Kitabı oxu: «Темный дворецкий леди Антонии», səhifə 2

Глава 2
Дворецкий

Странно, что она сама об этом не подумала. Клятву мог принять любой пострадавший взамен любого вынесенного приговора, она была нерушимой и полностью привязывала преступника к его жертве. В зависимости от тяжести преступления привязка действовала некоторое время или, если на кону стояла жизнь подсудимого, становилась для него пожизненной. Это открывало огромный простор для злоупотреблений и нечестных манипуляций, но подобные дела всегда проверялись Читающими – во избежание, так сказать. Но Антония сама обладала этим даром, а значит, ее слова было бы достаточно.

Антония неуверенно оглянулась на подсудимого. Он по-прежнему стоял на коленях, но сейчас разогнул спину и смотрел прямо на нее. Смотрел спокойно, даже равнодушно. Ну что ж…

– Жить хочешь? – спросила Антония у мужчины.

– Хочу, – хрипло ответил он.

– Я готова принять клятву искупления в присутствии магов и четырех свидетелей, – решительно повернулась девушка к судье.

А что, это решит и ее проблему.

Спустя полчаса, уладив все формальности, Антония спускалась по ступеням входа в здание суда. Плечо саднило от невидимой магической печати, карман оттягивала бумага, заверенная также магически, о принятии искупительной клятвы, а вокруг запястья невезучего преступника обвилась татуировка в виде лозы.

Почему невезучего? Потому что его угораздило связаться с ней.

Передернув плечами, Антония, не глядя, махнула рукой, призывая мужчину следовать за ней, и завернула за угол, где оставила машину. Бывший подсудимый шел следом как привязанный. Хотя пожизненную безоговорочно-преданную службу одному человеку вряд ли этот индивид посчитает свободой.

Забравшись на мягкое сиденье, Антония подождала, пока приговоренный займет соседнее место, и мягко тронулась. Посмотрев на часы на запястье, она выругалась и остановилась на соседней улице возле таверны.

– Жди здесь, – бросила она мужчине и скрылась внутри.

Через пятнадцать минут, когда она вышла с пакетами в руках, осужденный ожидаемо оказался на месте, а вокруг автомобиля толклись мальчишки. Шикнув на ребятню, Антония уверенно направила автомобиль на дорогу, которая вела к поместью.

За все время пути не было произнесено ни слова. Осужденный смотрел прямо перед собой безразличным взглядом, Антония тоже не видела причин начинать разговор. Только один раз, когда машина выехала за черту города, во взгляде мужчины на миг мелькнуло удивление, но, заметив, что Антония на него смотрит, он снова принял равнодушный вид.

Когда они подъехали к воротам усадьбы, уже смеркалось. Антония удовлетворенно хмыкнула, отметив, что площадку за воротами и дорожку к дому уже расчистили, а окна первых двух этажей чисто блестят в лучах заходящего солнца. Антония сама отперла ворота, оставила машину у забора и направилась к дому.

– Идем! – бросила она через плечо.

Сзади хлопнула дверца машины, и Антония поморщилась – там же новые механизмы, все запирается от простого прикосновения, зачем хлопать-то?

Антония поднялась на крыльцо и у самых дверей обернулась, ожидая осужденного. Мужчина стоял, задрав голову, и разглядывал устремившиеся в небо стены со стрельчатыми окнами, колоннадами балкончиков и горгульями на крыше. Витражная роза над входом его, похоже, тоже поразила. С этой стороны были видны только две башни, шпиль третьей едва можно было разглядеть. Хотя здание было не такое уж и большое, впечатление оно производило внушительное, особенно в свете солнца.

– Ну, чего стоишь? Заходить будешь или собираешься на крыльце ночевать? – окликнула Антония мужчину, который уже доставил ей столько неприятностей.

Он поджал губы и все же поднялся по ступеням. За тяжелыми резными дверьми его ожидал холл с уходящей на второй этаж лестницей, слева и справа стены зияли провалами распахнутых дверей. Краем глаза он следил за своей теперь уже хозяйкой, как бы его ни воротило от этого слова.

