоже, между прочим, не приходилось.

– Хорошо, хорошо, я как джентльмен, беру вину на себя. Это я вас сбиваю с пути истинного.

– Не с пути истинного, а с ног сбиваете. Но, если по-честному, то теперь мы упали из-за меня.

– Вы всегда такой честный человек, Эльвира?

– Да, – гордо заявила Лиза, и тут же прикусила язык. Ничего себе честный человек. Уже полгода работает под чужим именем, согласилась на фиктивный брак, сидит рядом с собственным мужем и больше всего на свете боится, что он узнает о том, что женат на ней. Интересно, чем кончится сегодняшний вечер. Неужели он просто так уйдет и все. И опять они будут видеться только мельком в конторе? Не может быть.

Но как всегда ее самые худшие опасения оправдались. Когда они подъехали к ее дому, то есть, к дому Эльвиры, Полонский проводил ее до подъезда, вежливо поблагодарил за помощь в работе с клиентами, пожал ей руку и… уехал.

Да, мне попался крепкий орешек, вздохнула Лиза, поднимаясь по лестнице в квартиру подруги. Что ж, теперь нам опять придется что-нибудь придумывать. И бедная Вероника Анатольевна, опять ей из-за меня страдать.

При воспоминании о несчастной Веронике Анатольевне Лиза не выдержала и фыркнула. Настроение ее немного улучшилось. Ничего, так просто она не сдастся и не отступит. Борьба продолжается.

* * *

Дмитрий Сергеевич действительно оказался крепким орешком. За всеми этими событиями ничего не последовало. На следующий день, когда он как всегда утром зашел поздороваться со служащими, то всего лишь едва заметно улыбнулся ей. Но уже через день поздоровался с ней как со всеми остальными, и опять все пошло по-прежнему. Когда Лиза рассказывала об их приключениях Эльвире, та с важным видом кивала головой и повторяла:

– Все получилось очень хорошо, просто замечательно. Пережитые трудности сближают, это всем известно.

Но, очевидно, это было известно всем, кроме Полонского, так как ни о каком сближении и речи не шло. Лиза совсем упала духом. Сначала она надеялась, что Эльвира придумает что-нибудь еще, но Эльвире было не до этого. Леша наконец-то уговорил ее завести ребенка, и теперь ее тошнило с утра до вечера.

К тому же ее еще и мучила изжога, и она ничего не могла есть, кроме риса.

– Как я могу выжить на одном рисе? – в отчаянии кричала она. – Я же вам не китаец какой-нибудь.

Леша только виновато вздыхал и уговаривал жену потерпеть, так как скоро это все кончится, зато у них будет сын. С тех пор, как он узнал, что у него будет мальчик, он ходил счастливый, и рот у него сам собой растягивался до ушей каждую минуту. Эльвира же, наоборот, всегда мечтала, о девочке, и теперь считала, что страдает даром. Главное же было то, что она все время плохо себя чувствовала, все ее раздражало, и она ничего не могла придумать толкового.

Подруги часто по вечерам сидели вместе, пока Леша дежурил на работе, и пытались составить какой-нибудь план действий.

– Хорошо бы вам опять попасть вместе в какую-нибудь переделку, – вздыхала Эльвира.

– Конечно, хорошо бы, только вот как это сделать? – саркастически спрашивала разуверившаяся во всем Лиза.

– Может, вы вместе застрянете в лифте? То есть вы зайдете в лифт, а я выключу электричество? – вдруг на мгновение оживлялась Эльвира.

– Да? И как же мы попадем в этот лифт? И на входе стоит охранник, который не позволит ничего выключать. И потом, ты хоть знаешь вообще, как и где там выключают электричество?

Поняв, что сказала глупость, Эльвира замолкала, и они снова погружались в тягостные раздумья.

Вскоре она опять оживлялась.

– А что, если мы наймем какого-нибудь киллера, понарошку, конечно, и тот выстрелит в него холостыми пулями, когда ты будешь поблизости. Но он же не будет знать, что холостыми…

– Ага, и тут я выскочу из кустов и закрою его своим телом. Эльвира, ты, по-моему, совсем рехнулась.

– Можешь не сомневаться. А кто бы на моем месте не рехнулся? – мрачно отвечала Эльвира, сама понимая, что этот вариант не выдерживает никакой критики.

Мать, видя, что Лиза ходит грустная, толковала это по-своему.

