Kitabı oxu: «Чёрт, подмостный, домовой – кто ты такой?»

Ирма Хан, Мара Ки

Şrift:

Жуткая книга

В оформлении книги использованы иллюстрации Олеси Генераловой

Иллюстрация на обложке Ирины Жарковой

Пролог

Старик вышел на улицу и с наслаждением, полной грудью вдохнул свежий, бодрящий морозный воздух.

Осень на исходе…

Под яркими звёздами светло, как днём. В нескольких метрах от избушки вьётся речушка – красуясь лунной дорожкой, прячется под старый финский мост. Старик прислушался к едва различимым шорохам и улыбнулся:

– Погодите чуток. Сейчас хлеб из печи достану… Сейчас!

Сгорбившись и кашлянув в кулак, дед Матвей побрёл назад, к дому. У крыльца он ловко прихватил рогатину, скинул бечёвкой подвязанные башмаки и бесшумно, будто тень или призрак, скользнул внутрь. К печке. Чёрный кот, завидев хозяина, вскочил, выгнул спину и сладко зевнул, вонзив когти в шерстяное одеяло – мягкое, тёплое…

Шорох, монотонное бормотание, и вот уже плывёт по комнате дразнящий аромат свежеиспечённого хлеба. Старик отодвинул заслонку печи – отблеск пламени жадно скользнул по морщинистому лицу.

– Вот и угощение подоспело.

Дед вытащил круглый румяный каравай, смазал корочку сливочным маслом. Накрыл сверху льняной салфеткой – пусть отдохнёт, поостынет, пропитается, так ведь не только людям вкуснее…

Он неторопливо разложил на столе разноцветные ленты – одни узкие, другие широкие. Зажёг свечи. Свечи непростые – вручную скатанные из воска с травами (сам собирал, сам сушил), с душой да с наговором. Свеча трещит, от трав вспыхивает. Мозолистые пальцы старика с нежностью выбирают ленты, привязывая каждую к рогатине на своё место. Кот, мурлыча, трётся о ноги хозяина – волшебство чует.

Ловцом снов расцвело меж двух обструганных веток шёлковое разноцветье – любо-дорого посмотреть! В отблеске свечей затрепетали по стенам тени. Одна из них отделилась: щупленькая, востроносенькая старушонка в свободной одежде.

– А, пришла. Ты – первая, – усмехнулся дед Матвей.

– Пришла, пришла! – закивала головой старушонка и повела носом по сторонам:

– А чем это у тебя так вкусно пахнет?

– Да вот духам подмостным да лесным каравай испёк.

– Им испёк, а про меня забыл?! – тень недовольно задрожала, запрыгала по стене.

– Забудешь про тебя, как же! – хмыкнул Матвей и отломил небольшой кусок от каравая.

Встал и протянул к стене:

– Прими, подруженька, наш хлеб да с маслицем, да только из печи вынутый, для духов и тебя, Кикиморы, испечённый на радость, усладу, да на доброе к вам отношение.

Из стены вытянулась тощая ручонка с длинными костлявыми пальцами. Схватила хлеб из рук Матвея и исчезла в стене. Раздалось чавканье – будто ходит кто по болоту.

– Хорош хлеб-то!

– Заходи в следующее полнолуние на угощение.

– А молока, что ли, нет? – тень выросла и заползла на потолок, коброй нависнув над дедом. – Уж больно молочка охота.

– Сейчас крынку принесу.

Матвей направился в сени, принёс глиняный кувшин.

– Вот тебе молоко. Только ты уж не мешай мне…

– Это для лесных? – тень качнулась в сторону рогатины.

– Для них, – сухо кивнул старик.

С Кикиморой долгих да задушевных разговоров лучше не заводить. Даже приняв угощение, она всё равно остаётся лесной нечистью – холодной, голодной, не обласканной. Угостил и иди себе! Не то понравишься Кикиморе, и захочет она утащить на дно болотца кусочек тепла из живого мира…

Тень исчезла, а вместе с ней и кувшин с молоком.

– Кувшин верни, – зло прошипел чёрный кот. – А то не напасёшься на вас!

Васька был кот запасливый и во всём любил порядок. Инвентарю деда Матвея счёт нужен, чай вещички-то не казённые! Что до Кикимор, то у них и вовсе с котами вражда давняя, непримиримая. Дед Матвей как-то раз даже обещал Ваське рассказать из-за чего, но так и не нашли они время для разговора. Ещё бы… Такие дела творятся – куда там!

