Kitabı oxu: «Хищник, который меня купил»

Пролог

Ночь. Свет двух лун серебрился на дикой листве. Двумя красивыми дорожками подсвечивал озёрную гладь.

Я стояла в шаге от воды. Совершенно обнажённая. И каждой клеточкой чувствовала, как взгляд шиарийского командора обжигает мою спину.

Опасно. Ведь кроме нас здесь никого не было.

Лишь я – рабыня. И он – мой хозяин.

Чувствуя, как возбуждение разрядами скользит по коже, я сделала вид, будто не замечаю жаркий взгляд. На полувздохе шагнула к озеру.

Коснулась голыми ступнями влажного песка. Пропустила искрящуюся колкую прохладу между пальцев ног. Как мне этого не хватало!

Вдохнула свежий, прохладный воздух полудикой опасной чужой планеты. Блаженно потянулась, подставляя тело лёгкому прибрежному ветерку.

И вновь мои мысли вернулись к шиарийцу – представителю хвостатой гуманоидной альфа-расы. Сильному псионику. По документам – моему хозяину. Я упорно не смотрела в его сторону, но образ мужчины: волосы цвета тёмной крови, развевающиеся на ветру, чёрная космийка, подчёркивающая мощь и размах плеч, раздвоенный на конце смертоносный алый хвост – всё это словно впечаталось в мой мозг.

Я видела этот образ, куда бы не пыталась деть глаза.

Взывала к силе воли: хватит, Селена, не смей даже думать об этом!

Не надо его провоцировать. Не стоит, так медленно заходить в воду, качая бёдрами, будто призывая самца. Иначе то, чего ты так боишься – случится!

“Но соблазнить его – это мой шанс на побег. Единственный шанс”, – шептал другой голос в моей голове.

Соблазнять мужчину было безумно страшно. Волнительно. Нервозно! Опасно… Всё равно что ходить по краю бездны.

Хотя шиариец смотрел издалека, я себя не обманывала: этот хищник может за один удар сердца оказаться рядом. Сжать в горячих руках моё тело, заставить меня встать на колени или лечь животом прямо на искрящейся прибрежный песок. Его мощный раздвоенные хвост обовьёт мои запястья. И тогда я буду лежать совершенно беспомощная, раскрытая перед шиарийцем. Как и положено рабыне. И не останется для меня во всей вселенной ничего, кроме его порочных желаний.

Только ли его?

…а чего хочу я?

Я шла по мелководью, стремительно уходя в хрустальную глубину воды, и размышляла. О том, что шиариец хотел бы сделать со мной. Я читала это много раз в его золотистых глазах. Он вёл себя холодно, почти жестоко – а глаза говорили мне совсем другое. И я продолжала гореть. И думать. Представлять.

… перед шиарийцем не устояла бы ни одна человеческая самка. Наверняка сейчас, когда он смотрел на меня, его тело напряглось, а гибкий хвост маршала нетерпеливо щёлкнул раздвоенным кончиком.

После долгих месяцев карцера на спутнике-тюрьме в империи Гуань, вода прозрачного озера была чистым чувственным наслаждением. Всё равно что тёплое молоко.

Я нырнула в озеро с головой. А вынырнув, не сдержалась и оглянулась на берег. Он должен там стоять. Должен смотреть на меня…

Но где он?!

Где?

Почему не…

Рядом плеснулась вода.

– Потеряла меня, Селена? – чувственный шёпот раздался у меня над самым ухом.

Одновременно мою талию под водой ласково, но крепко обвил хвост шиарийца. Я оказалась прижата спиной к его груди и животу. Кажется, он тоже был обнажён. По крайней мере, сверху. Сильные руки маршала бережно обняли меня, мягко развернули к шиарийцу лицом. И я напряглась, как перед прыжком в пропасть. Сердце застучало безумно и сильно.

Его золотые глаза горели в сумраке, как у дикого зверя. Я прочитала в них желание – неукротимое желание зверя. Моё тело задрожало в сильных объятиях. Я положила руки на широкую рельефную грудь, не находя в себе смелости ни оттолкнуть, ни притянуть ближе.

– Признайся, ты устроила это представление для меня? – жаркое дыхание шиарийца обожгло мне кожу, горячие губы мужчины припали к моей шее. – Ты меня с ума сведёшь… Так вкусно пахнешь.