– М-да, – недовольно поморщилась Антония.

Пока бывший осужденный топтался у порога, не зная, идти за ней или подождать, пока позовут, она решительно заглянула во все комнаты.

– Эй! Ау!

Антония чувствовала себя ужасно глупо, выкрикивая прислугу. В доме отца ее всегда встречали у входа, спрашивали, не нужно ли чего. А тут будто никто и не слышал ее прихода, хотя она точно знала, что система колокольчиков при открытии входной двери (да что там двери – ворот!) сработала во всех помещениях, где могли бы находиться слуги.

Наконец со стороны кухни показалась девушка в чистеньком накрахмаленном переднике.

– Доброго вечера. Вы Антония де Вельвиче?

– Да, я хозяйка, – буркнула Антония, недовольно щурясь.

– Добро пожаловать домой, леди, – поклонилась служанка. – Какие будут указания?

– Позови главного, будь добра. И пусть в малой гостиной затопят камин и поставят приборы для двух человек.

– Слушаюсь, леди, – снова поклонилась девушка.

– Пойдем, – окликнула Антония бывшего осужденного и повела его в одну из комнат справа.

Там она махнула на кресло у камина, в которое мужчина неуверенно опустился. Антония же бросила на столик между кресел пакет из таверны и обошла помещение, осматривая все вокруг. Ковер на полу выбит, паркет вымыт, но не отполирован. Окна чистые, но никто не обновлял краску на рамах. Хотя, может, это и к лучшему – от краски вонь выветривается долго.

В комнату вошла дама в переднике и со строгой прической и низко поклонилась.

– Вызывали, леди?

– Госпожа Роза, не так ли?

– Все верно, леди, – снова поклонилась дама.

– Скажите, госпожа Роза, как продвигается генеральная уборка?

– Все прекрасно, леди. С первым этажом мы закончили и начали второй. Если пожелаете, пройду с вами по всем комнатам, проверите сами.

– Нет нужды, – неожиданно холодно бросила Антония.

Она смотрела на женщину прищурившись, и ту пробирал озноб от ее тяжелого взгляда. Воздействие дара всегда ощущается как что-то неприятное.

– Надеюсь, хозяйская спальня готова? Также понадобится комната дворецкого, позаботьтесь об этом. К слову, я прекрасно осведомлена, что времени, которого у вас сегодня было в достатке, хватило бы на полную уборку двух этажей при таком количестве слуг. Более того, в договор с вашим агентством входит полировка паркета, лестниц и перил, а также покраска подоконников и рам. Полагаю, вы не забыли об этом?

– Нет, ми-миледи, что вы… – заблеяла служанка.

Она боялась оторвать взгляд от пола, плечи подрагивали. В голове несчастной роились все ее прошлые прегрешения и даже планы на то, как можно содрать с хозяйки поместья побольше денег, сделав при этом меньше запланированного. Роза уже пожалела о подобных мыслях.

– Хорошо, – кивнула Антония. – В таком случае мой человек завтра за этим проследит и все тщательно проверит. Полагаю, одного дня, чтобы ваша команда закончила все обозначенное, в том числе уборку третьего этажа, будет достаточно. На послезавтра останутся только чердак и подвал, я приму у вас работу, и мы распрощаемся. Да, Роза, и еще – будьте добры, верните зеркало туда, где оно висело. Я настоятельно прошу не выбрасывать и не выносить ничего из поместья. Перестановка мебели не входит в ваши обязанности.

Служанка задрожала и выскочила за дверь.

– Жестко! – впервые подал голос осужденный.

Он не ожидал, что хрупкая с виду девушка может производить такое леденящее впечатление. Да даже на каменоломнях не все смотрители умели напугать так, как эта леди!

– Я Читающая души, – ответила Антония и повернулась к мужчине. – Я не могу по-другому.

Некоторое время они разглядывали друг друга – так, словно впервые увидели.

– Вот как… – протянул мужчина и откинулся в кресле.

– Тебя это не пугает? – ровным тоном поинтересовалась Антония.

