Kitabı oxu: «Грешник. Не играй со мной, девочка»
ГЛАВА 1
«…Без вздоха, не таясь,
она разлилась золотом на солнце,
не нарушив гармонии…»
Я ничего не видела. Только чувствовала. Запах. Мерзкий, склизкий, с нотками дорогого мужского одеколона. Он пробрался мне в нос, и я сглотнула эту зловонную горечь.
А потом я услышала голоса. Их было много. Они гудели в ушах, предвещали большие проблемы. Но я уже в полной…опять горькую слюну прогнала по горлу и постаралась не упасть в обморок.
– Леди энд джентльмены, сегодня у нас особенный вечер! Вашему вниманию представлены лучшие из лучших. Самые чистые, нетронутые создания во вселенной. – Режущий слух тембр повысился. – Вы готовы с ними познакомиться и немного раскошелиться?
Громкие «да», смешавшиеся в одно торнадо пронеслись, где–то у меня над головой. Я осталась жива, но лишь формально.
Когда с моих глаз сорвали черную повязку, мое сердце совершило опасный кульбит и ухнуло в живот, издав посмертный вдох.
Я стояла на небольшой сцене. Вокруг готическая обстановка. Свечи в старинных канделябрах, черные стены, глянцевый бездонный потолок. Все квадратные столики, будто бы парящие в воздухе, были заняты интеллигентными на вид мужчинами.
Их взгляды волнами прокатились по моей фигуре в безликом бежевом платье, как у мисс Кэри Бредшоу и переключились на девушек по соседству. Всего нас трое. Две выбеленные блондинки и я.
– Итак, наш первый лот, Конфетка.
Ведущий, назовем его так, щелкнул пальцами, и блондинка намбер уан вышла вперед. Она широко улыбалась в отличии от меня, заигрывала с сильной половиной человечества и ее быстро забрал какой–то немолодой мужчина в компании такой же немолодой женщины.
Следом пришел черед блондинки намбер ту. Ее «спустили с молотка» за считанные минуты. Некоторые даже посостязались за право обладать ею. Я толком никого не рассматривала, но отчетливо слышала скабрезные шуточки и пошлые намеки вперемешку с гнилыми усмешками.
– А теперь, прошу вас оценить лот номер три. Эта прекрасная юная особа у нас впервые. Но думаю, мы ее надолго запомним, – руководитель цирка уродцев подозвал меня к самому краю, – начнем с тысячи баксов. Ну же, кто желает провести ночь с моей соблазнительной воспитанницей?
Гонка конченых дикарей началась. Меня словесно раздирали на части, накидывали все больше и больше денег, пока некто не сказал, что готов заплатить десять штук.
Я не дышала. И не тряслась. Я заледенела и потеряла способность здраво мыслить. Толкни меня кто–нибудь, я бы упала и разбилась на мелкие кровавые осколки.
И, наверное, такой исход был идеальным.
Мне бы не пришлось наблюдать за импульсивными взмахами рук. За бокалами виски, которыми некоторые мужчины прикрывали хищные улыбки.
Я бы растворилась в небытие и лет через цать, перевоплотилась в милое маленькое существо, не знающее боли.
Слишком просто.
Со мной хотели играть. Возможно, мучить. Ведь в этом чертовом зале с дюжиной отпетых бандитов, нет другого выхода, как стать чьим–то развлечением на ночь.
– Даю пятьдесят тысяч.
Воцарилась зловещая тишина.
Я пробежала мутным взглядом поверх мужских голов и заметила кого–то за толстой опорной балкой. Там, куда не пробирался приглушенный оранжевый свет находился он. Монстр из ада.
Кожа спонтанно покрылась мурашками.
Колени дрогнули.
От копчика к макушке протянулась стальная нить.
Но я моргнула не нарочно, и моя хрупкая стойкость надломилась.
Из уголков глаз потекли горячие слезы.
Конец.
Я надеялась, что люди отца, и он сам вместе с братом, успеют меня спасти, однако…
– Многоуважаемый господин, покажитесь нам. – Попросил ведущий с присущей завлекающей интонацией.
