Kitabı oxu: «Тихоня»

Şrift:

JL Beck

The Wallflower

* * *

Посвящается всем тихоням.
Не бойтесь выйти на свет, показать себя и ярко сиять.
Главное, не привлеките внимание психопата.
Мужчины с серой моралью прекрасны, но только в книгах.

Примечание для читателей

Большое спасибо за то, что выбрали «Тихоню». Однако хочу подчеркнуть, что это темный роман для взрослых с открытым финалом. Главный герой – ходячий знак опасности. Он будет приводить вас в бешенство и ужасно действовать на нервы. В его словаре нет слова «нет». Он снова и снова раздвигает границы дозволенного. В этой книге много триггеров, поэтому, если вы чувствительны к каким-то из них, пожалуйста, читайте с осторожностью. А еще, прошу, дайте Дрю шанс. Он злодей, но у него чистое сердце, обещаю, вы увидите это, если дочитаете до конца.

Триггеры

Героиня-девственница, секс с неоднозначным согласием и без согласия, жестокое обращение с детьми, преследование, игры с кровью, травля, убийство, эмоциональное и физическое насилие, домашнее насилие, шантаж, доминирование, фетиш на незащищенный секс, детская бедность, онкология, психические расстройства, клеймление, насилие, оргазм/удовольствие по принуждению.

1. Дрю

В футболе существует только две категории людей: победители и проигравшие. Все остальное значения не имеет, а притом, что на кону моя фамилия и имидж, я ни за что не потерплю поражение даже на тренировке. Я снова жестоко пинаю по ребрам засранца, который пытается встать, и перешагиваю через него. С ним все будет нормально. На нем футбольные щитки.

Меня нагоняют друзья – люди, которым я доверяю больше всех на свете. Ли, Эриес и Себастиан прикрывают меня, пока я неспешно бегу к тренировочному центру, чтобы привести себя в порядок после тренировки.

Остальные члены команды и даже тренеры идут следом спокойным шагом, будто хотят держаться на расстоянии.

Я заведен, потому что не успел толком выплеснуть энергию. Этот придурок, что стонет на земле, тщетно пытался. После его провала мы с ребятами преподали ему урок. Тренеры завершили тренировку, но я все еще на взводе и настроен драться.

Я снимаю тренировочную футболку и начинаю отстегивать защитные накладки по пути в раздевалку. У меня уходит минута на то, чтобы их сбросить, и я остаюсь в одних штанах и обуви. Открыв дверцу шкафчика, я запихиваю в него снаряжение и плюхаюсь на скамейку, чтобы снять бутсы.

Ли усаживается рядом, его темные волосы растрепались и намокли от пота.

– У тебя все в порядке, дружище?

Я прислоняюсь спиной к шкафчику, чтобы холодный металл меня остудил.

– Да, нормально. Жаль только, что не остались сегодня чуть дольше. Мне нужно выпустить пар.

Эриес наклоняется ко мне с такой же растрепанной темной шевелюрой.

– Хочешь, найду тебе девчонку, чтобы было чем себя занять?

Я качаю головой и разминаю ступни, высвободив их из обуви.

– Нет, подожду до вечера.

– Можешь найти девчонку для меня, Эри, – говорит Себастиан мрачным низким голосом. – Может, мне потребуется аперитив перед основным мероприятием. Очень уж трудно ждать до завтра. Какую-нибудь крошку, которая отсосет мне и поможет скоротать время. Всегда приятно, когда есть кому снять напряжение.

Эриес с прищуром смотрит на Себастиана.

– Когда я в последний раз находил тебе девчонку, ты жестко трахнул ее в рот, и теперь мне запрещено приближаться к тому женскому общежитию.

Себастиан фыркает.

– Она сама этого хотела. Умоляла меня, прежде чем я дал ей желаемое. Она разозлилась только потому, что я сказал ей, что не стану трахать дырку, которую отымели все парни в команде. Ей оставалось довольствоваться моими пальцами или вообще ничем, и она выбрала последнее.

Ли издает смешок, сидя возле шкафчика в паре шагов от нас. В помещении стало людно, вся команда заходит и раздевается, чтобы принять душ.