Кто мог знать, что представители этой расы прирождённых холодных убийц, с их ненавистью к людям, способны на такую нежность и страсть.

Или это тоже обман?

Или он играется со мной, так же как я с ним? Хочет приручить, чтобы использовать… как это делали другие?

Невесомые поцелуи спускались ниже.

На грудь. На живот, воспламеняя моё тело.

Шиариец уходил под прозрачные воды озера, будто вовсе не нуждался в дыхании.

А лишь только во мне.

Это было так похоже на правду…

Я вздрагивала и дрожала в его руках. Мне было страшно. Я не могла расслабиться из-за тысячи противоречивых мыслей. Но тело предавало – выгибаясь, изнывая, подаваясь навстречу его губам и рукам.

Шиариец целовал мою грудь, нежно прикусывая сосок. То выныривал и завладевал моим ртом во властном, но нежном поцелуе. И снова возвращался к шее, груди, животу. Сильные руки шиарийца оказывались то на моей спине, нежно поглаживая, то на бёдрах, страстно сжимая. Хвост, что придерживал меня за талию, медленно с неё соскользнул. Его хищный раздвоенные кончик нежно чиркнул по внутренней поверхности бедра, оставляя чувственный след. Затем прикоснулся выше. Мягко прошёлся по промежности.

Я дёрнулась. Ахнула. Вцепилась пальцами, царапая влажные сильные плечи.

Перед глазами пошли золотистые пятна. А когда картинка прояснилась, я поняла, что лежу на спине на прибрежном песке. Что всё ещё в капкане надёжных объятий шиарийца. И смотрю представителю опаснейшей расы прямо в омуты золотистых глаз.

Тёмно-красные волосы шиарийца потемнели ещё сильнее от воды, глаза хищно горели золотом. Влага стекала с него на меня частыми каплями. Но я не мёрзла. Слишком горячим было его тело.

– Селена, – хрипло позвал он. – Со мной ты в безопасности. Доверься мне.

Довериться?

Если бы это было так легко!

Как рабыне довериться хозяину? Как поверить, что он отпустит? Что, если упущу шанс на побег?!

Я закусила губу. Низ живота изнывал от желания. Но в разуме метался страх.

Руки шиарийца поддерживают меня под ягодицы. Моя грудь плотно прижата к его груди. А кончик хвоста маршала так сладко давит там внизу. А в бедро упирается горячая головка напряжённого члена.

Мои щёки давно затопил жаркий густой стыд. Я была неопытна, но едва держалась, чтобы не двинуть бёдрами навстречу.

“Мужчинам нельзя верить! А шиарийцам – тем более!” – колко болезненно стучало в мыслях.

Но мне так хотелось…

Так хотелось… верить Чезару.

Глава 1

за несколько дней до этого

Спёртый воздух. Темнота и холод. Четыре железных стены. До правой и левой можно дотянуться руками, не вставая с койко-места. Единственный источник света – слабый диод на стальном обруче, который плотно перехватывает моё горло, до боли врезаясь в кожу.

Обруч гасит мои пси-способности и считывает показатели здоровья.

Его диод светит зелёным… Это значит – состояние заключённой по имени Селена Вайт (22 года, землянка, гражданка Союза) – стабильно. Стабильно… хотя от холода я почти не чувствую ни рук, ни ног. В желудке – сосущая пустота. Лёгкие застужены. Но всё же… всё же я ещё жива! Но меня – живую, заранее заперли в гулком железном склепе. И оставили… нет, не умирать. Оставили мучиться.

Моим единственным развлечением было – ждать, когда этот проклятый диод на ошейнике станет жёлтым. И тогда бронированная дверь со скрипом откроется, впуская внутрь полоску тусклого света, и мне сунут под нос бутылку с безвкусной питательной жижей – ровно столько, чтобы я продолжала дышать. Не захочу есть – снова вольют насильно. Попытаюсь драться или разбить голову о стену – отправят в исправительный корпус, а там…

Там…

Воспоминания накатили волной. Я вздрогнула от страха и сжалась на тонком матрасе из нано-пены. Закрутила головой, чтобы избавиться от страшных образов. Нет, уж лучше так – в темноте. Чем там – под безумно ярким светом нано-ламп, пристёгнутой к хромированному стулу.