– Полагаю, именно это меня и спасло, так что мне бояться нечего. Я благодарен вам за то, что вы вытащили меня с плахи, но решительно не понимаю, зачем вам это было нужно. Я та еще обуза, уж простите. Раз вы Читающая, должны видеть, что для темных дел я не гожусь, а для чего еще дворянке вашего положения и состояния мог понадобиться неудачник вроде меня, не могу даже представить.

– Считай это моим капризом… Напомнишь свое имя?

– Можно просто Олаф, миледи.

В исполнении мужчины «миледи» звучало уместно. Антония действительно отныне была для него единственной хозяйкой, его леди, которой он обязан жизнью по ее прихоти и обязан силой магической клятвы служить верой и правдой.

– Олаф, хочешь поужинать?

– Не откажусь. С утра во рту крошки не было.

Антония хмыкнула, порадовавшись, что почти священного трепета и боязливого пиетета в голосе ее нового слуги нет. Она окинула придирчивым взглядом стоящие на столике приборы и, удовлетворившись, выложила из пакета еду: нарезку сыра и копченого окорока, пирог с мясом, бутыль легкого пива, две коробки с горячим.

Ужин прошел в обоюдно комфортном молчании. Мужчина ожидал, что же будет дальше, Антония тоже судорожно над этим размышляла. С едой было покончено, а молчание затягивалось.

– Простите мое любопытство, миледи, но все же зачем я вам понадобился? Обычно преступников берут на черную и грязную работу, но я уже сказал, что я не убийца и даже не подхожу на роль телохранителя.

– Знаю, мне это без надобности. Мне нужен дворецкий.

– Дворецкий?..

– Управляющий, если будет угодно. Со слугами у меня всегда были сложные отношения, ты сам видишь. Они меня боятся, а я им не доверяю, – пояснила Антония и зачем-то добавила: – Я всегда знаю, когда они не в полной мере выполняют свои обязанности. Девушки часто грешат тем, что примеряют хозяйские платья и украшения и порой забывают их снять. Я знаю, когда они одной тряпкой моют полы и протирают стол, когда плюют в чайник или забывают помыть фрукты. Увы, окружающим со мной не менее сложно, чем мне с ними.

Антония не стала говорить, что ее дар почти гарантирует бесконечную текучку кадров, а на постоянную работу сотрудников найти практически невозможно.

– Ясно.

Ничего ему не ясно! Не может он понять, каково это, когда родные братья и сестры сторонятся тебя, только чтобы ты не рассказала случайно об их шалостях родителям. Когда отец и мать избегают смотреть тебе в глаза, потому что понимают, что с таким даром удачно, да и вообще выйти замуж – очень и очень непросто. Когда подруг нет, потому что у любого человека есть что прятать за душой – зависть, корысть, надежда на выгодное знакомство, страх, что ты узнаешь о нем то, что он хотел бы скрыть от всех…

– Что будет входить в мои обязанности? – прервал размышления Антонии бывший преступник.

Она пожала плечами и окинула взглядом помещение. Олаф проследил за ней и тоже огляделся.

– Ясно, – как-то обреченно повторил новоявленный дворецкий.

– Я верю, что у тебя все получится. Если что, я всегда открыта к диалогу. Завтра вместе поедем в город, я сниму деньги тебе на хозяйственные расходы. Закажешь себе пару костюмов на каждый день и один официальный – я все же леди, приемов не избежать. Еще нам нужны кухарка и малый столовый набор на первое время – с посудой здесь, как я поняла, туго. Выясни адреса и телефоны хорошего врача, прачечной, бань, механических дел мастера. Пока больше ничего в голову не приходит, на месте сориентируешься. Ну и не забудь приглядывать за прислугой, как вернешься. Вопросы?

– Пожалуй, мне понадобится записная книжка, и не одна, миледи, – хмыкнул мужчина.

– Вот завтра все и возьмешь… Так, идем, познакомлю тебя с Виттором.

– А это кто такой? – нахмурился мужчина.

– Формально он садовник, но уже давно один тут не справляется. Он присматривал за поместьем все годы, пока оно стояло без хозяев.

– И долго дом пустовал?

– Прилично.

