Kitabı oxu: «Затерянная библиотека»
© 2024 by Isabel Ibañez
© Издание на русском языке, перевод, иллюстрации, оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025 «Махаон»®
Иллюстрации на суперобложке, обложке, форзаце и внутри блока Алины Гагариновой (Sylva)
Иллюстрации на обороте форзаца и нахзаце Натальи Динер
Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации: Hoika Mikhail, Ana Lo, mentalmind, NotionPic / Shutterstock.com Используется по лицензии Shutterstock.com
* * *
Читателям, которые не смогли сомкнуть глаз после мучительного эпилога «О чем молчит река»
Персонажи
Инес Эмилия Оливера главная героиня
Эльвира Габриэлла Монтенегро любимая кузина Инес
Амаранта Лючия Монтенегро нелюбимая кузина Инес
Tia Лорена тетя Инес
Tio Рикардо Маркес дядя и опекун Инес; деловой партнер и зять Абдуллы; археолог-землекоп
Лурдес Патрисия Оливера мать Инес; контрабандистка артефактов в бегах
Кайо Роберто Оливера отец Инес
Уитфорд Саймон Хейз помощник Рикардо
Портер Линтон Хейз старший брат Уитфорда
Арабелла Джорджина Хейз младшая сестра Уитфорда
Лео Лопес солдат и лучший друг Уитфорда
Абдулла Салах деловой партнер и шурин Рикардо; археолог-землекоп
Фарида Салах внучка Абдуллы; фотограф
Карим Али помощник повара и рабочий на раскопках в Филе
Саллам Ахмед менеджер отеля «Шепердс»
Чарльз Финкасл эксперт по оружию, нанятый для охраны места раскопок в Филе
Исадора Финкасл дочь Чарльза
Бэзил Дигби Стерлинг британский офицер Службы древностей в Египетском музее
Месье Гастон Масперо французский египтолог и начальник управления по раскопкам и антиквариату
Сэр Ивлин Бэринг генеральный консул Египта
Общая история Египта
2675–2130 до н.э. Древнее царство
1980–1630 до н.э. Среднее царство
1539–1075 до н.э. Новое царство
356 до н.э. Рождение Александра Македонского
332–305 до н.э. Александр Македонский завоевывает Египет; македонский период
69 до н.э. Рождение Клеопатры VII
31 до н.э. Сражение при Акциуме (смерть Клеопатры и Марка Антония)
31 до н.э. Начало римского правления
639 Начало арабского правления
969 Каир становится столицей
1517 Египет входит в состав турецкой Османской империи
1798 Наполеон ведет армию в Египет; завоевывает Александрию и Каир (открытие Розеттского камня)
1822 Шампольон расшифровывает иероглифы
1869 Открытие Суэцкого канала
1870 Первый тур Томаса Кука по Нилу
1882 Английский флот бомбит Александрию и устанавливает контроль над Египтом
1922 Отмена британского протектората; открытие гробницы Тутанхамона
1953 Египет обретает независимость
Prologo
Пролог
– Прямо сейчас необязательно, но предпочтительно, – протянул он. – Ради такой мелочи, как мое душевное спокойствие.
Я начинала злиться. Мне предстояло принять одно из главных решений в жизни, и если Уит хотел, чтобы я отнеслась к этому серьезно, то и сам должен был вести себя подобающе. Я откинула одежду в сторону, затем наклонилась, вытащила из-под кровати чемодан и бросила его на пустое место. Не церемонясь и не заботясь о том, что помну ее, начала собирать одежду. В чемодан полетели турецкие шаровары, хлопковые рубашки и плиссированные юбки. Я подобрала свое нижнее белье и тоже швырнула его внутрь.
Уит с тревогой смотрел на растущую кучу одежды.
– Что ты делаешь?
– А ты как думаешь? – Я закинула в чемодан атласные тапочки, ботинки, в которых была на Филе, и кожаные туфли на каблуках. Окинула взглядом комнату, уперев руки в бока. Что еще?
– Мы еще не договорили, а ты уже одной ногой за дверью. – Уит наклонился и вытащил несколько предметов одежды, а затем пару ботинок, которые я только что бросила.
– Извини, но я собираю вещи, – сказала я, укладывая рубашку обратно в чемодан.