Вот ведь как получается (думал Васька) – чувство неприязни свойственно обоим – нечистой силе, стало быть, и коту. Не простому коту. Говорящему! Коту колдуна. Это, если разобраться, то он, кот Васька, нечистая сила и есть? Так почему же…

– Ты, Василий, это брось, – не оборачиваясь, проворчал старик, любуясь собственной работой. – Брось философию разводить. Не то треснет твоя кошачья башка, что тыква в печи!

– Подслушивать чужие мысли неприлично, – обиженно проворчал кот.

Тут раздался лёгкий стук и по ковровой дорожке прямо к ногам старика покатился пустой кувшин.

– Вот и ладненько… вот и хорошо…

– Конечно, хорошо! А кто позаботился?

– Ты молодец, Васька… Молодец. Расскажу я тебе про Кикимору. Расскажу, как время будет.

Дед Матвей погасил свечи, взял холщовую сумку.

– Со мной? – бросил коту через плечо.

Васька фыркнул и одним прыжком оказался у старика на плече.

Молча отправились они к мосту. Бутыль пива в холщовой сумке булькает, аромат хлеба плывет в вечерних сумерках.

В деревне Чурмилкино дом деда Матвея стоял на самом краю, в стороне. И странное дело – едва старик с котом сделали от домика (небольшого, но обжитого и ухоженного) несколько шагов, как… Избушка покосилась, точно присела. Окна, треснув, рассыпались, не издав ни звука. Двор зарос бурьяном, углы – паутиной, будто лет десять к этому месту не приближался ни один человек…

Старик идёт, кот качается на его худых, но сильных и жилистых плечах, словно капитан у штурвала в бушующем море.

Дед Матвей неторопливо шёл к мосту. Залаяла собака Жучка и… исчезла. Одна за другой избушки немногочисленных обитателей Чурмилкино показывались и… рассыпались в прах. Аромат свежеиспечённого каравая, плывущий из холщовой сумки, вернул прошлое лишь на мгновение. Вернул, потому что колдун этой лунной ночью вспомнил прошлое.

Скрипнули дощечки ветхого мостика. Матвей, вздохнув, разломил каравай, открыл бутыль с пивом:

– Пришёл я к вам, водяные да подмостные – не с пустыми руками, но с угощением. Примите дар!

Тёплый ещё хлеб плюхнулся в речку, побежали круги по воде – сначала едва-едва, затем всё быстрее, и вот уже устье реки превратилось в мощный водоворот. Две тёмные ладошки вынырнули из воды! Одна пара, две, три – захлопала нечисть, засвистела, заулюлюкала, захохотала. Ветер взвыл, мост стал раскачиваться, кот зашипел и вцепился старику в плечо, распушив хвост.

– Трапезу раздели с нами, колдун! – послышалось из-под моста.

– Это завсегда можно, – кивнул Матвей, сделал три больших глотка, остальное вылил в реку.

– Проходи, старик! – раздался низкий голос, и река тут же успокоилась, словно и не было ничего.

Подхватив рогатину и мешок, старик повернул в лес. У поваленной грозой сосны резко свернул и…исчез.

– Тёплый нынче какой октябрь, – вздохнул дед Матвей, укладывая хворост для костра.

Костёр разгорелся, колдун вынул из-за пояса нож с чёрной ручкой:

– Мёртвых от живых отделяю, – бормотал он, обходя костёр и рассекая ножом воздух, – миры разделяю, вас, духи лесные, призываю. Выходите! Добрые, и злые, тёмные, и светлые, сытые и голодные. Примите плату за то, что на просьбы откликаетесь, меня не чураетесь, от работы не отлыниваете.

Оставшийся хлеб Матвей положил на камень, облил молоком. Зашумел лес, закачались деревья, смех и шёпот, что раздались по округе, случайного путника враз лишили бы рассудка. Захрустели ветки, заплясали тени от пламени свечей, что расставил старик вокруг костра.

Аромат трав пьянит морозный воздух, нечисть беснуется вокруг каравая, ленточки на рогатине пляшут, улыбается дед Матвей. Кот Васька то с одной, то с другой тенью на перегонки бегает, в чехарду с духами играет. Хорошо колдуну в лесу.

