Лейла. Навстречу переменам

– Понимаешь… Мы никогда не жили особенно богато. Отец после ранения довольно быстро покинул армию, не успев заработать что-то весомое, а деревенька, которая нам принадлежит, никогда не давала большого дохода. После смерти отца все и вовсе пошло под откос, и со мной заниматься было некому и некогда… – самозабвенно врала я, на ходу наполняя придуманную легенду деталями. – А с Наримом и того проще: он попал в воспитанники к Фахриму совсем недавно, а до этого тоже, похоже, жил не так чтобы богато.

В этот момент мне почему-то подумалось: а почему я не воспользовалась своим даром, чтобы узнать побольше о своих спутниках? Ответ пришел тут же: я все еще пыталась быть обычной, забывая о даре, не принимая его до конца. Непроизвольно дистанцировалась от него. Ведь многие знание – многие печали. Да и хотелось, чтобы люди сами рассказывали о себе, по своей воле открывались, а не залазить к ним в память и душу. Ох-ох-ох, не тот Дар мне выдал Всевышний. Ведь кто-то другой с радостью ухватился бы за возможность заглянуть в чужие воспоминания и мысли, а мне хотелось другого.

– Пф! – услышала я недовольный фырк принца. – Да какие же вы после этого дворяне?! Селяне, чуть отмывшиеся от дерьма, – скривил он свои точеные губы.

– Ну, знаешь! Не всем повезло родиться в богатой семье! И, если хочешь знать, я об этом нисколько не жалею! – невольно вспылила я.

– Н-ну-ну… – прокомментировал он и начал раздеваться, готовясь ко сну. А через минут десять, когда я уже думала, что он крепко спит, Зарух тихо проговорил: – Завтра я попрошу Фахрима задержаться здесь на сутки.

– Спасибо. Но нас это не спасет.

Он повернул голову в мою сторону. Комнатка была небольшой, и три топчана располагались довольно близко друг к другу.

– Что-нибудь придумаем.

– Угу… – невесело отозвалась я. – И… Зарух… Спасибо тебе.

– Каждый правитель должен заботиться о своих вассалах, – важно ответило мне это недоразумение.

– Так мы же не твои вассалы. – «Да и какой ты нам повелитель?!» – тут же хотелось добавить.

Но тут он выдал фразу, добившую меня окончательно:

– Вы путешествуете под моим покровительством, значит я за вас в ответе.

Подобная постановка вопроса мне в голову не приходила, а самомнение мальца просто поражало. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то он уже сейчас берет на себя ответственность за других людей, а это не может не вызывать уважения. А потом я решила: хотя Зарух и ведет себя подчас отвратительно, по сути своей он добрый мальчик и, возможно, со временем, удастся воспитать из него нормального человека. С этими мыслями я и провалилась в тяжелый вязкий сон, в котором то от кого-то убегала, то кого-то догоняла, но все это время мне жутко болела задница.

Благодаря Заруху мы не выехали ни через день, ни через два. Посовещавшись втроем, мы с Наримом решили притвориться, будто простудились, а Зарух закатил показательную истерику, что не поедет в путь с двумя больными, и либо мы вылечимся и только тогда отправимся в путь, либо он напишет письмо своему воспитателю, так как не собирается терпеть в дороге двух лихорадочных молокососов.

Честно говоря, с момента, когда Зарух нам помог, я испытывала к нему двойственные чувства. Вот вроде бы старался парень сделать все правильно, и даже мотивы у него тоже хорошие, правильные, вот только делал все это так, что хотелось голову ему оторвать! И ведь понимала, что действует в рамках своего образа и воздействует на окружающих, как умеет, а все равно бесило.

А на третий день нашей остановки нас нагнал Ромич с охранником. Как оказалось, парень неплохо умел держаться в седле, он научился ездить верхом, когда гонял табун на выпас за город. Тогда они катались без седла и, как мне объяснил позже Ромич, техника езды там другая, однако подсказки попутчика позволили ему не стереть задницу. Но мазь я ему на всякий случай все равно выдала – видела, как он морщился, когда присаживался на лавку. Но его мозоли не шли ни в какое сравнение с теми, что красовались на наших с Наримом задницах.