Монстр двинулся к освещенному пространству и вскоре мои легкие сжались в невероятные комочки. О кислороде можно забыть навсегда.
Присутствующие мужчины объяснимо напряглись. Многие опустили головы, делая вид, будто им безразлично появление самого Грешника. В реальности же, они потели от страха и молились уйти живыми.
– Я беру ее. Упакуйте.
Произнес он четко и понятно.
– Сначала деньги. – Вроде уверенно, но в тоже время с сомнением попросил аукционист.
Грешник показал ему экран телефона, в котором отчетливо читался перевод на нужный счет.
– Замечательно. – Улыбнулся тот в ответ. – Она ваша.
– Я же сказал, упакуйте. И доставьте к моей машине.
Ведущий с пониманием кивнул Грешнику и позвал парня из–за кулис. Пришедший ублюдок схватил меня за руку и потянул к проему, занавешенному тяжелой бархатной шторой. Я вырвалась и бросилась к лестнице слева. Мужчины восторженно рассмеялись. Им нравилось яркое действо и мои беспомощные метания. Пресыщенные жизнью, они наслаждались неотрепетированным шоу, пили элитный алкоголь и курили марочные сигары с таким дьявольским удовольствием, что сам император подземного царства позавидовал бы.
– Лови ее, мальчишка! – выкрикнул незнакомец с сипящим голосом и раздались шумные аплодисменты.
Я юркнула в открытую дверь, за которой тут же скинула шпильки и побежала прямо по коридору. Светильники по обеим сторонам странновато заискрили. От их тихого стрекота и частого мигания меня замутило.
В метре от заветного выхода, меня здорово качнуло вправо, и я впечаталась плечом в стену. Чуть резче и точно бы головой ударилась до отключки. Спасло хорошее природное равновесие.
Борясь с нахлынувшим головокружением, я все–таки вышла за дверь и с облегчением вдохнула весенний воздух. Черное небо усеяно желтыми звездами. Вдали слышен машинный гул. Я не понимала, где очутилась. Но в чем я была уверена на сто процентов: я пребывала за пределами города.
Кругом расположились невысокие кирпичные постройки и однотипные книжные магазинчики. А чуть дальше, вроде как виднелся мост.
– Надышалась?
Я подпрыгнула от низкого урчащего голоса и обернулась. Босые ноги утонули в луже грязи.
– Пожалуйста…
Попятилась осторожно.
– Ненавижу, когда меня умоляют. Садись в машину.
Он глубоко затянулся сигаретным дымом и прищурился. Непроглядная тьма за его спиной, скрывала его наполовину. Но я знала, кто он и кем может для меня оказаться, если судьба повернется ко мне задом.
– Прошу вас…
Грешник затушил сигарету о язык и отщелкнул окурок в ближайшую лужу.
Реакции не последовало. И я подумала, у меня есть крошечный шанс на побег…
Вот только секундой позже, мое тело обмякло, перед глазами всё поплыло…
Последнее, что я запомнила, чьи–то сильные руки, укладывающие меня в багажник, как свиную тушу.
Хлоп! Крышка закрылась. Меня поглотила темнота. И не только внешняя. Я потеряла сознание и надежду на желанную свободу.
Очнулась я, когда машина подскочила на кочке, и меня больно подбросило вверх. Мышцы все еще дрожали, кровь пульсировала в висках и сгущалась в области солнечного сплетения.
Я осмотрела свой капкан и стала колотить кулачками по крыше, по дну, по стенкам и истошно кричать. Но никто не реагировал. И не думал глушить двигатель. Я тарабанила несколько минут, потом сделала короткую передышку и снова принялась лупить по всему, чему только можно.
– Эй! Выпустите меня! Выпустите!!! – я вопила до хрипов. Даже льющиеся слезы не снижали уровень децибелов.
Но лишь спустя энное количество времени, машина затормозила.
Я разрыдалась, будто сейчас я увижу папу или брата, и вернусь домой. Но вместо них, багажник открыл великан с каменным лицом.