Зубы у меня стучали. Я обняла сама себя, пытаясь согреться. Но руки у меня стали слишком тонкими, в них не осталось ни силы, ни тепла.

Чтобы уберечь разум, вспоминаю прошлое… зелёные просторы с Земли-два. Ласковые руки матери, добрые глаза отца, смех подруг. Учёбу в школе и радость, когда тесты показали, что у меня высочайший потенциал пси-лекаря. Это означало – мне открыты любые двери!

Любая планета, любая галактика – везде меня ждали с распростёртыми объятиями. Я смогу заниматься тем, о чём мечтала – помогать людям и другим гуманоидным расам, спасая их тело и разум от негативных последствий использования псионических способностей.

Отучившись четыре года в университете, я сдала сложный экзамен и получила редкий шанс пройти практику по особому контракту в экзотической закрытой космической империи Гуань. Эта империя славилась особыми техниками пси-лечения, и я жаждала их изучить!

Со мной поехал мой будущий жених (сокурсник) – так что волнение если и было, то лишь счастливое.

Но радовалась я зря…

Во мне проснулась странная сила… И вскоре я стала преступницей…

Я едва не убила человека. Большую шишку. А потом – от страха – сбежала и спряталась у жениха. Он обещал вывести меня на территорию Союза – в мои родные края – туда, где я смогла бы получить защиту. Он говорил, что любит. Обещал, что всё будет хорошо. А затем… продал. За большую сумму отдал меня в лапы гуаньцев.

Закон империи Гуань жесток к таким, как я – чужестранцам, навредившим “свободным гражданам”. И неважно – специально или случайно. На суде мне не дали слово – вынесли вердикт и швырнули в тюрьму, не позволив даже связаться с родными.

Я умоляла начальника тюрьмы хотя бы передать весточку моим родителям. И он пообещал, что сделает… если буду сотрудничать. Если позволю изучать свой уникальный пси – буду сдавать кровь и использовать способности на пределе, пока кровь не хлынет носом.

Я писала письма – он передавал их… (Дура!!! Как я могла в это верить?!?!)

Месяц-два-три… работала до обмороков. До боли, которая скручивала тело. Я делала всё!

А потом этот боров захотел большего. Потянул свои грязные руки! Завалил на казённый диван в своём кабинете, пропахшем кислым нео-алкоголем.

Я не сдержала свою уникальную силу. Не захотела сдерживать. Волна обратного лечения едва не выбила из жирной туши начальника дух.

Жаль, что не выбила! Жаль! Надо было бить сильнее!

Сжавшись на матрасе, я нервно засмеялась. Мой хриплый смех отразился от стен железного склепа. Раньше мой смех сравнивали со звоном колокольчика, а сейчас он похож на воронье карканье. Мои золотистые волосы теперь хуже старой тряпки. Когда я последний раз видела своё отражение в хромированной стене – то подумала, будто мне привиделся призрак.

Сколько я уже в карцере? Полгода? Год?

Время стало зыбким. То тянется как резина, то пролетает за один миг.

Гуань – империя порядка. А порядок достигнут жёсткими законами. За воровство отрубают руку, за клевету – язык, а преступник, посягнувший на чужую жизнь, приравнивается к животному, которого можно как купить, так и продать. Но если животное бешеное… как я – его просто запирают в тёмной клетке.

Первое время заключения в карцер я плакала каждый день. Требовала адвоката. Кричала, чтобы мне предоставили защиту Союза! Мои вопли игнорировали, словно это лай собаки. Пока я на территории Гуань, всем плевать на законы Союза. Здесь они не работают.

Потом ещё три месяца я старалась поддерживать форму – отжималась, бегала на месте. Но мне стали урезать паёк, а в тот, что приносили – добавляли что-то угнетающее психику. Меня силой водили на жуткие одобренные местным министерством исследования. Вдобавок в помещении упала температура. Начальник (тот самый, который пытался меня завалить на диван) заходил раз в неделю – и каждый раз меня прижимали к полу стальными прутами, будто зверя.

“Ну что, готова молить о прощении?” – мерзко спрашивал он, щуря и без того узкие глаза.

