Kitabı oxu: «Мой сияющий тиран», səhifə 2

Там на кровати в полутьме лежала Лея, а сверху на ней арктик. Она выгнулась, задирая голову назад. Его руки крепко держали девушку, губы не отрывались от ее затылка. Хотя таз девушки был прижат им, они не занимались сексом. Не было слышно характерных ритмичных шлепков. Раздался стон Леи. Мне казалось, что он удерживает ее и только. Почему тогда она стонет?

Свет в спальне вспыхнул. Ярко ударил в лицо. Я захлопала ресницами. Ширма отъехала в сторону. В следующую секунду на меня смотрели прищуренные синие глаза.

Мой взгляд виновато метнулся вниз по мускулистой груди, на литой пресс с кубиками, ниже, на пах, где из кустистых темных зарослей торчала восставшая плоть члена. Мой рот приоткрылся в изумлении. Он же голый!

Велигор Янчжун коротким кивком велел выйти на свет.

– Любопытная, вьяна, – голос звучал металлом.

Я шагнула. На кровати лицом вниз лежала Лея. Ее темный волос волной рассыпался по белоснежной простыне. Смуглая кожа приобрела восхитительные карамельные оттенки. Руки ее были вытянуты вперед под подушку. Колени разведены в стороны, пятки соединены. У меня возникло стойкое ощущение, будто она занимается йогой. Но под упругими ягодицами проглядывались розоватые половые губы. Они блестели от струящейся смазки. Лея страстно постанывала, как в кайфе, будто мужчина до сих пор был на ней.

Побыстрее шагнула к двери, надеясь, что он выгонит меня, но арктик произнес:

– Не туда. Ко мне, – его пальцы подхватили за локоть и притянули к себе, развернули побледневшим лицом к зеркалу.

Вся стена напротив окна была зеркальной.

Дышать стало нечем. Дистанция показалась неприлично близкой. В мужской позе ощущалась некая неподвижность, напряженность.

Крупная мужская ладонь легла на мой живот. Интимно скользнула ниже и точным, жарким движением прижала к себе. Не почувствовать загнутый банан с мясистой головкой через трусики и ткань было невозможно. Мое сердце забилось как ненормальное.

Подняла на него испуганный взгляд. Я кусала от стыда губы, полыхая от непривычных ощущений. Жесткие мужские губы изогнулись в усмешке.

Велигор предпочитал одевать таухуа в легкие туники, на манер индийских, расшитых золотой нитью, бисером и камнями. Так что от скольжения его руки алая ткань натянулась на моей позорной груди, сверкая вышивкой.

Мужской подбородок над головой жестко уперся в мою макушку. Сжал. Я дернулась и на шею властно опустилась вторая ладонь. Глаза встретились в отражении.

– Что видишь, девочка?

А что я должна видеть? Двух людей? Насильника и жертву? Мужчину и подростка? Любовников? Арктика и человека? Я закусила губу.

– Не знаю.

Горячая рука оторвалась от моей шеи, и спустилась по солнечному сплетению под левую грудь, туда, где сердце трепыхалось в нездоровом ритме.

– Знаешь, насколько тебя хватит при твоем сердце?

Я шумно выдохнула, мотнула головой. Моя кожа горела огнем, не столько от прикосновений, сколько от ситуации, от стыда, от страха и возбуждения.

– На один раз.

Это было так непонятно слышать. Ведь я точно знала, что врач разрешал мне спортивные нагрузки. Чем они собственно отличаются от других?

– Я лишь хотела узнать, – запнулась, краснея еще ярче, задыхаясь от пленения.

Ситуация представилась невыносимо грязной. Я как маленькая похотливая дрянь устроила засаду в гардеробной арктика, чтобы посмотреть, как он трахнется? И все из-за Леи! Та продолжала лежать на кровати, даже не шевельнувшись, похотливо постанывая.

– Скотоложство у нас не приветствуется, – произнес он со снисходительной усмешкой.

Это он про нас, про людей? Сам каждый день смотрит на зверинец под окном? Выходит, мы для них скот? Такие коровы с сиськами, нужные для чего-то иного. Или свиньи. Это позже я узнала для чего, а пока же я задыхалась от только что обретенного унизительного статуса. От бессилия что-либо сделать.