– Никто на этой планете не назвал бы это сбором вещей, – ответил Уит, с отвращением посмотрев на скомканную рубашку.
– Ты ведешь себя грубо.
– Я задал вопрос, Инес.
Я сердито посмотрела на него и потянулась за ботинками.
– Они мне нужны.
– Не сейчас. – Уит бросил их на пол и, не сводя с меня глаз, схватил чемодан обеими руками, перевернул его и вывалил все на пол.
– Почему ты не расскажешь, что тебя на самом деле тревожит? – спросил он.
Cielos1, он был невыносим.
– Ты выпил.
– И что?
Мой голос повысился на несколько децибел, что совсем не подобало леди.
– И что? Откуда мне знать, всерьез ли ты говоришь?
Уит обошел кровать. Он твердо стоял на ногах, его руки не дрожали. Речь была четкой. Слова прозвучали внятно и резко, будто на него были направлены дула ружей.
– Я хочу жениться на тебе.
Я показала на гору одежды на кровати.
– Несмотря на беспорядок.
Уит медленно прикоснулся указательным пальцем к уголку моего рта.
– И больше ни на ком другом.
– Вот как.
– Ну что?
Краем глаза я заметила, как тонкий чулок скользнул с кровати на его ботинок. Я наклонилась, чтобы поднять вещицу, но Уит опередил меня и осторожно положил чулок на одну из подушек.
На его щеках появился едва заметный румянец.
И в то же мгновенье я поняла, что никогда не видела, чтобы Уит краснел.
Я видела его растрепанным и ухмыляющимся, разъяренным и веселым. Но никогда смущенным. Именно это зрелище напомнило мне, с кем я имею дело. Уит был моим другом, возможно, даже лучшим. Он поцеловал меня, пока мы ждали смерти в той гробнице, когда воздух, полный незримой опасности, медленно смыкался вокруг нас. Уит взял меня за руку в темноте и поделился тем, о чем жалел больше всего.
Он расправлялся с любым, кто осмеливался причинить мне боль.
Этот мужчина просил моей руки.
– Я бы дал тебе больше времени,– сказал Уит,– но ты уезжаешь из страны.
Он был прав: мой дядя хотел, чтобы я уехала. Ради моей безопасности, словно он все еще мог защитить меня после того, как мою кузину застрелили всего в десяти футах от меня.
Эльвира.
Боль пронзила мое сердце, и меня снова окутало смятение. Я не могла поверить, что никогда больше не увижу ее озорной улыбки, которая появлялась всегда, когда она собиралась нарушить одно из многочисленных правил матери. Никогда не услышу ее голос и не прочитаю ни одной из ее историй. Жизнь Эльвиры оборвалась, эта книга захлопнулась навсегда, а финал ужасал.
Я должна была остаться в Египте ради нее.
Ее не стало из-за моей матери-предательницы. От горя рыдания подступили к горлу. Я безжалостно подавила эмоции, пытаясь заменить их на другие, чтобы не рухнуть на пол.
Гнев кипел в моей крови и жег кожу.
Больше всего на свете мне хотелось найти мать. Заточить ее в тюрьму, где она гнила бы вечно. Мне хотелось, чтобы она рассказала, что сделала с моим отцом, жив ли он, или заперт в ловушке, о местонахождении которой знала лишь она. Слова Papá из его последнего письма всплыли у меня в голове.
Никогда не прекращай искать меня.
Здесь, на другом континенте, я ничего не смогу сделать.
Я сразу поняла, на что намекал Уит. Если я выйду за него замуж, то обрету полную свободу. И буду сама распоряжаться своей судьбой. От этой перспективы у меня закружилась голова. Жизнь, свободная от контроля. Доступ к своему состоянию, независимость от дяди, а еще, как замужней женщине, мне больше не понадобится шапронка, куда бы я ни направилась. Предложение Уита было заманчивым. Но было еще кое-что. То, чего я не могла предвидеть, когда впервые отправилась в Египет.
Я влюбилась в Уитфорда Хейза.
Я любила его всем сердцем, пусть даже разум твердил мне, что нужно быть благоразумнее. Но моя любовь к нему была из числа тех, которые называют вечными. Я не была уверена до этого самого момента, а потом взглянула ему в лицо: Уит выглядел таким ранимым и в то же время отстраненным. Меня охватил ужас. Я никогда не чувствовала себя такой разбитой, такой беззащитной, такой уязвимой.