Парни продолжают подкалывать друг друга, а я запрокидываю голову и сжимаю кулаки, думая о важном мероприятии, которое пройдет завтра вечером. Мне не терпится погрузиться в какую-нибудь красотку с наивными глазами, которой не хватило ума убежать, когда я наконец-то ее поймаю. Вот чего ждет мое тело, чего ждет мой член. Стоило догадаться, что больше ничего не подойдет.

Ребята снимают снаряжение, запихивают вещи в шкафчики и поторапливают парня на побегушках, который заходит, чтобы раздать всем чистые полотенца.

Я выхватываю одно из стопки и подталкиваю его вперед, чтобы быстрее скрылся прочь с моих глаз.

– Себастиан, все готово?

Я поручаю организацию Охоты самым испорченным. Себастиан всегда придумывает забавные сюрпризы. Может показаться, что он держит себя под контролем, но на самом деле нормальным его не назовешь. На фоне этого парня я похож на джентльмена, а это кое о чем говорит, учитывая, насколько я сам ненормальный.

Себастиан снимает майку и бросает ее в шкафчик.

– Конечно, все готово. За кого ты меня держишь? Приглашения разосланы, парни ими поделились. Все предусмотрено до мелочей.

Я разминаю шею из стороны в сторону, размышляя.

– А что с группой в этом году? Есть кто-то, кто мог бы меня заинтересовать?

Себастиан ухмыляется мне через плечо.

– Сам как думаешь? Есть как минимум парочка девственниц и несколько милых девчонок, которые даже не представляют, во что ввязываются. Подозреваю, что некоторые из них могут привести своих несмышленых подружек.

Ли и Эриес посмеиваются.

Эриес убирает волосы с лица.

– Хочу такую, что даст небольшой отпор. Пусть сперва и будет беспомощной, но, когда я поймаю ее, хочу, чтобы она меня вымотала, и, может, окажу ей ответную услугу.

Ли пожимает плечами.

– Люблю сюрпризы. Устрою погоню, и посмотрим, кого сумею отыскать.

Я делаю протяжный вздох и перевожу взгляд с одного на другого.

– Вы все знаете, чего я хочу. Но на этот раз желаю, чтобы все было по-настоящему, черт возьми. Без притворства, будто она не хочет этого, хотя сама вся течет от возбуждения. Я хочу видеть круглые от испуга глаза. Если будет сопротивляться – прекрасно, но я хочу, чтобы она делала это от страха, а не притворства.

Ли со смешком снимает бутсы.

– Ты хочешь того же, что и все мы, только пока это не нашли. Удачи, приятель. Надеюсь, когда найдешь ее, то сумеешь удержать.

Я пожимаю плечами.

– Может, да, а может, и нет. Пожалуй, все зависит от нее. Думаю, чем меньше она меня хочет, тем больше удовольствия я получу от Охоты. Такова моя цель. Настоящая охота и настоящая награда.

Я мало чего хочу в жизни. При моих деньгах и наследии отца мне доступно все, кроме одного: идеальной охоты.

Меня беспокоит, как сильно она мне нужна. Как много занимает мои мысли в последнее время. Может, завтра наступит та самая ночь. Когда имеешь так мало власти над собственной жизнью и всем, что в ней происходит, то нечто столь простое, как легкая охота в лесу, может или возвеличить тебя, или погубить. Это единственное, в чем у меня есть выбор.

Я снова сжимаю руки в кулаки, вставая, снимаю штаны и бросаю в шкафчик вместе с остальной формой. Сперва приму душ, а потом нужно найти одного ботаника. Я вновь проверяю телефон и нисколько не удивляюсь, что мое сообщение осталось без ответа. Маленький гаденыш пожалеет, что заставил меня ждать. Я заплатил ему пять сотен за этот реферат, и если он думает, что может меня надуть, то глубоко заблуждается.

Я быстро принимаю душ и раскладываю вещи в стирку по пакетам, не забыв бросить косой взгляд через плечо на недовольного товарища по команде, который думал, что сможет обойти меня на выходе. То ли Ракас, то ли Тайлер. Не помню его имя.

Парни молча провожают меня взглядом, когда я выхожу в толстовке и джинсах, не высушив волосы. По пути через тренировочный центр отправляю мелкому мерзавцу сообщение, в котором требуют ответить мне, пока не выследил его и не отметелил.