Спокойно…

Вдруг ветка хрустнула. И не по прихоти лесных духов – чужой на их шабаш пожаловал. Жаль. Испортят ведь всё веселье! Ночь сегодня особенная, он старался духам угодить – сделал всё, как те любят, у него и разговор к ним серьёзный, и просьба немалая.

Эх…

Нечисть замерла: кто пнём прикинулся, кто – веткой. На поляну вышли двое мужчин, остановились в паре шагов от хозяина полянки.

– Ты смотри, – хрипло хохотнул один из непрошеных гостей. – Старик один в ночи шастает… Не страшно, уважаемый?

– Страшно? Страшно было. Один раз. Немец спалил односельчан в избе. Заживо. Тогда было страшно, теперь – нет, – спокойно ответил Матвей, подбросив в огонь несколько веток.

– Ещё скажи, что смерти не боишься, – голос второго оказался тонким и неприятным на слух.

– Со Смертью договориться можно.

– Это как же?

– Очень просто. Жизнь одного предложить Костлявой в обмен на свою. Тебе сколько? Сорок пять? – Старик ткнул пальцем в писклявого грубияна – отблеск от костра осветил его тучную фигуру. – Жить тебе осталось до семидесяти пяти. Значит, лет тридцать с тебя себе заберу.

Толстяк побледнел, но лишь на мгновение:

– Тебе конец, – он провёл ребром ладони по горлу, вынул нож из-за голенища и стал подкидывать, ловко ловя за рукоять.

– Уверен?

Старик стал медленно подниматься с поваленного дерева. Он всё поднимался и поднимался, пока не стал ростом с вековую сосну.

Мужики попятились.

– Ты это видишь? – шёпотом спросил низенький. – Или мне кажется?

– Бежим! – пискнул полный, выронив нож, и оба со всех ног бросились в чащу.

– Что стоите? – шёпот тени старика был слышен в каждом уголке леса, каждую белку разбудил, всех волков поднял, птиц всполошил! – Духи тёмные! Духи светлые! Смутьянов накажите, под ноги бросайтесь, за одежду хватайтесь, страху нагоните, в дали дальние, миры перекрёстные загоните!

Что тут началось! Лес ожил. Звери, птицы, духи – всё смешалось в один вихрь, валились деревья, преграждая путь несчастным беглецам, что и без того вязли в топи возникшего под ногами болота. Костлявые пальцы кикимор царапали кожу, птицы норовили выклевать глаза, огоньки волчьих глаз замаячили в чаще…

– Витька, что это?! – жалобно взвыл толстяк и… пропал вслед за товарищем.

Незначительное недоразумение стёрлось из памяти деда Матвея в ту же секунду. Старик сидел у костра, смотрел на пламя и… вспоминал.

Тысяча девятьсот сорок первый год.

Десятилетним мальчишкой он приехал на летние каникулы из Ленинграда в Чурмилкино – к бабушке с дедушкой. Там уже ждала его неразлучная четвёрка. Петька, Гришка, Полинка и Галинка. Лес – рядом. Рукой подать до речки. И всё это – их. До самого конца августа! После приедут родители, чтобы забрать в школу – его, Гришу, Галю и Полю – в Ленинград, а Петьку – в Приозёрск.

Последнее лето их счастливого детства. До войны двенадцать дней. Разве могли они представить себе тогда, чем закончатся летние каникулы?

Матвей вздохнул. Потряс головой, прогоняя тягостные воспоминания. Вот только нет такого ритуала магического, нет такого духа из всей нечистой братии по ту сторону, что могли бы унять боль в душе. Стереть память. А жаль. За час без воспоминаний он отдал бы… Да всё, что угодно отдал бы. Кроме Васьки. Единственного друга он бы предать не смог. Хоть он и кот.

– Что ж… пора приниматься за дело, – он встал, воткнул рогатину в центр очерченного золой круга: – Стражник! Зову тебя. Появись. Мгновенно, сию минуту приди ко мне и выслушай мою просьбу!

По лесу поплыл мелодичный звон – зазвенели привязанные к рогатине колокольчики.

– Зову тебя, призываю, о помощи взываю! Нужных людей ко мне приведи – дорогу запутай, нашепчи, обмани, пошли знаки. Жду их, как голодный – хлеба, как узник – неба.

Аз фар роми ферти! Мирта сати фон!