– Что будем делать? – задала я самый животрепещущий вопрос. – Лекарь уже смотрит на нас с подозрением и совсем скоро поделится ими с Фахримом.

Нарим на это лишь тяжело вздохнул и аккуратно присел на тюфяк. Мы с ним уже вполне сносно могли сидеть, так как снадобья Заруха оказали на наши раны почти волшебное действие. Однако это не значило, что мы сможем уже завтра нормально ехать в седле.

– Вам бы подушки перьевые под зад подстелить, сразу стало бы не так больно, – протянул Зарух с задумчивым видом и, увидев наши удивленные взгляды, почему-то начал оправдываться. – Просто я однажды видел, как наш конюх пытался мою сестру в седло посадить. Была у нее одно время такая блажь. Ничего, правда, не вышло, все ей что-то мешало. Не женское это дело. Так вот он ей под задницу все пытался подушечку подсунуть, чтобы помягче было.

– А в Тализии, говорят, благородные женщины на лошадях ездят и ничего им не мешает. Мода, говорят, такая у них теперь. Фахрим как-то даже возмущался, что эта мода даже в Фаргоцию уже пршла, и не дай, мол, Всевышний до Турании доберется.

– Ну конечно, верь этим россказням больше! – передернул плечами Зарух. – Даже если это увлечение и в моде в этих странах, в Турании подобному не бывать. Женщина создана, чтобы ублажать мужчину и рожать детей, и нечего ей по лошадям ползать, – с непробиваемой уверенностью в голосе провозгласил принц, явно поддерживаемый всеми собравшимися в комнате, а ведь к ним присоединился и Ромич.

Я на это закатила глаза и невинно так спросила:

– Интересно, а женщина – это человек или пришелец?

– В смысле? – не поняли меня мои оппоненты.

– Ну, может, они пришельцы там какие-нибудь. Прилетели, скажем, с какой-нибудь звезды и живут среди нас.

– Что за бред ты несешь?! – возмутился Зарух.

– Да вот просто думаю, если она, как и мужчина, человек, и отличается от того же мужчины лишь тем, что имеет грудь и может рожать детей, то есть обеспечивать будущее этого самого человечества, то скажите мне, господа хорошие, почему тогда эту несчастную женщину и за человека-то с трудом считают, если она может гораздо больше мужчины? – Эти самые мужчины, что находились сейчас в комнате, возмущенно встрепенулись, готовые ринуться в бой и отстаивать свою точку зрения. Однако я подняла ладонь, заставив придержать свои аргументы и продолжила: – Не нужно мне ничего говорить! Еще ни один мужчина не родил ребенка, а это будущее как отдельной семьи, так и всего человечества в целом. Так вот сижу я и думаю: если женщина такой уникальный сосуд жизни, который, конечно, не может наполниться без мужчины – что есть, то есть – то почему мы, мужчины, так усиленно нивелируем ее значение в нашей жизни, намеренно обделяя ее возможностями, и наделяем чертами умственно отсталой части населения? И тут я возвращаюсь к вопросу: может, женщины – это пришельцы? Или все-таки люди, которых намеренно лишают возможности развиваться и постигать новое? И почему тогда мужчины так себя ведут?

В комнате воцарилась тишина. Зарух несколько раз открывал рот в попытке что-то возразить и снова закрывал его. Наконец, он решительно выпятил вперед подбородок и выдал:

– Потому что мужчины умнее, сильнее и… и… и право имеют!

Я хотела дальше продолжить этот разговор, но не стала. Гору не свернуть сразу, буду подтачивать ее постепенно. А потому лишь покачала головой и вернулась к той теме, с которой, собственно, и началось наше совещание:

– Кстати, идея с подушками, по-моему, хорошая. Только где мы возьмем эти самые подушки? Нам ведь нужны небольшие, в идеале такие, чтобы можно было подложить в штаны и примотать к бедрам. Иначе у наших спутников возникнет слишком много вопросов.