Конечно, девочка переживает. Все подруги уже давно замужем. Вон Эльвира ребенка ждет, а она все одна и одна. Она без конца расспрашивала своих подруг, нет ли у них на примете какого-нибудь хорошего парня. Подруги только вздыхали. По нынешним временам хорошие парни смотрят только на богатых невест.

Наконец, однажды одна из маминых подруг прибежала с просветленным лицом и, с загадочным видом поздоровавшись с Лизой, стала усиленно подмигивать ее матери, показывая, что им нужно выйти в кухню. Только полный идиот не заметил бы ее знаков и не понял бы, о чем идет речь. Но Лизе это было абсолютно все равно. Ни в каких хороших женихов она не верила, да и не нужны были они ей. Ей нужен был Полонский, и никто в мире не мог ей помочь.

Когда совещание закончилось, и подруга, в очередной раз загадочно и многозначительно посмотрев на Лизу, ушла, мама стала ходить вокруг нее, не решаясь начать разговор.

– Ну, что там такое случилось? – не выдержала, наконец, Лиза. Все эти переговоры оставили ее совершенно равнодушной, но ей надоело смотреть на мамины муки.

– Лиза, есть хороший парень для тебя, – выпалила та, не умея ничего скрывать.

– Ерунда, – автоматически возразила ей Лиза, не переставая думать о своем. – Никакой хороший парень не будет знакомиться таким способом. Это уж точно такой урод, который никому не нужен.

– Ну, почему ты так думаешь? Может, он просто застенчивый мальчик и не может познакомиться сам. И потом, доченька, ну что же нам делать? Время бежит, тебе уже почти двадцать три, а вокруг никого нет. Нужно как-то примириться, взять то, что есть, и создать семью. У меня уже здоровье не то. Если что-нибудь со мной, не дай бог, случится, ты останешься совсем одна.

Глаза матери наполнились слезами. Этого Лиза вынести не могла. Бедная мама, так тяжело работает за копейки с утра до ночи, и ничего хорошего в жизни не видит. А тут еще Лиза со своими проблемами.

– Ну, хорошо, хорошо, – сразу же уступила она. – Пусть он приходит, я же ничего не говорю. Посмотрим на него.

– Да, посмотрим, – радостно согласилась мать. – Никто же не заставляет тебя сразу идти за него замуж.

– Тем более что он и сам может не захотеть жениться на мне, – самокритично прибавила Лиза.

– Это на тебе он не захочет жениться? – сразу же вскинулась ее оскорбленная родительница. – Да пусть он поищет такую девочку, как ты. Много сейчас есть девочек, которые не пьют, не курят, не гуляют? А образование? А на какой работе ты работаешь? Пусть еще попробует найти такую.

Бедная наивная мама, вздохнув, подумала Лиза. Ну, как ей объяснить, что сейчас такие достоинства, какие есть у Лизы, никого не интересуют. Пусть жена пьет и курит, зато будет при деньгах или выглядит как супермодель. Но мать все равно этого не поймет, не стоит тратить и время. Лучше увидеться с этим женихом, а там он и сам сбежит, и вопрос будет исчерпан.

В общем, Лиза уступила, и счастливая мама кинулась звонить своей приятельнице. После получаса ожесточенных переговоров было решено, что жених придет в ближайшую субботу к ним домой. Подруга строго-настрого наказала им накрыть стол как можно лучше, так как жениха нужно заинтересовать, и вообще – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Это понятно, вздохнув, подумала Лиза. А вот через что лежит путь к сердцу мужа, кто-нибудь может мне сказать? Хотя, наверное, такой ситуации, как у нее, еще никогда ни у кого не возникало.

Всю неделю Лизина мама очень серьезно готовилась к приему жениха. К субботе в квартире все сверкало. На стол накрыли заранее. Там было все, включая красную икру и салат из крабов. Озабоченная мама никак не могла решить, что ставить на стол, водку или вино. Она то и дело советовалась с Лизой, которая только посмеивалась над ней. Но все-таки она и сама уже стала подумывать, что, может быть, это и хорошо, что у нее появится какой-нибудь, пусть и завалящий жених. Мужчины как-то чувствуют, если у тебя никого нет, и тогда и ты им не нужна. А если появляется один, то следом за ним тобой начинают интересоваться и другие. Недаром говорят, засватанная девка всем нравится. Главное, чтобы он не оказался уже совсем неприемлемым вариантом.