“Попробуй снять обруч и проверишь!” – цедила я. Но с каждой неделей сил во мне оставалось всё меньше и меньше. И вот месяц назад я вовсе не смогла выдавить даже одного слова. Получился лишь хрип.

Иногда это мерзкий человек приходил, ставил стул в дверях и смотрел на меня часами. Я видела в сальном взгляде начальника пошлые мысли. Но обруч на моей шее ограничивал не только меня, но и его. Хотя болезненные исследования были разрешены, но датчики на ошейнике сразу зафиксировали бы “насилие” вне разрешённых процедур… Поэтому, чтобы скрыть преступление, обруч следовало временно снять.

А на это тюремщик пойти не мог. Боялся.

Всё же по местному закону теперь я была собственностью империи Гуань.

Впрочем, я чувствовала… ещё месяц и не останется сил сопротивляться. Даже плакать я больше не могу. Эмоции стали куцыми, но болезненно-яркими, как электрический ток, что льётся из оголённого провода. В них – страх, ненависть и упрямое желание жить… чтобы снова увидеть родителей. Чтобы снова пройтись по зелёной траве Земли-два.

Но сегодня впервые зародилось сомнение… а смогу ли я когда-нибудь вернуться? Будет ли у меня шанс спастись?

Эти мысли – безрадостные, полые – крутились в моей голове. Как вдруг по ушам резанул лязг открывающейся двери. Тяжёлая створка отодвинулась в сторону, и на меня упала линия света.

“Странно, – отстранённо подумала я. – Ведь диод ещё зелёный”.

– Поднимайся, дрянь! – рявкнул сверху начальник (я сразу узнала его визгливый голос). Он с силой дёрнул за цепь, что крепилась к обручу на моей шее, буквально заставляя встать на колени.

Тяжело хватая воздух и щуря глаза, я упёрлась руками в железный пол и уставилась на свои худые пальцы. А потом подняла взгляд чуть выше – на носки незнакомых чёрных армейских ботинок, что остановились передо мной. Носы блестели так, что я видела в них своё искажённое отражение – жёлтые свалявшиеся волосы, осунувшееся бледное лицо. Тяжёлая подошва ботинок была слишком крупной – здесь такие не носили. За год я это хорошо изучила.

– Это она? – раздался сверху незнакомый голос с рычащими нотками.

– Она-она, виан командор. Бешеная девка, – донёсся левее услужливо-испуганный голос начальника тюрьмы.

Я никогда прежде не слышала, чтобы этот боров перед кем-то так лебезил. Похоже, пожаловала важная шишка.

– Вы её не кормили, что ли?

– Да как накормишь, если она норовит пальцы откусить? Питание вливали силой. Один держит, другой кормит. Говорил же вам, виан, не стоит эта человеческая особь тех денег, что запрашивает за неё Гуаньский фонд. Не раба заполучите, а сплошную головную боль. Намучаетесь с ней. Ещё и за утилизацию потом платить.

– Не сильно ли ты печёшься о моём кошельке?

– Так я же по-дружески! – елейно запричитал начальник. – Вы ищете пси-лекаря, господин Чезар? Я подберу вам другого.

– Другие слабые. Они не подойдут.

– Ну вы же их не видели. Пусть будет слабый, зато воспитанный и послушный раб. У этой самки, может, пси уровень и высокий, да только она давно уж чокнулась. И для постельных утех не подходит. На всех бросается, рычит как зверь.

Начальник продолжал расписывать какие-то дикие небылицы, о том, как я на него бросалась без причины. А у меня тяжело бухало сердце.

Я вдруг поняла: если этот незнакомец по имени Чезар сейчас уйдёт – это будет конец. Я сгнию в этой камере! А потом моё полуживое тело использует мерзкий начальник для тех самых “постельных утех”. Нет-нет! Я не хочу этого! Мне надо сделать всё, чтобы незнакомец меня купил! Забрал отсюда! Возможно – с ним будет ещё хуже, но хоть какой-то шанс. Я выберу момент и сбегу в Союз! Мне лишь надо пересечь границу, и я стану свободной!

Главное, чтобы этот в армейских ботинках сейчас не ушёл!

Меня пробил жар, потом холод.

