Kitabı oxu: «Зеленый на удачу»

Глава 1

Около полудня 17 апреля 1964 года Лидия Сойер с удивлением узнала, что прошло ровно полгода с тех пор, как она овдовела. Узнала от собственной младшей сестры Кейтлин, которая позвонила ей, чтобы поинтересоваться, «как она держится».

– Нормально, – сухо ответила Лидия, недоумевая, почему Кейти всегда выбирает такое неудобное время для звонков.

Да, полгода прошло, чертовых полгода, зло пробормотала она, протирая полотенцем трубку от земли и грязи, потому что прибежала в дом прямо из сада, услышав телефонный звонок. Почему люди воображают, что все это время она сидит, закутавшись в плед, листает семейный фотоальбом и только и ждет, когда кто-то из друзей или родных позвонит со словами поддержки.

«А что обычно делают вдовы?» – спросила себя Лидия, глядя на садовые перчатки, которые она уронила прямо на пол. Джордж бы наверняка уже бросился их подбирать, а потом сгребать комья земли в специальный совок. Ее покойный муж не выносил грязи в доме. Он входил только через гаражную дверь, а весь сад замостил дорожками, по которым следовало ступать, если кому-то придет в голову позагорать, полюбоваться розами или нарвать зелени к обеду. Даже их кошке Порше он старательно вытирал лапы в дождливую погоду, отлавливая ее при попытке проникнуть в дом не хуже заправской ищейки.

Лидия сразу с этим покончила, как будто всю жизнь готовилась к жизни без мужа. Между приходами уборщицы она даже не прикасалась к пылесосу и тряпке. Ходила по саду везде, где вздумается, а потом в заляпанных ботах сразу направлялась в ванную комнату.

«А зачем я вообще занимаюсь садом сегодня?» – подумала она, глядя в окно. Погода стояла прекрасная, самое время для освежающего коктейля. Лидия пошарила в буфете и холодильнике, обнаружив початую бутылку рома, лед, шампанское и половину апельсина.

«Не знаю, как называется этот коктейль, но он мне определенно нравится. Можно отправить рецепт в нашу местную газету», – хихикнула она, опустошив половину стакана.

– За тебя, Джордж, – сказала она. – За тебя, любимый.

Лидия почувствовала небольшое теплое ощущение в груди, но оно быстро прошло. Вот и вся ее тоска по мужу, возможно, вообще вызванная алкогольными парами. Так было с той самой минуты, когда она узнала о его смерти. Она не плакала на похоронах, не проронила ни слезинки на поминках, не плакала даже когда оставалась наедине с сестрой или сыновьями. И даже когда оставалась совсем одна, все равно не плакала. Когда люди подходили к ней со словами сочувствия и неловко советовали «держаться», Лидия с трудом сдерживалась, чтобы не улыбнуться им в ответ. То есть она улыбалась. Скупой и печальной улыбкой, как и положено воспитанной скорбящей вдове. На самом деле ей хотелось рассмеяться и сказать, что у нее все в полном порядке. Что несмотря на без малого тридцать лет счастливого брака с единственным мужчиной своей жизни, она как-то легко и сразу приняла его смерть.

Она пыталась это объяснить своим самым близким друзьям, но не встретила понимания. Кто-то считал, что она просто храбрится, другие решили, что она помешалась от горя. Кейтлин, у которой к счастью была собственная семья, требовавшая постоянного внимания, через день звонила из Нью-Йорка и уговаривала приехать ненадолго погостить к ним, чтобы не сидеть одной в опустевшем доме, наполненном воспоминаниями. В речах сестры то и дело проскальзывали намеки на то, что она нашла эффективного психоаналитика, как раз специализирующегося на горе и потере близкого человека.

Сыновья Лидии давно вылетели из гнезда. Старший, Пол, пошел по стопам отца. Он закончил факультет управления бизнесом Сиракузского университета и теперь зарабатывал деньги в «Городе Умников»¹, гордясь тем, что сам снимает крошечную квартиру в Ист-Вилладже. Жизнь Пола только начиналась, он был полон сил и амбиций и ни не секунду не хотел выключаться из ритма большого города. Каждый вечер после похорон он изводил Лидию сентиментальными откровениями о том, как ему будет не хватать отца, но спустя пять дней с заметным облегчением сел в машину и вернулся в Нью-Йорк. Лидия призналась себе, что тоже обрадовалась, когда сын вернулся к своей привычной жизни и оставил ее в покое.

