Kitabı oxu: «Сотворившие мир»

Иван Чернецкий

Şrift:

ISBN 978-5-4493-3744-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

«Так ведь это же всё обман. Чудесный обман, придуманный мамашей природой. Погляди на эту сливу. Ведь она тоже обманывает. Притворяется куда более красивой, чем потом окажется. Ведь было бы отвратительно, если бы любовь имела хоть какое-то отношение к правде…»
Готфрид Ленц
«Три товарища»
(Эрих Мария-Ремарк)

Любовь – великолепный источник человеческого наслаждения. Это огромный фонтан, извергающий страсть, радость, ревность, волнение, переживание, ответственность. Чувство любви можно понимать как химическую реакцию с выплеском допамина в кровь, как наркотик, вызывающий желание повторения процесса. Это слова и фразы: «Береги себя», «Я скучаю», «Я волнуюсь за тебя», «Хочу услышать твой голос», «Прости меня». Это тот самый горячий воздух, что наполняет монгольфьеры влюбленных и дает возможность улететь в заоблачные дали. Любовь всегда будет предметом интереса человека, но разгаданной она не станет никогда, а тот, кто считает, что понимает ее – не понимает вовсе. Эрих Мария-Ремарк писал, что любовь сильно затуманивает голову, заставляет человека смотреть на мир через некую призму, в следствие чего все окружение становится более насыщенным: запахи усиливаются, цвета кажутся ярче обычного, а люди – намного интереснее и счастливее. По Ремарку, ее смысл – обманывать, создавать иллюзорность действительности. Я допускаю такую точку зрения и разделяю ее, а также хочу углубиться в понимание смысла любви.

Не хочу в самом начале нашего путешествия создать ложное впечатление о романе, а также считаю нужным предостеречь о возможном недопонимании. Дело в том, что любовь в произведении по-разному проявляет себя, и зависит это, скорее, от внутреннего переживания автора. Мы готовы пересматривать «Ромэо и Джульетту» из года в год в ее новых ремейках, однако любовная сила не всегда показывает себя в своем явном и натуральном проявлении. Бывает так, что сердце при прочтении строк стремится вырваться наружу, но фактически в словах нет того сладкого чувства, которое мы способны уловить в так называемом подтексте. Моей целью в первую очередь является донести до мира сокрытый между символами и пробелами смысл, что таит в себе любовь. Я хочу наполнить внутренний мир каждого героя именно сладким чувством на букву «Л», ведь в нашем мире и так полно людей, движимых кое-чем другим, слово которого начинается с буквы «С».

Любовь всегда оставляет после себя загадочное влечение, то есть создает некоторую точку отсчета, после чего все время отклоняется от нее. А не подтверждает ли непостоянство любви то, что она всегда должна быть разгаданной лишь наполовину? Ведь, будучи близким к пониманию этого чувства, мы тут же сталкиваемся с его новым, совершенно обновленным выплеском, а старое значение угасает и вся его суть растворяется вместе с ним.

Что же касается парадоксальности: человек почему-то стремится избежать любви, поскольку испытывает непреодолимый страх оказаться во власти чувств. Тогда я приму тот вывод, что любовь действительно непонятна целиком, а смыслом ее является охомутанье. А в таком случае, еще один в последствие вытекающий любовный смысл – всегда быть не до конца раскрытой к пониманию, существовать, как вечная тайна.

Кто-то демонстрирует совершенную бельмесость и запутанность в романтике, спрашивает своих друзей, как правильно действовать в отношениях с противоположным полом, и в чем вообще заключается сущность любви. В итоге мы получаем тезис, приведенный в самом верху. Из него я возьму еще один смысл, который присвою любовному чувству – менять бытие, а именно маскировать материальные и духовные объекты под их более совершенные формы.

Эта точка зрения поначалу смущала меня, ведь, с одной стороны, можно сказать, что мы влюбляемся в самое совершенное для нас, то есть видим человека таковым изначально. Тогда как же любовь может искажать действительность, если предмет обожания сразу кажется нам идеальным? Спешу заявить, что законы любви не поддаются логике, иначе первые два выявленные смысла потеряли бы всякую значимость. Таким образом, я допускаю, что сущность этого чувства недоступна к пониманию людей, а разгадка находится только у самого Бога. Тогда утверждение о том, что для нас объект чувств и другие окружающие предметы искажаются в лучшую сторону во время влюбленности, я считаю верным, а значит и подтверждаю смысл любви, как изменение видения реальности. Чтобы прийти к этому, достаточно просто понимать, что влюбляемся мы не за какие-либо признаки, пускай даже в преувеличенном виде, а под действием непостижимой загадочной силы, объяснение которой пока не находит даже ни одна религия.