Они вышли во двор. Антония посмотрела в небо, нахмурилась и подошла к машине. Подняла крышу-козырек, отцепила от корсета одну из брошек и спрятала куда-то под панель управления, потом шестеренка со шляпки оказалась между спинкой и сиденьем водительского кресла.

– Вот так. Нужен какой-нибудь навес, а к зиме лучше вообще соорудить гараж. Организуешь? Не прямо завтра, конечно, я все понимаю, просто не забудь.

– Я постараюсь… А то, что вы сделали, это какая-то защита, как в чемодане? Если не секрет, конечно…

– Тебе можно знать. Да, это небольшой сюрприз для воров, но от серьезного грабителя не спасет, у них есть амулеты и приборы, распознающие такие штуки… Ну что, к Виттору?

– Как скажете, миледи, – коротко поклонился Олаф.

«Миледи» фыркнула, подхватила с задней скамейки автомобиля небольшой бумажный пакет и пошла куда-то вглубь сада по едва приметной тропинке.

Дорожка закончилась у маленького одноэтажного домика. Им навстречу вышел сгорбленный седой старичок, он поприветствовал хозяйку и стал зазывать гостей в дом.

– Спасибо, Виттор, не стоит, мы ненадолго. Держи, это тебе к чаю. Спасибо, что приютил вчера. – Антония протянула старику пакет из таверны. – Познакомься, это Олаф, он будет моим дворецким. Покажешь ему завтра, где тут что? И, пожалуй, ему нужна одежда, чтобы съездить в город. У него не было возможности забрать свои вещи.

Олаф хмыкнул. Какие уж там вещи! Плащ с ближайшей помойки, брюки и рубашка не по размеру, украденные с бельевой веревки где-то на окраине.

– Конечно, миледи, все сделаю. Олаф, да? Я Виттор, еще со времен прошлых хозяев тут живу. Ну-ка, повернись…

Старик покачал головой, когда Олаф послушно покрутился на месте, растопырив руки.

– Ага, ага. У меня остались от сына вещи, не думаю, что они ему сейчас нужны. Кажись, где-то тут были…

Старик скрылся в домике, а через пару минут сунул в руки дворецкого стопку одежды.

– Вот, примерь. Если что-то не подойдет, подшить можно. Это моя женушка хорошо умела делать, м-да, а я вот кручусь как умею…

– Виттор, спасибо за помощь, отдыхайте. Завтра с Олафом еще поговорите и все решите, – прервала монолог старика Антония и пошла к дому, похоже, не особо волнуясь, как поступят остальные.

Олаф поблагодарил садовника и поспешил за хозяйкой – мало ли что ей в голову взбредет?

– Ну что, посмотрим комнаты? С какой начнем? – поинтересовалась она, оказавшись снова в доме.

– А какая ближе? – вопросом на вопрос ответил Олаф, по-прежнему держа в руках стопку одежды.

На мужчину в тюремных брюках прислуга косилась с опаской. Старшая служанка не появлялась, и комнаты показывала девочка, которая вышла встречать хозяйку первой.

В покоях дворецкого на первом этаже, конечно же, не было ничего готово. Но мужчина непривередливо пожал плечами и попросил просто выбить матрас и подушку. Кровать он заправит сам, а все остальное можно будет убрать завтра. Он довольно небрежно бросил вещи на тумбу у кровати, после чего следом за Антонией и служанкой поднялся на второй этаж.

Хозяйские комнаты оказались в лучшем состоянии. Олаф топтался у порога, пока Антония его не окликнула. Она поглядывала на мужчину, и тот, сообразив, чего от него ждут, стал задавать вопросы. Куда делся полог над кроватью, ведь, судя по креплениям, он должен быть? Почему нет ковра на полу, хотя, если верить цвету паркета, он пролежал на этом месте не один год? Смажут ли завтра петли шкафов и дверей, в том числе в гардеробную? Служанка пискнула, что для этого нужен мастер, а не поломойки, и ее, к облегчению девушки, отпустили.

Антония посмотрела на своего дворецкого с усмешкой, перед зеркалом отцепляя шпильки, все еще удерживающие шляпку.