Притча о коте и Кикиморе

– Бабушка, бабушка! Котейка шипит, спину выгибает! А рядом нет никого…

– Есть, внучек. Ты просто не видишь. А Черныш – видит.

– Это как?

– Коты не только наш мир видят. А шипит наш Черныш известно на кого – на Кикимору!

– А ты откуда знаешь…

– Ха-ха-ха… Вот поживёшь с моё… Может, тоже знать будешь.

Бабушка склонила голову и как-то странно посмотрела на внука…

– А почему он на неё шипит?

– Недолюбливают коты кикимор.

– Почему?

– Ложись в кроватку, Матвейка. Я тебе одеялко со всех сторон подоткну, а ты слушай да не перебивай. Было это давно… Очень давно. С нечистью человек что тогда не дружил, но и не ссорился, что и сейчас так. Худой мир лучше доброй ссоры – каждый из миров существует по своим законам.

А только тогда в каждом доме домовой жил. В каждом дворе – дворовой, под мостком – подмостный, а кикиморы… Кикиморы везде шастают, известное дело. Домовой порядок любил, за скотиной приглядывал. Дом от злых сил защищал. Хозяйка корову подоит – поставит домовому мисочку с молоком в укромное место. А кикимора… Она не злая. Если, конечно, не забрёл на болото одинокий путник. А в дому человеческом вреда от неё немного. От Кикиморы. Да и пользы никакой – всё у неё из рук валится. Не домовитая она нечисть. На болоте хозяйством особо не обзаведёшься. Может, потому и имеет Кикимора страсть к делам хозяйственным…

Бабушка рукой щёку подпёрла – задумалась. Матвей слушал внимательно, боясь под одеялом шевельнуться лишний раз – бабушка редко соглашается истории про нечисть рассказывать, всё больше отмахивается. Сегодня вечером повезло, уж он своего не упустит!

– Слышал, прошлой ночью котелок с печи упал?

Матвейка кивнул.

– Так это Кикимора его уронила.

– Зачем?

– Убрать хотела, да не удержала. И так во всём. Прясть начнёт – кудель запутает. Начнёт распутывать – прялку уронит. Начнёт прялку поднимать – веретено по полу покатится. Шуму наделает. Непутёвая, одним словом.

И вот однажды зашёл в избу кот. Из любопытства зашёл. Без злого умысла. А домовой лежит на печи, охает. Кот на печь запрыгнул и говорит:

– Что, дедушка, маешься?

– Да, вот, – отвечает домовой, – Кикимора хотела на полках прибраться, да корчагу уронила мне прямо на голову. Смотри, шишка какая!

– Дай-ка я тебе помогу, – сказал кот и лёг вокруг головы домового.

Лежит. Мурлыкает. Домовому полегчало, повеселел он и давай кота благодарить. Своё молоко ему отдал. Кот лакает, домовой кота гладит да приговаривает:

– Приходи, – говорит, – в любое время, молока сколько хочешь пей, а надоест молочко – есть сметанка, а сметанка надоест – налью сливочек…

Кикимора от обиды зубами скрипит – домовой с котом дружит, с ней не играет. Кот молоко выпил, с домовым поиграл, да и отправился обратно к себе в лес. А Кикимора у ворот притаилась, да как стукнет ухватом! Кот из дома, Кикимора – за ним.

С той давней поры коты с домовыми дружат, а на Кикимор шипят. Предупреждают – не подходи!

То была история, что Матвею бабушка рассказывала. А только есть и другой сказ. Было это давно. В те смутные, тёмные времена хаоса и боли не было между мирами границ. Нечисть держала Совет. Решали – кто рядом с людьми в междумирье застрянет навечно, кто уйдёт туда, куда живым хода нет, а кто будет бродить в густых лесах да топких болотах, сторожить проходы. Каждому сословию необходимо существо, что видит оба мира. Проводник. Часовой. Тот, кто предупредит, когда нечисти показаться, когда – прятаться. Магу или колдуну можно и показаться. Ребёнку. А так…

Начнётся среди людей паника и сложный порядок мироздания рассыплется, как хрустальный шар! Тогда и пришли на помощь нечисти коты. Оба мира видят, в оба мира ходят. Вот только кикиморам помогать коты отказались. Сыро на болоте. Лапы мокнут. Да и лягушек коты не едят.