Также я выделил очень характерное свойство любви – располагаться к человеку совершенно без какой-либо причины, заставлять думать о нем, переживать за него, несмотря на то, делает он это взамен или нет. Значит, еще один важный смысл любви – быть бескорыстной. Здесь не просматривается какой-либо взаимовыгодной сделки. Настоящая любовь не требует ответа (это не значит, что его не требует влюбленный). При первой встрече ты видишь человека всего несколько мгновений, но именно их потом вспоминаешь всю оставшуюся жизнь. Назову это действие просто, «ловить взгляд», то есть запоминать тот самый миг, в котором и отражается грандиозная любовь.

Ранее я приводил смысл любви, как иллюзию. Однако это прекрасное чувство способно менять не только какие-либо объекты в глазах влюбленного, но и также создавать субъективные изменения его самого, причем уже не иллюзорно. Как мы можем просмотреть столь интересную тенденцию? Любовь, как это часто бывает идеализированно, приводит человека к свершению «подвигов». Она дает желание делать благие поступки, потому что в момент взаимной влюбленности человек здоров психологически как никогда. Поэтому это самый лучший период в жизни для того, чтобы думать об окружающих. Таким образом, я прихожу к тому, что от чувства любви к кому бы то ни было мы становимся более сознательными, ведь благодаря анализу и изменению своей деятельности, усиливаются наши личностные качества. Иными словами, отходя от привычных поступков благодаря любви, мы имеем выбор дальнейших действий, осуществляем его, в результате чего растем как личность. Интересно так же то, что, как правило, пойти вразрез своим чувствам не решается практически никто. Это непростое решение, но такой смысл у любви, как изменение человека.

Таким образом, я придерживаюсь того, что любовь имеет свойство интриговать, ведь она остается вечной загадкой. Она создает иллюзию насыщенности и качественности некоторых предметов, явлений или их взаимодействия. Любовь – это бескорыстное чувство, которое способно возникать в романтике как некий эстетический плод, без какой-либо причины, в самых непредсказуемых условиях. Таким образом, она также способна влиять на субъекты чувства, а именно вдохновлять на поступки или запрещать их. Обо всех этих смыслах на протяжении веков размышляют писатели, философы и даже ученые, причем любовь никогда, по моему мнению, не перестанет быть объектом интереса, ведь ее истинный и до конца осознанный смысл лежит лишь у самого Творца.

Пролог

Когда-то в паточном потоке чисел серых,
Идущих рысью сквозь уплывшие лета,
Рок принес извести о чувствах первых:
Тех самых, что остались навсегда.
И тот клинок Амура сердцеедный,
Пронзающий безжалостно любовную стезю,
Не пропустил в меня вонзиться нрав мой бедный,
Желающий спасти любовь свою…

– Знаете, доктор…

– Мы договаривались, что подобных метафор нужно стараться избегать, – прозвучало замечание откуда-то из кресла с белым халатом и лысиной, на которой лежали очки, – сейчас я не веду какой-либо деятельности, относящей меня к медицине.

– Знаю, но вы, словно хирург моей души, капающийся в сознании. Это так странно, и интересно.

– Давайте сосредоточимся на реальности, иначе меня начинает волновать ваше необычайное воображение.

– Хорошо, как скажете, доктор.

Халат задергался, и из-под него вынырнула морщинистая рука, что, нащупав у лба линзы, спустила их на сухой нос. Через секунду брови нахмурились, а чистоту блокнотного листа нарушили слова: «нахальство и демонстративность».

– Приступим, наконец, – сказал пожилой слушатель в халате, из-под которого виднелся клетчатый воротник рубахи.

– В общем, я стала понимать, что мой жених, который сделал предложение буквально на днях, настоящий безумец. Его повадки итак не всегда объяснимы из-за того факта, что мужчин в этом мире не понять. Да сверху всего этого он не дружит с головой, когда не может сказать официанту, что у того западает реакция, и что ему следует пройти курсы психоневролога, только потому, что «кодекс запрещает хамство по отношению к живым существам, а также какое-либо негативное влияние на чувства окружающих».