Он легко сгреб меня в руки и широким шагом потащил по засыпанной гравием дороге к впечатляющему особняку. Я брыкалась, била его по груди, но ничего не помогало. Возле открытых настежь ворот сидели крупные ротвейлеры. Псы злобно оскалились, учуяв меня. Я зажмурилась, забыв о великане, и притихла.
– То–, то же. – Пробубнил он и преодолел лестницу в пару ступеней. Толкнул стеклянную дверь и поставил меня на ноги. Я рванула обратно, но великан перехватил меня и хорошенько встряхнул.
Тонкие бретельки платья слетели с плеч, и я увидела в его черном взгляде свою погибель.
– Держи себя, Сталлоне.
Донесся пронизывающий насквозь тембр.
Великан встал по стойке смирно и задрал подбородок. Я боялась повернуться и встретиться с НИМ. Ведь когда–то мы уже встречались, и я совершила самую большую ошибку в своей жизни…
– Свободен.
Сказал Грешник и великан исчез из поля зрения.
– Теперь ты.
Я шмыгнула и медленно развернулась. Грешник оглядел меня фирменным ледяным взором и сунул руки в карманы классических черных брюк.
– Я потратил на тебя кучу бабок, поэтому будь благодарна и мила.
– Иначе что? – я дерзила. Это нервное.
Самый опасный преступник. Мафиози, о котором ходили немыслимые легенды, подошел ко мне и молча, утопил меня в своих карих безжалостных глазах.
– Я убью тебя, Ангелина.
– Так убейте сейчас, закройте, чертов гештальт и…
Он приблизился максимально вплотную. Его раскаленное дыхание высушило слезы на моих щеках.
– Скучно. Заурядно. Предсказуемо. Для тебя у меня есть кое–что поинтереснее.
Я умерла в тоже мгновение…
ГЛАВА 2
«Завтрашний день принадлежит тем,
кто чувствует его наступление…»
И пока Грешник не отошел от меня на безопасное расстояние, я не воскресла…
– Ты будешь делать все, что я скажу. Станешь послушной девочкой и получишь вознаграждение.
Он говорил, а я посылала мысленные сигналы родственникам.
Найдите меня.
Спасите!
Но что–то мне подсказывало, что моя семья думала, будто я провожу время с моим новоиспеченным женихом. Этот будущий политик, невыносимый зануда и беспросветный идиот. И он нравился моим родителям. Они грезили нашей свадьбой и…
– Сталлоне проводит тебя до твоего нового жилища.
Я утерла слезы под глазами и поджала плечи.
Взгляд Грешника сводил с ума в плохом смысле.
Раздирал, уничтожал, заживо погребал.
– Идем.
Ушедший несколько минут назад великан, вернулся.
– Что со мной будет? – я использовала финальную попытку достучаться до жалости Грешника.
– Только то, что я захочу.
Сверкнул он белыми клыками, кивнул своему преданному «солдату» и зашагал куда–то вглубь внушительного холла в серо–черных оттенках.
– Давай, шевелись. – Сталлоне, как назвал его мой теперешний хозяин, ткнул в меня пальцем. – Еще насмотришься на папочку.
Папочку?
Боже…
Я снова на грани слезливого падения.
Пришлось стянуть себя невидимыми стальными тросами, чтобы пойти вместе с огромным мужиком по полутемному коридору в полнейшую неизвестность.
Комната, в которую меня втолкнули, выглядела приемлемо. Большая кровать, письменный стол с настольной лампой в виде опущенной капли, плательный шкаф–купе. Удивило приличное свободное пространство, застеленное ковром с длинным ворсом. А окна…они были в пол и впускали много света. Например, сейчас, по паркету разлилась лунная река.
Сталлоне выждал, пока я осмотрюсь и запер дверь снаружи. Я сразу же кинулась к одному из окошек. Попыталась открыть, не смогла. Схватила какую–то шкатулку и хрястнула по стеклу. Тщетно. Еще раз ударила и опять ничего. Даже мелкой трещинки не проступило.
Я в темнице…
Я заложница.