Но внутренний голос звучал непреклонно и убедительно: «Твои чувства – полная чушь».
– Хорошенько все обдумай. И сообщи мне. – Уит едва заметно улыбнулся. Следующие слова больше соответствовали его натуре. – Желательно прежде, чем сядешь на поезд до Александрии.
Он ушел, закрыв дверь с тихим щелчком.
Я осталась одна.
– Miércoles2.
Часть I
Город всех городов
Capítulo uno
Глава 1
Я заставила Уитфорда Хейза ждать.
Двенадцать часов спустя я все еще не приняла решение. Меня тревожило то, как сильно мне хотелось сказать «да». Если я чему-то и научилась за время, проведенное в Египте, так это тому, что нельзя доверять собственным суждениям. Это расстраивало и пугало. Теперь мне придется быть начеку, чего бы ни желало мое сердце. Кроме того, что произойдет, если я выйду замуж за Уита? Он дал обещание другой. Пускай и сделал это не по своей воле. Он требовал соблюдать дистанцию, и мы договорились о дружбе и ни о чем больше. Но потом, когда мы думали, что погибнем, он поцеловал меня. Чаша весов склонилась, и мы потеряли устойчивость.
В той гробнице все изменилось.
Означало ли предложение Уита, что он беспокоится обо мне? Был ли он так же влюблен, как и я?
Я могла бы спросить его, но разве он не должен был заявить о своих чувствах, когда делал предложение? Простого «Я тебя обожаю» было бы вполне достаточно. На самом деле Уит не задал вопрос. Он просто сказал: «Выходи за меня». Я была так потрясена, что у меня не было времени собраться с мыслями, прежде чем он вышел из комнаты. Вместо этого меня охватили ужас и радость одновременно. Все, что я когда-то любила, было потеряно. Семья. Эльвира. Найденная гробница Клеопатры. Все было уничтожено одним человеком.
Что, если Mamá каким-то образом испортит и это?
Я дотронулась до платка на шее. Подарок матери, с помощью которого я уменьшила десятки артефактов из гробницы Клеопатры. Я зачем-то сохранила его, хотя, наверное, следовало сжечь. Этот лоскут ткани напоминал о предательстве матери. Связывал меня с нею, словно цепью. Возможно, если потянуть за эту цепь посильнее, я отыщу мать.
– Хватит теребить свой платок. Почему ты еле волочишь ноги? – в голосе Tío Рикардо звучало нетерпение. – Уит ждет.
Я поморщилась. О да, именно это Уит сейчас и делает.
– Él es paciente, Tío3.
– Ха! Какой? Терпеливый? Ты плохо его знаешь.– Дядя фыркнул.– Последние несколько дней меня кормили одним бульоном, y me muero de hambre4. Мне нужен сытный обед, Инес, и, если ты попробуешь возразить, я закричу.
Я бросила на него недовольный взгляд, но он этого не заметил. Дядя точно не умирал от голода – я лично проследила, чтобы такого не случилось. Мне не была свойственна жестокость, и все же в тот момент я подумала, не запустить ли чем-нибудь ему в голову. Tío Рикардо в очередной раз отказался оставаться в постели. Можно было подумать, я не яблоками его кормила, а сырым луком. Вместо того чтобы отлежаться в номере, он крепко сжал мое запястье и потянул за собой в роскошный обеденный зал «Шепердса». Время от времени дядя посматривал на другую руку – она была на перевязи, – негодуя на все, что могло помешать ему добраться до Филе. Он также с глубоким подозрением оглядывал каждого, кто проходил мимо нас. Когда в коридоре, ведущем к главной лестнице, появились два джентльмена, дядя вынудил меня спуститься на один пролет и дождался, пока они пройдут.
На этот раз я не пыталась скрыть своего раздражения.
– Что, по-твоему, может случиться со мной на третьем этаже отеля?
Tío Рикардо не сводил глаз с удаляющихся джентльменов, которые, по-видимому, направлялись в свой номер.
– Ты их видела раньше?
Я выдернула руку из его хватки.