С Бренданом, младшим, ей было гораздо комфортнее. Он также, как и она, был спокойным и немногословным, разве что начисто лишенным чувства юмора. Убедившись, что похороны прошли достойно, а мать не собирается биться головой о стену от отчаяния, он деловито сообщил, что должен возвращаться в Балтимор. Мальчик как раз поступил в интернатуру Джона Хопкинса и собирался стать кардиохирургом. Сердце он рассматривал лишь как механизм, который постоянно ломается и нуждается в ремонте. Смерть отца, вызванная неожиданным инфарктом, вызывала у Брендана скорее чувство ярости, чем горечи, а когда Лидия пыталась приободрить его какой-то шуткой, он лишь раздраженно отмахивался.

Прикончив коктейль, Лидия позволила себе предаться воспоминаниям.

Она познакомилась с Джорджем Сойером, когда ей было двадцать лет. За год до этого умер ее отец, и Лидия пребывала в некоторой прострации. Наверное, это было самое точное описание ее состояния. Кейтлин, которая еще училась в школе, всегда была ближе к матери, а Лидия была папиной девочкой. Тем не менее, именно мать и сестра устроили настоящую греческую трагедию, собрав вокруг себя кучу подвывателей. Кейти перевели на домашнее обучение, а мама… сколько ее помнила Лидия, мать мастерски умела разыгрывать беспомощность. И только Лидия продолжала, сжав зубы, посещать колледж, поскольку отец полностью оплатил ее обучение, продолжала встречаться с друзьями, механически улыбаться, пока неожиданно не встретила Джорджа, который сумел разморозить ее разум и сердце.

Джордж был на пять лет старше Лидии. Он не обладал блестящим умом, какими-то особенными физическими данными и не считался красавчиком. Но он был прирожденным блистательным рассказчиком. На любой вечеринке Джордж мгновенно приковывал к себе внимание, даже если просто пересказывал разговор с продавцом хот-догов. Он был не из тех, кто пытается выставить себя в выгодном свете или любой ценой блеснуть остроумием. Джордж был органично остроумен. Стоило ему завладеть вниманием аудитории, как речь его начинала течь плавно, перекатываясь волнами едких реплик и выверенных пауз. Лидия иногда изумлялась, почему он не выбрал карьеру актера или автора скетчей. Но, похоже, Джорджа полностью устраивала его жизнь и небольшой круг слушателей из близких друзей и Лидии. Особенно Лидии. В какой-то момент Джордж признался, что ни секунды не пожалеет, если они окажутся последними людьми на Земле, и жена будет его единственным собеседником.

Вначале они жили в Нью-Йорке, но спустя пару лет умерла тетя Лидии со стороны отца, и оставила ей свой дом в Новом Ханаане в штате Коннектикут. Дом был старым, а карьера Джорджа в бизнесе тогда только пошла в гору, так что поначалу они думали его продать и вложить деньги в дело, но вдруг Лидия обнаружила, что беременна.

Так все получилось само собой. Сойеры решили, что ребенку лучше подойдет благодатная атмосфера Коннектикута. К тому же Новый Ханаан тогда только входил в моду. В городок массово переселялись бизнесмены, художники и известные архитекторы, оттуда ходила прямая электричка до самого Манхэттена. Когда Джордж говорил, что у него дом в Новом Ханаане, инвесторы и деловые партнеры начинали смотреть на него более уважительно, чувствуя, что за молодым парнем стоят либо старые деньги, либо новые возможности.

Со временем дела Сойеров наладились. Они перестроили дом, добавив новые спальни и ванные и обновив отопление. Появился просторный гараж на две машины, куда в будущем могла бы встать и третья и даже четвертая, ведь вслед за Полом родился и Брендан.