Или более художественно – пленница…
От осознания того, что я бессильна, я опустилась вниз и прижалась лбом к холодному окну. По ухоженному двору с минималистичным ландшафтным дизайном расхаживали вооруженные мужчины. Вдоль ворот бегали злобные собаки.
Я прикрыла глаза и вспомнила, какой я была еще совсем недавно. Веселой, жизнерадостной. Собиралась увидеться с молодой мамочкой Кирой и приехавшей на недельку из Токио Лерой.
Теперь вот нет и малейшего шанса вернуться к прежней жизни.
Нет веры в лучшее.
Грешник добрался до меня раньше, чем я рассчитывала, и приготовил для меня раскаленную расправу с привкусом собственной никчемности.
А чего я ожидала?
Я нанесла ему глубокую рану. Оставила шрам на память.
Он должен был отомстить мне, и нашел прекрасный способ. Я более чем уверена, что именно он организовал мое похищение и устроил показательное выступление с аукционом.
Мужчина вроде него, очень зациклен на имидже и не ударит в грязь лицом перед целой армией своих почитателей. И я уже говорила, он легенда. Почти каждое происшествие в Белом, его рук дело. Ему плевать на заголовки газет, на слухи и болтовню в кругу врагов.
Он мрак, несущийся вслед за болью.
– Добрый вечер.
Пухленькая девушка лет двадцати, бесшумно вошла в комнату и положила стопку вещей на кровать.
Я сорвалась на ноги и подбежала к ней.
– Помогите мне. Позвоните моей семье. Я продиктую вам номер телефона.
– Извините. – Она сухо улыбнулась и ловко испарилась.
Я с разбегу впечаталась в дверь и взывала от остервенелой боли в локте и в боку. На бедренной косточке точно синяк проступит.
Рухнула на колени и заколотила по цельному массиву дерева, не смотря на ушиб и нескончаемый поток слёз.
– Отпустите меня!!! Я Морозова!!!
Залаяли собаки. По ту сторону двери послышались приглушенные шаги.
– Эй!!! Кто бы там ни был, откройте!!!
Все звуки стихли. Только мои рыдания не прекращались.
Посидев еще немного у порога, я поползла к кровати и, ухватившись за покрывало, приподнялась.
Тело не слушалось. Меня мотало из стороны в сторону, во рту скопилась тошнотворная слизь.
На четвереньках я добралась до двери, ведущей в ванну, и крепко–накрепко обнялась с унитазом. Мои внутренности пожелали выбраться наружу. Целых три раза.
Потом я залезла в душевую кабину и врубила горячую воду. Пар быстро заполнил стеклянный короб и спрятал меня от всего мира.
Я плакала и молилась. Взывала к небесам, словно они единственные могли меня выручить.
Спустя тридцать минут, я обернулась полотенцем и кое–как заставила себя дойти до кровати, одеться в предложенную шелковую пижаму и лечь спать.
Хотя о сне речи и не шло.
Я просто лежала на спине и не моргала. До тех пор, пока мои глаза не стянуло от сухости.
Когда такое происходило раньше, я просто смежала веки и проваливалась на дно воспоминаний. А они мне не нужны сейчас.
По словам Грешника, я стала его игрушкой. И он будет играться со мной столько, сколько пожелает.
Очередной приступ панической атаки вперемешку со слезами настиг меня электрическим импульсом. Я накрылась одеялом и подтянула ноги к подбородку…
С первыми лучами рассвета в комнату зашла вчерашняя незнакомка с пышными формами.
– Просыпайтесь, Давид Романович вас ждет.
Я прикинулась глухой.
– Ангелина? Вы меня слышали?
Да и нет.
Молчаливо послала ее к черту.
– Встаем, – пухлая ручка дернула одеяло и оголила меня всю, – если не хотим получить наказание!
– А что он мне сделает? – я резко присела, забыв о том, насколько слаба физически.
Пышка усмехнулась, подобрала разбросанные мной ночью подушки и аккуратно положила их в кресло, которое я вчера почему–то упустила из виду.
– Прошлая куколка Давида Романовича оказалась у арабских любителей садо–мазо. – Она задумчиво скривила губы. – Они ее наверняка уже всю из…
– Ладно! – я слезла с кровати и наспех пригладила длинные каштановые волосы. – Куда мне идти?