– Тебе следует отдыхать, а не подозревать обычных туристов во всех смертных грехах.
Дядя наконец повернулся. Он возвышался надо мной, благоухающий цитрусовым мылом, одежда в кои-то веки была выглажена, а обувь начищена. Явные следы пребывания в отеле в течение последних нескольких дней.
– Ты так ничего и не поняла? Люди Лурдес могут быть повсюду.
– Она могла убить меня уже не раз. Но не сделала этого, – прошептала я. – Я все еще ее дочь. Ее единственный ребенок.
– Ты лично убедилась, как далеко она может зайти ради своих интересов. Не думай, что Лурдес испытывает к тебе материнскую любовь. – Глубокие морщины, залегшие в уголках рта дяди, разгладились. Карие глаза, практически одного цвета с моими, светились нежностью. Их оттенок менялся в зависимости от настроения дяди. Но за этой нежностью скрывалась жалость, и это было невыносимо. – Неприятности следуют за ней по пятам. Тебе ли это не знать.
В голове мелькнуло воспоминание. Быстрая вспышка, будто кто-то провел ножом по моей коже.
Эльвира выкрикивает мое имя – но курок уже спущен, и пуля летит в ее сторону. Мгновение спустя ее не узнать. Под ее головой растекается кровь, окрашивая золотой песок в красный цвет.
Я бы отдала не один год жизни ради того, чтобы навсегда забыть это.
– Думаю, можно спускаться, – произнес дядя и снова схватил меня здоровой рукой, почти потащив по коридору. – Нам нужно многое обсудить.
В другой ситуации я бы возразила, но от его слов я похолодела. Я никогда не забуду, кем была моя мать. Искусным манипулятором и проницательным стратегом. Лгуньей и воровкой. Женщиной, которая могла предать и предала свою дочь. Она жаждала власти и пошла бы на все, чтобы разбогатеть. Холодная и безжалостная, она без угрызений совести пожертвовала Эльвирой.
Женщина, унесенная ветром.
«Будь начеку», – мысленно сказала я себе. Мы направились в ресторан, но теперь я последовала примеру дяди и внимательно оглядывалась по сторонам.
* * *
Гости отеля заполнили обеденный зал, рассевшись за круглыми столами с белоснежными скатертями, официанты проворно разносили подносы с серебряными чайниками и фарфоровыми чашками. Сидевший напротив меня Уит был одет в синюю рубашку, заправленную в знакомые брюки цвета хаки. Он занимал практически все изящное сиденье, широкие плечи возвышались над спинкой стула. Мне не нужно было заглядывать под стол, чтобы убедиться, что на Уите его любимые кожаные ботинки на высокой шнуровке. Он налил себе вторую чашку кофе, и я знала, что он не станет добавлять сахар и сливки.
Я отвела взгляд, осознавая, что Tío Рикардо сидел в метре от меня, и подняла чашку, чтобы скрыть пылающие щеки. Жидкость обожгла язык, но я проглотила ее, чтобы выиграть время. Я чувствовала тяжелый взгляд дяди, оценивающий и настороженный. Меньше всего мне хотелось выдать себя.
Он не одобрит мои глубокие чувства к Уиту.
– Мы отправляемся через несколько дней, – сказал ему Tío Рикардо.
– Боюсь, это не то, чего хотел ваш доктор, – спокойно возразил Уит. – Он рекомендовал провести в постели еще день-два и воздержаться от чрезмерной физической активности. И разумеется, никаких поездок на большие расстояния, тряски и тому подобного.
Мой дядя тихо зарычал.
– До Филе не так уж и далеко.
– Всего пара сотен миль, – сказал Уит, по-прежнему не обращая внимания на раздраженный тон Tío Рикардо. – Швы могут разойтись, начнется инфекция…
– Уитфорд.
Почти вопреки своей воле я метнула взгляд в сторону дяди. Ничего не могла с собой поделать, как не смогла и сдержать тихий смешок, сорвавшийся с моих губ. Дядю раздражала не только я: он вымещал свою вспыльчивость и на Уите.
Просто Уит держал удар лучше, чем я.
– Поступайте как хотите, но я пообещал доктору, что передам его предупреждение, – сказал Уит с легкой улыбкой. – Теперь, по крайней мере, моя совесть чиста.