Я останавливаюсь, чтобы налить в бутылку воды из фонтанчика, и жду ответа. Этот идиот читает сообщение, но не отвечает. Раз он хочет поиграть, то так тому и быть. К сожалению, некоторые люди далеко не такие умные, какими себя мнят. Я плачу ботаникам за работу не потому, что не могу сделать ее сам. А потому, что проще поручить ее кому-то другому. У меня нет лишнего времени на написание рефератов и исследования. Но все получается только в том случае, если нанятый мной человек делает свое дело.

Я иду через двор туда, где увидел его впервые, – в библиотеку. До нее меньше километра пути, и прохладный воздух остужает ярость, кипящую в моих венах, превращая ее в нечто более резкое и зловещее.

Ко мне подходит миниатюрная жеманная блондинка и подстраивается под мой шаг, чтобы поговорить со мной.

– Дрю, я слышала, завтра важная ночь.

Я лишь мычу в ответ.

– И что?

Она хлопает длинными накладными ресницами и почти срывается на бег, чтобы поспевать за моими размашистыми шагами.

– Ну, надеялась получить приглашение. Могу привести с собой несколько подруг, чтобы повеселиться.

Я резко останавливаюсь, отчего она теряет равновесие. Жду, упадет ли она, но нет, не падает.

– Каких подруг?

Девчонка уже запыхалась, но улыбается шире.

– О, у меня их много. Наверное, зависит от того, какие тебе нравятся.

Я прищуриваюсь и окидываю взглядом ее топ с глубоким вырезом и обтягивающие легинсы. Она одета так, будто готова прямо сейчас порезвиться в лесу.

– Как насчет немного наивных? Есть такие знакомые?

Она обдумывает мой вопрос, постукивая по подбородку, но ее глаза светятся пониманием.

– Есть несколько, кто мог бы подойти. Я попрошу их прийти в обмен на приглашение для меня и пару советов о том, как прибрать к рукам кого-то из твоей команды.

Я осторожно приподнимаю ее подбородок и наклоняюсь ближе, возвышаясь над ней.

– Приходи, конечно, но тебе придется самой придумывать, как привлечь их внимание.

Грубо отталкиваю ее на несколько шагов назад.

– Встретимся завтра на закате у Фабрики.

Я ухожу, не оглядываясь. Не исключено, что у нее есть то, что я ищу, но это уж точно не она сама.

Оставшаяся часть пути до библиотеки проходит без происшествий, в основном потому, что при виде моего свирепого взгляда никто даже не пытается ко мне подойти. И хорошо, мне так нравится. Я поддерживаю образ хорошего парня только для вида, но на самом деле я не добрее крокодила, который не ел несколько месяцев.

Я поднимаюсь ко входу в библиотеку, перепрыгивая через две ступеньки, и распахиваю стеклянные двери. Помещение большое, поскольку это единственная библиотека в кампусе, а значит, поиски этого тощего засранца могут занять некоторое время. Особенно если он усердно пытается от меня спрятаться.

Сперва я бреду между стеллажами. При моем приближении несколько человек шарахаются в сторону, что полностью меня устраивает. Никто не привлекает моего внимания, и я замедляю шаг, чтобы не проглядеть его между шкафами.

Дойдя до конца библиотеки, я перехожу на другую сторону и начинаю осматривать небольшие читальные уголки. Меня замечает группа хихикающих девчонок, и я слышу, как они подзадоривают друг друга подойти и заговорить со мной. Я не обращаю на них внимания.

Здесь сидят еще несколько человек и профессор, устроившийся за столом со стеклянными перегородками в задней части зала. А щуплого ботаника нигде не видно. Терпение иссякает с каждой секундой. Если он не хочет, чтобы я его прикончил, то скоро появится.

Я с раздражением достаю из кармана телефон и отправляю сообщение. Всего через секунду в тишине зала раздается звуковой сигнал. Губы расплываются в улыбке.

Попался, гаденыш.

Я осматриваю область, из которой донесся звук, пока не замечаю его. Он смотрит на экран с ожидаемо напуганным видом. Хорошо. Он и должен бояться. Я обхожу стеллажи и подбираюсь к нему со спины.