– От скотины слышу!

Осталось язык показать. Столько красивых женщин под одной крышей и все скот? Для арктиков все люди животные. Наши взгляды снова встретились. Он не шутил. Простая истина открылась мне в, увы, самом приватном месте, в спальне под скулеж подставившей меня суки.

– Разве? Смотри, девочка, – мужчина подался вперед и прикоснулся к моему запястью.

Реальность окрасилась перламутрово-ежевичными цветами. На душе мягко отпустило. Внутрь потекла защищенность с чувством комфорта. Расслабились все зажимы на теле, уходило напряжение. Враг, сжимающий меня в бездушной хватке, больше не казался таковым. Ни холодным, ни могучим. Он был безопасным и притягательным.

Не знаю, как так вышло, но через минуту я стояла прижатая к стене, поверхностно дыша. И была я в одних трусиках и кружевном лифчике. Кончики пальцев Велигора поглаживали мой плоский живот от пупка до мокрого низа, волнуя интимностью прикосновений. Очень ласковых, трепетных, игривых. Заставляющих меня дрожать, дышать еще чаще.

Но лицо. Его лицо оставалось критически спокойным. С таким видом гладят кошку, разглядывая вдалеке нечто туманное и философское. Буренок на лугу, может быть. Одним словом, скотину.

– Вы никого не любите! Вы все трусы, не способные на чувства.

Все эти глупые слова вылились из меня от оскорбления, отчаянного побуждения уйти от контакта. Мужчина перевел на меня потрясенный взгляд. Остановил забаву.

– Ты спящая, – произнес он негромко, скорее довольно, чем удивленно.

Отстранился. Расслабленные уголки его рта слегка приподнялись. Велигор, прищурившись лишь одним глазом, смотрел на меня с любопытством.

– Она так и будет скулить? – спросила я, реагируя на жалобный стон Леи.

Велигор ухмыльнулся, отстраняясь.

– Не знал, что мне повезло.

– В чем? Иметь гарем и относиться к нам как рабовладелец?

– Обижайся, сколько хочешь. Ты моя собственность. Как твое имя?

Даже имени не знает. Я захлебнулась воздухом от обиды и возмущения.

– Спящая скотина, ви-ди-мо, господин свинопас. Настоящий урод.

Взгляд Велигора превратился в камень. Он дернулся ко мне, вероятно, скрутить и наказать. От страха в инстинктивном порыве защитить себя, я выставила руки вперед. Нет! Не надо! Попала пальцами в район глаз. Надавила…

Реальность вновь окрасилась перламутрово-ежевичными цветами, но за ней возникла другая реальность… яркая вспышка. Другое место. Не эта комната.

Мир вокруг из известняка. Цвета мягкие, пастельные. Флора без листьев. Стволы со странными наростами, похожими на шелестящие пленки от блеклых до черных оттенков зелени. Небо над головой высокое с семью солнцами. Отчего в пространстве все время возникают солнечные блики и гало. Очевидно, здесь никогда не бывает ночи. Неизменно один вечный день. Он такой же трехмерный, как и Земля. Воздушный. Не живой.

Четверо детей и взрослый мужчина стоят у большого каньона.

Каньон глубокий, как горное ущелье. Обрывистый. Издалека похожая пленки растительность напоминает горы разбитого стекла, и на солнце ослепляет собравшихся.

Мужчина молод, красив, как все бессмертные. Группу я разглядываю более внимательно, так как до этого не видела детей арктиков. На вид лет по десять. Они немного младше меня. Одеты в легкие свободные одежды, закрывающие все, кроме конечностей и головы. Ноги босы. Волосы у всех длинные и распущенные. Три мальчика и одна девочка. Легко узнать Велигора. Лица нежные, черты гладкие и немного пухлые, как и положено детям.

– Учитель, – голос девочки тонкий, похожий на колокольчик, подхватываемый ветром. – Зачем мы здесь?

– Это последний переход, Кида. За ним свобода.