Я попыталась поднять голову, чтобы взглянуть на чужака, но шея была такая слабая, что даже не двинулась.

“Я в своём уме. Я ещё здесь!” – хотела крикнуть я. Напрягла связки – но вышло лишь мычание.

– Видите, мычит! Не в своём уме, – обрадовался начальник.

– Ладно, убедил, – раздражённо произнёс незнакомец. Ботинки двинулись от меня.

“НЕТ!” – мысленно закричала я, кинувшись следом. Откуда только силы взялись. Но я вытянула руку и ухватила мужчину на плотную ткань штанов, заставив его остановиться.

– Ах ты дрянь! – крикнул начальник. Но ничего не сделал, как если бы его остановили жестом.

– Я… я… я… – у меня получалось на выдохе только это. От страха, что мужчина уйдёт, у меня полились слёзы, которых, я думала, давно уже внутри нет. Солёные капли щипали щёки и падали на железный пол. Закусив губу, я напрягла мышцы шеи и всё же сумела поднять лицо и взглянуть на незнакомца.

И замерла, поражённая.

Мужчина был высокий и мощный… Сплошные каменные мышцы – это угадывалось даже через плотную чёрную космийку. Волосы цвета крови спускались к плечам. Глаза мужчины горели золотом. А на уровне моего лица хищно раскачивался раздвоенный кончик хвоста.

Бездна великая!

У мужчины был хвост!

Меня затрясло от животного страха, который проник в тело на уровне инстинкта. Это было невозможно контролировать. Так кролик трясётся, почуяв голодного тигра.

На меня сверху вниз смотрел шиариец – представитель самой опасной альфа-расы космоса, которая славилась своей жестокостью и особенным нетерпением к людям.

В по-мужски красивом лице мужчины не было ни капли сочувствия. Один лишь ледяной холод. Так смотрят на букашку, которую собираются раздавить. Я сжалась от мысли, что он сейчас меня ударит за то, что посмела прикоснуться к его ноге.

Но тут хвост, покрытый жёсткими красноватыми шипами, щёлкнул у самого моего носа. Золотые глаза мужчины разгорелись ярче.

– Я покупаю эту, – произнёс шиариец, не сводя с меня пристального взгляда.

Глава 2

Чезар

Дрожа, девочка сидела на коленях в проходе между своей холодной тёмной камерой и светлым коридором. Лицо у неё было осунувшееся, и поэтому глаза казались особенно большими. В их синеве плескались страх и надежда.

Я проводил транзакцию через коммуникатор, не обращая внимания на недовольное цыканье начальника гуаньской тюрьмы и его бормотание в стиле: “Это плохая особь. Зря вы… Я-ж дурного виану не посоветую”.

Начальнику явно не хотелось отпускать заключённую. Он и в космо-банк на коммуникаторе заходил так медленно, будто надеялся, что я передумаю. Может, эта девочка ему чем-то насолила? Возможно, отказалась его ублажать? А такие, как этот жирный слизняк, подобного не прощают.

Я уже успел подметить синяки на тонких запястьях девочки, ограничитель пси был застёгнут слишком туго – из-за чего на её шее виднелись фиолетовые пятна гематом. Из камеры тянуло холодом. Так не должно было быть.

Обычно, чужие беды меня не трогают.

Но не в этот раз. Я и без того был на взводе.

Виски ломило из-за перегруза псионичской активностью, раздражение дёргало нервы. В общем-то поэтому я и искал пси-лекаря. Поэтому и оказался в этой злачной дыре. И единственная кто мне здесь подходил – в настолько ужасном состоянии, что в капсулу смерти краше кладут.

Честно сказать, я не был уверен, что девочка в своём уме… Но зато точно знал, что причина её плачевного состояния – этот мерзавец с круглой ряхой и заплывшими глазками. Его зажравшаяся физиономия так и напрашивалась на расправу. Он бесил меня. Взывал к древнему хищному инстинкту – прихлопнуть падаль, которая вредит экосистеме.

Только дай мне повод, мерзавец.

И Гуанец меня не разочаровал.

В нём взыграла старая привычка? Несомненно. Ведь когда комм пиликнул, уведомляя о запуске транзакции. Девочка встрепенулась, как испуганный оленёнок.