Мне требуется всего пара секунд, чтобы схватить его за ворот свитера и утащить за собой между шкафами.

– Привет, Марк. Не знай я, что к чему, решил бы, что ты меня избегаешь. Ты ведь забыл мне сегодня кое-что отправить?

Он бессвязно лепечет, телефон выскальзывает у него из рук и падает на потертый ковер. Марк оборачивается с растерянным видом.

– Нет, нет. Я… Я тебя не избегаю. Просто вношу правки в твое эссе. Я не забыл его отправить.

– Оно должно было быть доставлено сегодня утром. Когда я обозначаю тебе дедлайн, то жду, что он будет соблюдаться. Теперь мне приходится беспокоиться о том, чтобы вовремя сдать задание. А я вообще не должен об этом беспокоиться, тем более что уже тебе заплатил.

Я с силой толкаю его к стеллажу. Марк хнычет и поворачивает голову в сторону, видимо, надеясь, защитить лицо.

– Я бы и рад отпустить тебя безо всяких последствий, но это создаст ужасный прецедент для всех прочих ботаников, которых я потом найму. – Прикинув расстояние до полок у меня за спиной, я отодвигаюсь, чтобы ударить его в живот, как вдруг слышу громкий вздох с правой стороны из глубины стеллажей.

Настолько громкий, что я замираю. Я могу быть настолько испорченным, насколько пожелаю, но не могу рисковать своим местом в футбольной команде или репутацией отца. Такое маловероятно, но ни к чему вызывать вопросы, особенно в разгар сезона.

В тусклом свете трудно что-то разобрать, но я сосредотачиваю взгляд на точке в темноте. Вздох донесся от маленького создания в огромной поношенной толстовке. Ее светлые волосы собраны в пучок на макушке. Она белокурая, словно луч света в полумраке. И очень красивая.

Во мне зарождается что-то темное и зловещее. Я не могу отвести от нее взгляд. Ни на секунду.

Девушка нерешительно подходит и берется за ближайшую полку.

– Все нормально? – Похоже, она не слишком уверена в себе. Не то чтобы напугана… Но даже не повысила голос.

Я отпускаю ботаника и позволяю ему встать на ноги.

– Ага, просто чудесно.

– Непохоже. Если отпустишь его, я могу сделать вид, что ничего не слышала. Никто и не узнает, чем ты занимаешься.

Я слегка потрясен ее наглостью. Она что, встречается с этим зубрилой? Поэтому так его защищает? Похоже, парень вообще не знает, кто она такая, значит, дело не в этом.

– Ты не похожа на ту, кто способен на шантаж, так что же ты дашь мне взамен, если я отпущу этого крысеныша? Он меня обокрал. Взял пять сотен за свои услуги и еще не выполнил свою часть сделки. Так… что мне остается?

Девушка указывает на Марка.

– Если тронешь его, он не сможет выполнить работу, так ведь? Подумай об этом. К тому же, как я уже сказала, если отпустишь его, мне не придется никому ничего говорить.

Предостережение в ее словах должно насторожить меня, но нет. Я не боюсь. Наклоняюсь и маню пальцем. Напротив, мне любопытно. Кто эта девчонка? Мне нужно рассмотреть ее получше. Увидеть цвет ее глаз, форму губ и изгиб шеи.

– Подойди.

Я не свожу с нее глаз, когда она судорожно сглатывает. Моя ладонь идеально обхватила бы ее горло. Как перчатка. Да, теперь я это вижу. Член твердеет.

Язвительность, которую она демонстрировала мгновение назад, отчасти развеивается.

– Да ну, сомневаюсь, что это хорошая мысль.

– Кто сказал, что у тебя есть выбор? – цежу я.

2. Бел

Как только мы встречаемся взглядом, я понимаю, что совершила ошибку. В его глазах таится нечто темное, глубинное, жаждущее вырваться на волю в моем присутствии.

Что же мне теперь делать, раз я привлекла его внимание? Его вопрос повисает в воздухе… что я ему дам?

Я судорожно сглатываю и натягиваю рукава, чтобы дать себе время на раздумья.

– Отпусти же его.

Качок с ухмылкой разглаживает рубашку своего бывшего пленника.