Дед Матвей о том часто думал. Может, потому и не поладили тогда Кикимора с котом? Надо бы Ваське обо всём рассказать. Интересно, что кот об этом думает. Кот у него не простой. Учёный. Кот колдуна…

Глава 1

«Силой слова своего открываю дороги для души чистой и души тёмной. Для смелого и робкого. Для гордого и смиренного. Будь то мужчина, будь то женщина – иди по дороге, что указываю тебе, на зов мой, на слово моё. Услышь и узри меня, где бы ты ни был.Как говорю, так и будет!»

Кристина заранее настроилась на то, что долго будет искать нужную квартиру, и тут… Случилось чудо!

Нежданное. Негаданное.

Двухкомнатная квартира с действующим камином, в самом сердце Санкт-Петербурга, на Петроградской стороне, в нескольких минутах ходьбы от метро Горьковская.

Такого просто не может быть!

Камин. Настоящий. Действующий! Придётся, конечно, поискать специалиста, проверить, почистить, но в своих мечтах девушка уже посыпала травами пахучими поленья, производя на клиентов неизгладимое впечатление. Она устроит здесь настоящий магический салон – ритуалы, сеансы с картами Таро. Окна оформит тёмными шторами, а старая мебель, что по случаю удалось купить на распродаже, подойдёт этой комнате как нельзя лучше.

– Ну, как тебе?

– Волшебно…

– Вроде неплохо, – кивнул Роман, однако вид у молодого человека был скорее настороженный.

Рома был риелтором, но сейчас работал не просто для клиента. Кристя – не чужая, она его бывшая одноклассница. Они дружат много лет. Хотелось всё проверить, ничего не упустить. Однако на первый взгляд всё действительно было в порядке. Состояние квартиры отличное. Расположение – мечта. Чистый подъезд. Никаких соседей-алкоголиков. Инфраструктура. Цена вполне приемлемая.

Собственно говоря, это и настораживало. Всё было слишком хорошо.

– Я хочу эту квартиру! – твёрдо сказала Кристина.

– Ты ещё не видела ванную и кухню.

– Неважно.

– Надо проверить. Вдруг кран течёт или ещё что… – Роман отчаянно пытался за что-то зацепиться, но Кристина посмотрела ему в глаза и твёрдо произнесла:

– Я её беру.

– Уверена?

– Да.

– Ну, как знаешь. Только чувствую, тут что-то не так.

– «Тут какая-то страшная тайна», – рассмеялась девушка, вспомнив фильм из детства. – Звони хозяину.

Она рискнёт. Зароет монетку на Поле чудес. В конце концов, в итоге у Буратино всё сложилось хорошо, ведь так? Её сказка тоже будет счастливой, а посему – квартире с камином – быть!

Отец помог с деньгами. Если дела пойдут (а в таком месте иначе быть просто не может), она быстро с ним рассчитается, а нет, так папа сразу сказал, что ни копейки не возьмёт, она – его единственная дочь. Камин она оставит в первозданном виде. Время застыло в трещинках старой плитки, и в этом было своё, особенное очарование. Несколько вещиц для антуража – и ей не будет равных в подобном бизнесе.

Начинающая ведьма в своё время c красным дипломом окончила медицинский институт, затем увлеклась психоанализом. Путь к тому, что не без доли иронии принято называть «эзотерикой», в её случае был тернист.

Что-то тянуло. Звало. Она изучала Таро и руны, находя в своём увлечении отдушину, порой искренне удивляясь, как мирно уживается в её жадном до новых открытий сознании всё то, что вбито за годы университета с… предсказательными практиками.

Отец к её хобби относился на удивление спокойно, а мама – та и вовсе рассказывала всем знакомым о невероятных способностях дочери. И действительно – всё, что говорила Кристина, сбывалось, а её популярность росла.

Через неделю девушка стала владелицей квартиры своей мечты и с головой окунулась в приятные хлопоты. Антикварные салоны предлагали массу интересных вещей, в результате чего на каминной полке появились старинный подсвечник с фигурками из яшмы, а в центре круглого стола – внушительных размеров хрустальный шар. Но больше всего Кристине нравилось зеркало. Овальное, в резной деревянной раме, слегка темноватое от времени.

– Не боитесь покупать эту вещь? – спросил тщедушный старичок, владелец антикварного салона – какого по счету, Кристина уже не помнила.