– Второй этаж. Крайняя дверь.
Пижама мне не по размеру и поэтому, я подвернула пояс и закатала рукава повыше. Пышка опять расплылась в довольной улыбке.
Я ничего ей не сказала. Пусть хоть со смеху лопнет.
За пределами своей «одиночной камеры», я поразилась, как светло вокруг. Вчерашнее ощущение мрачной пещеры мигом улетучилось.
Я дошла до роскошной лестницы с мраморными ступенями и несмело сделала первый шаг наверх. В доме было неприветливо тихо. Мое сердце забилось быстрее.
Внутренний советчик мечтал сбить меня с пути. Подталкивал на глупости, вроде звонка отцу или маме. Но я знала, Грешник не дурак. Следил за моими передвижениями, как око Саурона.
Ррр–ав! – прогремело гулким эхом, где–то очень близко.
Я ускорилась, не желая стать завтраком голодного ротвейлера и запыхавшись, занеслась в спальню, где обитал Давид Романович.
Черт, Давид…
Никогда раньше не задумывалась, как его зовут.
И лучше бы продолжила жить в неведении, ведь теперь…
Ой, блин!
Я ойкнула и шустро развернулась на пятках от полностью обнаженного мужчины с полотенцем на плече.
– Иди за мной.
Приказал он, а я с трудом дышала. Дрожала, обняв себя руками.
– Ангелина! – гаркнул из ванны, судя по пустым отголоскам.
Я приложила все усилия, дабы собраться духом и пойти на его зов.
Войдя, обнаружила Давида…Романовича…в белоснежной чаше с пышной пеной.
– Не стой. Возьми синюю мочалку и налей на нее гель из прозрачной бутылки.
Я отрицательно повертела головой.
– Я не буду мыть вас. Ни за что.
Мой голос пробился трусливыми нотками. Я отступила к раковине и ухватилась за холодный бортик.
Грешник неторопливо встал в полный рост. Пена клубками покрывала его мощное тело. Там, куда я никогда в жизни не смотрела, было черным–черно. Даже густой мыльный слой не справился с повышенной растительностью.
Мамочки…
Я отвернулась. Щеки запылали огнем.
– Либо ты берешь гребаную мочалку, либо раздеваешься и присоединяешься ко мне.
Кровь сгустилась, и я почувствовала приближающийся микроинсульт.
– Я не могу…
Я родилась в мире боли и ненависти. Видела кровь, смерть и медленную пытку. Но сейчас Грешник требовал от меня слишком многого. Мало того, что я теперь принадлежала ему, он еще хотел выдрессировать меня, словно я одного из своих зубастых хищников. Это слишком.
Арабские любители специфических игр…
Я сильно зажмурилась и затаила дыхание.
Мокрая рука схватила меня за предплечье и круто развернула. Я носом уткнулась в мокрую волосатую грудь и взвизгнула пискляво.
Грешник не поленился вылезти из воды и вразумить меня.
– Не прикидывайся скромницей, Ангелина. – Больно вдавил пальцы в мою горящую страхом кожу. – Трешь мне спинку или я тебя своим парням отдаю на часок!
ГЛАВА 3
"Если я умру хоть завтра, мне на это плевать.
Я успел сделать абсолютно всё…"
– Нет, вы не станете…
Жалко. Тухло. Неубедительно.
Давид Романович вернулся в чашу с горячей водой и ароматной пеной, оставив меня будто бы голой в плену своих разрозненных чувств.
Я ничего не видела.
Практически ничего не слышала.
Только биение собственного сердца сотрясало хрупкое тело.
– Отпустите меня. Я уверяю вас, я все поняла, я все осознала…
Естественно, этот мужлан не ответил. Даже серьезное выражение лица не изменилось. Как смотрел прямо перед собой, так и смотрел дальше.
Я перемялась с ноги на ногу. Воздух в ванной свернулся в тугой клубок и сдавил мои легкие.
Но добраться до образного баллона с кислородом, я не могла.