– Что ж, дама велит отпустить тебя, так что, пожалуй, отпущу. Мне нужен мой реферат, ботаник, иначе в следующий раз никому не позволю мне помешать. Прольется кровь. Даю тебе двадцать четыре часа.

Второй парень колеблется, бегая взглядом между мной и задиристым хулиганом. Я едва заметно качаю головой, давая ему понять, чтобы уходил, пока есть возможность. Этот парень ничего мне не сделает, ни в библиотеке, ни на людях… наверное?

Будто прочтя мои мысли, мальчишка убегает прочь, как перепуганная мышь. У меня внутри все сводит от беспокойства. После его ухода все внимание качка сосредоточено на мне.

Не сводя с меня пристального взгляда, он неспешно подходит ко мне, когда я отказываюсь идти к нему. Он высокий, широкоплечий, с непослушными темными волосами и полными, недовольно поджатыми губами. Есть в нем что-то темное и опасное, и чутье так и подсказывает мне: «Беги».

Я хочу отступить, но, черт возьми, не желаю показывать слабость, тем более на своей территории. Это не… спортивный стадион… или где он там собирает своих почитателей и фанатов. Я видела, как этот парень вошел сюда, будто хозяин, как все оборачивались, чтобы посмотреть на него, а несколько человек даже отпрыгнули в сторону, когда он проходил мимо.

Он популярный, спортсмен и, несомненно, богат. Еще пара секунд – и он заметит мою поношенную толстовку и дырки на джинсах – от носки, а не как дань моде. Поймет, что я учусь на стипендии, и будет обходить меня стороной. Мне незачем убегать, ведь он сделает это за меня.

Парень рассматривает меня, как насекомое под микроскопом, проходится взглядом по моему телу и снова смотрит в лицо. Хуже того, он даже не пытается скрыть, что разглядывает меня. Ну и свинья. Я бедная, поэтому, само собой, трахнусь с ним. Вот как он на меня смотрит.

– Подойди, моя маленькая тихоня. Хочу рассмотреть тебя получше.

Я кривлю губы в отвращении.

– Я тебе никто, и нет уж, спасибо. Мне нужно учиться. В отличие от тебя, я должна сама сделать домашнее задание.

Он делает еще шаг, теперь нас разделяет всего метр, и, черт возьми, он выше, чем я думала. Около метра девяносто, не меньше. Он возвышается надо мной, отчего я чувствую себя маленькой и незначительной. Окидываю взглядом его тело.

Его толстовка с капюшоном плотно облегает широкие плечи. Очевидно, что он спортсмен, потому что самим своим телом напоминает греческую статую. Я боюсь опустить или отвести взгляд хоть на секунду.

В горле встает ком, и он едва заметно улыбается, словно кот, нашедший мышь, которая так и ждет, чтобы ее сцапали.

И как мне отсюда выбраться, черт подери? Я не повернусь к нему спиной, пока он так на меня смотрит. Будто я добыча, а он охотник.

Я делаю шаг назад, и парень прищуривает темные глаза. А потом говорит, качая головой:

– Не торопись, цветочек. Я отпустил твоего ботаника. А теперь хочу переговорить с тобой.

– Эм… Мне нечего тебе сказать. Как я уже говорила, мне нужно возвращаться к…

К чему конкретно? К стопке учебников, которые я подумывала продать, чтобы моя больная мать наконец-то смогла сходить к врачу? К болтовне девчонок за соседним столом, обсуждающих какую-то дурацкую студенческую охоту, во время которой собираются найти сексуального качка, чтобы тот трахнул их в лесу? Да, прямо-таки много к чему нужно возвращаться.

– Ты учишься, я помню, – заканчивает он за меня.

Я стою, чувствуя себя ужасно неловко с ощущением, будто желудок подскакивает к горлу, и не знаю почему. Он ничего мне не сделает. Не сможет, только не здесь. Невольно напоминаю себе, что он без зазрения совести собирался побить другого парня у всех на виду. Что помешает ему сделать то же самое со мной? Думаю, при его комплекции очень немногие захотят помериться с ним силой.

Парень слегка наклоняет голову и засовывает руки в карманы. Это попытка придать себе обезоруживающий вид, но оттого я нервничаю еще больше.