Если бы она не занималась гаданием, то вполне могла бы вести блог о подобных местах города, так как теперь, пожалуй, знает о них всё и даже больше.

– Почему вы спрашиваете?

– Говорят, – старик чуть наклонился и понизил голос, – в старых зеркалах живут духи умерших прежних владельцев.

– Замечательно! – улыбнулась девушка. – Это как раз то, что мне нужно. Беру.

Наконец настал день, когда в узком семейном кругу они праздновали новоселье. Мама, тётя Лариса (мамина двоюродная сестра), их мамы – бабушки Катя и Рая, и, конечно, папа – его Кристина собиралась поблагодарить особенно. Согласитесь, приятно, воплощая свою мечту, не думать о финансах…

– Смотри-ка, Катерина! – воскликнула бабушка Рая. – Зеркало-то точь-в-точь, как было у нашей тётки. Галины…

– Похоже, – с сомнением, но всё же согласилась баба Катя, проведя пальцем по гладко отполированной раме.

– Что, если это оно и есть? – предположила Кристина.

– После блокады Галина вернулась в Ленинград. От дома, где они тогда жили, после бомбёжки ничего не осталось. Если я не ошибаюсь, зеркало досталось ей вместе с комнатой в коммуналке. И это… Удивительно.

– Почему? – Кристина слушала, затаив дыхание.

– В городе тогда уже почти не осталось ничего из того, что можно было бы сжечь. Голод. Холод. А тут… Такое роскошество. Рама чудом уцелела, и Галя считала, что это некий знак свыше, говорящий о том, что всё будет хорошо. Она любила это зеркало, но, когда снова пришлось переехать, с собой не взяла. Ведь ей лично оно не принадлежало!

– Видно, – подхватила бабушка Рая, – ту квартиру расселили, и новые хозяева сдали зеркало в антикварный магазин.

Гости давно разошлись, а Кристина всё стояла, всматриваясь в собственное отражение. Интересно, сколько человек за всё это время вот так же стояли перед этим самым зеркалом? О чём думали? Что делали? Дети наверняка кривлялись. Невеста поправляла фату. А может…

Шорох в соседней комнате отвлёк девушку. Вздохнув, новоиспечённая хозяйка пошла посмотреть. Ничего. Видно, что-то за окном. Показалось. Она вдруг почувствовала, как устала. Забралась под пушистый плед, открыла ноутбук. Надо расслабиться. Сериал про колдуна, что мог превращаться в зверей и птиц, путешествуя по мирам – как раз то, что ей сейчас нужно. Отвлечься. Прийти в себя. А завтра, с новыми силами…

– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

Ну вот. Опять!

– Мяу!

– Кошка? Что за чёрт! – Кристина вылезла из-под пледа, включила свет.

Ничего…

Мяуканье прекратилось.

– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш…

– Мыши? Этого только не хватало…

Она ворчала вслух, сама с собой. Была у неё такая привычка – со стороны выглядит странно, но «диалог с умным, интересным человеком» успокаивал и помогал привести мысли в порядок.

А ведь Ромка её предупреждал. Говорил, что что-то не так, что слишком всё хорошо. С другой стороны, мышей она не боится. Кристина распахнула дверцу шкафа, и вдруг…

– Мяу!

– А-а-а!

Огромный, чёрный, как ночь, кот спикировал с верхней полки и… исчез в зеркале!

«Вот говорили мне не смотреть на ночь телевизор!» Фрекен Бок. Мудрая была женщина. Ну, всё. Хватит. С сегодняшнего вечера у неё появляется полезная привычка – после гостей сразу укладываться спать. Никаких сериалов, а то мерещится всякая чушь…

Странное дело, не правда ли? Ждёшь, ждёшь эту магию, вызываешь духов, внутренне сетуешь на то, что чудес не бывает, а случись что – и поджилки трясутся от страха!

Сердце стучало, как бешеное. В зеркале Кристина видела своё бледное лицо, а вокруг происходила настоящая чертовщина. Створки бюро хлопали, дразня ящики, что выдвигались сами собой. Тёмно-бордовая штора парусом взмыла под потолок – запертые на шпингалеты окна распахнулись настежь! Заскрипели половицы, вспыхнул в камине огонь.

Кристина попятилась.

– Апчхи! – чихнул кто-то рядом с ней.

Свет погас, раздался гомерический хохот, и девушка, не выдержав, бросилась вон из квартиры!

– Бах!