Сложно было вообразить, что всего несколько часов назад он говорил о свадьбе. Его поведение не изменилось – все тот же веселый вид, за которым скрывался глубокий цинизм. Уит уверенно выдержал взгляд дяди, его слова прозвучали решительно. Пальцы крепко сжимали ручку кофейной чашки.
Его выдавало лишь одно.
С тех пор как я села за стол, он ни разу не взглянул в мою сторону.
Ни разу!
Tío Рикардо прищурился.
– Что еще у тебя на уме? Или мне не стоит знать об этом?
– Я бы воздержался от вопросов, – сказал Уит, прежде чем сделать большой глоток кофе. Он по-прежнему не смотрел на меня. Словно боялся, что, встретившись со мной взглядом, раскроет все свои секреты.
Мой дядя отодвинул тарелку – он съел питу, обмакнув ее в хумус и тахини, и яичницу из четырех яиц. Несмотря на свое недовольство, я была рада видеть, что к нему вернулся аппетит.
– Гм, – промычал Tío Рикардо, порывшись в карманах пиджака. – Итак, Инес, – наконец начал он. – У меня твой билет на поезд до Александрии. Ты уезжаешь на этой неделе, и, надеюсь, к тому времени я найду тебе шапронку для сопровождения. Жаль, что миссис Эктон уже уехала. – Он бросил на меня раздраженный взгляд. – Кстати, мне стоило немалых трудов успокоить ее после твоего побега. Она была обижена до глубины души.
Я почти забыла о дражайшей миссис Эктон, женщине, которую мой дядя нанял после моего приезда, – она должна была сопровождать меня из Египта обратно в Аргентину. Я обманула ее и сбежала из отеля, где дядя пытался держать меня под замком до тех пор, пока не сможет отправить восвояси. Но я не испытала никаких угрызений совести. И теперь даже не смогла сформулировать ответ.
Все мои мысли устремились к предстоящей дате отъезда.
На этой неделе.
Дядя тем временем с торжествующим возгласом извлек что-то из кармана. Это были два листка бумаги, которые он протянул мне. Я опустила взгляд и не стала прикасаться к ним. Это были билет на поезд до Александрии и билет на пароход до порта Буэнос-Айреса.
Шум в зале стих, как и нескончаемая болтовня. Я подумывала о том, чтобы утопить билеты в стакане с водой. Разорвать их на мелкие кусочки и швырнуть в лицо дяде. Предложение Уита казалось выходом из ситуации. Он протянул мне спасательный круг, дал шанс все исправить. Дал возможность обрести независимость, остановить мою мать и положить конец тем отвратительным вещам, которые она делала. В голове сложился ответ на вопрос Уита. Я подняла глаза и посмотрела в его сторону.
И впервые с тех пор, как я села за стол, наши взгляды встретились.
В его голубых глазах вспыхнул огонь.
Уит выгнул бровь в немом вопросе, ответ на который знала только я. Должно быть, он что-то прочитал на моем лице, потому что отставил чашку с кофе и отодвинул свой стул от стола.
– Я буду на террасе, пока вы обсуждаете детали.
Tío Рикардо что-то рассеянно пробормотал. Его взгляд замер на темнокожем мужчине в другом конце зала, который ужинал со своей семьей. Голову незнакомца украшал тарбуш, строгий костюм был идеально выглажен. Уит, прежде чем уйти, бросил на меня многозначительный взгляд. Мое сердце забилось быстрее: он хотел, чтобы я улучила момент и встретилась с ним на улице, подальше от дяди.
– Извини, я отойду на минутку. Здесь мой друг, – вдруг сказал Tío Рикардо. – Жди здесь.
– Но я уже позавтракала, – возразила я. – Пожалуй, я вернусь в свой номер…
– Только со мной, – отрезал дядя, поднимаясь. – Я вернусь через десять минут. – Он смерил меня суровым взглядом и дождался, пока я соглашусь с его требованием.
