Kitabı oxu: «Товарищ Танкист»
Закончился неспокойный и противоречивый ХХ век, в котором весь мир дважды захлебывался кровью, отравляющими газами, сотрясался от обычных и ядерных взрывов. По ночам устраивались факельные шествия, в костры летели книги великих философов, писателей-гуманистов, политологов и политтехнологов. Охрипшие рты кричали «ура», «зиг хайль», «банзай». Переворачивались и шли на дно огромные линкоры, прочеркивали небо, уходящие в зенит, ракеты. Где-то над Новой Землей вспухал огромный огненный клубок «кузькиной матери». Казалось, что все страхи о приближении глобальной катастрофы позади, и у человечества появился шанс выжить. Но это было кажущееся, мнимое видение шаткого шанса. Все перечеркивает новая технология: Интернет-сети и возможность извлечения «сланцевого газа». И вместо «Deutschland uber Alles», послышалось «Україна понад усе», «хайль Украине, Бандере хайль». Вновь загрохотали пушки, взревели моторы танков – и на русскую землю опять пришла война, корни которой уходят прямиком в двадцатый век.
Чтобы вырвать с корнем первопричину этой войны, провидение направляет туда экипаж танка, состоящий из добровольцев – «сепаратистов».
Глава 1. Из боя в бой
– Второй, Годзилле!
– На приеме!
– Они прошли Нику, повернули направо! Восемь единиц, идут к тебе. Три танка, два БТР, «Ураган» с зарядкой и «Град».
– Второй понял. Завожусь!
Завыл АЭА, запуская довольно капризный дизель, тот метнул назад клубы дыма – хорошо, что позиция закрыта со стороны противника. Механик жестко дернул танк, который присел на задние катки, и начал выбираться на дорогу. Автомат-коробка на танке «шалила», из-за нее он и находится в ВСН: «укропы» порвали гусеницу и бросили машину. Пушка была говенная: КБА-3, притом прилично расстрелянная, но выбирать не приходилось: дареному коню в зубы не смотрят. Командир привычно окинул взглядом укладку автомата и нажал на кнопку «БПС». Острый, как иголка, «Манго» подан в казенник, за ним легла красная гильза заряда. Пшикнул досылатель, пушка готова. Мех унял коробку – смог переключиться на первую – и потихоньку полз вдоль отвала карьера к позиции, откуда было видно шоссе. Они заняли ее еще до того, как появился противник. Моросил противный мелкий дождь. Было холодно, но снег еще не падал. Командир уткнулся в ТКН-6, а наводчик в 1Г46М выставлял хорошо знакомые цифры. Шоссе было пристреляно. Колонна появилась внезапно: впереди шли два Т-64А с двумя белыми полосами на бортах и морде, затем «Ураган», БТР-70, заряжающая машина для «Урагана» и БТР-60ПБ. Двух последних машин видно не было. Наводчик тянул до последнего, потом ударил бэпээской по головному танку. Иначе бы он скрылся за деревьями. Танк резко качнулся, ходовая была раздолбана по донбасским дорогам вусмерть. Красный трассер впился в борт «шестьдесят четверки», автомат подал второй БПС, и пушка снова ударила. Промах! Снаряд скользнул по башне второго танка и срикошетировал. Танк противника уже крутил башню в сторону выстрелов, надо было действовать быстро. Выстрел! Точно под башню! Вражеский танк выбросил черный дымок из незадраенных люков, появилось высокое пламя, и башня высоко подпрыгнула. А в насыпь рядом с Т-84БМ воткнулся снаряд, посланный из-за деревьев – командир развернул орудие, но наводчик цели не видел! Сергей начал доводить пушку на дым, выброшенный инжектором. Выстрел! Рядом с танком взлетела порода, составляющая отвал карьера. Танк противника находился в мертвой зоне.
– Бей по «Урагану»! – приказал командир, досылая осколочно-фугасный. А сам уставился на ту точку, откуда бил третий танк.
