Kitabı oxu: «Скважина»

Идея этой книги пришла ко мне случайно. Мне всегда нравилось общаться с людьми и пытаться понять их, вникнуть в особенности их поведения и мотивации. Но несколько лет назад, будучи цветущей, как майская роза, двадцатичетырехлетней девушкой, я сама стала тем, кто витально нуждался в понимании. Я осталась без любимой работы – наш дружный коллектив попросту выкинули на улицу, не заплатив. Я практически потеряла зрение: врачи констатировали 1 % и не давали мне положительных прогнозов на будущее. Я похоронила одну из лучших подруг: она покончила с собой в двадцать четыре года. Тогда мне казалось, что я попала в какой-то дешевый российский сериал с плохим актерским составом и лихо закрученным саспенсом, и стала его главной героиней. Я напоминала себе хомяка, которого посадили в цементную клетку и периодически выводили на улицу дышать свежим воздухом.

В тот самый пиковый момент отчаяния я выкинула абсолютно шизофренический фортель – пошла на курсы повышения квалификации и получила диплом сексолога. Еще в годы студенчества, учась на психологическом факультете, я хотела стать сексологом и давать частные консультации. И вот я осуществила эту свою мечту – и стала работать.

Если ты, уважаемый читатель, уже потираешь руки в ожидании фразы «И тут – о, чудо! – клиенты потекли рекой!», то сильно ошибаешься. Большого потока клиентов не было, мой телефон молчал.

А потом они стали приходить. Люди разного возраста, пола, социального слоя и материального достатка писали мне из разных уголков России, рассказывали свои истории, делились со мной самым сокровенным. Иногда эти повествования ужасали, иногда веселили, иногда заставляли сочувствовать и сопереживать, иногда даже вдохновляли.

Я поняла одно. Сексуальная жизнь – это одна из самых загадочных сфер существования человека. К сожалению, в нашей стране пока не принято говорить об этом правильно. В детстве мы спрашивали у родителей, откуда берутся дети, и не получили вразумительного ответа.

Я до сих пор рассказываю забавную историю моего детского знакомства с удивительным миром секса. Отойди от шока – мое лирическое отступление не об этом. Мне было лет пять, когда наша крайне любвеобильная кошка снова забеременела и стала похожа на усатый аэростат с хвостом. Тогда мне впервые стало интересно, как вот это все поместилось в изящной кошке и – главное – кто и как это все туда запихнул. Моя добрая милая мама, как и полагается истинному медработнику, прочитала мне длинную лекцию о «клеточках у папы-кота и мамы-кошки». Я не поняла ровным счетом ничего и в пять лет твердо решила, что вопрос кото- и деторождения в ряду интересных вещей помещается где-то между комочками в манной каше и серым цветом.

Нынешние дети имеют главное – выход в Интернет. Они более подкованы в вопросах полового воспитания, каждый выбирает источник информации по душе: от «Википедии» и электронных книжек по анатомии человека до бескрайних просторов порнографии.

Однако мы находимся примерно в равных положениях. Скажу на древнебабкинском: мы в свое время почти ничего о сексе не знали.

А сейчас мы слышим о нем ежедневно, но это, как правило, непрофессиональные разговоры с навешиванием ярлыков «правильно» или «неправильно».

Нам стыдливо закрывали глаза, а сейчас они распахнуты, и в них летит дрянь всех сортов.

Эта книга – сборник реальных историй конкретных людей. Они живут среди нас, ездят в трамваях, стоят в очередях за овощами и улыбаются с наших семейных фотографий. Имена всех героев изменены, конфиденциальность сохранена и непреложна.

Эта книга – откровенный разговор о том, о чем ты никогда не спросишь у лучшего друга даже за чашечкой крепкой водки.

Эта книга – замочная скважина в чужую спальню. Ты можешь заглянуть туда. Возможно, в ней такие же простыни, как и у тебя…

История первая

Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя.