– Вы утверждаете, что ваш молодой человек выдумывает небылицы, потому что относится к сильному полу. Также вас не устраивает порядок, установленный законом, – в блокноте старика появилась новая фраза «стереотипное мышление и ослабленные моральные нормы». Рука, поправив очки, упала на подлокотник. Взгляд оторвался от записей, и легкая улыбка устремилась в сторону собеседницы с белыми волосами, падающими на нежные плечи. Рассказ продолжился с энтузиазмом.

– Самое странное – это то, что он мне вроде бы нравится: чувства порой настолько сильные с его стороны, что про такие снимают фильмы и пишут романы. А иногда мой парень просто невыносим, когда становится таким же ненормальным, как все люди вокруг. Не знаю, стоит ли говорить про любовь, так для каждого она своя, и, может, для кого-то и подразумевает подобные противоречия: я вот, например, считаю, что она появляется только после какого-то периода в отношениях и выглядит совсем не так, как эта ерунда, что творится у нас. Исходя из всего, я подумываю оборвать с ним все связи. С парнем в смысле. Потому что не вижу взаимной влюбленности от себя.

– Несмотря на состоятельного жениха, вы продолжаете «искушать судьбу». Вы выдвигаете необъяснимое поведение со стороны общества, обвиняя его тем самым во всех собственных проблемах. Вы осознаете это? – «врач» вновь коснулся пальцем перемычки очков.

– Несомненно, – карие глаза убежали в сторону, после чего последовал печальный выдох, – поэтому я затруднилась точно определиться, к кому именно обратиться. Вся «соль» в том, что это не всегда так. Мое чувство «невзаимности», в смысле. Иногда я замечаю, как что-то заставляет меня передумывать. В мою голову все же приходит осознание того, что я даже не говорила ему ни разу, что люблю. При всем своем безумии он держит меня. И я все так же не уверена, стоит ли тогда уходить. Это необъяснимая сила. Раньше я могла отвыкнуть от любого идиота. Я могла разорвать отношения между своим бывшим, и даже ни разу не взять трубку. Здесь же, как мне кажется, разорвать связь труднее. Я как-то раз уже это сделала, но в итоге мой «суженный» отыскал меня, и я не смогла противостоять соблазну. Я даже и не захотела, вы представляете? Так продолжалось еще пару раз и сейчас я подумываю о том, какая жизнь нас ждет в будущем. Смогу ли я быть с ним счастливой? Или же лучше продолжать привычную жизнь в поисках того самого, что будет таким же асоциальным, как и я. Наверно, таких нет на этой планете.

Последняя запись на четвертой странице блокнота была дважды подчеркнута жирными линиями: «Неуравновешенное состояние психики. Многочисленные расстройства. Психопатия. Статус терапии – невозможен. Прибегнуть к строгим мерам наказания или изоляции».

Послушайте, Алиса. Если у вас все, то я не вижу смысла в дальнейших сеансах. Вы… Не нуждаетесь в этом… Я передам записи вашему институту, где специалисты самостоятельно примут решение.

– Какое?

– Понимаете, тут сложно сказать, какое…

Палец встал наизготовку, и за миг до очередного касания очков, мужчина увидел озабоченный взгляд девушки.

– У меня есть еще кое-что, – терпеливо вырвалось из светлых тоненьких губ.

– Конечно, я вас слушаю, – палец коснулся очков, и линзы встали в идеальное положение, чтобы сделать последнюю запись: «пустословие, как основной порок».

– В общем… Больше всего я боюсь ошибиться. Ведь если я прекращу с ним общение, то возможно совершу ошибку и упущу прекрасную пару. А, может, продолжу развивать отношения и стану несчастной дурой, которая, под действием собственных иллюзий, внушила себе идеал и ошиблась. Он добрый и милый, но в то же время до идиотизма «нравственный» и слабохарактерный, красивый и сильный, но при этом без «душка». Я считаю, что сама могу разобраться в некоторых делах и не позволяю ему помогать. И даже здесь я не понимаю: он не хочет меня загружать, потому что любит или потому что ему сулит об этом дурацкий кодекс, который вообще-то не страшно нарушать. Если бы я была обыкновенной девушкой, я бы поняла все, осознала меньше чем за сутки. Но мой ум – он не такой, как у других.