Кида красивая. У нее веснушчатое лицо, рыжий кудрявый волос и глаза, чем-то похожие на глаза Велигора. Она смотрит на мальчишек, свободно улыбаясь, почти кокетливо. Те отвечают тем же. Велигор берет ее за руку и дергает. Она тут же перестает улыбаться, прячет недовольный взгляд от всех, надувает губы.

– Вы должны ответить на вопрос Вечности.

Они перестают отвлекаться и смотрят на учителя удивленно, с некоторым недовольством.

– Если вы скажете правду, то сорветесь в самый низ, если вы скажите неправду, то сгорите в огне тут же на месте. Погибнете. Найдите ответ, дети! И ваше обучение будет закончено.

Молчат. Дружно вглядываются в глубокое зеркало пропасти.

– Ты первая, Кида. Время у тебя есть. Думай.

Девочка пожимает плечами, вытаскивает пальцы из рук Велигора. Оборачивается.

– Какой вопрос?

– Зачем ты идешь в Вечность?

Она делает шаг над пропастью и не падает. Шагает по воздуху, будто под ногами твердая поверхность, доходит до середины. Останавливается. Стоит.

Дети застыли, втягивая головы в плечи. Переминаясь с ноги на ногу. Играя пальцами в медленно-задумчивом движении. Велигор напряженно смотрит только на нее.

Кида не оборачивается к ним, застыв в воздухе, только кивает головой, словно кому-то, затем вскидывает ее и трет ладонями щеки. Думает. Затем опускает руки вдоль тела, наклоняет голову. В следующий миг слышен удаляющийся детский вскрик в ветре.

Тело девочки лежит на дне пропасти, полном трупов разной степени разложения. Зрелище шокирует. Бьет под дых. Наповал.

– Это ее выбор, дети, – произносит Учитель, спокойно разглядывая разбившегося ребенка.

Мне самой смотреть на это невозможно. Я дергаюсь. Хочется разжать пальцы, оттолкнуть чужое воспоминание. Но я зажата между большим мужским телом и зеркалом. Оно точно не мое! Не мое!

– Следующий.

Шагает мальчик. Он проходит ту же самую процедуру. Только оборачивается, смотрит на них. Кажется, что он тоже слушает кого-то, а потом думает. Это видно по тому, как он морщит лоб, как сосредоточен его взгляд. Затем он произносит ответ. И тут же его поглотил огонь, наполняя каньон страдальческими криками. Быстро, жестоко, Звучно.

Хватит, хватит! Я слышу свой же шепот.

– Твоя очередь, – мужчина оборачивается к нему.

Велигор кивает, смотрит на русоволосого. Шепчет:

– Увидимся в Вечности.

Он ступает над пропастью, достигает места гибели двух детей и оборачивается к ним. Видно, как волнуется. Часто, порывисто дышит. Слушает вопрос…

Я не могу, не могу смотреть! Слишком больно. Боль!

Вынырнула.

Мои глаза расширены от шока, по спине бежит пот. Я хватаю воздух открытым ртом. Я была в его воспоминаниях меньше минуты. Секунды.

Оторвалась, потрясенно смотрю на Велигора. В том воспоминании было очень много детей. Сразу их не было видно, и только после падения девочки я увидела.

Вероятно, это очень древнее воспоминание. Давно пережитое, зажившее для него. Мужской взгляд остался совершенно холодным, равнодушным. Ему давно не было больно.

– Кида – сестра?

Мужчина отрицательно мотнул головой.

– Иди к себе, – велел он, отворачиваясь, решив завершить встречу.

Долго меня упрашивать не пришлось. Мигом подхватив из-под ног платье, я выбежала из спальни ненавистного арктика. Что ж, в тот вечер я достаточно повидала.

Много позже я узнала, что «спящими» арктики называли тех, кто способен различать иллюзии и реальность. Кто плохо поддавался телепатическим внушениям. Редкий дар, по их мнению, имелся всего у пяти процентов населения. И в целом, мог приравниваться к психическим отклонениям. Так как именно столько в популяции отводится на брак и генетические ошибки.