Евангелие от Матфея

Я села в одно из московских такси, и в нос мне моментально ударил стойкий запах тестостерона. Водитель оказался суровым, крепким нерусским мужиком. Я внимательно рассматривала его руки: мне казалось, даже волосы на них стоят по стойке «смирно». Тестостерон фонтанировал, густо растекался по салону автомобиля и, казалось, даже увлажнял выжженный летним зноем московский асфальт.

Я открыла окно, закурила. Начался разговор, один из тех, что зовутся «беседой с попутчиком». Я обожала такие разговоры, ибо в них человек открывает свои самые парадоксальные грани. Он может быть порочен, как портовая проститутка, или свят, как сын Иисуса. Важно одно – он честен со мной и с собой. Он прекрасно понимает, что бесплатно может начистоту поговорить и рассказать все, что наболело – и при этом не играть никакую роль.

– Девушка, откуда так поздно едете? Если что, я Матвей.

– Очень приятно, с работы.

– А кем вы работаете?

– Я консультирующий сексолог. Если что, это тот же психолог, только тема более узконаправленная.

Тут Матвей начинает ерзать на водительском кресле. Я всегда ловлю такие интонации. Это то самое чувство, когда желание человека рассказать о своей проблеме и задать интересующий вопрос бежит быстрее смущения, маскулинности, напыщенности. Важно терпеливо выждать момент, когда человек сам откроет дверь в свою тайну и вежливо пригласит тебя с собой.

– У меня есть вопрос к вам, если вы действительно можете помочь. Не могу ни с кем это обсудить, но уже и жить с этим больше не в состоянии. Я вырос в очень строгой семье. У меня еще несколько старших братьев, и мы росли как в армии. Ну, знаете, я вот это все ваше московское не понимаю: мужик не должен волосы длинные носить! Мне братья чуть зубы не выбивали, если я вовремя стричься не ходил! А сейчас что? Ногти лакируют мужики! И волосы красят, и отпускают патлы аж до мудей!

Он распалялся, горячился, ругался матом, брызгал слюной на лобовое стекло. Я молчала, слушала и ждала.

– Но вы же не об этом хотели поговорить?

– Нет.

– ?

– Вот ваша Москва меня испортила. Я приехал сюда работать, пошел в такси – и такого насмотрелся!

Матвей приехал в российскую «нерезиновую» на заработки, и сексуальная жизнь его заиграла совершенно другими, неестественными флуоресцентными красками.

– Я как-то подвозил девушку, молодую и красивую. Леной звать. Познакомились, то, се. Сходили в кино, пообщались. И вроде приличная, медсестрой работает! Тоже приезжая, не пафосная москвичка, простая… А потом у нас дело до секса дошло. Такая женщина! О, это что-то! Я таких девушек на Родине у себя никогда не видел! Я всегда думал, что девушка не может о сексе открыто говорить, это неприлично! И никогда не думал, что девушка во время секса может сама себя удовлетворять. Понимаете? А она это делает! Вообще! У меня голову просто снесло от нее!

Матвей предложил Лене отношения, но строптивая дама сердца оказалась девушкой с низкой социальной ответственностью и отчаянно бьющим по голове либидо. Лена согласилась только на редкие встречи ради секса. Но какого!

После этих слов у Матвея заблестели глаза, а его огромные волосатые руки остервенело сжали руль.

– Это был самый классный, животный, развратный и грязный секс в моей жизни! Самое главное, его было столько, сколько мне нужно.

Они могли заниматься сексом в любых общественных местах, меняя позы и сюжеты встреч.

– А потом она… Она, понимаете, меня ласкала. Ну, вот орально. Ой, даже вспоминать об этом тяжело, не знаю, как сказать. Она мне вот это делала и достала… ну как сказать… типа член искусственный… Небольшой. Она сама его использовала и даже мне несколько раз показывала. И представляете, она мне его засунула… Ну, туда.