Нам староста не выделил ни одной, лишь купцу и профессору досталось по одной объемной подушище.

– Если мы возьмем хотя бы одну, то это заметят, – пожевав губами, выдал вердикт Ромич.

– Точно, – согласился с ним Нарим.

– А откуда берется этот пух и перо? – огорошил нас вопросом Зарух. Мы втроем недоуменно на него уставились. Нисколько не смутившись, принц развил свою мысль: – Если мы узнаем, откуда берется пух, то есть шанс, что сможем его достать. А потом вы сошьете нужного размера подушечки и сами засунете туда этот пух.

Мы с мальчишками переглянулись.

– Знаешь, Зарух, иногда в твоей голове рождаются замечательные идеи! – потрепала я его по плечу. – Пойдем, я покажу тебе загадочный источник пуха. Это драгоценное знание открывается отнюдь не каждому. Но для тебя мне ничего не жалко! Вперед, Зарух, сейчас твой внутренний мир обогатится еще одним сакральным знанием!

Нарим и Ромич усиленно делали серьезные лица, стараясь не выдавать распиравшего их смеха, однако озорные огоньки в глазах скрыть были просто не в состоянии.

– О да! – торжественно проговорил Ромич и положил ему на плечо руку. – Я хочу быть рядом с тобой, когда ты получишь это знание.

Нарим тоже вскочил с топчана, но класть свою руку на плечо принца не стал.

– Вперед, друзья мои! Вперед навстречу знаниям!

И мы повели удивленного и немного дезориентированного нашим поведением принца на птичник.

Ой, как он потом за нами бегал! Однако это не помешало нам хохотать во весь голос, хотя задница и отдавалась болью. Но Зарух быстро остыл и тоже смеялся вместе с нами, но по глазам было видно, что эту шалость он нам еще припомнит.

К созданию подушечек мы подошли со всем тщанием, а потому на следующее утро все гуси на птичнике старосты красовалась голыми, ничем не прикрытыми тельцами. Перепуганный внешним видом своей живности хозяин пытался найти виновника, но мы все делали удивленные лица, а Ромич с умным видом заявил, что, скорее всего, виновата гусиная стригущая блошка. И ему нужно хорошенько помыть своих птиц колодезной водой и покормить хорошим зерном. После чего мы все дружно расселись по седлам и отправились в путь, не в силах забыть престранное выражение лица старосты, который все никак не мог решить: это мы так поиздевались или стригущая блошка и правда существует и орудует на его птичнике.

Глава 4

Вопреки ожиданиям, ехать с собственноручно сделанной подушечкой под задницей было на удивление комфортно. Конечно, после нескольких часов езды дискомфорт начинал ощущаться гораздо острее, но благодаря частым остановкам, которые капризно в своей неповторимой манере требовал Зарух, а также его постоянным подсказкам и одергиваниям, как нужно правильно держаться в седле, путь уже не казался нескончаемой пыткой, как мы с Наримом невесело ожидали. А после недели пути мы уже вполне сносно держались в седле, забыв про боль в пятой точке и весело болтая обо всем на свете.

Все это время мы заезжали на ночлег лишь в деревни и небольшие города. Мне это давало возможность оценить, насколько отличаются наши культуры. И были эти различия уже не столько визуальными, сколько воспринимались на эмоциональном уровне. Здесь ощущалось больше свободы, что ли. Причем, как у мужчин, так и у женщин. Скорее всего, это было следствием их культуры и немного других религиозных догм. Здесь, как и в Эльмирантии, верили в одного Бога и даже называли его также – Всевышним. Имелся и Бог антипод – Темный. Однако сама религия и даже отношение к женщине были более толерантны. Хотя и здесь женщина считалась по своей сути существом грешным, но должным уже больше не мужчине, а самому Богу. Это если передавать кратко и самую суть.