Дверь захлопнулась.

Она стояла в одной пижаме, босиком на холодном полу лестничной площадки, вцепившись в перила и стараясь глубоко дышать.

– Прекрасно, – выдохнула обладательница квартиры с камином. – Просто… прекрасно.

Итак, что мы имеем в сложившейся ситуации? Плюс – нечисть, явно обитающая в квартире, не защекочет её до смерти. Минус – велик шанс схватить воспаление легких. Надо позвонить соседям. Время, конечно, позднее, но другого выхода нет. Пальчик с длинным алым ногтем вдавил кнопку звонка, и дверь тут же распахнулась. Как будто с той стороны только этого и ждали.

– Ключ? – тщедушная старушонка в зелёном халате протягивала, улыбаясь…ключ от её, Кристины, квартиры!

– А… Откуда…

– Цветы соседке поливала, – проскрипела старуха, склонив голову на бок.

Девушка вдруг почувствовала, что её мутит – тошнотворный запах тины ударил в нос. Она схватила ключ, кивнула, и стала торопливо вставлять его в дверь. Руки дрожали. Наконец замок щёлкнул, она бросилась на кухню, налила стакан воды и выпила. Залпом.

Тихо. Только приглушённые голоса из комнаты.

«Фильм», – догадалась Кристина. «Просто фильм».

– Чертовщина какая-то…

Она сидела на кровати, закутавшись в плед и обняв себя за колени. Итак, ей досталась квартира с сюрпризом. «Подселенец». Во время сеансов она частенько понимающе кивала, когда о призраках в квартире рассказывали клиенты, но… Сама не верила. Люди в большинстве своём просто впечатлительны. Многим недостаёт внимания. Вполне объяснимо…

Кристине снился сон. Огромный чёрный кот важно вышел из шкафа, устроился на кровати и… подмигнул!

– Кыш! – попыталась она его прогнать.

– Ты ещё тапком в меня запусти! – огрызнулся кот, и, как ни в чём не бывало, принялся вылизываться.

– Чего ты хочешь?

– Зеркало перевесь. Напротив камина. Ему там самое место. Запомнила?

– Да…

– Точно? Могу я на тебя рассчитывать?

– Да. Конечно. Зеркало. Напротив камина. Перевесить. Ему там самое место. Я… Я запомнила.

– Ну, вот и хорошо. А теперь… Пора вставать!

В чёрной лапке неожиданно появился колокольчик:

– Дзинь-дзилень. Динь-динь-динь....

Звонил будильник. За окном – серое осеннее утро. Страшная ночь наконец-то закончилась.

Кристина долго стояла под ледяным душем, прогоняя остатки странного сна и липкого страха. Растёрлась полотенцем, заварила крепкий кофе. Хотелось есть. От стресса, наверное.

Что же это было? Сон? Этот кот… Ей казалось, всё было наяву, но…

– Коты не разговаривают. И не звонят в колокольчик, Кристина! Возьми себя в руки! – строго сказала себе.

Тут она кое-что вспомнила. Соседка. Худенькая, в зелёном махровом халате.

Надо её навестить. Извиниться за ночное беспокойство. Кажется, было что-то ещё. Что-то неприятное. Не то запах, не то звук… Нет. Не помнит.

Десять утра. Выходной. Неудобно как-то… Вдруг она ещё спит?

Кристина решила прогуляться по парку, а заодно купить что-нибудь вкусное к чаю. Так и время пройдёт, и заявится она не с пустыми руками.

Кнопка звонка соседской двери. Она стояла и не решалась нажать. Но вот наконец ей удалось пересилить себя. Послышались шаги.

– Здравствуйте, – улыбнулась Кристина, рассматривая невысокую полную женщину лет сорока. – Я ищу… Старушку. Худенькая. В зелёном халате.

– В каком? – удивилась женщина. – Вы ошиблись. Здесь таких нет.

– А… это – Вам, – Кристина протянула пакет с пирожными, чтобы хоть как-то скрасить неловкое молчание. – К сожалению, я не знаю её имени. Вчера она меня очень выручила. У меня дверь захлопнулась. Случайно. А у неё оказались ключи! От моей квартиры. Представляете…

– Ещё как, – женщина поджала губы. – Прошлая владелица сама мне ключи дала. Её дверь «случайно захлопывалась» почти каждую ночь! Белая горячка. А с виду приличная женщина…

– А…

– Да вы проходите, чего уж… Проходите. Я сейчас чайник поставлю.