– Входишь во вкус! А говорил, не справишься.

– У меня нет опыта в таких делах. Просто вспомнил наших надзирателей, – пожал плечами мужчина, отводя взгляд.

– Только не забывай, что здесь все же не каменоломни и не тюрьма, и прислуга – не заключенные… Все, я спать. Завтра с утра – в департамент.

– В департамент? – переспросил мужчина.

Он во все глаза глядел, как Антония ставит шляпку на прикроватную тумбочку и лохматит короткие светлые волосы. Совсем короткие. Виски почти выбриты, сверху локоны пышной волной уложены на один бок, так, что слегка касаются уха.

О том, что Антония может работать, Олафу даже в голову не пришло. Знатные леди прожигают жизнь на балах и тратят деньги родителей на дорогие платья и модные штучки, и исключений он до сих пор не встречал. Он вдруг подумал, что его хозяйка, похоже, привыкла эпатировать публику, и дворецкий из бывших преступников – не самая большая ее причуда.

– Что? Неприличная прическа для благородной леди? – ядовито хмыкнула Антония.

– Ну что вы, миледи, вам все к лицу, – поклонился Олаф под насмешливым взглядом.

– Все, свободен. Если вдруг просплю, разбуди меня в семь.

* * *

Утро началось у Антонии нервно. Она опять проспала! Ну почему, почему она никогда не слышит вой этого противного будильника?!

– Олаф, я же просила разбудить меня в семь! – проорала Антония, скатываясь по лестнице и пытаясь на ходу закрепить невидимками шляпку, потуже затянуть спереди шнуровку на корсете, надеть форменный пиджак, не помяв рукава выглаженной блузки, и поправить собравшуюся гармошкой брючину.

Форменный костюм не предполагал юбку, но удлиненный приталенный пиджак с пышными фалдами сзади успешно прикрывал филейную часть, заодно позволяя распихать кучу всего полезного по карманам. Кстати, свидетельство об окончании академии и направление по переводу не выпали, случайно?..

В дверях столовой нарисовался озадаченный дворецкий. В одежде с чужого плеча он выглядел нелепо, но хотя бы умылся и причесался.

– Но я разбудил! Я постучал, и вы ответили через дверь, что встаете.

Антония застыла как вкопанная, выдохнула, бросила шляпку на ближайший столик для цветов и уже спокойнее завязала шнуровку на корсете. Приколоть шляпку, если не торопиться и не пытаться делать десять дел одновременно, тоже оказалось задачей одной минуты.

– Олаф, это моя вина, я не предупредила, что очень тяжело встаю по утрам. Я могу говорить все что угодно, связно отвечать на вопросы и обещать, что буду готова через минуту. Но пока ты сам, лично, не увидишь, что я покинула кровать и направилась в ванную, не верь. Через десять секунд я снова буду спать и не вспомню обо всех этих словах и обещаниях.

Олаф осмыслил информацию.

– Быть может, леди, вам лучше завести камеристку? – осторожно предложил он.

Они оба понимали, что клятва не позволит причинить вред хозяйке, но все же пускать к себе в комнату постороннего мужчину, да еще знатной леди – это верх эпатажа.

– Камеристки – дуры и жутко меня раздражают. К тому же они всегда так или иначе завидуют и вечно чем-нибудь недовольны. Каждое утро начинать с женских истерик и скользких мыслей – это не входит в мои планы… Раз будешь сегодня в городе, пригласи столяра и замочных дел мастера. Все замки нужно сменить. Ключи в трех экземплярах – один тебе, остальные отдашь мне. Вопросы?

– А как же завтрак, леди?

– Поем в городе, некогда сейчас. Ты готов ехать?

– Да. Вы обещали деньги на расходы…

– Вот ведь!.. Так, наличных нет, в банке я еще не была. Вот дубликат моей чековой книжки – оставляй везде расписки на предъявителя. В конце дня покажешь корешки и отчитаешься.

Глава 3
Знакомство с коллегами

Автомобиль выскочил на дорогу, набирая скорость. Позади Виттор неторопливо запирал ворота, крича что-то добродушное вслед. Олаф усмехнулся. Матушка тоже всегда его провожала с добрым словом и теплотой во взгляде.