Произошедшее яростно подстегнуло меня. Сна ни в одном глазу. Мне крупно повезло. После случившегося о побеге я не думала совсем, перед глазами стояло лицо Велигора. От чувственных прикосновений казалось, что половые губы опухли, оставаясь в онемевшем состоянии. Тело горело, словно в горячке. Жарко, душно, нестерпимо томительно. Я едва дождалась поздней ночи. В четыре часа, когда пьяные гости расходились по гостевым комнатам, а усталый персонал сменялся на свежую смену, я спустилась в зверинец и открыла клетки.

Все до единой.

Сигнализация сработала четко, громко будя округу звоном ревущего набата.

Оказалось, забавно подмечать, как звери, это тебе не люди, не поддаются внушениям арктиков. Рычат, поскуливая. Не пускают на свою территорию. Люди боялись к ним подходить. И только тот, кто кормил их два месяца, прошел по территории без препятствий. Это была я, потому что До-Мин взял выходной.

Мне всего-то нужно добраться до заветной двери. И я сделала это. Ощущая затылком, как из спальни на третьем этаже меня утюжит бесчувственный твердый взгляд, одновременно сужающийся мерзлотой. Арктикам нельзя бросать вызов. Они сметут любого, кто осмелится это сделать.

Может быть, он и думал, что мне не удастся далеко уйти, но все случилось иначе. Там, за стеной, меня ждала мама.

Прошло двенадцать лет с момента, как судьба милостиво даровала жизнь без грез. Мы жили в постоянных бегах, в напряжении, особенно первые месяцы пути. И все-таки эта жизнь была нашей. Свободной.

Мы поехали в Тибет. В его глубоких ущельях жили старцы. Маме удалось невозможное. Не только вывезти нас, но и найти людей, способных вылечить мое сердце. Плата оказалась очень высокой. Кроме денег, которые мы возвращали, и еще будем возвращать лет пятьдесят, сами лекари поставили условие – сердце не будет мне принадлежать. Отныне оно не мое. Но зато я смогу жить и помогать людям.

Все десять лет я проходила обучение у местных учителей, а последующие годы мы вернулись в цивилизацию, так как пришло время отдавать долги.

Мы с радостью затерялись бы в обширном Китае, но незнание языка ставило наше существование под угрозу разоблачения. Не было известно, что происходило после побега. Янчжоу слишком большой человек. О таких не пишут в СМИ и не показывают на экранах. Незаметность его оружие. Впрочем, как и мое.

Год назад мы смотрели по телевизору парад в честь дня рождения генерала Гуй-Ли, великого и известного бессмертного. Лицо Велигора промелькнуло среди чинов на трибуне. Я выхватила взгляд не специально, само вышло. Какой шанс, что он до сих пор сканирует пространство в поисках меня? Охнула, закрываясь ментально от любого эмоционального беспокойства внутри. Страх прошил все мое тело.

Теперь, когда я знала очень много об их воздействии на нас, я боялась даже собственной тени. Нужно мое сердце! Это код такой. Ключевые слова-пароль, означающие долг перед тибетскими учителями. Домой после встречи с учителем и посредником я вернулась в весьма разбитом состоянии. Деньги так и остались лежать на дне сумки. Я не решилась признаться маме в случившемся.

Судьба брала свое. И она же снова сталкивала с Янчжоу. Я надеюсь, что беда минует. А удача улыбнется снова. Теперь по-настоящему. В Австралии нет арктиков. А со змеями и насекомыми я договорюсь.

Так-то оно так, но тревога с души не ушла. Мне слишком хорошо помнилась последняя с ним встреча, в ночь перед побегом. И я уверена, он ее тоже не забыл.

Велигор прибыл в гостиницу прямо перед конференцией. В офисном крыле он наткнулся на Ниршана Линя, своего заместителя. Они обменялись приветственными кивками и мыслями, пока шли по коридору.

– Террористы уничтожены.

– Опять эти недовольные?

– Доклад на столе.

– Разберусь после конференции.

– Есть вопрос по одной из твоих таухуа.

Велигор бросил мимолетный взгляд на Ниршана.

– Генерал Жуан-Ди просит отпустить девушку. Личная просьба.

Велигор поморщился. С того момента, как они высадились на Землю, этот арктик постоянно лез не в своё дело. Казалось, он чувствовал, что его силы на исходе, и скоро произойдет смена власти. Жадный до невозможности, он набрал столько Инь, что теперь собственный Ян еле-еле справлялся. Как комар, напившийся крови до отказа.