– Сиди смирно! – рявкнул начальник тюрьмы и замахнулся на неё. Думал успеть до того, как транзакция завершится.

Но когда его безобра́зная рука потянулась в её сторону – девчонка по законам империи Гуань уже официально числилась моей собственностью.

И я был в своём праве.

Мой хвост метнулся даже быстрее кулака. Обвил серпантином руку Гуаньского ублюдка и сжал. Меньше одного удара сердца – и раздался уютный хруст. Лопнувшая кожа. Сложный перелом плеча и предплечья. Отрыв связок. Размятие тканей… Красота. Когда убого подвывающую тушу Гуаньца довезут до лазарета, резюме лекарей будет простое: только ампутация. С последующим возможным выращиванием конечности по квоте…

Нет, после бесчинств, которые он творил на этой должности, выращивание руки по квоте меня не устроит… Избавить это место от его присутствия – это всеобщее благо. Хвост выпустил шипы и впрыснул микродозу особого подвида шиарийского фактора в изуродованную, рефлекторно подёргивающуюся в моём захвате руку Гуаньца в пропитавшемся лиловой кровью форменном кителе. Теперь ему гарантирован иммунный конфликт при попытке вырастить новую конечность. Руки у него не будет. И даже протез на это место не встанет.

И это ещё мало, однако большего сделать нельзя.

А для этой меры – я был в своём праве. Ведь девчонка уже моя.

По закону Гуаньской империи (где я сейчас и нахожусь) – за посягательство на чужое – лишаешься руки. Так что можно сказать я просто исполнил волю безумного месного закона. Ко мне не будет вопросов.

К тому же всем известны шиарийские рефлексы. А Гуанец махнул своей нелепой лапой перед шиарийцем. Да ещё в попытке прикоснуться к его собственности.

– Осторожнее, виан начальник, вы едва не погибли по собственной неосторожности, – произнёс я флегматичным голосом.

Мой хвост мгновенно отпустил утратившую форму конечность мерзавца. Махнув раздроенным кончиком, брезгливо стряхнул лиловую кровь начальника тюрьмы.

Я тем временем подхватил на руки тощую девчонку с нечёсаными длинными волосами, кажется приятного золотистого цвета. Но сейчас этого было не разобрать. Даже через тюремную серую робу ощутил пальцами каждую неестественно выпирающую кость на исхудавшем девичьем теле. Бездна, надо бы побыстрее поместить её на часик в капсулу регенерации в медотсеке моего шаттла. И нести девчонку осторожнее, чтобы и ей ничего случайно не сломать.

Она сжалась в комочек на моих руках. В её глазах плескался ужас… и что-то ещё, что я не мог разобрать. Надеюсь, её можно будет подлечить до трудоспособного варианта. Иначе меня самого ждёт пытка похлеще мук, что я обеспечил начальнику тюрьмы.

Бледный Гуаньский начальник подвывал от боли, держась за раненую руку. Он был пепельно-серого цвета. Но звать на помощь не смел.

– Есть претензии к моим действиям, виан тюремщик? – я вопросительно приподнял одну бровь.

– Н-никак нет, вии-виан… Прошу простить мою оп-плошность… – заикаясь, выдавил он.

– Пошёл вон, – разрешил я.

Этот подлец побежал бы. Но мог только медленно идти, опираясь здоровой стороной о стену. Нащупать на панели кнопку вызова персонала и…

Дальше я не следил. Отстегнув цепь от ошейника девочки, уходил из этого мерзкого места вместе со своей добычей: Селена Вайт. Двадцать два года. Гражданка Союза. Студентка. Осуждена за намеренное причинение тяжкого вреда здоровью господина (плевать-как-там-его-звали) методом дегенерации гамма-пси. Зафиксированно пси-воздействие запредельной интенсивности. Оценить не представляется возможным. Воздействие вне категорий.

Великолепно.

Я уносил с собой на шиарийский шаттл настоящее сокровище. Единственную надежду для себя и своей команды. Была лишь одна проблема – получится ли договориться с измученной, возможно, доведённой до безумия… но, кажется, до сих пор не сломленной юной человеческой самочкой?

Мне была нужна её сила.

И чтобы её получить, я готов был прибегнуть к любым методам.