После чаепития Кристина уговорила соседку, Нину, взять её ключи. На всякий случай. И странное дело, Нина уверяла её, что, во-первых, ключи у неё есть, а во-вторых, никаких худеньких старушек в зелёных халатах она ни в их доме, ни тем более в своей собственной квартире никогда не видела. Вот только ключей тех Нина так и не нашла.

Соседка со вздохом взяла ключи, всем своим видом показывая, что её надежды на приличных соседей, увы, не оправдались – вновь будут беспокоить по ночам. Кристина чувствовала, что доверия у новой знакомой она не вызывает, но её это мало беспокоило. Главное она выяснила – квартиру продали из-за того, что по ночам в ней происходили необъяснимые вещи.

– Валька… Приезжай! – взмолилась в трубку хозяйка странной квартиры подруге детства. – Приезжай, пожалуйста!

– Разыграли тебя соседи, а ты и уши развесила, – барабанила Валька пальцами по каминной полке час спустя.

– Ты думаешь?

– Время покажет. А пока я у тебя переночую. В той самой комнате. Проверим – показалось тебе или нет. Вы, кстати, вчера с семейством твоим новоселье отмечали – много выпили?

– Да ну тебя!

Шутки шутками, а подруга оказалась права. Ночь прошла спокойно – ни странных звуков, ни чёрных котов.

– Вот видишь! – сказала Валя за утренним кофе. – Я была права. Пить меньше надо.

Кристина решила не спорить. Проводила подругу. Задумалась. Щёлкнула по ноутбуку – досмотреть вчерашнюю серию, одновременно принимаясь мыть посуду. Не знаешь, что делать – делай всё сразу, там видно будет. Вот такое у неё было правило. Помогало. Так же, как и беседы вслух с самой собой. Странно это всё или нет – какая разница? Она такая, какая есть. Живёт одна. Никому не мешает. Осталось всего ничего – сделать так, чтобы и ей жить одной никто не мешал в новой, чудесной квартире с камином!

Колдун в сериале (колоритный, накаченный блондин с волевым подбородком), чертил пентаграмму, приглашая демона в гости: «Выходи!» – хрипло рычал артист, и тут… Кристину словно током ударило! Она бросила посуду и пошла в комнату, на ходу вытирая руки.

Зеркало. Она ведь его так и не повесила, потому что не смогла решить, куда. Оно стояло на комоде, прислонённое к стене. Смотрелось прекрасно, и Кристина решила, что вешать его совершенно не обязательно.

Однако даже если всё, что ей приснилось – просто игра воображения, зеркало нужно повесить туда, куда попросили… будем считать, что духи. В конце концов, ведьма она или нет? Вот только нужно найти того, кто поможет…

Её взгляд упал на то самое место. Напротив камина. Именно там, по мнению кота, зеркалу и было «самое место». Холодок пробежал по спине. Вспотели ладони. Гвоздь. В стене торчал гвоздь. Крепкий такой, на совесть вбитый. Проблема, конечно, не в том, что гвоздь оказался как раз там, где нужно. Проблема в том, что… его там не было! Она готова спорить на что угодно!

Впрочем, спорить было решительно не с кем. Девушка аккуратно наклонила довольно тяжёлое зеркало к себе, убедилась в том, что с обратной стороны есть необходимого размера углубление, и не без некоторых усилий водрузила зеркало на стену.

Отлично. Теперь отойти на пару шагов назад – оценить, как…

– Ааа… Неееет!

Из зеркала высунулась длинная рука. Тонкая, грязная, мокрая, словно… Словно из болота! Тошнотворный запах тины. Опять. Рука схватила девушку за волосы и потащила к зеркалу…

Подмостный

– Бабушка, а подмостный – он кто?

– А ты где про него слыхал?

– Говорят, по ночам утопленник ходит! Ищет подмостного, что его уволок.

– Глупости это всё.

– А ты куда, бабушка?

– А туда… Подмостного пойду угощать, – бабушка завернула в полотенце ломоть испечённого хлеба. – Просить, чтоб не утащил, а то и мне придётся по ночам шастать, народ пугать. Как думаешь, Матвейка?

– Ба, я с тобой!

– Ладно. Давай, обувайся. Только смотри, я быстро пойду.