Арктиков давно не интересовали богатства – их интересовала власть. Абсолютное господство во всех его проявлениях. Но без перемен всё становилось монотонным. Жизнь без женщин превращалась в сплошную линию – без ритма, без перерывов. Темный Инь, энергия, присущая только женщинам, была необходима мужскому Ян, бессмертный ты или нет.

Они вернулись на Землю не просто так. Никто не ожидал увидеть здесь настолько гармоничное общество. Дикое, но функциональное. Обмен Ци заставил кровь арктиков кипеть с новой силой, порождая желания и циклы существования. Истребить мужское население было невозможно из-за угрозы уничтожения вида. Но местные женщины соответствовали лишь для передачи Инь, поддержания баланса и получения Ци.

– Обойдется, – Велигор бросил Ниршану, ухмыльнувшись в ответ на понимающий взгляд.

– Наверное, особенная, – посмеялся тот, наблюдая, как босс уходит к себе.

Улыбка сползла с лица Велигора. Его мысли вернулись к Злате, и злость вспыхнула в груди. Эта девчонка с её дерзким взглядом, полным победы и радости, не давала ему покоя. Вспоминания о ней вызывали не только гнев, но и неистовый, почти звериный голод. Её образ врезался в его сознание, превращая желание в необходимость.

Он направился в женскую часть и наткнулся на Лею с её вечно просящими глазами. За двенадцать лет она превратилась в роскошную львицу. Всегда сопровождала его на вечерах. Иногда он брал новых, но с этой было проще. Влюбленная, покладистая, удобная. Не глядя, он скинул пиджак и подал галстук.

– Россана ждет, – деловито сообщила Лея, покорно склонившись перед ним.

Велигор прошел в спальню, безразлично оглядывая лежащую на животе блондинку с разведенными ногами. Ей было столько же, сколько Злате. Они учились вместе.

Мысль о Злате снова вызвала прилив крови. Он вспомнил её последний взгляд, полный вызова, и сжал зубы от злости и желания. Встал у изножья кровати, равнодушно изучая изгибы девушки, но в голове его снова и снова всплывал образ Златы. Монотонно обнажился сам, глубоко вдохнул, размял плечи и шею, пытаясь заглушить бурю эмоций внутри.

Велигор выкупил их всех. Всех, кто учился с ней. Выкупил и испил до последней капли Ци, как наслаждаются бокалом вина, следя за стекающими по стенке каплями. Он наблюдал, как красивая вещь становится безжизненной, пустой.

Мысли о ней не покидали его. Угловатый подросток с прыщами, едва начавшей формироваться грудью, пухлыми губами и карими глазами. Никто и никогда так не унижал и не возбуждал его одновременно. Никто не смел бросить вызов. И как же он её хотел? До боли, до потери рассудка. Но больше всего злило то, что он так и не нашёл её.

Он ступил на кровать и лег на девушку, вытянувшись вдоль её тела, яростно прижимая, впечатываясь губами в затылок, крепко хватая тонкие запястья.

Закрыл глаза.

«Ты будешь Златой».

Под ним послышались стоны. Сначала робкие, затем всё громче и сильнее, пока не стали низкими, грудными.

«Я доберусь до тебя».

Кровь в его жилах закипела, обновляясь новой иньской энергией, вытесняя лишнюю янскую. Желания бурлили, не давая покоя.

«Злата. Я заберу у тебя всё, что есть».

Он забирал слишком много, погружаясь в психические пространства девушки под ним. В её бессознательных фантазиях происходили тёмные мистерии. Она сходила с ума, не в силах вынырнуть из этого сумрака.

«Я выпью тебя до дна».

Её эмоции выжигались сладкими страданиями, и она скулила немилосердно, временами переходя в блеяние. Ей открывалось блаженство, и она бесконечно кончала под его яростным телом.

«Из-под земли достану».

Когда Велигор поднялся с кровати, девушка осталась лежать, обессиленная, с глупой улыбкой на лице. Недовольно потирая лицо, он подошёл к окну и распахнул его. Легче не стало. Хотя ей было хорошо, Велигор чувствовал тупую неудовлетворённость. Теперь её можно было вернуть родным.