Но жених оказался еще хуже, чем Лиза думала. Небольшого роста, одетый в какой-то старомодный костюм и уродливую серую куртку, он, казалось, явился из эпохи времен развитого социализма. В руках у него был какой-то пакет, и Лиза, естественно, решила, что там подарки для хозяев, но он, сняв куртку, просто поставил пакет под вешалку и прошел в комнату. Хотя на вид ему было лет двадцать семь – двадцать восемь, держался он очень солидно. Мельком взглянув на стол, он для начала не торопясь обошел всю квартиру, разглядывая обстановку и, по-видимому, подсчитывая метры. Потом подвел итог, заявив, что квартира у них так, не очень, и район тоже не из лучших.

– А у вас? – не выдержав, спросила Лиза, стараясь, однако, чтобы ее голос звучал не слишком саркастически.

– У нас с мамой одна комната в коммунальной квартире, но очень большая, тридцать шесть квадратных метров. Соседей всего двое, старики, так что скоро умрут, и вся квартира останется нам. А район у нас очень престижный, Ленинский проспект. Знаете, сколько эта квартира будет стоить? Миллионы. Поэтому я и не хочу продавать нашу комнату, хотя уже сейчас за нее можно было бы взять очень прилично. Очень даже, – он многозначительно покрутил головой.

– Но ведь эти старики могут еще много лет прожить, я имею в виду, ваших соседей. По-моему, если ваша комната так дорого стоит, лучше сейчас продать ее и купить хотя бы две в другом районе.

– Ну, да, и отказаться от миллионов? Ну, уж нет, я не такой дурак. Я лучше подожду.

– Ну, давайте садиться за стол, – фальшиво оживленно сказала мама, видя, что разговор зашел куда-то не туда. – Прошу вас.

Жених кивнул и пошел садиться за стол.

– Может вам нужно руки помыть? – услужливо предложила мама.

– Спасибо, у меня чистые, – степенно ответил он.

Ага, от рождения еще, про себя подумала Лиза.

– Вам водку или вино? – все также старалась мама.

– Я не пью, – важно ответил жених.

Мама бросила на Лизу многозначительный взгляд. Вот, видишь, что-то хорошее в нем все-таки есть.

– Но за знакомство с вами все-таки выпью, – тем временем продолжил жених и, не спрашивая их, что они будут пить, стал открывать бутылку с вином.

Он милостиво позволил положить себе на тарелку всего понемногу и, приступив к еде, стал расспрашивать Лизу, где она работает и какая у нее зарплата. Выслушав ответ, он одобрительно кивнул и сообщил о себе, что работает инженером на маленьком заводе. Зарплата у него там маленькая, но платят регулярно и работа не тяжелая. Конечно, он подумывает о собственном бизнесе, кто сейчас об этом не думает, но пока возможности нет. Дело в том, что его интересует только крупный бизнес. Всякие там киоски, ларьки, мастерские, это все ерунда. Нужно сразу открывать дорогой ресторан или супермаркет, но на это нужен капитал. Вот когда у него будет вся квартира, тогда он сможет продать ее за несколько миллионов долларов, и тогда-то он уж и развернется.

– Но ведь так можно и всю жизнь прождать, – удивилась Лиза. – Может, стоит все-таки начать с маленького бизнеса и постепенно дойти до большого. Тем более что и опыт появится.

В ответ он, досадливо нахмурившись, снова принялся объяснять, что по-маленькому он не работает, а если что-то будет делать, то только по-большому. И вообще, не верит он в эти теории, что, работая с утра до ночи, можно постепенно расти и в конце концов разбогатеть. Деньги нужны сразу, и большие деньги. А опыт – это ерунда. Если мозги есть, то все будет в порядке. Есть другая проблема. Квартиру нужно будет выкупить сначала, а вот для этого нужны будут деньги.

– Ну и где же вы собираетесь их взять? – довольно нетактично спросила Лиза, которую он вывел из терпения.

– Я думаю над этим, – многозначительно сказал он, а Лизина мама, видя, что разговор приобрел нежелательный оборот, так как у них денег не было, поспешила заговорить на другую тему. Они поговорили о погоде, о потеплении климата, и Лиза уже испугалась, что им останется только перейти к обсуждению видов на урожай, когда обед закончился, и жених предложил ей пойти прогуляться. Лиза с радостью ухватилась за эту идею, решив, что на улице ей будет легче от него избавиться.