– Как тебя зовут?

Я смотрю куда угодно, только не в его лицо, оглядываю помещение в поисках выхода. Если побегу назад, то окажусь в главном зале. Он же не станет там на меня наседать, правда?

Будто предугадав мой следующий шаг, он резко протягивает руку и обхватывает мое запястье, словно тисками.

– Не так быстро, тихоня. Я хочу с тобой поговорить. Скажи, как тебя зовут.

На сей раз это не вопрос, а требование.

Которое мне совсем не нравится.

– Нет, воздержусь. Тебе не нужно знать мое имя и трогать меня тоже. А теперь отпусти.

Придвинувшись ближе, я улавливаю запах мяты и чего-то мужественного – может, тикового дерева. Теперь нас разделяет всего несколько сантиметров, и я судорожно сглатываю от его пьянящего аромата, дыша через рот. Да кем он себя возомнил? И вообще, зачем я полезла не в свое дело?

Я осторожно поднимаю на него взгляд и жду. Он хочет знать мое имя, но я не назову его, так что мы зашли в тупик. Словно сошлись в противостоянии.

Парень снова кривит губы, а потом расплывается в широкой улыбке, и я понимаю, почему на него все смотрят. Черт. Что-то подсказывает мне, что он нечасто так улыбается, лишь когда думает, что с помощью этой улыбки сможет добиться всего, чего захочет.

– Твое имя, – шепчет он мягким, хриплым голосом.

– А волшебное слово? – напоминаю я.

Он фыркает.

– Это не просьба. Лучше дай мне желаемое.

– В твоем лексиконе нет слова «пожалуйста»?

Парень прищуривается и крепче сжимает мое запястье. Настал его черед молча смотреть мне в глаза. Он хочет, чтобы я назвала ему свое имя, но не намерен вести себя вежливо. Понятно.

Дергаю руку в попытке вырваться, но оттого он лишь усиливает хватку, пока я не перестаю сопротивляться. В груди вспыхивает жар, и я не сразу осознаю, что впервые за долгое время пребываю в ярости.

Постоянные ссоры с мамой из-за денег и врачей что-то убили во мне. Заставили подавить и спрятать эмоции, чтобы не сорваться и не наговорить еще больше слов, которые ранят маму и заставят смотреть на меня так, будто я разочаровала ее, лишь потому что не в силах видеть, как она умирает.

Как он смеет так со мной обращаться? Мы даже не знакомы. Во мне разливается новая волна жара, пробуждая то, что долго спало.

На сей раз я с силой выдергиваю запястье, вырываюсь из его хватки и прижимаю руку к груди. Борюсь с желанием потереть нежную кожу.

– Оставь меня в покое.

– Назови свое имя, тихоня, и оставлю. Это совсем несложно.

– Я не твоя, не цветочек, не тихоня или как ты там еще меня называешь.

– Тогда скажи, как тебя зовут, и буду называть по имени.

Парень продолжает изучать мое тело задумчивым взглядом, после чего его темные глаза снова смотрят в мое лицо, окутывая кожу ледяным раздражением.

– Скажи мне…

Я все жду от него «пожалуйста», но он молчит. Манерам его явно не обучили. Или же ему редко приходится к ним прибегать.

– Я вернусь за свой стол, а ты можешь и дальше пинать мячи, сквернословить или чем ты там занимаешься, когда не терроризируешь окружающих.

Его улыбка становится шире, и я вижу, как в тусклом верхнем освещении сверкают его белые зубы. Улыбка скорее хищная, нежели успокаивающая. По рукам бегут мурашки, и я плотнее кутаюсь в толстовку, но противлюсь желанию накинуть капюшон, чтобы спрятаться от него еще больше.

Он стремительно хватает меня за запястье и прижимается ко мне. Я издаю судорожный вздох и борюсь с желанием ударить парня по яйцам. Оказавшись так близко, он ужасно пугает, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он прижимается ко мне всем телом, и я чувствую сплошь твердые горячие мышцы. Я дрожу, и, похоже, ему это нравится, его улыбка становится только шире.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

– Назови свое имя… Пожа…

Слева раздается шорох. Мы оба замираем и поворачиваемся посмотреть, кто нас прервал.