Глава 1

Холодная скамья под светом фонаря ждала автобус, способный увозить в неизвестный мир, наполненный сплошными факторами, выводящими из состояния покоя. Сигарета с раскаленным красным концом висела на вершине темного силуэта, и опускалась лишь затем, чтобы дать дорогу серому дыму. Массажный кабинет, кино, ресторан, магазин, больница – это все отнимало силы, заставляло выходить из зоны комфорта. В какой-то степени удавалось преодолевать депрессию, ведь осенняя погода сменилась кристалликами льда около трех месяцев назад, а в такой период грустить было бы просто преступлением. Тягостью всегда являлось общение. Оно не было нужно в том формальном виде, который свойственен на нашей планете. В глазах редко появлялся интерес к кому-либо с этим детским энтузиазмом. Скорее, приходилось выискивать хорошие стороны в незамысловатых фразах и любезностях, исходящих от эгоистов и лжецов. По праву бы считали везунчиком того, кто за всю жизнь обзавелся, по крайней мере, дюжиной искренних комплиментов в собственный адрес.

Не смейте подумать, что нравственная личность находится в роли изгоя в этом мире. Он реален, и окружает каждого из нас, так что все, о чем пойдет речь, тем или иным образом, имеет место быть на самом деле и тесно располагаться по соседству с вами.

Теплый пар состязался с дымом за право быть развеянным по ветру, и каждый из оппонентов выигрывал этот спор. Пролетающие по трассе огни, помимо затихающего рева оставляли грязные колеи из обломков мокрого темного снега. Море следов от колес пребывало в постоянной спешке и бесполезной суете. «В чем смысл торопиться с „любимой“ работы, если, проведя ночь с „любимой“ семьей, вновь нужно будет отправляться на заработки, которые приносят минимальное количество счастья, какое вообще способен доставить труд?» – новый печальный выдох оставлял за собой тягостную мысль, что сменялась очередным, и, возможно, куда более тяжелым переживанием.

Пепел падал на снег, а потом сквозь него, прожигая невидимый никотиновый след.

– Опаздывает, – сказал мужчина.

Глава 2

Рабочий день начинался с десяти часов. В половину десятого ключи от скромного кабинета звенели в твердых руках с едва выступающими венами.

– В следующую пятницу меня заменяет Катерина Пассеевна, – фигура в пальто торопливо двигалась между стойкой регистрации и стендом с картинками массажного процесса, поднимающими на смех любого, кто хоть отдаленно знаком с этой сферой.

С полминуты погодя ключи щелкали в двери, а петли скрипели от натяжения. Тьма ненадолго озаряла серое шерстяное пальто и кожаный дипломат с личными делами пациентов, пока плафоны пытались разгореться. С нескольких попыток свет в лампах, один за другим, застыл в едва слышном гудении. Вешалка за дверью в звонком рикошете скрылась за тяжелой верхней одеждой, из под которой выступил хлопковый больничный халат, из года в год садящийся от горячей стирки. В раковине на какое-то время зажурчала вода, и захлюпало густое мыло, пахнущее гранатовым соком. Грубые руки с темными волосиками на тыльной стороне кистей наспех обтерлись о белоснежное полотенце из дешевой ткани. Длинные пальцы выхватили компактную книженцию из стопки журналов, жадно раскрыв ее в том месте, где лежала ручка.

Двадцать восьмое февраля:

Запланированные пациенты

Смолеников Г. П. – 10:15

Стязина Е. А. – 11:00

Боровикова Н. М. – 12:10

Редигендум В. Г. – 13:00

Он поставил свою подпись, расписную «Й», положил ручку в переплет и расстелил полотенце на кушетке.

В Нунти’се проживало свыше пятисот тысяч человек. В «Дермолайф» ежегодно обращалась четверть из них. Это были старики с повышенным давлением и сухими морщинистыми складками, полные раздутые женщины с атрофированными мышцами, волосатые грузчики, готовые выкинуть собственную спину на свалку ради повышенной ставки, и в итоге приведенные в больницу их неудовлетворенными женами, а также горячие спортсменки, растягивающие связки в откровенных местах на тренировках. Работать массажистом время от времени становилось невыносимо приятно либо до экстаза противно. Некоторые пациенты жаловались по каждому поводу, и придирчиво относились к тому, какие части тела можно трогать. К некоторым у массажистов не находилось чувств и эмоций совсем. К примеру, сорокалетнюю директрису, которая последнее время проходила массажный курс из-за «сколиоза, вызванного медленным развитием мышц спины», приходилось с каменным лицом выслушивать, когда она, довольно симпатичная, приносила в работу дополнительную нагрузку, поскольку могла вести разговоры на философские темы, даже когда беспощадные руки изнуренного гончара старались выправить давным-давно обожженный бракованный позвоночник. В течение двадцатиминутного сеанса попыток решения нерешаемых с точки зрения анатомии задач, освещались темы искусства и его предназначения в мире, иногда разбавляемых сложные философствование еще более скучными обсуждениями телепередач. Иными словами, массажное дело – рай на Земле.