Они оделись в прихожей, жених взял свой пакет, так ничего и не вынув из него, и они вышли на улицу. Там и вправду было очень тепло, и пока они дошли до парка, Лизе стало жарко и захотелось пить. Рядом на аллее стоял киоск с напитками и мороженым, но кавалер не предложил ей купить что-нибудь попить, а сама Лиза стеснялась заговорить об этом. Наконец, он тоже сказал, что хочет пить. Лиза облегченно вздохнула и уже хотела встать и пойти к киоску, когда он вдруг вытащил из пакета бутылку, наполненную водопроводной водой, открутил пробку и стал пить. Напившись, он аккуратно вытер ладонью губы, потом горлышко бутылки, а потом протянул ее Лизе.

– На, возьми, ты же, наверное, тоже пить хочешь, – радушно предложил он.

– Нет, я предпочитаю кока-колу, – холодно сказала Лиза, стараясь сдержать, охватившее ее бешенство, и вскочив, побежала к киоску.

– Кока-колу пить вредно, – успел прокричать он ей вслед.

Вернувшись с бутылочкой, она начала яростно глотать ледяную жидкость.

– Газированные напитки вообще вредны для желудка, – ничего не замечая, продолжил жених. – А в кока-коле еще и содержится целый ряд вредных элементов. Лучше всего пить простую воду, очищенную специальным фильтром. У нас дома есть немецкий фильтр, он очень хорошо очищает воду, только его нужно постоянно мыть, иначе он покрывается внутри зеленью. Но мама следит за этим, так что зря ты отказалась пить.

– Ничего, – стараясь говорить как можно язвительней, сказала Лиза, – мне кока-кола не вредит.

– Ну, как хочешь, – равнодушно сказал он и вдруг ни с того ни с сего объявил: – Тебе не кажется, что нам нужно познакомиться поближе?

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Лиза.

– Ну, я думаю, нам стоит поехать ко мне. Мама сегодня специально уехала к двоюродной сестре в деревню, чтобы нам не мешать. Так что давай поедем сейчас, а то мне позже надо будет ехать на вокзал встречать ее с электрички. Понимаешь, там продукты дешевле, так она всегда там делает закупки, да и тетка кое-что передает, все-таки не чужие ведь. Ты тоже можешь со мной поехать, с мамой познакомишься. Это, конечно, не совсем то, на что мы рассчитывали, но ты хорошенькая и мне нравишься. Ну, что поедем? Сейчас автобус должен быть, я смотрел расписание.

Лиза молча смотрела на него, не веря своим ушам. Наконец, она смогла заговорить.

– Ты… ты что серьезно считаешь, что я поеду сейчас к тебе домой и буду спать с тобой? – с трудом выговорила она.

– Ну да, а что здесь такого? Мы же все равно собираемся пожениться, – удивился он.

– Как это «собираемся»? Мы же только что познакомились.

– Ну, тем более, нужно познакомиться поближе.

– По-моему, ты сумасшедший, – сказала уставшая возмущаться Лиза. – Интересно, где они тебя нашли.

– А что такого я предложил? Мне же нужна женщина, – совершенно искренне удивился он.

– А я здесь причем? – возмутилась исчерпавшая весь запас своего терпения Лиза. – Все. Я ухожу, и забудь, пожалуйста, номер моего телефона и мой адрес, и чтоб я больше никогда тебя не видела.

– Зачем же ты тогда согласилась познакомиться со мной?

– По дурости, – уже спокойнее объяснила она. – Ну, все, прощай.

И не слушая того, что он пытался сказать ей вслед, она побежала к выходу из парка. Ее переполняла горечь и жалость к себе. Ну, почему только ей выпадают такие унижения. Это же надо согласиться на весь этот мерзкий спектакль, познакомиться с таким кретином. Неужели кто-нибудь когда-нибудь выйдет за него замуж? Да он же просто вообще неполноценный. Лучше уже остаться старой девой. А я так точно ею и останусь, горько подумала она. В этом заключалась ее самая страшная тайна, в которую была посвящена только одна Эльвира. В свои двадцать два года Лиза была девственницей. И совсем не потому, что она была ханжой или совсем уж недотрогой. Нет, она была достаточно современной девицей, и считала вполне нормальным спать с мужчиной, который не может или пусть даже не хочет жениться. Но единственным ее условием, прощающим и объясняющим все, была любовь. Сначала должны были быть чувства, а потом ощущения. А вот любви и не было. Вернее, один раз она у нее была и длилась достаточно долго, чтобы испортить все лучшие годы.