Вообще же с религией в известных мне странах складывалась очень интересная картина. Так в Эльмирантии и Турании верования были очень схожи, хотя в Турании женщина имела еще меньше прав и свой отпечаток накладывало устройство султаната. В Фаргоции божество было более толерантным. В том плане, что и женщины, и мужчины должны были ему примерно одинаково, а женщина представлялась не как раба мужа, а скорее как та, кого этому мужу, отцу, брату, нужно защищать. Конечно, на практике все было не так радужно, однако тенденция мне нравилась. Ну и про Тализию я уже рассказала, стоит только добавить, что, не смотря на силу религии в умах людей, нравы здесь были более свободными, чем во всех перечисленных мною странах. Я бы даже могла сравнить их в чем-то с нравами французов средневековья.

Однако, что меня действительно поражало, так это общая начальная концепция этих религий и что, несмотря на огромные расстояния между этими странами, в каждой из них поддерживалось монотеократическая модель государства, при которой сочетается единовластие главы государства, подкрепленное религиозными догмами и, в данном случае, верой в ОДНОГО Бога, даже имя которого осталось неизменно! Невольно это наталкивало на мысль, что когда-то все эти страны были связаны друг с другом гораздо крепче, чем это можно представить! Ведь религия, как и культура, имеют тенденцию развиваться и изменяться вместе с людьми, и этим можно объяснить имевшиеся сейчас между странами различия. Но как такое возможно, я пока объяснить не могла. Не хватало ни исторических данных, ни просто более полной информации. Одно то, что такие огромные, даже в представлении современного землянина, страны все еще сохраняли свою целостность, несмотря на смену правителей, рождало довольно интересные мысли. Это ведь, с точки зрения все того же землянина, практически невозможно! И история любой страны Земли ярый тому пример. Да что говорить! Если Фаргоция атаковала Тализию впервые за двести лет! И наличие горной гряды на большей части границы с ней – не оправдание.

Профессор как-то под большим секретом мне рассказал, что нашел в запасниках университета несколько старинных свитков, в которых расшифровал, что подобное равновесие в старину обеспечивалось некими то ли артефактами, то ли какими-то заговоренными договорами, то ли еще каким-то секретом, разобрать который он, к несчастью, не смог. В любом случае, даже из этих скудных сведений становилось понятно, что во время основания этих стран Дар и все его аспекты были распространены гораздо шире, чем робко пытались внедрить сейчас. И использование этого самого Дара тогда до сих пор влияет на геополитику всех стран сейчас. Напрашивался вывод, что сами эти страны были основаны и зафиксированы в теперешнем виде не простыми людьми, а людьми с Даром, которые и соединили их торговыми путями. И почему-то мне казалось, что тогда морской путь был не единственным. Если дать разыграться фантазии, то можно представить, что когда-то все эти страны существовали на одном континенте.

Но это все всего лишь мои размышления и домыслы, которым я предавалась дорогой, сидя на мерно покачивающейся спине лошади.

– Ну что, может, прокатимся немного? А то я уже не могу плестись, как беременная черепаха! – подъехал ко мне недовольный Зарух.

Я на это лишь закатила глаза. Этот неугомонный мальчишка за последний час успел сказать мне эту фразу раз десять! Ну какой я ему резвый наездник? Научилась медленно тащиться, не обдирая зад – и слава Всевышнему! Так нет! Ему, видите ли, одному скучно, давай скачи с ним! Нарим, несмотря на свой довольно нерешительный характер, отказал ему сразу и довольно резко. Видимо, воспоминания о наших первых днях пути были еще слишком свежи в его памяти. А я, заскучав от однообразности пейзажа, согласилась. Правда, тут же об этом пожалев, так как резвый мальчишка с упорством, требовавшим лучшего применения, заставлял меня скакать во всю прыть, мало заботясь и о моей заднице, и о моих нервах. Вот и сейчас он уже битый час мучил меня своими предложениями. Однако ехать в медленном темпе и правда было скучновато, поэтому, скрепя сердце и собрав волю в кулак, я согласилась.