День выдался легким, потому что клиенты не были скупы на комплименты. Массажист начал делать расслабляющие похлопывания, а через полминуты сообщил о том, что сеанс окончен.

– Вы знаете, у вас волшебные руки. Спине так хорошо всю неделю, – коротковолосая женщина, спрыгивая с кушетки, и застегивая бюстгальтер, старалась усыпать комплиментами своего «спасителя».

Мужчина подошел к раковине.

– Это так, потому что мышцы какое-то время находятся в тонусе после сеанса. Вам бы чаще здесь появляться.

– Ох, вы же знаете, что я итак едва нахожу замену раз в неделю, – откуда-то из натягивающейся блузки прозвучало кряхтение.

Белый халат примялся на стуле, когда массажист сел за стол.

– Надежда, напомните пожалуйста, где вы работаете? – Он застыл пристальном взгляде.

– Я разношу выпивку в баре «Старуха в блеске», – сказала гордая официантка.

– Ах, понял. Тогда не стану больше задерживать. У вас сегодня, наверно, единственный выходной за месяц, – щетинистое лицо направилось к собеседнице, а губы изобразили подлую улыбку.

Клиентка посмотрела в ответ, и в карих глазах мелькнули бранные фразы в известный адрес.

– Ну, ладно. До свидания. До следующей недели. Увидимся, – сказала женщина и хлопнула дверью.

Темноволосый человек рассмеялся, а по коридору через пустой проем пролетела волна короткого эха. Жизнь в это мгновение остановилась, но через секунду клиника вновь ожила и зашумела в беспорядочном количестве голосов ворчливых пациентов, ожидающих своей очереди в разгар дня. Халат поднялся, массажист выпрямился, чтобы прикрыть дверь, но у входа случилась заминка, вызванная глухими шагами. Они отчетливо звучали, заглушали остальные шумы. Казалось, что это будет вечно скребущий душу топот. Но вот в двери показался силуэт. Это был высокий худой человек в пальто и шляпе, словно лондонский сыщик из детектива мыльной оперы.

– Здравствуйте, Александр! – прозвучал бас откуда-то из воротника. В нем была обнаженная грубость, но не как помеха, а, скорее, словно изящество, свойственное стойким людям, прожившим суровую жизнь.

– Добрый день, вы по записи?

– Не волнуйтесь вы так, я слышу ваше сердце. Это кошмар! Может, стоит заварить чай? – сказал незнакомец, после чего широко улыбнулся. Такому низкому голосу это вовсе не смотрелось к лицу.

– Спасибо за беспокойство, но у нас ограничено время, – мужчина расстегнул ворот рубахи, – Ваша фамилия Редигендум?

Шляпа наклонилась в низ, и массажист посчитал, что это кивок.

– Не могу найти карту с историей лечения. У вас нет никакого направления? – Александр нахмурился.

– Вы знаете, если честно, я не хочу вас сейчас утруждать и ходить вокруг да около, – из пальто вынырнул холодный конверт.

– Что это?

– То, от чего не отказываются, господин Йудекс.

Брови нахмурились, когда врач принял послание. Дрожащие голубые зрачки уставились на человека в пальто.

– Я так понимаю, сеанс вам не требуется? – сказал доктор Йудекс.

– Я уже ухожу, так как выполнил свое предназначение. Прощайте, Александр, – незнакомец опустил голову и вышел из кабинета. Шагов теперь не было слышно. В коридоре по-прежнему сидели озабоченные своими проблемами старики и дети в бахилах. Фигуры в длинном плаще и след простыл.

– А я думал, что выбрал скучную работу.

Халат резво закрутился в коротком танце, когда врач проверил взглядом конверт, отложенный на стол.