Всю свою юность романтически настроенная Лиза мечтала о большой любви. И она ее встретила, когда училась на втором курсе института. Вообще-то, она редко ходила на студенческие вечеринки, так как стеснялась, что у нее не было таких дорогих вещей, как у других девочек. Ее мама как ни старалась, не могла на них заработать. Поэтому Лиза, хоть и была хорошенькой, большим успехом не пользовалась и не могла угнаться даже за Эльвирой, у которой были и отец и мать и которая одевалась лучше нее. Но в этот раз ее пригласили на вечеринку в общежитие, где одевались попроще и где, благодаря статусу москвички, Лиза котировалась выше.

Как только она зашла в комнату, где собрались все участники, она тут же поняла, что встретила Его. Он совсем не был красавцем, но Лизе никогда и не нравились слишком красивые мужчины. Он был чуть выше среднего роста, стройный с широкими плечами и с резкими, мужественными чертами лица. А самое главное, он смотрел на всех свысока и очень саркастически, и стоило кому-нибудь одобрительно высказаться о каком-нибудь произведении искусства, как он тут же насмешливо приподнимал бровь и двумя-тремя словами безжалостно высмеивал его. Лиза усмотрела в этом признак высокого интеллекта и сразу же почувствовала себя недостойной Его. Но она изо всех сил, собрав запасы всех известных ей критических высказываний, постаралась соответствовать столь высокому уровню. И он оценил это, так как к концу вечеринки стал благосклонно поглядывать на нее, отчего у нее замирало сердце. Когда все стали расходиться, он даже проводил ее до метро, и Лиза всю дорогу пыталась придумать предлог, чтобы снова увидеть Его. Он учился в институте искусств, был старше ее на несколько лет и успел отслужить в армии, поэтому казался ей очень взрослым и опытным мужчиной. Прощаясь, он снисходительно спросил у нее номер телефона, пообещав сводить на вечеринку, где собирается действительно высокоинтеллектуальная публика, можно сказать элита, люди искусства и науки, пока еще не признанные, но только из-за тупости и консервативности официальных властей. После этого Лиза начала старательно читать все, что могла достать о самых авангардных видах искусства и самых последних научных достижениях. Она научилась пренебрежительно говорить о тех, кого всю жизнь привыкла считать великими людьми, и скрепя сердце высмеивала все, чем в простоте душевной раньше восхищалась. Такая преданность принесла свои плоды, и Лиза была признана своей в его компании, которую она в глубине души считала сборищем придурков. Были ли они действительно гениями, она не знала, но каждый из них был уверен в себе. Они твердо знали, что гениям положено иметь странности, и поэтому имели их в огромном количестве. Часто, глядя на очередного кривляющегося представителя богемы, Лиза про себя думала, что, может, он и семи пядей во лбу, это еще неизвестно, но то, что у него мозги набекрень, это сто процентов. Кроме того, она вообще была девочкой аккуратной и организованной. Она всегда считала, что каждый человек должен где-то работать или учиться и делать это добросовестно. И еще она твердо знала, что у себя дома нужно убирать, с деньгами нужно обращаться экономно, во всяком случае как-то рассчитывать, сколько можно потратить, а если уж случится занять, то долги нужно обязательно отдавать.

Ей претил их беспорядочный образ жизни, которым они еще и гордились. Она не понимала, как девушка может зайдя в гости на полчаса, остаться там на три дня, не меняя белья и не смывая косметики. Ее шокировало, когда девушки рассказывали, как им удалось переспать с каким-нибудь знаменитым артистом или певцом, и при этом считали это достижением. Они не понимали, как можно из-за каких-то глупых соображений о порядочности отказываться от возможности пообщаться с такими интересными людьми. Но ведь если эти интересные люди пользуются ими как подстилками, что в этом хорошего, недоумевала Лиза про себя. Но они совершенно не считали себя шлюхами, а наоборот, были уверены, что они просто раскованные и свободомыслящие женщины нового поколения. И окружающие их приятели от искусства считали точно так же. И даже ее Володя относился к этому, как к абсолютно нормальному явлению. Когда она однажды попробовала осуждающе высказаться на эту тему, он с таким недоумением посмотрел на нее, что она смешалась и замолчала, а он с презрением стал говорить о мещанских условностях, которые только мешают жить творческим людям. После этого она уже никогда не пыталась осуждать кого-нибудь из его компании. Хотя там было еще много всего, чего она отказывалась понимать. Например, их подчеркнуто презрительное отношение к деньгам. Их у них постоянно не было, но если у кого-то они и появлялись, от них стремились избавиться немедленно. Устраивались сумасшедшие вечеринки, для которых закупалось огромное количество бутылок дешевого вина и очень мало закуски. На вечеринки являлись все знакомые, но еще больше приходило совершенно незнакомых людей, какие-то приятели приятелей, желающие выпить на дармовщину. Всех встречали одинаково радушно, всем тут же наливали и переставали обращать внимание. Дальше все наливали себе сами, свободно ходили по всей квартире и вообще делали что хотели.