Лидия занималась детьми и хозяйством, пока не заявила, что хочет пойти работать. Джордж не возражал. Удивительно, но при том, что он был помешан на чистоте, порядке, аккуратности и точности, ко многим вещам он относился достаточно легко. Там, где Лидия видела проблему, ее муж видел решение. У детей мгновенно появились гувернантка, уборщица стала приходить на полный рабочий день, а Лидия устроилась на работу в газету Нового Ханаана. В колледже она изучала журналистику, политологию, философию, мечтала стать кем-то вроде Марты Гэллхорн. Однако потом без колебаний выбрала жизнь с Джорджем и семейный уют.

В итоге в «Нью-Ханаан Газетт» Лидия проработала двадцать лет. Начала с ассистента редакции на полставки, потом ей доверили писать заметки о городской жизни, постепенно она обрастала связями и знакомствами – в мэрии, в полиции, в различных комитетах. К своему удивлению и некоторой досаде Лидия обнаружила, что административные дела у нее получаются гораздо лучше, чем непосредственно написание текстов. Ей удавалось вовремя организовать интервью, первой узнавать важные новости, но вот сами заметки выходили из ее машинки сухими и безликими, обычно их правили более опытные журналисты и редакторы. Иногда Лидия остро завидовала, что ей не хватает дара рассказчика мужа, его умения помечать забавные реплики и, что уж там говорить, – слегка преувеличивать ради эффектной истории.

Впрочем, врожденный вкус и чутье вкупе с полученным образованием подсказывали Лидии, как наиболее выгодно расположить столбцы на первой полосе, какое фото выбрать, как лучше сократить заголовок, чтобы он сразу привлекал внимание. Все это со временем было по-достоинству оценено, и к сорока годам Лидия получила пост заместителя главного редактора. Конечно, «Нью-Ханаан Газетт» была далеко не «Нью-Йорк Таймс», и она понимала, что настоящей журналисткой карьеры никогда уже не сделает, но это была престижная и достаточно интересная работа, в полной мере занимавшая ее время. Пока подруги Лидии жаловались на «синдром опустевшего гнезда», когда их дети выросли и уехали в колледжи, она лишь сочувственно улыбалась. У Лидии была работа, Джордж, сад и кошка Порша. Именно в таком порядке.

Лидия очень любила Джорджа, и с годами это чувство только окрепло. Она знала, что в Городе (как они называли Нью-Йорк) у него случались интрижки, но сумела его простить. Научилась посмеиваться над его маниакальной страстью к чистоте и порядку, боязнью дальних путешествий и вообще поездок в незнакомые мечта. Каких сил ей стоило уговорить его на их единственное путешествие в Европу. И то большую часть времени муж отказывался покидать отели, предпочитая общаться с местными через англоговорящих консьержей. Что не помешало ему, впрочем, вернувшись в Штаты, еще несколько лет потчевать знакомых и родственников пересказом забавных сценок из их европейского вояжа.

Но на первом месте для нее стояла работа. Лидия обожала редакционные совещания, составление планов публикаций, споры с верстальщиками и, как бы пошло это ни звучало, запах типографской краски. Хотя речь шла всего-навсего о «Нью-Ханаан Газетт», где большая часть новостей состояла из описаний благотворительных мероприятий и новых планов застройки города. Иногда Лидия со страхом думала о том, что она будет делать, когда ее попросят уйти на пенсию, ведь ей уже было почти пятьдесят лет. В последнее время она особенно нервничала, поскольку стало известно, что газета может сменить владельца, а новый хозяин приведет в редакцию своих людей. Она не замечала, что и Джордж начал сильно сдавать, а он не привык жаловаться.

У них с мужем выработался комфортный для обоих график. В семь утра они завтракали. Потом Лидия отвозила Джорджа на станцию на своей машине. Ехать было всего девять минут (Джордж как-то засек по хронометру), поэтому он успевал на электричку в 7:32, которая через час с небольшим прибывала на Манхеттен, так что к девяти утра он уже был в своем офисе. Проводив мужа, Лидия возвращалась домой и доделывала какие-то дела по хозяйству, а потом отправлялась в редакцию. Вечером муж возвращался поездом, прибывающим в Новый Ханаан в 19:15. Лидия встречала его на станции, а если ее задерживали дела, то предупреждала его заранее звонком в контору, чтобы Джордж взял такси.