В следующий миг все мысли из головы мужчины буквально выдуло ветром – машина попала колесом в выбоину, и Олафу пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не вылететь прочь. С каждым поворотом он все больше бледнел, обещая себе, что в следующий раз непременно разбудит хозяйку вовремя, даже сам стянет с нее одеяло, если потребуется, лишь бы не пришлось так гнать.

А Антония улыбалась. Свежий ветер в лицо, запах масла из капота и озона от нагретых топливных кристаллов, свободная дорога и быстрая езда – что еще нужно для счастья? Пожалуй, продавец не соврал, у этой машины отличные рессоры! Эх, где бы еще она смогла поймать столько кочек и ям? Кто предпочитает лошадей новомодным машинам – странные люди!

Антония, казалось, совсем забыла про пассажира, и Олаф очень удивился, когда она затормозила на центральной улице.

– Здесь есть магазины готовой одежды, но лучше закажи костюмы по своим меркам. Ко мне будут приходить гости, а знать всегда отмечает такие мелочи. И сидеть они будут лучше, уж поверь… Да, в том переулке, который мы только что проехали, должны быть бани, цирюльники и брадобреи – тебе стоит и к ним зайти… Ну все, бывай. Чековая книжка у тебя есть. Вечером увидимся.

Антония, не дожидаясь ответа, дернула рычаги, и машина, сверкнув отполированным боком, скрылась за углом. Олаф остался стоять посреди тротуара, совершенно потерянный и дезориентированный. Чтобы он еще раз с хозяйкой на ее машине?.. Да ни в жизнь!

Антония затормозила почти сразу за поворотом и жестом подозвала булочницу, торгующую с лотка. Она отдала ей последние мелкие монетки и дальше поехала уже спокойнее, настраиваясь на рабочий лад и жуя пирожок. Все же неплохой город, ей нравится, особенно если не приглядываться к людям. Но это не вина города, люди везде такие.

Антония вздохнула и припарковала машину сбоку от департамента среди малочисленных машин. Это что же, некоторые ездят на работу на наемном кебе или ходят пешком? Да нет, быть не может! Наверное, просто водители забирают машины домой.

В сердце закрался холодок, как всегда бывает перед важной встречей с незнакомыми людьми. И ладно бы она была простой девушкой, так нет же, угораздило родиться Читающей! И все равно, вопреки всему прошлому опыту и голосу разума, где-то внутри тлел огонек надежды на то, что ее наконец-то встретят дружелюбно. Ну что же, проверим?

Азартно улыбнувшись, Антония уверенно взбежала по ступеням и пригнулась в дверях, пропуская над головой стайку механических голубей. Один из них неприятно коптил и едва не сыпался шестеренками. И как только такую рухлядь допустили до работы? В столице давно бы уже списали, да еще штраф владельцу впаяли за загрязнение среды и опасную эксплуатацию.

– Доброе утро! – улыбнулась Антония дежурному у стойки.

Молодой веснушчатый парень, нахмурившись, копался в каких-то бумагах, стоя за заваленным столом.

– Доброе, – буркнул он, не прерывая своего занятия.

Девушка покачала головой. Она не обиделась на пренебрежительное отношение парня, поскольку прекрасно видела по отголоскам в его ауре, что он потерял какой-то важный документ, который еще вчера нужно было отправить в мэрию.

– А где департамент расследований? – спросила Антония, едва не подпрыгивая от нетерпения.

Она еще успевала ко времени, но если парень будет и дальше копаться и не обращать на нее внимания, то может действительно опоздать.

– Там, – бросил парень и махнул рукой в сторону левого коридора, по-прежнему не поднимая головы.

– Спасибо.

Антония собиралась уйти, но в последний момент оглянулась.

– Посмотри в левом ящике стола, где корреспонденция к отправке. Быть может, там?

– Точно! – Парень прихлопнул веснушки на лбу. – Я же еще вчера все приготовил!.. А как ты…

Он обернулся, прижимая заветный конверт к груди, но у стойки уже никого не было.