– Хорошо! Только, чур, ты меня не гоняешь, как бешеный! Не переживай, – перебила я собравшегося возразить Заруха, – плестись мы не будем, но и скакать сломя голову тоже!

– Но это же так здорово! Я тебя не понимаю!

– Конечно, здорово! Но это здорово наступает в тот момент, когда ты начинаешь чувствовать свою лошадь и себя в седле! А я только учусь! И когда темп езды становится слишком быстрым, вместо удовольствия я начинаю испытывать только страх! – попробовала я объяснить ему свои чувства.

– Мужчине не пристало испытывать страх! – гордо выпятив грудь вперед, выдал этот мальчишка.

– Ладно, я не боюсь, но мужчина ведь может испытывать здоровые опасения? Ведь без них можно и вовсе остаться без головы.

– Чего же тут опасаться? – не отступал Зарух.

– Да элементарно выскочить из седла и сломать себе шею! – не выдержав, рявкнула я.

– Ладно-ладно. Поехали в том темпе, который хочешь ты. Это все равно будет быстрее, чем мы плетемся сейчас, – наконец, примирился с моими требованиями он.

И мы поскакали, предупредив Фаруха и пообещав далеко не удаляться. Он уже привык к постоянным отлучкам принца и был только рад, что рядом с ним буду я – от любой охраны мальчик категорически отказывался, несмотря на все увещевания. А когда Фарух все же высылал за ним провожатого, то делал все, чтобы от того оторваться, превращая это в забаву, и скакал так, что лучше было за ним вовсе не гнаться и не провоцировать неприятностей.

Поначалу мы хорошо проводили время, я начала получать истинное удовольствие от езды на своей Звездочке – молодой лошади с белым пятнышком на лбу. Она неслась, радостно пофыркивая и наслаждаясь скоростью. Потом мы с Зарухом не сговариваясь замедлились и поехали рядом.

– Лей, почему тебя отправили учиться именно в Тализию? – Я не очень поняла вопрос, что отразилось на моем лице. – Ты же из небогатой семьи… – Я кивнула, соглашаясь. – …а обучение в ТУШке⁶ стоит немалых денег. – Я поняла, к чему он клонит, но как ответить, чтобы окончательно не завраться, не знала. Он же, видя мою заминку, продолжил: – Я могу объяснить твое нахождение здесь только двумя вещами: у тебя появился богатый покровитель, к которому ты обязан будешь поступить в услужение после обучения, или… у тебя есть Дар – тогда тебя возьмут учиться бесплатно.

После этих слов мы несколько минут ехали молча. Да-а, как-то не думала я, что эта поездка выльется в такой серьезный разговор. Наконец, спросила:

– А что изменит мой ответ?

– Видишь ли… – протянул он. – Влиятельные и богатые люди просто так не любят тратить деньги. Это мне мой воспитатель втолковал очень хорошо. – Кривая улыбка исказила его черты. А я подумала, что быть принцем – непростая задачка, если уже в десять лет парень прекрасно разбирается в таких вещах и в любых действиях ищет мотивы окружающих. – А за те деньги, что он потратит на твое обучение, он вполне может нанять хорошего секретаря или помощника и без подобных затрат денег и времени. Вот и получается, что если такие люди и учат обедневших дворян, то лишь с целью использовать не только их профессиональные качества… Ты меня понимаешь?

Как взрослый человек я прекрасно понимала, к чему клонит Зарух. Но откуда ему, десятилетнему пацану, знать такие подробности? Да уж, нелегкое, видимо, выдалось у него детство. А может, я просто вконец испорчена и поняла все совсем не так?

– Н-не совсем, – наконец, выдавила я. – Меня могут использовать как шпиона, женить на ком-то ради наследства и все отобрать?

Зарух закатил глаза:

– Да кому ты сдался шпионом?! Для этого нужно учиться в другом заведении и у других людей! – Потом немного подумав, добавил: – А с наследством ты неплохую комбинацию придумал. Но сейчас в моде у аристократии другие развлечения.

– И?