Утром 17 октября все пошло не по плану. Началось с того, что Джордж проспал завтрак. Когда Лидия сказала, что им пора выходить, он только начал намазывать масло на тост.

– Поеду на следующей электричке в 7:58, – сказал он и подмигнул. – Ничего страшного, от двадцатиминутного опоздания на работу еще никто не умирал.

Это были последние слова, которые Лидия слышала от мужа.

Глава 2

В тот момент Лидия ужасно разозлилась. Ведь это ее Джордж, человек, начинающий паниковать, если мусорщики на их улице опаздывают на три минуты. К тому же у нее на восемь утра было назначено очень важное совещание в редакции, на которое она никак не хотела опаздывать, чтобы не демонстрировать свою ненадежность перед новыми владельцами. Поэтому Лидия молча схватила сумку и выскочила в гараж, решив, что Джордж в его новой расслабленной сущности прекрасно может добраться до станции и на собственной машине.

Совещание едва началось, когда в кабинет робко заглянула секретарша и сказала, что Лидию срочно вызывают по важному семейному делу.

– Позже, – бросила тогда Лидия, надеясь, что краска смущения не залила ее лицо.

Единственная женщина в редакции, к тому же немолодая, а тут еще ее и сразу начинают отвлекать по «срочным семейным делам». Естественно, от такой в первую очередь надо избавиться, ведь наверняка у нее в столе еще и вязание для внуков, мрачно думала она, пытаясь записывать все, что говорит новый редакционный директор, парень явно лет на пятнадцать ее моложе.

Секретарша вернулась.

– Миссис Сойер, – сказала девушка, чуть не плача. – Вам нужно немедленно ехать в больницу. Мистеру Сойеру… стало плохо на станции.

До клиники она домчала минут за десять, игнорируя светофоры и редких пешеходов. Оказалось, когда Джордж садился на поезд в Нью-Йорк, упал прямо на платформе. Обширный инфаркт, сказал ей врач, сейчас муж находится в операционной.

«От двадцатиминутного опоздания на работу никто не умирал», крутилось у нее в голове, пока она сидела в зале ожидания. Если бы она не спешила так на совещание и подвезла мужа до поезда. Она была бы с ним, когда его сразил приступ. Держала бы его за руку. Может, еще раньше заметила бы симптомы. Если бы, если бы…

Наконец вышел хирург и сообщил, что Джордж скончался. К этому моменту Лидия совершенно пришла в себя. Она спокойно поехала домой и стала составлять список неотложных дел. Позвонить детям, позвонить сестре, позвонить на работу, позвонить похоронному агенту, позвонить семейному поверенному и деловым партнерам мужа. Звонки, звонки, звонки. Потом уже начал звонить ее собственный телефон, друзья и соседи стремились выразить соболезнования. Лидия хотела отключить линию, но потом решила, что это будет невежливо и к тому же может подвигнуть кого-то на личный визит.

«Джордж умер», – сказала она себе, наливая виски из буфета. Лидия редко пила крепкие напитки, это был любимый скотч мужа. «Этого не изменить».

«Я ничего не могла сделать», пришла ей в голову следующая мысль. «Врач сказал, что его сердце было сильно изношено, сосуды забиты тромбами. Видимо, он давно чувствовал симптомы, но ничего не делал. Вот идиот».

За последующие полгода у Лидии накопилось еще больше претензий к покойному мужу. Если бы произошло чудо, и он неожиданно воскрес, не исключено, что она встретила бы его хорошей оплеухой. Неожиданно Лидия обнаружила, что вспоминает все обиды и недомолвки, случившиеся за тридцать лет их брака. Не только о том, что он умолчал о своем плохом самочувствии, но и многое другое. Даже те мимолетные интрижки, о которых она узнавала и после краткого скандала переставала беспокоиться, вдруг превратились для нее в источник раздражения.