В мыслях он снова вернулся к тому дню в школе.

Она не подходила ему. Больное сердце говорило о серьёзных нарушениях Ци. Чем он руководствовался, когда решил взять её в таухуа? Он не мог объяснить до сих пор. Она была слишком мала. Ци вызревает к шестнадцати-восемнадцати годам. Брать её раньше не имело смысла.

Он быстро забыл о ней. Но однажды утром увидел её в зверинце. Девчонка забралась на крышу каменного укрытия. Натянула ленту с бубенчиком, украшенным бриллиантами, и дразнила животных. Подманивала звуком, хлестала их по копчику.

Звяк! Звяк!

Они выгибали спины, хищно растопыривая лапы. Под её звонкий смех два лигра носились за бубенчиком, как котята.

Велигор вспомнил это с усмешкой. В той девчонке было столько детской Ци. Растущей, сияющей, неугомонной.

Гостиничное окно выходило на площадь с фонтаном. Среди прохожих ему на миг показалось, что он увидел её лицо.

Как удар под хлыстом. Звяк!

Он весь напрягся.

Даже не лицо, а глаза – только они. Всё остальное было укутано шарфом. Велигор качнулся вперёд, выдвинув голову и подбородок, жадно всматриваясь в энергетический фон площади. Его тело инстинктивно напряглось, словно пытаясь уловить её присутствие среди множества живых токов, струившихся вокруг. Каждый цвет настроения и сила побуждений людей отражались в нём, как в локаторе.

Затаив дыхание, он пропускал эти потоки через себя, фильтруя, надеясь ощутить долгожданный отклик. Он искал ту самую нить, на которую откликнется его собственное естество, указывая на драгоценную связь. На Злату.

Желание и тоска переполняли его, как волна, захлестывая сознание. Его руки невольно сжались в кулаки, а взгляд оставался прикованным к месту, где мелькнули те глаза. Внутри всё кипело от ожидания, от непрекращающегося голода по ней. Он жаждал её, как воздух. Его тело помнило каждую деталь, каждое воспоминание о ней, и это было невыносимо.

Он стоял, напрягшись до предела, в безмолвной надежде, что среди всех этих людей она снова появится. Она, с её дерзкими глазами и вызывающей усмешкой – единственная, кто смогла пробудить в нём такую страсть и тоску.

Встреча с Цюй Гу спустя столько лет оказалась неожиданно приятной. Её умелые руки по-прежнему пользовались популярностью, особенно когда Велигор приезжал в город, что, как выяснилось, происходило довольно часто. Она оставалась одним из наиболее надёжных специалистов, и, несмотря на её связь с моей матерью, никто её не подозревал, даже сам Велигор, который её не видел долгие годы.

Получив документы, подтверждающие мою квалификацию, я решила расспросить её подробнее.

– Не стоит доверять Лее, – сетовала Цюй Гу. – Она стала чрезмерно высокомерной, работать с ней сложно.

– Как она столько лет удерживается на плаву? Может, она слепа? – удивилась я, поражённая тем, что Лея продолжала занимать своё место при дворе, в то время как другие девушки быстро исчерпывали свою Ци в общении с Велигором.

– Говорят, она была у него всего один раз. Больше он её не звал. Может быть, он её любит? – предположила Цюй Гу.

Я недоверчиво посмотрела на неё, вспоминая тот единственный случай. Это казалось маловероятным. Любовь и арктики были несовместимы.

– Возможно, она ему чем-то выгодна, – задумчиво добавила Цюй Гу, но затем её голос стал серьёзнее. – Слушай, не рискуй. Твоё присутствие здесь может привлечь внимание. Эти арктики опасны, и ты знаешь, что Велигор может почувствовать тебя, даже если ты будешь в тени. Не стоит испытывать судьбу.

С тех пор мало что изменилось. Узнать меня могли только Лея и Велигор, и мы выбрали время так, чтобы они оба были заняты на конференции. Моё появление в спа-салоне в роли специалиста не должно было вызвать подозрений. Но предостережение Цюй Гу всё же засело в голове, заставляя задуматься о цене риска.