Это было слишком легко. Я упрямо поджала губы и неохотно сдалась. Tío Рикардо кивнул, отворачиваясь. Убедившись, что он не заметит мой пустой стул, я вышла из обеденного зала на террасу, где меня ждал Уит. Холл кишел гостями со всего света, люди разговаривали на разных языках, пока я пробиралась сквозь толпу. Входные двери были открыты, и я вышла на улицу, щурясь от солнечного света. Над Каиром раскинулось голубое, без единого облачка, небо. Город всех городов, как называли его некоторые известные историки, и с этим нельзя было не согласиться. С незапамятных времен это место было настоящим чудом.
Мысль о предстоящем отъезде казалась невыносимой.
Уит сидел за своим любимым плетеным столиком, выкрашенным в темно-зеленый, спиной к стене, лицом к улице. С этого места он мог видеть всех, кто заходил и выходил из отеля. Я шагнула прямиком к нему, но садиться не стала. Уит, конечно, заметил меня в ту же секунду, как я вышла на террасу, и задрал голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
– Почему ты поцеловал меня в гробнице? – спросила я.
– Потому что не хотел умирать, не сделав этого, – тут же ответил Уит. – Хотя бы этого.
Я опустилась в кресло напротив него.
– Ах вот оно что.
– Впервые в своей жизни я сам делаю выбор, – тихо сказал Уит. – Лучше жениться на подруге, чем на незнакомке.
Подруга. Вот кем я была для Уита? Я поерзала на стуле, пытаясь изобразить ту же холодную беспечность, что и он. В этот момент я возненавидела его самообладание.
– А твоя невеста не расстроится?
– Дорогая, мне плевать на нее. – Уит подался вперед и пристально посмотрел мне в глаза. Его голос понизился до хриплого шепота. – Я все еще жду твоего ответа, Инес.
Казалось, меня пронзил электрический разряд, и я с трудом сдержала дрожь. Мне предстояло принять важное решение – самое важное в моей жизни.
– Ты уверен?
– Как никогда.
– Тогда давай поженимся, – выпалила я на одном дыхании.
Все это время Уит напоминал воздушный шарик, накачанный беспокойством. Теперь его плечи опустились, напряжение спало. Черты его лица разгладились, рот смягчился, челюсти разжались. Я и не думала, что он был так взвинчен, пока ждал моего ответа. Меня охватил трепет, сердце забилось быстрее. Я заставила Уитфорда Хейза понервничать.
Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.
– Тебя устроит свадьба через три дня?
– Три дня? Это вообще возможно?
– Конечно. – Уит пригладил взъерошенные волосы. – Хотя это чертовски сложно.
– Выкладывай свой план.
– Нам нужен священник, разрешение на брак, церковь и свидетель, – сказал он, загибая пальцы. – Потом я отправлю уведомление в офис британского консульства в Каире, после чего они уведомят Главное управление записей гражданского состояния Великобритании.
Я удивленно вскинула брови.
– А ты неплохо подготовился. – Внутри вспыхнула тревога. – Ты был так уверен, что я соглашусь?
Уит поколебался.
– Я надеялся, что ты согласишься. Было легче обдумывать детали, чем вероятность отказа.
– Детали, которые нам предстоит провернуть под носом у моего дяди, – ответила я. – Нельзя, чтобы нас раскрыли.
– Как я уже сказал, это чертовски сложно. – Уит все еще улыбался. – Но в нашем распоряжении целых три дня.
Я вцепилась в край стола. Неужели моя жизнь так обернулась? От восторга у меня перехватило дыхание, но я не могла избавиться от ощущения, будто что-то упускаю. Papá всегда говорил, что нужно научиться сбавлять темп и обращать внимание на мелочи, которые я постоянно упускала из виду. В голове прозвучал его хриплый голос – Papá мягко подсказывал мне путь.
Когда ты торопишься, hijita5, легко проглядеть то, что прямо перед твоими глазами.
Но отца здесь не было. Я не знала, где он, жив ли вообще. Моя мать сказала, что Tío Рикардо убил его, но она слишком часто лгала мне. Может, отец где-то заперт и ждет, пока я сложу детали головоломки воедино. Я отмахнулась от беспокойства. У меня есть другие заботы. Нам с Уитом предстояло пожениться так, чтобы никто об этом не узнал.
Особенно мой дядя.
– Что мне нужно сделать?
Уит откинулся на спинку плетеного кресла, сложил руки на плоском животе и широко улыбнулся.