Он как-то странно покосился на меня:

– Сейчас модно иметь при себе секретаря с образованием, который выполняет услуги и… интимного характера.

– С женой его спать, что ли?

– Ну зачем же с женой… С женой он и сам может. Сейчас модно иметь женоподобного секретаря, который в силу обязательств просто не может отказаться от приставаний своего работодателя, а по сути хозяина.

– Но это же дикость! – почти прокричала я, когда до меня, наконец, дошло, что он имел в виду.

Ладно Земля с ее меньшинствами и гипертрофированной толерантностью, когда быть геем – модно. Дикость, конечно, подрывающая все моральные устои человечества, но факт остается фактом. Я не против геев, я против того, что в обществе целенаправленно культивируют развитие однополой любови. Конечно, из-за того, что человек гей, нельзя снижать его ценности как личности, и нам еще нужно этому учиться. Но сейчас же, куда ни плюнь – гей. И что, у всех другая ориентация? Да не смешите! Тогда бы человечество уже давно выродилось.

Ладно, когда геями, помимо действительно другой ориентации, становятся мальчишки, которые встали на этот путь в силу каких-то психологическим травм… Даже это можно понять, хотя простое обращение к психиатру тоже никто не отменял. Но, если не хотят иметь нормальную полноценную семью с детьми и будущим – не надо. Это их дело! У каждого своя дорога. Однако когда по этой дорожке идут, просто потому что это модно или их к этому вынуждают – так быть не должно! Именно поэтому рассказ Заруха вызвал во мне такое неприятие. Модно, видите ли, нынче иметь свободного, который будет выполнять все твои причуды! Неужели в высшем свете уже наступила такая пресыщенность и падение нравов, что подобное извращение считается нормальным?! Ведь эти аристократы не просто занимаются непотребством с мальчиками, они возводят это действо в некую культуру. Ведь такой игрушкой должен быть образованный свободный мальчик в чине секретаря, и особенным шиком, как я поняла, считается, если этот мальчик благородного сословия. Только вот что будет с этим мальчиком, когда с ним наиграются? От этих мыслей меня передернуло.

– Я не понимаю, они что, Всевышнего не боятся?

– Как раз Всевышнего и не боятся, – флегматично согласился Зарух. – Дело в том, что во всех Заветах⁷ четко прописано: «Не согреши с женщиной чужой». А про мужчину – ни-ни.

– Но это же… это же… Да у меня слов нет, как это гадко!

– В Турании проще: там можно иметь три жены, и, если какая-то надоела или ведет себя неподобающе, всегда можно от нее отказаться и заменить на другую. Если хватит денег, можешь и гарем завести. Такая женщина по Тур-Завету перед Всевышним все равно будет считаться твоей. А вот у вас в Эльмирантии вон какую штуку придумали. Воспитатель долго смеялся, рассказывая о ваших смешных традициях и как в погоне за разнообразием ваши мужчины их обходят… – рассказывая мне об этом, принц не переставая жестикулировал и почти не смотрел в мою сторону.

Я просто зависла от услышанного. Как, оказывается, я была далека от всей этой грязи, сидя у себя в провинции! Теперь я отчасти понимала его высокомерное отношение к нам с Наримом – негоже принцу общаться с будущими подстилками аристократов. Да уж. Хотя Нарим же из Турании. Значит, с ним другие заморочки. Хотя демонстративное презрение Заруха ко всем окружающим может быть просто защитной реакцией, маской… или обычным состоянием мальчика.

– Я что, настолько похож на девчонку? – решила все же уточнить царапнувший меня момент.

– Ты? Ну, как тебе сказать… Ты всю жизнь прожил с матерью, редко видел отца, и я могу понять некоторые твои ужимки, но иногда… Да ты даже ходишь как девчонка!

– Это как?

– Как-как… Шаги мельчишь, двигаешься слишком плавно, даже улыбаешься не так.

Я насупилась. Ну вот, старалась, старалась походить на мальчишку, и ничего у меня не вышло.