Если бы я была обычной девушкой, Велигор чувствовал бы моё присутствие каждый раз, когда приезжал в город. Неизвестно, насколько далеко арктики могут сканировать пространство – порой казалось, что они охватывают всю планету. Я усердно практиковала скрытие своего психического фона, делая его неуловимым без моего согласия. Обычные люди могли даже не заметить меня в комнате. Но с арктиком такой трюк не сработал бы.

В назначенный день я вошла через чёрный вход, предъявила документы и пропуск. Пройдя через сканеры, я была несколько раз проверена. Разрешалось пронести лишь халат и пропуск. Досматривающий блондин не спускал с меня своих небесно-голубых глаз, внимательно изучая каждую черту лица. Он, вероятно, пытался прочитать мои мысли и уловить настроение, но побуждения оставались скрытыми.

– Как вас такую пропустили? – спросил он с лёгкой улыбкой, облизнув губы. – Вы производите впечатление человека, который явно не должен оставаться незамеченным.

Я сделала вид, как приятно его внимание, но внутри всё напряглось. Он казался более настойчивым, чем другие.

– Пожалуйста, подождите, – он протянул руку, пытаясь меня удержать. – Может, вы расскажете, что привело вас сюда? Я уверен, у вас есть интересная история.

Я колебалась. Его настойчивость смотрелась неожиданной, и мне нужно было действовать быстро и решительно. Внутри всё кипело от напряжения, но я не могла позволить себе потерять контроль.

– Извините, но я действительно спешу, – ответила я, попыталась обойти его, сохраняя уверенность в голосе.

Он отклонился, но не убирал руки, словно ещё надеялся остановить меня. Я почувствовала, как его энергия пыталась проникнуть в мой защитный барьер, но я удержала концентрацию, не позволяя себе отвлечься.

– Может быть, в другой раз, – добавила я с лёгкой улыбкой, наконец проходя мимо него.

Внутри меня разгорелась смесь облегчения и тревоги. Я знала, что привлекла его внимание, и это было опасно. Я окрасила эмоциональный фон розовым оттенком, думая о мягких игрушках. Пусть читает бред в моей голове. Он был сильным арктиком, хотя и занимался незначительной работой. Я могла бы узнать больше, прикоснувшись к нему, но тогда и он почувствовал бы меня, а это было бы нежелательно.

На бейдже значилось имя «Ниршан Линь». Он нехотя пропустил, провожая любопытным взглядом, пока я надевала халат и брала пропуск. Обычно арктики не проявляют столь бурной реакции на моё присутствие, но сегодня я сама была на грани, и удерживать контроль над своим фоном, обманывая бессмертного, невероятно сложно. У этих хищников всё непросто: зайти в клетку трудно, а выбраться ещё сложнее.

– Что это? – его взгляд упал на крошечный уголок бумаги, выглядывающий из файла с пропуском. Как он вообще туда попал?

Я на мгновение стиснула пересохшие губы, наблюдая, как мужчина вертит пропуск, пытаясь открыть его большими пальцами, но он лишь скользил в руках.

Внутри всё рухнуло. Если он сейчас заметит этот клочок, всё будет потеряно. Ни билетов, ни документов, ни свободы.

Медленно я коснулась его запястья и проникновенно заглянула в глаза, сливаясь с чужеродной Ци. На мгновение поток его жизненной силы хлынул по моим меридианам, ударяя по всем центрам мощным Ян. В его взгляде мелькнуло секундное замешательство. Я проскользнула глубже в его подсознание.

– Здесь нет никакой бумажки. Только пропуск, – прошептала я едва слышно, зная, что миную его критическое мышление. Барьер у него был внушительный.

Ци внутри арктика текла крайне упорядоченно, пульсируя жёстким ритмом. Чтобы выровнять такт, требовалась иньская энергия, смягчение, которое бы сбалансировало и гармонизировало его ритм.

Я отпустила его запястье, поражённая тем, как легко всё удалось.

Раньше я воспринимала арктиков как нечто нерушимо опасное, что вызывало выученную беспомощность – подчинись или беги. Но теперь приятное чувство власти окутало меня изнутри, убивая давным-давно укоренившийся страх. Я сильнее их. Зря не верила мастерам.