Сделаю хоть шаг, и Грешник меня прикончит. А я не хотела умирать в его доме и быть похороненной его людьми.
Я Морозова.
Во мне благородная кровь.
– Хватит размышлять о своей исключительности. Мочалку в зубы и вперед.
Буквально прочел мои мысли и мне пришлось взять чертову мочалку, сполна налить на нее геля для душа и подойти к королевскому засранцу с телом мифического бога.
– Вот отсюда начни.
Ткнул длинным пальцем в плечо. На проксимальной фаланге зияла татуировка с цифрой три. Чтобы это значило?
Выкинула из головы глупый интерес и дотронулась до загорелой кожи. Под слоем терпкого геля, она блестела словно маслом смазанная. Я на секунду засмотрелась, провалилась в ненужные фантазии.
– Ускорься. Что как Буратино трешь.
Я поджала губы, раздула ноздри и принялась тереть так, что кисть заломило. Грешник закрыл свои бездушные карие глаза и согнулся. Почти лбом в колени уперся. Долбаный извращенец!
С моего подбородка сорвалась капля пота. Следом вторая. Конечно же, обе бесшумно плюхнулись в воду, но Грешник уловил круги на воде и повернулся. Длинные черные ресницы едва удерживали прозрачные хрусталики. Те волшебно искрили в свете настенных ламп.
– Жарко?
Спросил ровным голосом. Таким только приказы на расправу отдавали.
– Нет.
Никогда не призналась бы ему, что чувствовала себя будто в плотном пузыре. Какой в этом толк? Пожалеет? Смилостивится и отвезет к родителям? Как же! Не зря же его звали Грешником.
Чудовище без души, но с миллионом грехов.
– Тогда работай лучше. Спину потри сильнее.
Мне пришлось встать и обойти чашу сзади. Но даже так, я кое–как дотянулась до его левой лопатки и сместилась к центру. Ноги заскользили по мраморной напольной плитке, стоило влаге чуть–чуть попасть.
Совсем немного и брякнусь к нему за компанию.
– Если учесть, сколько я на тебя потратил, то сейчас ты отработала максимум сто баксов. Хуево, правда?
Я молчала. К чему вступать в бессмысленный диалог, если все равно ничего не изменится.
Только Давиду Романовичу похоже было плевать.
Он схватил меня за руку и затянул к себе. Я на мгновение ушла под воду и вынырнула с диким воплем.
– А–а–а!!! – мои глаза защипало от едкой пены.
– Ты ни на что не способна. – Прорычал с огненной яростью. – Как ты выживаешь в этом мире?
Лязгнул рукой по моей щеке. Я приложила к ней ладонь, потому что подумала, лезвием ножа полоснул.
– Амг, амг, – я выплевывала мыльный раствор, покашливая тихонько, – амг…
Давил Романович смял воротник моей мокрой шелковой пижамы и приподнял меня, чтобы согнуть колени. Я возвысилась благодаря нему и вцепилась рукой в белоснежный бортик. Из носа текло, изо рта рвались булькающие звуки, уши заложило.
– Да все с тобой будет заебись.
Вытолкал меня на коврик и сам взгромоздился во весь рост. Я сидела на полу, согнувшись пополам, и не глядела на филигранное изваяние природы. Лишь мельком запечатлела бугристый бицепс и стекающую по обнаженному бедру осевшую пену.
– Очухивайся, – набросил на меня огромное полотенце, – хочу, чтоб к ужину принарядилась. Платья, туфли, украшения. Все в твоей личной гардеробной.
Я не реагировала. Он легонько пнул меня ногой.
– Ты поняла?
Кивнула, чтоб отстал.
Шлепки босых ног, какие–то неразборчивые шорохи и наконец–то, послышался хлопок двери.
Я с осторожностью навела взгляд на дверной проем и смачно шмыгнула. Одна. Ушел.
Дрожащей рукой провела по волосам–сосулькам и обтерла горящее лицо.
– Да господи ж мои!
Пышка залетела в ванну и сразу же принялась поднимать меня, приложив все имеющиеся усилия.
Я качнулась, когда она меня выровняла.