Лидия вспомнила, что на похоронах видела мельком Джессику или Дженнифер, как там ее звали, девицу, которой муж увлекся года три назад настолько, что свозил ее на выходные в Бока-Ратон², переступив через свой страх дальних путешествий. Потом он плакал и клялся, что любит только Лидию, и, кажется, получал удовольствие от того, что в их спокойном браке снова появилась какая-то драма. Девица на похоронах тоже плакала, просто заливалась горючими слезами. «Какая же дура», с ненавистью подумала Лидия, но вскоре выкинула Джессику или Дженнифер из головы.

Позже выяснилось, что есть и более серьезные поводы для раздражения. Бизнес Джорджа переживал не лучшие времена. Его партнеры назвали сумму, за которую готовы выкупить долю у вдовы, и поначалу она решила, что они хотят ее надуть, но аудит подтвердил состояние дел. Лидия согласилась на их условия, думая о страховке мужа, но тут выяснилось, что Джордж два года назад перестал платить взносы. И это ее Джордж, которому невыносима была мысль, что он на день просрочил оплату счета в бакалейной лавке.

Размышляя об этом, Лидия пришла к выводу, что муж был втайне очень суеверным. Видимо, чувствуя проблемы со здоровьем, он решил, что отказ от страхования жизни станет поводом увильнуть от неумолимо надвигающейся смерти.

С работы ее в конце концов уволили. Вначале новое начальство даже радо было дать ей отпуск, чтобы уладить дела после смерти мужа, постоянно намекая, что ей некуда торопиться, надо спокойно пережить утрату, а редакционная работа прекрасно делается и без нее. Когда же через пять недель Лидия собралась с силами, чтобы явиться в газету и с боем отвоевать свое место, она вдруг осознала, что не слишком-то и хочет туда возвращаться. Как оказалось, она вовсе не была таким уж незаменимым сотрудником. «Нью-Ханаан Газетт» каждый четверг появлялась на журнальных лотках, а заголовки на первой полосе оставались такими же скучными и респектабельными.

К счастью, у нее оставался дом. Хоть они и взяли две закладных для развития бизнеса Джорджа, но продолжали исправно выплачивать проценты, так что на все сбережения Лидия надеялась какое-то время еще продержаться. Прекрасный дом в районе Смит-Ридж с четырьмя спальнями, тремя ванными комнатами, огромным гаражом, бассейном и участком в четыре акра³. Вполне достаточно, чтобы не видеть ближайших соседей, но и не чувствовать себя в полном одиночестве.

Хотя именно с соседями Лидия в последнее время испытывала самые большие неудобства. Первое время они приходили часто, но кратко, ужасно смущаясь и в основном приносили супы и пироги, которые Лидия деликатно упаковывала и складывала в мусорный бак, стараясь не потревожить их чувства. Теперь же они звонили и напрашивались в гости, а чаще приходили даже без звонка, ведь все в Новом Ханаане знали, что она уволилась с работы. Сидели в саду и бесконечно пили чай с бисквитами, пытаясь пробудить в Лидии «радость к жизни». Со стороны могло показаться, что у них есть повод для беспокойства. Лидии никогда не нравились ни гольф, ни теннис, ни лакросс, которыми местные жители скрашивали свой досуг. Так что после кончины Джорджа она с легким сердцем отменила свое членство во всех клубах, тем более что это позволило значительно сэкономить бюджет. Несмотря на возраст, Лидия была все еще в неплохой физической форме. Хоть она и не могла похвастаться осиной талией, как в молодости, фигура у нее была подтянутой, а на животе и на спине не было жировых складок. Стоило ли здесь благодарить хорошую генетику или то, что Лидия всегда обожала подолгу плавать, однако после рождения детей она набрала всего пятнадцать фунтов⁴ и с тех пор неизменно держалась этого веса. Однако для жителей Нового Ханаана отказ от членства в клубах определенно указывал на душевное нездоровье.

Однажды к Лидии заявился даже местный священник. Он размочил бисквиты в чае, чтобы они не мешали плавности речи, и завел разговор о божьем промысле и лучшем мире, в котором пребывает Джордж.