На нас с прищуром смотрит профессор Стоун.

– Не вздумайте здесь этим заниматься. Если так хочется, идите в общежитие.

Его тон такой же мрачный, как и прежде, когда он сообщал мне о просроченной оплате поездки группой в Нью-Йорк. По крайней мере, похоже, он ведет себя как мудак не только со мной.

Я мельком поглядываю на лицо качка, и видеть, как его застилает маска дружелюбия, – едва ли не завораживающее зрелище. За долю секунды его угрожающий вид сменяется добродушным.

– Простите, что побеспокоили, профессор. Все не так, как кажется. Я просто помогал… – Он смотрит мне в лицо с глуповатой милой улыбочкой, и я понимаю, что он ждет профессора, который и дает ему желаемое.

– Мэйбел?

Парень подмигивает мне.

– Мэйбел… она упала. Я помогал ей подняться.

Профессор переводит взгляд с него на меня и обратно, а затем уходит, не сказав больше ни слова.

Какого черта?! Злость выплескивается наружу, и я с силой толкаю парня в грудь, но он не сходит с места. Ни на сантиметр. Все равно что пытаться сдвинуть бетонную плиту.

– Значит, Мэйбел? Пожалуй, предпочту тихоню. Больше тебе подходит.

Он растопыривает пальцы, чтобы прикасаться ко мне как можно больше. Когда опускает руку ниже, чтобы обхватить за ягодицы, я снова толкаю его, желая вырваться.

– Как ты смеешь?

Маска спадает, и я снова вижу его настоящее лицо. Передо мной предстают скука, высокомерие и одержимость. Он смотрит на меня так, будто я принадлежу ему, но слишком глупа, чтобы это понять.

– О, это только начало, цветочек. Ты даже не представляешь, что я мог бы с тобой сделать. Мог бы причинить легкую боль. Мог бы сломить тебя. Сорвать лепестки с этого маленького пышного тела, которое ты так отчаянно пытаешься спрятать. – Он наклоняется ко мне, и я ощущаю свежий и резкий запах мяты в его дыхании. – Но ты облажалась, просчиталась, потому что попала в поле моего зрения и, черт возьми, обречена. Теперь тебе никуда от меня не деться.

Эти слова должны повергнуть меня в ужас – конечно, так и происходит, – но крошечная, странная, дикая часть моего мозга отметает всякую осторожность. Во мне прячется страшная тайна, которую я не открывала ни одной живой душе, фантазия, которую я никогда не исследовала, желание, чтобы меня взяли против воли, желание оказаться совершенно беспомощной в чужой власти. А этот парень, каким бы устрашающим ни был, напоминает об этом, пробуждая во мне новую жизнь. Он смотрит на меня, будто видит не насквозь, а заглядывает внутрь, где ему открываются все мои изъяны… Хочет меня не просто в роли помощницы с домашним заданием. Он хочет меня саму.

Хватит с меня этой хрени. Я с трудом сглатываю, разворачиваюсь и ухожу. Как ни странно, он отпускает меня, и я спешу к стеллажам, думая, что смогу обойти их и как можно скорее вернуться в главный зал. Вот только я не рассчитала, что этот придурок пойдет за мной по пятам. Он не отстает, будто заранее ожидал погони, и с легкостью преодолевает расстояние длинными ногами.

Беги, цветочек. Беги со всех ног. Я почти слышу его голос в своей голове. Что со мной такое?

Я изо всех сил бегу быстрее вглубь стеллажей, надеясь обмануть его, но он совсем близко. Его дыхание овевает мой затылок, щекочет, растрепав выбившиеся пряди волос и посылая мурашки по спине.

Я не утруждаюсь обернуться.

– Иди прочь, псих.

– «Иди прочь, псих», – передразнивает он. – Пожалуй, хочу, чтобы эти слова были высечены на моем надгробии.

Я ускоряю шаг.

– Продолжишь меня преследовать, и я лично прослежу, чтобы этим все и закончилось.

– Чем именно? Тем, что ты неизбежно окажешься в моей постели и будешь стонать мое имя? Или ты про надгробие? – Моего слуха касается тихий смешок. Этот звук выводит из равновесия еще больше, чем его прикосновения.