– Ты прав, я вырос с матерью, сверстников моего положения рядом не было, а с деревенскими она мне играть запрещала, поэтому я большую часть времени проводил с ней… – Сочиняла я очередные «подробности» своей жизни. – Может, от этого я и… Но я не хочу походить на девчонку, Зарух! И нет у меня никакого покровителя! – Я решила, что лучше уж признаюсь ему, что имею Дар, чем он подумает, будто я или мои близкие согласились на то непотребство, о котором он мне только что рассказал. – У меня Дар.

После признания я буквально кожей ощутила, как внутренне выдохнул Зарух. Внешне его облегчение выразилось в озорной улыбке и решительном заявлении:

– Не хочешь быть девчонкой – не будешь! Уж я об этом позабочусь!

И, пришпорив свою лошадь, вихрем понесся вперед. Мне после всех этих откровений было не до веселья, но Зарух очень быстро вернулся назад и, подгоняя меня чуть ли не тычками, вынудил скакать во весь опор, весело подбадривая задиристыми фразами, от чего настроение неуклонно поползло вверх.

Веселые и раскрасневшиеся, мы остановились перед въездом в лес и пустили лошадей шагом, решив дождаться наших сопровождающих. В лесу было не так жарко, а широкая наезженная караванами дорога позволяла не цепляться за ветки. Проехав немного вперед, я ощутила странный диссонанс. Не могла объяснить, что чувствовала, и невольно замедлила шаг лошади настолько, что она остановилась. Зарух тоже затормозил и с удивлением посмотрел на меня. А я просто не понимала, что со мной творится. Сознание разделилось. Одной своей частью я была все той же Лейлой, которая ехала по светлому летнему лесу с Зарухом и выдавала себя за мальчика Лея, а другой – нетерпеливым, алчным, озлобленным, трусливым и сосредоточенным существом. Причем, не кем-то конкретным. Казалось, будто сам воздух где-то впереди резонировал всеми этими отвратительными чувствами.

– Не понимаю… Такое чувство, что там, – я указала рукой вперед, – наш ожидает что-то враждебное.

Вопреки моим ожиданиям, Зарух не стал смеяться, а лишь коротко спросил:

– Это твой Дар предупреждает?

– Да, то есть я не знаю, такого раньше никогда не было…

– Погнали предупредим остальных, – серьезно сказал мальчик и повернул коня в обратную сторону.

– Но я не знаю точно! Может, мне только показалось…

– Мой воспитатель говорит, что всегда нужно верить своим предчувствиям. Лучше мы сейчас ошибемся, чем позже будем жалеть.

И он уже почти развернулся, когда прямо к ногам моей лошади прилетела стрела, отчего Звездочка испугалась и взвилась на дыбы. Из меня наездник еще тот, но я из последних сил попыталась удержаться в седле, вцепившись в уздечку. Рядом тоже самое делал Зарух, но с куда большим успехом. Просвистевшая прямо над ухом стрела свела все мои потуги на нет, лошадь резко рванулась вбок, и меня буквально вышвырнуло из седла. Рухнув на землю спиной, почувствовала, как воздух выбило из легких, а в глазах потемнело. Несколько долгих мгновений я пыталась вдохнуть кислород, но у меня не получалось! Когда в глазах прояснилось, я увидела зеленые, подсвеченные солнечным светом ветви деревьев. Воздух все так же отказывался поступать в легкие, к горлу уже подкатывала паника. Идиллическая картинка над головой показалась какой-то издевкой мироздания. Вот, мол, смотри, этому миру все равно, есть ты на этот свете или нет, он существовал до тебя и будет существовать после, а ты смотри, впитывай его краски последние секунды своей жизни, и, возможно, сможешь забрать куда-то за грань хотя бы кусочек этого воспоминания…

Но в следующее мгновение мне все же удалось вдохнуть раз… другой… третий…

– …Ну же, Лей, вставай! – видимо, уже не в первый раз прокричал мне Зарух, гарцуя вокруг на своей лошади.