«Укроп» оказался опытным и вперед не лез. Съехал в кювет, из-за дороги торчит ствол, часть башни и КПВТ. Меняет позицию. Еще два выстрела произвел наводчик. Вообще требовалось уматывать, но влез Годзилла, который расположился на терриконе за спиной и приказал добить колонну. В этот момент за деревьями появился белый дымок заработавшего «Града», и над позицией разорвался первый снаряд словацкого LR. Шестым разрывом накрыло танк, а через несколько мгновений сдетонировал его боезапас.
Сергей очнулся первым и сразу уткнулся в объективы ТКН-6. В глазах двоилось, сознание путалось, большой палец никак не мог выжать тангенту переговорника. Наконец получилось!
– Экипаж, доложить о готовности!
На его призыв никто не ответил. Его вырвало прямо на новенький комбинезон. Стряхивая с себя неприятную жижу, отметил, что глаза стали более четко видеть. Он отклонился с кресла и посмотрел на наводчика. Тот лежал на панели, опустив руки вниз. Крови не было.
– Леха! – толкнул его командир.
Кроме того, что голова наклонилась еще больше, никаких ответных действий.
– Мишка! – прокричал Сергей, пытаясь вызвать механика.
Двигатели молчали. Ни главный, ни автономный не издавали не звука. А вот снаружи звуки раздавались. Кто-то молотил под крышку башни какой-то кувалдой. Блин, а вниз к меху не проползти!
– Мишка, ты жив?
В ответ – полная тишина в переговорке.
Откинув спинку кресла, Сергей оставил боевой пост и перелез через зарядный автомат. Нормальных аптечек не было. Вынул из нагрудного кармана автомобильную, нашел бутылочку с нашатырным спиртом. Смочил ватку в нашатыре и сунул ее в нос наводчику. Тот сморщился и начал приходить в себя. Какая-то падла продолжала молотить в крепление верхней крышки люка. Леха очухался и повел глазами.
– Леха, что там с Мишкой? Живой?
– Не вижу, только голову.
– Пролезть сможешь?
– Хрен там, и голова кружится. – Лешка завозился, шаря руками внизу. – Дай ватку!
– Держи!
Сергей подумал, что Лехе требуется еще раз прочистить мозги. Нет, он скинул ботинок, снял носок, зажал ватку с аммиаком между большим и вторым пальцем ноги, сполз с кресла и сунул ее к голове механика-водителя. Через некоторое время послышался чих и отборный мат, что Мишку будят при помощи какой-то химии. Все трое живы! Сергей ткнулся носом в ТКН-6 и развернул его. Вблизи появилась размытая фигура в серо-зеленой амуниции. Покрутив настройки, Сергей не смог настроить прибор. Фигура сидела прямо на башне. Она размахивала молотком и молотила по узлу крепления верхнего люка командира.
– Какой-то мудак пытается открыть люк! – резюмировал командир, доставая Стечкин.
Однако, немного покрутив настройки резкости, он обнаружил нескольких солдат в форме немецкого вермахта. Часть из них – танкисты, часть – пехотинцы, но основное количество составляли фельджандармы. Рядом с танком была пара офицеров с «Лейками», они снимали танк на пленку. Сергей переспросил Мишку, видит ли он двух офицеров впереди.
– Офицеров – нет! Немцы какие-то! Чо за фигня? Стой! Танк! Т-3! Видишь? Короткоствольный!
– Мужики! А листва на деревьях – зеленая! – сказал Лешка. – Командир, заряжай!
– Не фиг аккумуляторы тратить! – резонно возразил механик.
– Не «звезди»! Проверь их вначале!
А сверху продолжали долбать по люку.
– Акки в норме!
– Заводи!