В левом коридоре по обеим стенам тянулись двери, почему-то чередуясь в шахматном порядке, а потом коридор и вовсе причудливо изогнулся и уперся в лестницу. Антония вглядывалась в таблички. Приемная, секретарь, архив заявок, выдача справок, служебное помещение – и все в таком духе. В общем-то, логично, но никаких указаний на департамент расследований. И что делать? Идти на второй этаж и заглядывать во все двери или вернуться к дежурному и уточнить дорогу?

– Эй! Антония, верно? – окликнули ее со спины.

Она оглянулась и приветливо кивнула уже знакомому следователю с короткими черными волосами и серьгой-шестеренкой.

– Доброе утро, виконт Шаттон. Я немного заблудилась, – призналась Антония, привычно пряча взгляд, не хотелось смущать коллегу своими способностями раньше времени.

– Идем, провожу тебя, – хмыкнул мужчина, легко перейдя на «ты». – Я тоже к начальству, только с дежурства.

– Ты в оперативной группе? – полюбопытствовала Антония, по примеру коллеги отбросив формальности и украдкой разглядывая виконта.

Если так, то им часто придется работать вместе.

– Ну, в группе – громко сказано. У нас не так много кадров, так что каждый участвует и в оперативной работе, и в допросах, и в проверках, – просветил ее Шаттон.

Антония нахмурилась. Уж ее-то на задержания не отправят, правда ведь?..

Второй этаж встретил прохладой. Где-то вдалеке слышались голоса, шаги, шорох бумаг – обычные кабинетные звуки. Антония улыбнулась и уверенно шагнула в третью дверь следом за спутником.

– Босс, я с дежурства, пришел отчитаться! Двое пьяниц, один грабитель и мелкие нарушения порядка. Выписал три штрафа. Письменный отчет – как высплюсь. Помните, домушник орудовал в северном квартале? Похоже, его мы и взяли ночью, надо бы допросить… Да, к нам тут новенькая, Антония, прошу любить и жаловать… Ну, я пошел!

Виконт, не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и направился к выходу из кабинета.

– Шаттон! – донеслось ему вслед. – К вечеру чтобы был письменный отчет!

– Да, босс!

Шаги в коридоре стихли. Антония стояла посреди кабинета и, склонив голову, разглядывала своего нового начальника. Мужчина с пронзительными серыми глазами, тонким шрамом на лбу и черными волосами, которые выбились из низкого короткого хвостика и теперь обрамляли лицо, мешаясь всякий раз, когда он наклонялся над столом, делая записи. Форменный мундир был небрежно накинут на спинку стула, под глазами залегли тени, во взгляде читались усталость и острое изучающее внимание, на щеках и подбородке была легкая щетина. Похоже, начальник сегодня ночевал в департаменте.

– Что скажете? – с некоторым раздражением, прикрытым усмешкой, поинтересовался тот, кого Шаттон называл боссом.

– Вы в своей жизни дважды убивали, и оба раза это была острая необходимость – на кону стояли не только ваша жизнь, но и жизни других людей. Вы не любите подписывать смертные приговоры, предпочитаете передавать такие дела управлению государственной безопасности. Бросаете курить уже три года, безуспешно. Не женаты, но есть ребенок, которого воспитывает ваша матушка. Мне продолжать?

Мужчина хмыкнул, откинулся на спинку.

– Вы угадали. Я был женат, теперь вдовец. Один из тех, чья кровь осела на моих руках, – убийца моей жены, которую я очень любил. Мое семейное положение имеет для вас какое-то значение?

– Абсолютно нет. Я не ищу покровительства, связей и прочего, этого у меня и так в достатке. Скорее, как и вы, скрываюсь от охотников за приданым. Затронула я эту тему лишь потому, что она лежит ярким пятном на вашей ауре… Антония де Вельвиче, Читающая души, – представилась наконец Антония и, уверенно подойдя к столу, села в кресло для посетителей.

– Ирвин Марконе, руководитель этого отделения дурдома, которое по ошибке зовется департаментом расследований, – устало вздохнул мужчина и обвел рукой кабинет, как будто показывая, начальником чего он является.

