Kitabı oxu: «Ирония судьбы или десять лет с конфискацией имущества», səhifə 2

Слово Пушкин они вопринимали как название модного ресторана, а Толстого считали просто человеком с избыточным весом. Про Агнию Барто, Пришвина или Чуковского он вообще боялся заикаться.

– Не хотят изучать литературу, не надо, – философски рассудил Огурцов, – пусть остаются павианами со смартфонами и идут плотным стадом на пастбище.

Эта мысль настроила на позитив. Вдруг, как говорят в сказках и протоколах осмотра мест преступления, перед ним возник маленький пухленький и лысый человечек.

– Ему бы форму австрийского зольдата, не отличить от Швейка, – наметанным глазом оценил наш герой типаж персонажа.

Человечек внезапно остановился, пристально всмотрелся в Огурцова и радостно изрек, – не может быть, какая встреча! Вы меня помните?

– Смутно, смутно, – ответил Огурцов, чтобы не обижать его отказом и подумал, – надо же, опять какой-то сумасшедший попался, почему мне так на них везет?

– Что вы, голубчик? – толстячок удивленно уставился на него, не веря своим ушам, – именно вам я обязан своим счастьем и спокойствием!

– Вы отец Тани Кораблевой? – сделал робкое предположение Огурцов, – да, я выправил емй тройку на четверку. Неужели это сделало вас таким счастливым?

-Да вы шутник, батенька, до смерти люблю шутников, – рассмеялся незнакомец показал целый ряд золотых зубов.

– Если вцепится своими зубами, то конец, почемуто подумалось Огурцову и он на всякий случай занес за спину портфель, чтобы огреть им веселого толстячка.

– Даю, наколку, как у вас говорят, – радушно предложил он, – 17 мая 1987 года, помните?

– Вы шутите, нетерпеливо ответил учитель, – как я могу помнить столь далекие даты?

–Ну, как же, в этот день состоялся суд по моему делу и вы на нем председательствовали.