«Модное тело» kitabından sitatlar
гает, что мужчине доставляет удовольствие «заместительная демонстрация», когда он может любоваться и гордиться великолепием своей женщины. Этот сдвиг явно подразумевает «определенный элемент отождествления себя с этой женщиной» (Ibid.: 118–119) и уже сам по себе может принести полнейшее удовлетворение. Однако в тех случаях, когда такая проекция не в состоянии удовлетворить стремление к эксгибиционизму, «мужчина может осознанно попытаться уподобить себя женщине, переодевшись в женскую одежду»; иными словами, он может искать удовлетворения в трансвестизме (Ibid.: 119).
«Большинство из нас, – пишет К. Белл, – воспринимают одежду как часть себя, и это ощущение слишком сильно для того, чтобы равнодушно относиться к ее состоянию: можно подумать, что ткань, из которой она сделана, для нас словно естественное продолжение тела, а то и самой души» (Ibid.: 19).
Исследования гермафродитизма (см.: Stoller 1968) подтверждают, что маскулинность и феминность не приобретаются естественным или чисто биологическим путем, но являются результатом социализации, оправдывая надежды, которые возлагают на человека семья (в первую очередь родители) и культурная среда.
Одежда и другие телесные украшения – это часть вокабуляра, с помощью которого люди постигают и описывают себя, приходят к пониманию окружающих и вступают с ними в осмысленные отношения. И, по-видимому, каждый человек неизбежно оказывается включенным в чей-то еще вокабуляр желаний и воображаемых эротических контактов.
Конфликт между одеждой, раскрывающей идентичность, и одеждой, скрывающей ее, обсуждается во многих посвященных моде исследованиях,
Чтобы стать достойным/полноправным членом общества, помимо прочего, необходимо знание культурных норм и требований, предъявляемых социумом к телу, то есть необходимо владеть умениями, которые исследует М. Мосс, называя их «техниками обращения с телом»
Несмотря на все нечеловеческие усилия французского модельера Жан-Поля Готье, юбка по-прежнему остается непревзойденным в своей убедительности символом феминности. Табу, запрещающее мужчинам носить юбку, так глубоко засело в коллективном сознании, что мужчина, который осмелится появиться на публике одетым в юбку, рискует стать объектом насмешек. Таким образом, ситуация неоднозначна. С одной стороны, можно, не погрешив против истины, утверждать, что в XX веке гендерные границы постепенно становились все более размытыми, чему особенно способствовало развитие спортивного направления в моде, благодаря которому приобрел популярность стиль унисекс.
Поэтому, когда мы говорим об индивидуальности и идентичности, а также о роли, которую играют мода и одежда, важно ясно осознавать и помнить, что у идентичности есть свое социальное значение. Человек может хотеть выделиться из общего ряда, но вместе с тем он (или она), как правило, желает соответствовать своей социальной группе.
мнению Э. Цеелон, христианство боролось со своим страхом перед женщиной, пытаясь взять под контроль ее сексуальность, проповедуя скромность и навязывая женщинам целомудренную манеру одежды; и в конце концов все это наложило отпечаток или оказалось закодированным в женской сексуальности. Христианская доктрина учит, что ключ к спасению – это отказ от всякого приукрашивания и скромность в одежде, таков моральный долг всех дочерей Евы. Эти установки распространялись на все, чем можно приукрасить женское тело, но не могли избавить христианский мир от панической дрожи при мысли о том, что никакая скромность не сможет навсегда покончить с сексуальностью, заложенной в самом женском теле. Одежда, «благодаря своей близости к телу, подобна двоичному коду, в котором скромность и откровенная сексуальность, отказ от удовольствий и жажда наслаждения неразлучны как две стороны одной монеты»