– Насколько я знаю, вы имеете право на фамильную приставку «ван»? – осторожно поинтересовалась Антония.

Известно, что любопытство сгубило не одну кошку, а уж женщину и подавно!

– Я не вижу в ней необходимости, только во время официальных церемоний. А вы что, не желаете ходить под началом человека из низших кругов?

Мужчина прищурился – его расслабленность оказалась наигранной. Он выглядел как кот, который развалился на крыльце, но в любой момент может подскочить и вцепиться в тебя когтями.

– Фамилия не делает человека, это человек делает фамилию. Я вижу вашу ауру и могу сказать, что буду еще гордиться тем, что работаю с вами.

– Хм… Льстишь? – внезапно перейдя на «ты», усмехнулся Ирвин.

– Увы, это не входит в список моих профессиональных навыков.

Теперь мужчина улыбнулся уже открыто, подался вперед и тут же перешел к рабочим вопросам.

– У нас отдел небольшой, узких специалистов не хватает, поэтому все так или иначе отвечают за все и по чуть-чуть. Стандартный график – два дежурства в неделю, выезды на задержания по мере необходимости, осмотр мест преступлений, опросы свидетелей. Также по очереди принимаем заявления и отвечаем на текущие жалобы. С Шаттоном ты уже знакома, остальным сейчас представлю. Вопросы?

Антония сидела прищурившись, как совсем недавно сам Ирвин, и прикидывала, как бы ему сказать так, чтобы не обидеть.

Ирвин подавил желание поежиться под ее взглядом, чувствуя, что уж лучше бы и дальше она пряталась за вуалеткой, как при появлении в кабинете. Он тогда по ошибке принял ее за белоручку-выпускницу, с которой придется нянчиться, а толку выйдет ноль. Но поведение и речь Антонии – да и ее манеры в целом – убедили Ирвина, что эта штучка не так проста и за детским личиком прячется маленький взвод чертей. Он любил это в сотрудниках, с такими ему легко работалось. Но вот взгляд, казалось, просто выворачивал душу наизнанку. Возможно, так оно и было.

– Я так понимаю, вам есть что добавить?

В Ирвине чувствовался опыт управления людьми в самых разных, порой невероятных и невозможных, ситуациях. Антония кивнула.

– Если я правильно понимаю, Читающих у вас в отделе до этого момента не было?

– Верно. Всех специалистов этого направления еще в стенах альма-матер разбирают столичные службы, до городков вроде нашего если кто-то и доезжает, то не иначе как по недогляду спецслужб или большому чуду… Да что я вам рассказываю, сами знаете.

Антония знала. Знала и то, что даже самых слабых Читающих буквально рвут на части и закидывают предложениями со всех сторон. Ей самой избежать роли собачки на поводке у тайной канцелярии помогли только связи отца и справка от знакомого доктора о слабом душевном здоровье. Ей все равно настойчиво предлагали поработать хоть чуть-чуть на благо родины, пока разум не покинет ее окончательно, как это обычно случалось с Читающими. И из всех зол девушка выбрала, по ее мнению, наименьшее – тихий провинциальный городок в сутках езды от моря, подальше от столичных дрязг и запятнанных корыстью душ. Да, здесь этого тоже хватало, но все же было не в пример спокойнее. И при этом она действительно собиралась работать на благо родины и короны.

– Странно. Мне говорили, что у вас в отделе есть Читающий, я даже надеялась встретиться с ним и обменяться опытом.

– Был. Лет пятнадцать назад, еще до моего назначения. В сорок лет он ушел со службы и перебрался на самую окраину, в отдаленное и уединенное место, поближе к природе, так сказать.

Антония кивнула. Она понимала своего предшественника. Люди – вот что сводит с ума. Их грязь, которая, кажется, липнет к тебе самой, их помыслы, которые всем кажутся естественными, но ты видишь их скрытую суть и тебе хочется завыть. Или сбежать «поближе к природе».

– Понятно, – вздохнула девушка и посмотрела на начальника как-то даже слегка виновато.