– То, что у тебя получается лучше всего, Инес, – с теплотой произнес он, и выражение его лица стало одновременно восхищенным и насмешливым. Уит слишком хорошо меня знает. – Оказаться там, где тебе не следует быть.
Уит
Безусловно, это одна из худших идей, которые когда-либо приходили мне в голову.
Передо мной возвышался спортивный клуб «Хедивиал», здание в европейском стиле, выкрашенное в невзрачный цвет и окруженное пышными пальмами и деревьями. Я почувствовала во рту привкус отвращения, словно от испортившегося за долгие годы хранения вина. В клуб допускались только британские военные и высокопоставленные государственные служащие из Англии. И хотя мое имя и титул соответствовали предъявляемым требованиям, я – с позором – потерял свое место в армии. Опальный сын Британии, который хотел таковым и остаться.
Никто не распахнет передо мной двери в знак приветствия.
Но я должен найти священника, церковь, свидетеля и получить разрешение. Наш брак должен иметь хоть какой-то вес, и помочь с последними двумя пунктами из списка мог человек из клуба. Кажется, мы не разговаривали несколько месяцев. Боже, или целый год? После увольнения время летело размытым пятном. Этот человек был моим другом, и, хотя мы отдалились, я справлялся о нем, когда удавалось, пусть он об этом и не знал. Его родители управляли ранчо в Боливии и отправили его жить в Англию, когда ему исполнилось всего восемь. Он редко рассказывал о своей семье – никогда не задерживался на месте так долго, чтобы подобный разговор стал уместным. Он любил ездить верхом, а еще был не прочь выпить. Избегал азартных игр, но рисковал жизнью почти ежедневно.
Быстрые лошади, линия фронта и крепкие напитки.
Лео Лопес никогда не позволял мне драться в одиночку, во всяком случае, до того, как моя репутация была испорчена.
Я толкнул деревянные двери и шагнул внутрь, чувствуя, как от напряжения сводит челюсть. Я разжал зубы и постарался скрыть отвращение.
Холл был красивым, как и в любом английском салоне, с роскошными креслами, дорогими шторами и узорчатыми обоями. Клубы сигарного дыма окутывали комнату, залитую теплым светом и туманом, со всех сторон доносились оживленные беседы. Мужчины в классических костюмах и начищенных ботинках расположились в нескольких нишах с удобными креслами, низкими кофейными столиками и растениями в горшках. Мой отец любил такие места. Здесь можно было подружиться со сливками общества, поболтать с богатыми людьми, пожаловаться на требовательную жену и ее любовь к жемчугам и драгоценным камням. Я мог представить его здесь: совершенно трезвым, оценивающим слабые места и готовящимся нанести удар. Позже он воспользуется всем, что узнал за этим столом.
Дверь за мной с грохотом захлопнулась.
Момент, когда меня узнали, невозможно было пропустить.
В комнате повисла напряженная тишина. Несколько мгновений все молчали. Похоже, я сильно переоценил свое обаяние.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми? – спросил какой-то мужчина, поднявшись и слегка покачнувшись. Я моргнул от ярко-красного цвета его униформы. Неужели я и сам почти семь лет носил такую? Вдруг я вспомнил его имя – Томас… как его там. У него была возлюбленная в Ливерпуле и пожилые родители, любившие после ужина выпить по стаканчику портвейна.
– Я ищу Лео, – небрежно сказал я. – Вы его не видели?
На ноги поднялось еще несколько человек. Их лица налились кровью.
– Клуб только для своих.
– Не для проклятых изменников, – крикнул другой.
– Позор! – воскликнул кто-то.
– Я ненадолго, – произнес я, перекрывая возмущенные возгласы. – Я ищу…
– Уит.
Я повернулся к двери, ведущей в узкий коридор. Лео стоял, прислонившись к косяку, с таким видом, словно узрел привидение. С прошлого раза он не изменился: все тот же очаровательный ублюдок, опрятный, в начищенных ботинках и отглаженной форме. Черные волосы были аккуратно зачесаны назад. Я не знал, какой прием он мне окажет.
– Привет, Лео.