В этот момент Матвей густо покраснел, потом побледнел, стал переливаться всеми цветами радуги. Его мужицкая альфа-бравада раскололась и с оглушительным грохотом упала куда-то под водительское сиденье. Он выругался матом по-русски, потом на каком-то другом языке. Смешанный лингвистический поток брани лился в салон, а я молчала.

К удивлению самого Матвея, от присутствия фаллоимитатора он не оскорбился, его не охватила ярость. Он испытал самый фееричный, яркий и запоминающийся оргазм в своей жизни.

– Понимаете, я кончил. Я кончил так, как никогда раньше – это было что-то нереальное. Но после этого я с Леной больше не захотел встречаться.

Он закрылся в съемной московской квартире на несколько недель, не отвечал на звонки и вообще выпал из социальной жизни. Матвей думал о том, что случилось. К стыду мужчины, воспитанного в строго гетеросексуальных традициях, он впервые испытал практически наркотическое опьянение от сексуальных ласк, к которым не привык.

Он захотел секса с молодым парнем, похожим на утонченную женщину.

Матвей долго ходил из угла в угол, высчитывая точные градусы своей сексуальной ориентации. Немного поскреб по финансовым сусекам, собрал денег и вызвал проститутку-трансвестита, чтобы окончательно понять, какой он ориентации.

– Я его долго по фотографиям выбирал. Он был как женщина. Длинные волосы, ухоженные руки, красивое, изящное лицо. Когда он зашел, я понял, что никогда бы не подумал, что он когда-то был мужчиной. Но секса у нас не получилось… Он был такой вялый, неактивный, скучный. Было видно, что он просто приехал отработать свои деньги. То есть между нами не было никакой страсти, вспышки, понимаете? Я просто его не захотел, несмотря на совершенно сногсшибательную внешность.

За немыслимые деньги он получил то, что желал, однако парень, переодетый в девушку, оказался безынициативным. Одним словом, во время секса можно было считать цветочки на обоях.

Матвей замолчал и бросил на меня короткий взгляд. Я ждала вопроса.

Мы ехали еще несколько минут в гробовой тишине.

– Вот теперь скажите мне как сексолог, как специалист: я смогу жить без члена?

– Что, простите? Я не совсем вас понимаю.

Я подумала, что ослышалась или неправильно поняла этот дикий вопрос. Матвей тяжело дышал и не смотрел в мою сторону. Молчание, прерываемое сонным бормотанием ночного радио, висело в воздухе еще несколько минут.

– Я так понимаю, я теперь стал геем. Я ненормальный, больной. Но я был воспитан по-другому, понимаете? Я люблю и желаю женщин, мой мозг хочет их! Я много думал об этом и понял, что во всем виноват мой член. Это из-за него я теперь больной, я стал геем! В общем, что вы скажете? Какой врач мне его сможет отрезать? Поймите, мне нужно избавиться от «гейскости», потому что на родине меня мало того что не поймут – меня просто повесят, голову отдадут отцу, а он ею в футбол играть будет.

Я молчала и чувствовала, как на моей голове шевелятся волосы. Я кожей ощущала, что никакого тестостерона и бравады больше в воздухе не было. Большой мужчина испытывал ядовитую смесь страха, стыда и злости по отношению к себе.

Как психолог я понимала, в чем корень всех проблем Матвея. Меня одновременно ужасала и восхищала сила воздействия на сексуальную жизнь человека и восприятие им собственной сексуальности социальных установок, этнокультурных стереотипов и воспитания.

Гендерный стереотип, сформированный у Матвея в раннем детстве, существенно отравлял ему жизнь в настоящем. Родители и братья выработали у маленького мальчика желаемый образ мужчины, который обязательно должен быть строго гетеросексуальным и крайне маскулинным. И любое отклонение от этой «нормы» априори считается болезнью, от которой срочно необходимо лечиться. Матвей не может даже допустить мысли о том, что он не гомосексуален. Что произошло на самом деле?