***

Селена

Шиариец с красными как кровь волосами уносил меня из Гуанького ада. Но куда? Что, если там, куда он меня нёс, будет ещё хуже?..

Хотя… "хуже" это как?

Эта мысль на удивление понизила мою тревогу.

Бояться в полной мере просто не было сил.

В ушах до сих пор стояло эхо хруста костей начальника тюрьмы. А перед глазами – картина: красный раздвоенный на конце хвост шиарийца змеёй обвивается вокруг форменного рукава Гуаньского тюремщика. И просто – щёлк – и… всё!

С этого мгновения – я снова и снова проживала смесь ликования (мой мучитель наказан!) и ужаса (что если шиариец вот так обовьёт хвостом моё тело, и будет ещё один "щёлк – и всё!"). Я больше не собственность империи Гуань. Теперь я его собственность, и чтобы он ни решил со мной делать, никто не поможет мне. Я во власти этого… Чезара. Я – его бесправная собственность. И его слово отныне – закон.

Пока не поняла, как я к этому отношусь, не было сил. Эмоциональный всплеск, который я прожила сегодня – окончательно меня измотал. Иначе как объяснить, что моё тело обмякло в руках смертельно опасного хищника, что уносил меня в неизвестность? Голова безвольно опустилась на его мощное плечо.

Так странно было ощущать тепло его тела через ткань плотной чёрной космийки после постоянного холода карцера, к которому я уже начала относиться как к должному.

А сейчас у меня где-то за грудиной словно зародилось тепло. Оно меня согрело. Может, это была надежда? Я не позволила себе думать об этом слишком долго. Ведь если мой новый хозяин окажется хуже предыдущего – то лишаться этих фантазий будет очень больно. С такой высоты падать страшно.

Во всех смыслах…

“Я теперь рабыня этого мужчины”, – снова пронеслось в мыслях. После стольких дней черноты карцера мне порой стало казаться, будто моя жизнь в свободном Союзе, на зелёной планете Земля-два была лишь фантазией.

Шиариец уже нёс меня по стыковочному крытому мостику. Прозрачный пол, прозрачный потолок. Это коридор – рукав, соединявший вход в Гуаньскую тюрьму с зависшим в воздухе лаконичным чёрным кораблём обтекаемых форм.

Из одной тюрьмы меня несли в другую. Но эти мгновенья перехода по прозрачному со всех сторон коридору-рукаву… Когда шиариец нёс меня над бездной. Они были прекрасны. Впервые за очень долгое время я увидела белый свет местной звезды. Значит, сейчас на спутнике-тюрьме день.

И я почувствовала, что тело мелко задрожало, а по щекам снова потекли горячие слёзы. И я несмело взглянула на суровое лицо шиарийца по имени Чезар. Мамочки. Золотые глаза смотрели прямо мне в лицо. Да ещё так близко…

Лицо и без того пугающего меня хищника стало жёстче. Наверно, он как-то по-своему истолковал мои слёзы. Решил, что от страха перед ним? Что ж, это не далеко от истины.

Я поймала последние лучи белого света, и нас с моим новым хозяином поглотила утроба шиарийского шаттла.

Я была готова ко всему.

Но того, что увидела, не ожидала.

Светлые стены. Уютный свет наноламп, лентами ползущих под самым потолком и у самого пола.

Идеальная чистота и запах свежести.

Куда он меня теперь? Что сделает?..

Если бы мою силу не блокировал ошейник, я бы уже раскинула пси поле, чтобы лучше ощутить место. Что меня настораживало – так это, что нас никто не встречал. Вообще никто! А ведь такие корабли обычно не отправляются в путь без команды. Впрочем, я в этом плохо разбиралась…

Шиариец занёс меня в просторную квадратную комнату – судя по специфическому запаху антисептиков и стерильности – медотсек. Одна из стен была занята экраном и панелью для ввода данных. На другой стороне стояли дорогие медицинские аппараты разного назначения. Часть из них я узнавала (мы работали с ними в Академии), а часть видела впервые.

За спиной мужчины бесшумно сомкнулись лепестки дверей. Он посадил меня на смотровой стол – хромированный и длинный. Я снова задрожала, притянув к себе колени и обняв их руками. Сжалась в комочек. Хотела бы я стать невидимкой… Ведь мне доводилось бывать на смотровых столах. Обычно меня привязывали. Обычно дальше ждала пытка…

– Опасности нет, Селена.