Другим достойным способом избавления от денег считалась покупка каких-нибудь дорогих и совершенно бесполезных вещей. Можно было купить, например, огромный красивый кристалл неизвестного вещества или старинный глиняный сосуд, а то и просто черепок от старинного глиняного сосуда, статуэтку работы неизвестного автора или еще какую-нибудь ерунду с точки зрения Лизы. Все это считалось признаком высокохудожественной натуры и очень одобрялось обществом.

К ее удивлению Володя относился к деньгам точно так же, хотя она знала, что у него есть только мама, которая работала в двух местах, чтобы сын мог учиться. Конечно, он мог бы зарабатывать сам, художникам не так трудно найти заказы на оформление помещений, вывесок, плакатов, но когда однажды Лиза намекнула ему на это, он с высокомерным видом заявил, что не собирается проституировать свое искусство. И Лиза снова прикусила язык и смирилась, ведь это же была ее долгожданная любовь. Тем более что их отношения уже перешли в следующую стадию. Лиза поняла, что стала нужна ему. Он рассказывал ей о самом сокровенном: о грандиозных картинах, которые он вот-вот начнет писать, так как они уже полностью продуманы. Он не сомневался в том, что станет великим художником, и Лиза поддакивала ему, особенно после того, как он однажды растрогано сказал ей, что кроме нее его никто не понимает, даже его собственная мать. Поддакивать ему было легко, так как начиная говорить о себе, он никого кроме себя и не слышал. Они часто гуляли вместе, и внезапно остановившись, он вдруг начинал показывать ей какой-нибудь вид, объясняя, как бы он написал его, чтобы получилась великая картина. Он, наверное, действительно был талантлив, так как после его объяснений Лиза начинала воочию видеть эту картину и убеждалась, что он прав. Единственным «но» было то, что он только говорил, а если и начинал что-то писать, вскоре терял интерес, откладывал работу и начинал мечтать о чем-то новом. Лизу уже начинали раздражать эти его бесконечные метания, но она успокаивала себя тем, что такими, наверное, и должны быть гении.

Они могли часами бродить по городу. Лизу обычно начинал мучить голод, а он как будто бы и не замечал времени. По-видимому, ему были чужды обычные человеческие потребности, но пару раз Лизе удалось затащить его в кафе пообедать. Так как у него денег не было, он их слишком презирал, чтобы иметь, то платила Лиза. Вернее, она вынимала их из кошелька и подсовывала ему, чтобы он расплатился. Гневно объяснив ей, что он не альфонс, а просто презирает все эти мирские блага, он соглашался поесть, а затем и расплатиться ее деньгами. Всю сдачу он небрежно бросал на стол, заявив, что это официанту на чай. У бережливой Лизы сердце обливалось кровью, но она молчала, счастливая, что он согласился взять у нее деньги.

Вечером он провожал ее домой, и они целовались в подъезде. Лиза была готова пойти гораздо дальше, ведь это была любовь, но стеснялась сказать ему об этом, а он почему-то сам не проявлял инициативы.

Так продолжалось некоторое время. Лиза была счастлива и уже представляла себя женой выдающегося художника, его верной подругой и музой, как вдруг появилась она.

Ее кто-то привел на одну из вечеринок. Она была вся такая нежная, белая и пушистая в своей прелестной норковой шубке. Лиза никогда ни у кого не видела таких широко раскрытых наивных глаз. Она с изумлением и страхом смотрела на окружающих, как будто бы вокруг были дикие звери или кровожадные дикари. Даже самый злейший враг не смог бы отрицать, что она прехорошенькая, а ее чистый невинный взор смог оскорбить бы только уж самый отпетый негодяй. К тому же ее папа был крупным чиновником в министерстве культуры, и от него зависело, кому получить крупные заказы. Поэтому никто и не собирался ее оскорблять. Наоборот, ребята подтянулись, приосанились и стали как можно громче и умнее рассуждать об искусстве, а девушки перестали материться, или, по крайне мере, извинялись перед ней за неосторожно сорвавшееся слово.