Я, судорожно вдыхая, огляделась и, не обращая внимания на ноющую спину, тут же вскочила, увидев, как невдалеке шевелятся кусты. Зарух мгновенно протянул руку и с силой, которой я не ожидала увидеть у мальчишки, буквально затащил меня на лошадь и усадил перед собой, что-то резко выкрикнул, и рванула с места. Я успела увидеть, как несколько стрел воткнулись рядом с копытами в землю, но лошадь выскочила из леса и помчалась навстречу каравану. Немного впереди скакала и перепуганная Звездочка, уздечку которой каким-то чудом сумел схватить Зарух. Звездочка быстро успокоилась и поскакала рядом, я же не могла унять заполошно бьющее сердце – нас ведь чуть не убили! Так мы и вернулись.

Зарух быстро рассказал о случившемся, и начальник охраны купца, взяв с собой своих четверых воинов, отправился по нашим следам, а пятеро из охраны султана остались с нами.

Купеческий караван на самом деле – всегда привлекательная добыча, но и десяток вооруженных тренированных людей в сопровождении – это приличная сила по местным меркам. Наверное, потому нападавшие и стреляли по нам с Зарухом, чтобы не успели предупредить.

– Ваше Высочество, Ваше Высочество! – раздалось совсем рядом. – С вами ничего не случилось?! – Фахрим чуть с лошади не свалился в стремлении выразить Заруху свою озабоченность его здоровьем. – Где же ваш лекарь? Где этот бездельник? – выкрикивал он, беспорядочно вертя головой и обращаясь непонятно к кому.

– Я здесь, уважаемый Фахрим-аха, – спокойно ответил подъехавший лекарь, еще довольно молодой очень худой мужчина высокого роста. Почему-то, сидя на лошади, он очень напоминал мне Дон-Кихота. Из образа выбивались разве что очень опрятный внешний вид лекаря и борода, заплетенная в длинную светлую косицу. – Судя по внешнему виду, Его Высочество замечательно себя чувствует. А вот его товарища я бы осмотрел.

– Да и со мной все в порядке, – буркнула я, думая совсем о другом. – Пара ушибов – сущая ерунда.

– И все же, я попросил бы вас обоих слезть с лошади и пройти осмотр.

Нам ничего не оставалось, кроме как подчиниться. И если я себя осмотреть дала, то Зарух лишь высокомерно вскинул голову и отошел подальше, плюхнулся на траву и начал, гоняя в зубах какой-то стебелек, поглядывать в сторону уехавшей в лес кавалькады.

Дождавшись окончания осмотра, который, кроме нескольких синяков, ничего не выявил, ко мне подошли Нарим, Ромич и профессор, которым я вкратце поведала о наших приключениях. Повздыхав и наказав заканчивать с этими прогулками, профессор решил воспользоваться незапланированной остановкой и сделать кое-какие записи, утянув с собой Ромича, чтобы помог. Профессор ответственно подошел к легенде, придуманной для парня, и как только мог привлекал Ромича к помощи себе любимому.

Мы же с Наримом отправились к Заруху.

– Зарух, – начала я, плюхаясь на траву рядом с ним. – Я хотел сказать тебе спасибо. Снова.

– За что? – вяло удивился он.

– Ты спас меня. Не оставил там. Без тебя меня бы точно убили.

Я осознала, как близка была к смерти, и дышать снова стало тяжело. Внезапно этот ненормальный взвился, как пущенная стрела, и, схватившись за висящий на его поясе кортик, выдал:

– Ты хочешь меня оскорбить, недовыкормыш шакала?!

От такой быстрой смены настроения и положения в пространстве Заруха, я на какой-то момент даже подвисла, пытаясь осознать, чем подтолкнула его к таким выводам.

– Зарух, я вовсе не хотел тебя оскорбить! Честно! Я хотел просто поблагодарить, и все! Скажи, что ты увидел в моих словах такого, что готов броситься на меня с ножом?

Я поднялась с примятой травы на ноги и встала напротив мальчика. После моих слов он немного расслабился, но продолжал смотреть враждебно и недоверчиво.