Я дёрнулась. Я слышала этот обволакивающе-рычащий голос, когда мужчина говорил с начальником тюрьмы. Но ко мне шиариец обратился впервые.

Опасности нет?

Начальник тюрьмы тоже так говорил! А потом вводил длинные иглы мне под кожу.

Из-за страха и нервозности на язык просилась какая-нибудь колкость, из тех, что я выплёвывала сотрудникам тюремного лазарета перед многочасовой пыткой. Мне хотелось крикнуть что-то злое, чтобы шиариец показал своё истинное лицо. Чтобы перестал притворяться добреньким.

Но мужчина не стал ждать моих комментариев, да и я не была уверена, что у меня есть силы на слова.

На мои плечи, укрытые обрывками светлой тюремно робы, легло что-то мягкое и тёплое. Это был ворсистый плед из имитации шерсти. Я опешила. Все несказанные гадости застряли у меня в горле.

– Я подготовлю капсулу регенерации, – произнёс красноволосый мужчина, отходя к панели и открывая программу на незнакомом языке. – Тебе нужны силы, Селена. Не уверен, что ты меня вполне понимаешь сейчас… Но нам нужно сотрудничать. Сейчас по закону ты моя вещь. Но позже ты перестанешь ею быть, как только выполнишь то, что мне нужно…

О, виан шиариец, я слышала нечто подобное тысячу раз! Меня обещали отпустить… если буду послушно делать, что говорят. Без сопротивления сдам ещё пару литров крови. Ещё часик потерплю боль от элекро-разрядов. Ещё немного – до кровотечения из носа – позволю вторгаться в своё уникальное пси-поле. А потом… если позволю трогать себя там, где и жениху не позволяла.

Хорошо хоть в тот момент я поняла – всё обман. Сладкая ложь. Никто никогда не отпустит раба. Поэтому ложь Чезара вызвала во мне лишь обиду и гнев. Если бы у меня было чуть больше сил – то облила бы шиарийца сарказмом до самого кончика этого жутко щёлкающего хвоста…

И тут хвост щёлкнул!

Я дёрнулась! Как будто хвост прочитал мои мысли! Что за?..

– Через час мы поговорим. Больше времени я тебе дать не могу. Постарайся расслабиться и восстановиться максимально.

Шиариец говорил прохладным нейтральным голосом, деловито набирая команды через мягко светящуюся панель управления в стене. И наконец он закончил. Стена тут же раздвинулась, выпуская под свет наноламп прозрачную капсулу. Вроде крытого стеклянного ящика, в который мне надлежало лечь.

Меня уже клали в подобные ящики. Похожие на гробы. Чтобы я не откинулась после безумных экспериментов. Начальник тюрьмы приказывал для своей забавы, прежде чем меня выпустить оттуда, убавить до минимума кислород… Ему нравилось смотреть, как я задыхаюсь. Ждал, что я буду его умолять.

А теперь этот шиариец.

– Н-нет, – я сама удивилась, что удалось вытолкнуть из себя какие-то слова, – н-не надо, г-господин…

Хотя в своих мыслях, я разговаривала гордо и смело. В реальности мой голос был похож за задушенный сип.

Шиариец помрачнел.

Он тут же оказался рядом. Коснулся подбородка хвостом, чтобы я подняла голову. Пристально заглянул в мои глаза. И я прочитала гнев в золотистых глазах. Он, должно быть, злился на меня. Злился, за то, что я посмела открыть рот. Посмела отказать!

Я снова задрожала. И Чезар убрал хвост, недовольно дёрнул уголком по-мужски красивых губ.

– Я не стану закрывать капсулу, – вдруг неожиданно мягко сказал шиариец, – она может работать и с открытым контуром. Я буду следить, чтобы всё шло хорошо. Бояться нечего. Больно не будет. Селена… Селена, ты меня слышишь?

Сжавшись, я только отрицательно мотала головой: не надо. НЕ НАДО! И откуда только силы взяла? Начальник тюрьмы за эти долгие месяцы не выбил из меня ни одного слова мольбы, но этого шиарийца я почему-то готова была умолять. Лишь бы он не делал со мной ничего подобного.