– Преподобный Рэндалл, я атеистка, – сообщила ему Лидия. – Я посещала вашу церковь только ради мужа, а теперь не вижу в этом смысла. Не надо тратить на меня ваше красноречие. Джорджа больше нет. Совсем нет. Это свершившийся факт, к которому никак нельзя относиться, потому что наше отношение ничего не изменит. Если нас всех завтра нахлобучит ядерный взрыв, кому будет дело до того, что мы об этом думаем?

– Я понимаю, что сейчас смерть мужа вам кажется ядерным взрывом, – уцепился преподобный. – Однако…

– Мне ничего не кажется. Я знаю, что произошло. Его сердце буквально заклинило, как старый мотор, мне доктор все объяснил. И я совру, если скажу, что все бы отдала, чтобы это предотвратить. Может быть, если бы с самого начала знали, что такое может произойти, то иначе построили бы свою жизнь. Джордж бы меньше работал, меньше курил, правильно питался. Но кто знает? Мне никогда не нравилась эта игра в «что если».

– Никому не ведомы замыслы Господа.

– Ах, перестаньте. Просто еще один человек умер. Так получилось, что это был мой муж.

Хотя Лидия и перестала ходить в церковь, она не сомневалась, что пастор скоро разнесет содержание их беседы по всей округе и пожалела, что просто не выслушала его наставления в смиренной скорби.

Так пролетело полгода.

Прикончив второй коктейль, Лидия решила, что неплохо бы съездить в магазин и купить какой-то снеди. Сидеть в ресторане одной за столиком она пока что так и не привыкла, а звонить друзьям не слишком хотелось. Зайдя в бакалею Голдсмитов на Понсбери-роуд, Лидия стала выбирать на полках какие-то мелочи и деликатесы, которые хотела употребить на ужин. В машине у нее уже лежало полфунта телятины, которую она собиралась запечь с сыром и грибами. Теперь же Лидия остановилась в нерешительности у стеллажа с готовыми соусами. У Джорджа всегда был список покупок, вспомнила она. За годы брака Лидия тоже переняла эту привычку и всегда тщательно записывала то, что нужно купить, но сейчас из-за двух выпитых на жаре коктейлей мысли ее спутались, так что она просто стояла и вертела в руках жестяные банки, мысленно представляя себе разные блюда, не имевшие никакого отношения к телятине с грибами.

– Я всегда говорила, что с ней что-то не в порядке, – услышала Лидия голос с другой стороны стеллажа.

– Она как будто и не человек. Все время улыбается. Мы в книжном клубе читали такую книгу… там Землю захватили инопланетяне, у которых не было эмоций.

– Не мели чепухи, Лорейн. Она просто чокнутая стерва.

Лидия узнала голоса. Это были ее подруги Лорейн Польсен и Сара Козловски. Она уже было приготовилась обойти стеллаж, чтобы с ними поздороваться, но вдруг замерла.

– Все в «Газетт» вздохнули с облегчением, когда ее сплавили, – продолжила Сара. – Она же там жизни никому не давала. То не так, это переделай. Как будто все лучше всех знает.

– Сегодня полгода со смерти Джорджа. А она даже не вспомнила. Я думала, она нас позовет, но даже не позвонила. И я слышала, она избавилась от всех его вещей. Представляешь, даже не отдала на благотворительность, а просто выбросила.

– Да она никогда его и не любила, это все знают. Вышла замуж, потому что он был богатым. А потом подбивала клинья к моему Дику. То-то он зачастил к ней после похорон. Но я быстро положила этому конец. Я тебе говорю, хладнокровная стерва. Ты видела, как она улыбалась на похоронах? Наверняка свела беднягу Джорджа в могилу своими придирками и непомерными требованиями. Если не что похуже.

– Ты думаешь?!

– Ну, а чего человек вдруг так ни с того ни с сего прямо на платформе падает?

– Я слышала, что Энни Клотс полчаса ждала у нее в приемной, чтобы сказать, что мужу плохо. Энни сама рассказала об этом матери. Энни прибежала, как только получила звонок из больницы, а та просто вышвырнула ее из кабинета, потому что там видите ли было совещание.

Лидия бросила корзинку с продуктами на пол и быстро вышла из магазина.