Его взгляд скользнул по комнате словно бы рассеянно, но я заметил, что он оценивал ситуацию. Я почувствовал, как несколько мужчин придвинулись ближе, окружая меня. Они переводили взгляды с одного на другого, оценивая, насколько далеко я стою. Лео открыл рот, затем резко закрыл, в его глазах появился расчетливый блеск. Я сразу понял – он размышляет, достоин ли я помощи? Я был человеком без родины, мое имя значило меньше грязной лужи. Но Лео знал, что у меня талант собирать секреты. Я печально улыбнулся, слегка вскинув бровь. В груди все сжалось, в легких застрял воздух. Лео нужно лишь протянуть руку, и тогда я смогу остаться, пусть даже на несколько минут. Я ждал решения.
Лео отвел взгляд.
Это стало еще одним приговором.
Грубые руки потянулись вперед, схватили меня за одежду и потащили к выходу. Я не оказал никакого сопротивления, даже когда один мужчина толкнул меня в плечо, а другой пнул в голень. У меня в крови пульсировала ярость. Я вскинул руки, пытаясь утихомирить зверя, ревущего внутри. Желание постоять за себя было невообразимым, но я не мог поддаться этому порыву. Они искали любой предлог, чтобы бросить меня в каирскую тюрьму. Я был там однажды и до сих пор помнил мерзкую вонь, гнетущую тяжесть отчаяния, вид изможденных заключенных. Оказавшись внутри, я бы уже не вышел. Именно этого они и добивались.
Безрассудный Уит, потерявший самообладание. Бесчестный Уит, напавший на офицера.
Если бы я хоть как-то отреагировал, шанс жениться на Инес был бы потерян.
А мне это было необходимо.
Офицеры подтащили меня к дверям и вышвырнули наружу. Я упал на четвереньки, камни больно царапнули ладони. Я с трудом поднялся на ноги. Тем временем мужчины одобрительно закричали и заперлись внутри, весело распевая.
Черт. Что теперь?
Клуб находился в нескольких минутах от отеля. Я засунул руки поглубже в карманы и зашагал обратно, разум затуманили бесполезные мысли. Лео не захотел говорить со мной – я остался без свидетеля. Об армейском священнике не могло быть и речи, как и о разрешении. Без этого я не смогу официально зарегистрировать брак в Британии.
Черт, черт, черт!
Я прошел один квартал, лихорадочно размышляя. У меня не сложилось хороших отношений ни с кем из находившихся в Каире соотечественников. Все эти люди были высокопоставленными лицами и дипломатами, убежденными империалистами, смотревшими свысока на тех, кто не мог выполнять приказы.
Позади меня послышались шаги. Кто-то явно спешил.
– Уит!
Я обернулся, с трудом сдерживая улыбку. Старый друг все-таки не бросил меня. Лео остановился, его прическа уже не была такой опрятной.
– Это было глупо, – сказал он. – Что на тебя нашло?
– Я женюсь, – ответил я. – И брак должен быть законным, признанным нужными людьми.
Его брови поползли вверх.
– Господи. Тебя можно поздравить? Или выразить соболезнования?
Я похлопал его по спине.
– Решишь на свадьбе – ты будешь нашим свидетелем.
* * *
Я был в другом баре.
Мы сражались за тридцать сантиметров свободного пространства: кусочек барной стойки из красного дерева знаменитого заведения «Шепердс», забитого десятками завсегдатаев. Лео заявил, что знает, где найти армейского священника, некоего Генри Пула, который, по-видимому, любил светлое пиво, текущее рекой. Когда Лео потащил меня обратно в «Шепердс», образ будущей супруги всплыл в моем сознании так ясно, будто она стояла передо мной. Темные непослушные кудри, чарующие золотистые глаза, горящие ненасытным любопытством. Наверное, прямо сейчас она планировала улизнуть из отеля так, чтобы ее дядя этого не заметил. Возможно, изучала расписание Рикардо или попросила о помощи кого-нибудь из сотрудников.
С Инес ничего нельзя знать наверняка.
– Угости его еще, прежде чем просить, – пробормотал Лео по-испански.
Я бросил взгляд в его сторону. Откуда он знал, что я говорю по-испански? Во время службы в армии я выучил несколько фраз, но это ни в какое сравнение не шло с тем, как я говорил и понимал язык сейчас. Похоже, не я один не терял старых знакомых из виду.