Когда я добираюсь до другой стороны, по венам разливается облегчение. Как только нас разделяет полметра, я резко сворачиваю направо, в главный зал, и иду прямиком к своей потрепанной сумке. Подсознательно испытываю искушение обернуться и посмотреть, продолжает ли он меня преследовать, но не решаюсь вступать в его ненормальную игру. Вместо этого я иду дальше, к дверям библиотеки, которые ведут на улицу к моему спасению.

Как только прохладный воздух касается щек, я делаю судорожный вдох, чтобы прийти в чувство. Что же там сейчас произошло, черт возьми? Кто этот парень? Как только адреналин понижается, усиливается паранойя.

Он так упорно пытался выяснить мое имя, но так и не назвал своего…

Я оглядываюсь через плечо, чтобы посмотреть, продолжает ли он меня преследовать, но никого нет. Клянусь, пока иду дальше, я все еще слышу его смех за спиной. Черт. Типичное для меня невезение, что, едва я встречаю привлекательного парня – чокнутого, но привлекательного, – он оказывается полным психом. Я была так сосредоточена на учебе, заботе о матери и помощи в том, чтобы мы сводили концы с концами, что отношения окончательно отошли на задний план. А теперь, когда кто-то проявляет ко мне интерес, так это какой-то парень, который гоняется за мной по библиотеке и требует, чтобы назвала ему свое имя. Нет, спасибо.

Я поправляю лямку сумки и спешу к своей машине. Страх толкает нас на безумства, а поскольку мои мысли занимает этот качок и его сумасшедшие выходки, я не замечаю человека, который идет мне навстречу, и врезаюсь в него плечом. Мне не сразу удается восстановить равновесие, и я едва не вздыхаю от облегчения, когда узнаю знакомое лицо.

– Джеки, что за черт?

Она тихо смеется, потирая руку в том месте, где я в нее врезалась.

– Ты влетела в меня жестче, чем парень с моего последнего свидания. От чего ты убегаешь?

Джеки перекидывает белокурые волосы через плечо и наклоняет голову в знак вопроса. Солнце бросает отблеск на ее высокие скулы, отражается в бездонных голубых глазах, отчего они сияют, как сапфиры.

Я не решаюсь рассказать ей о случившемся в библиотеке. Джеки из тех, кто скажет мне вернуться и взять у него номер телефона. Но я все равно рада ее видеть. Мы подруги и соседки по комнате с первого дня учебы, и она помогает мне сохранять спокойствие, когда это необходимо.

Я отваживаюсь оглянуться и качаю головой.

– Да не от чего, просто засиделась в библиотеке. Ты же знаешь, как я порой с головой ухожу в учебу.

Она кивает с улыбкой.

– Давай пообедаем, и я поделюсь с тобой хорошими новостями. Даю слово, ты точно захочешь их услышать.

Я снова оглядываюсь, хоть и не стоило этого делать. В затылке возникает ощущение, будто за мной кто-то наблюдает. Когда я озираюсь, вижу только обычных студентов. Никакие огромные мерзавцы не прячутся в тени. Тогда почему я до сих пор чувствую на себе его взгляд? Вздрогнув, поворачиваюсь к машине.

– Ох господи, сомневаюсь в этом, – шучу я. – Давай я отнесу сумку в машину, а потом пойду с тобой.

Джеки окидывает взглядом мою огромную сумку.

– У тебя от нее еще плечо не отваливается? В ней же книг килограммов на восемь, а то и девять. – Она ошибается – на одиннадцать, но я не поправляю ее. Не хочу выставлять себя еще большей занудой.

– Проще так, чем постоянно бегать в общежитие или к машине, – говорю я через плечо, подходя к автомобилю. Разблокирую его и бросаю ужасно тяжелую сумку в салон. Она падает с громким глухим стуком и рвется еще больше. Я издаю вздох. – О, кстати, после обеда мне нужно к маме.

Джеки хмурится и хотя знает, что у меня нет выбора, я не могу винить ее за то, что она грустит. Теперь мы почти не проводим время вместе, а если это и случается, то только на несколько минут. Знаю, что я ужасная подруга, но ничего не могу с этим поделать. Жизнь взяла меня в тиски, из которых мне, похоже, никак не вырваться.