– Что–то болит? Раны есть?
Не успела ответить, а пышечка давай меня ощупывать. Цокать время от времени, мотать головой из стороны в сторону.
– Вроде цела. – Резюмировала после тщательного обследования. – Тогда идем.
– Куда? – промямлила я.
– Ну, ты же мокрая разгуливать не будешь? Правильно? Я покажу тебе святая святых всех барышень, вроде тебя.
– Отвезешь меня домой и заведешь в мою спальню?
Она хмыкнула, пришлепнула руку к моей талии и повела на выход.
Минут за пять мы дошли до моей нынешней комнаты, и пышка усадила меня на кровать.
– Меня зовут Вильма. И если тебе не трудно, разденься сама. Не хочу твою точеную фигурку видеть и все сопутствующие прелести. Завидую я, знаешь ли, но от собственных плюшек отказаться не могу.
Улыбнулась и отвернулась.
Мне захотелось сказать: а вот твой хозяин не прочь на меня поглазеть.
Но сдержалась.
Я не грубиянка. И не хамка. Могла только что–то ляпнуть невзначай. И то не подумав.
Мои подруги, вообще, частенько называли меня Ангел Лина. Но будь я и правда таким милым ангелочком, каким многие меня видели, то никогда бы не спустила курок и не продырявила грешное божество…
– Вильма? Ты не из России?
Я сморщилась от неприятных ощущений, стягивая с себя штаны.
– У меня много чего намешано в крови.
Вслед за нижней половиной пижамы, к ногам отправилась верхняя часть. Я обернулась полотенцем и окликнула пышку.
Она развернулась, с улыбкой оценила мой облезлый по вине Грешника вид и собрала мокрую одежду.
– Я постираю. Утром верну. А ты пока загляни вон за ту дверь.
Указала пальцем на белое полотно рядом с креслом, которое я с опозданием обнаружила. Видимо страх, шок, смятение меня отчасти ослепили. Сейчас я постепенно приходила в себя. И разве это хорошо? Я бы с удовольствием лишилась зрения, только бы не видеть этот особняк и живущих в нем людей.
Не знать Грешника.
Стереть из памяти похищение, аукцион и тот кошмар, который развернулся позже.
Я почесала предплечье. Подушечки пальцев вычислили крошечное отверстие с болезненным контуром. Гутоперчиво изогнулась и увидела покраснение с пупырышками сыпи.
Так вот как меня усмирили…
Воткнули мне снотворное или еще, какую гадость.
Злость закинула меня в ядовитый костер, и языки пламени спалили мой тонкий самозащитный барьер. Я ринулась в гардеробную, выбрала самое обыкновенное платье на манер рубашки и спустилась вниз, якобы к совместному ужину с Грешником.
Кровь закипела в моих венах, и я пожелала выяснить правду. Захотела узнать, почему он просто не пристрелил меня. Око за око и все такое. К чему устраивать все эти игры с задачками со звездочкой.
Тишина охладила меня.
Я оглядела роскошный холл с современной мебелью. Медленно спустилась по лестнице и замерла перед стеклянным столиком с вытянутой лампой, будто бы изо льда.
Собрала в уме несколько кусочков пазла и поняла: весь дом походил на ледяной дворец.
Особенно его владелец.
– Я же сказал, что ты должна выглядеть подобающе.
Я совершила разворот на пятках. Давид Романович сомкнул челюсть, не увидев туфель или хотя бы босоножек на моих ногах.
– Для чего? Вы же тоже не обращаетесь со мной подобающе. Похищаете, покупаете с аукциона, как какую–нибудь незаурядную вещицу династии Мин, приказываете, управляете…
Он замер на приличном расстоянии. Около прозрачной статуи с венком на голове. Весь с иголочки: черный двубортный костюм, лаковые туфли, алый платочек, торчащий из нагрудного кармашка. Темное совершенство с насквозь прогнившей душой. Смотрел убийственно. Терзал и вытряхивал мои внутренности без анестезии.
– Асхадов, ты там сдох что ли?
Неподдельный голос моего брата прозвучал со стеклянным треском…