Я прошла мимо него, забрав пропуск, пока он моргал, осмысливая происходящее.

В спа-салоне меня ждали девушки. Первая группа на сегодня: десять утончённых, ухоженных красавиц. Россана сидела в кресле, уставившись в одну точку, взгляд был специфическим и до боли знакомым.

– Ты, – указала я на неё. – Идём за мной, – велела я, не обращая внимания на возмущённый шёпот о грубости прислуги.

Настроение было приподнятым, словно я только что сдвинула гору с места. Девушка послушно разделась и легла. Я вынула клочок с инструкцией и положила перед её расфокусированным взглядом. Она не отреагировала.

– Россана, ты меня слышишь?

Девушка молчала. Я шумно вздохнула, выдыхая воздух из лёгких. Передо мной лежал практически труп. Если бы я её не знала, это бы не имело значения. Но так?

– Чёрт тебя дери, – пробормотала я, начиная работать руками по её роскошной фигуре, переключаясь на внутреннее видение. Тонкий защитный фон был растерзан, центры и меридианы расширены, как дыры в решете. Мне бы сюда иголки. Смотреть больно – словно кто-то сбросил шрапнель на тело, представляющее одну большую освещённую улицу, разбив почти все фонари и повредив провода.

– Что же делать?

У неё почти не было иньской Ци, зато огромное количество янской. Белая Ци в области сердца уже окрасилась голубой Ци арктика, а красной Ци никак не дотянуться до них.

– Ве-ли-гор, – простонала она, протягивая имя.

Мне надо было уходить, я сделала своё дело. Шагнула к двери, но остановилась.

Два часа я кропотливо трудилась над её меридианами, соединяя их в единую, хоть и угасшую сеть. У меня не было инструментов для полноценного восстановления циркуляции в каналах, поэтому решила использовать альтернативный метод. Сбросила часть энергии, взятой у блондинистого арктика, в море Ци ниже пупка, смешав её с собственным укреплённым Инь. Такое питание не позволит органам отказывать. Этот метод мы разработали вместе с Татьяной. Со временем, когда Ци начнёт понемногу копиться в теле, у Россаны появится призрачный шанс на жизнь. Пусть и с депрессиями, но жизнь.

Покидая гостиницу, во мне бились смешанные чувства – горечь и счастье. Посылку я доставила. Из логова выбралась живой. Я свободна.

На конференции, в четырнадцать сорок две у Велигора в груди что-то щелкнуло. И не у него одного. Он поймал взгляды присутствовавших арктиков. Все они внутренне, на уровне энергий, испытывали вторжение. Возможно, не будь он в общем рабочем фоне, когда сознания объединяются в сеть, он бы ничего не почувствовал. Будто кто на краткое мгновение качнул из общей сети Ци. Как вспышка или короткое замыкание. Тут же все ушло в обычное русло.

Вернувшись в местное управление, он ощутил вполне конкретное ощущение дежавю. Новая рыженькая девушка с последнего выпуска из школы Златы, которую он приказал привести, сбежала.

Девчонку схватили, привезли обратно. Та рыдала, клянясь, что хотела увидеть родителей, а коды к замкам нашла у Россаны. Боясь гнева хозяина, трясущимися руками, таухуа отдала смятый клочок бумаги.

Отчего брови Ниршана сомкнулись в одну линию, а губы недовольно поджались.

– Массажистка, – предположил он, глядя на возмущенного Велигора. – Сегодня новая приходила. Сделала массаж Россане и ушла.

Велигор гневно развернулся и вышел из комнаты для допросов.

– Проверить на взрывчатку, и в первую очередь тело этой, – приказывал он на ходу, направляясь в гостиницу.

На своем этаже он отмахнулся от Леи, орущей на всех таухуа разом. Сразу двинулся в комнату Россаны. Зная, что за время пока ехал, не проверили далеко не все помещения.

На постели лежала девушка.

– Впервые такое вижу, – признался Киф Ли, специализирующийся на оружии. – Тут больше по твоей части. Так тонко в их Ци я не разбираюсь.