Взвыл стартер, танк выплюнул кучу дыма, а Сергей снес очередью из ПКТ трех человек перед машиной. Мишка дернул танк с места, сходу ударил Т-III, смял его, как игрушку, развернулся, и Сергей с удовольствием поработал пулеметом. Вдруг Леха заорал:
– Это РЕКОНСТРУКЦИЯ, Серега! Не стреляй!
– Какая реконструкция, какая-то падла по нам бьет из пушки! Мишка, уводи машину!
Переключились передачи, и танк начал вытанцовывать на четвертой, уклоняясь от огня малокалиберной пушки на башне Т-II, затем смял его, раздавив гусеницами. Из смятого танка раздался дикий вой зажатого танкиста. Рядом шоссе, на нем колонна войск. Мишка рванул напрямую, сбрасывая технику, повозки и орудия с дороги в сторону. Через полкилометра этот кошмар кончился, и они запылили по дороге.
– Кончай газовать, Мишка! Сколько топлива осталось?
– Больше трех четвертей, километров на триста. Недавно заправлялись.
– Лешка, смотри вперед, я на башню. Они могут авиацию вызвать. – Сергей отстегнул коротыш и воткнулся в удлинитель, открыл люк и вылез из него. Достал бинокль и осмотрелся.
– Леша, Миша, местность узнаете?
– Нет! – раздалось два голоса.
Через пару километров возник переезд через железную дорогу, на вывеске на польском языке было написано: «Колаки». Здание разбито прямым попаданием, несколько трупов в темно-синей форме, один красноармеец.
– Где это мы?
– Кажись, в Польше, у Белостока. Точно! Я как-то здесь ездил! Километров сто от границы, может, чуть больше. Знаю дорогу на Волковыск. – сказал Мишка.
– Ты, главное, не пропусти, где можно заправиться.
Одно хорошо – двигатель многотопливный, все равно, какую гадость лить, главное подсчитать температуру вспышки. В селе Меженин расстреляли небольшую колонну и остановились у бензовоза. Зацепили его тросом и выволокли за околицу. Там сумели перелить почти бочку в танк, а две бочки повесить сзади на корпус на штатные места. Только верхних обручей не было, пришлось городить их из обручей, лежавших в машине. Получилось не очень, впоследствии одну бочку потеряли. И башня с опущенным стволом перестала поворачиваться назад. Пока заправлялись, над танком прошла девятка «Юнкерсов-87». По нашу душу или нет – гадать не стали. Вновь выскочили на шоссе и пошли на Белосток. Где-то справа были слышны взрывы и видны дымы. Там наступают четыре немецких армейских корпуса. Здесь пока тихо. Судя по всему, в этих местах боев еще не было. Лишь через десять километров заметили конницу, которая, увидев незнакомый танк, наметом ушла в ближайший лес. Еще в одном месте их пытались обстрелять из малокалиберных орудий. Не попали. Тут до Сергея дошло, что флаг Донецкой Народной Республики лучше спустить. Но что делать с надписями на бортах, где написано «На Киев» и «На Львов»? Во влипли!
– Смоем! – успокоил всех наводчик. – Я их водоэмульсионкой наносил.
Остановились у Сурожи, у моста. Где бензином, где водой смыли дурацкие надписи. В Белостоке никого не оказалось. Город покинут Красной армией, идут погромы, какая-то стрельба у вокзала. Лезть в местные разборки не сильно хотелось, поэтому взяли севернее и проскочили по окраинам. Сзади, на юго-западной окраине сильная стрельба. Бьют орудия довольно крупного калибра, но не по городу, а по Нарвенской пуще. Слева – тоже бой, там работает немецкая авиация. Лишь у Грудека обнаружили армейские части. Они отходят в сторону Волковыска. При появлении танка – разбегаются. Лишь через час танк остановили на выезде из погранзоны у моста через Свислочь. Старший лейтенант погранвойск, услышав русскую речь, в категоричной форме приказал занять оборону на левом фланге у железнодорожного моста. Одно хорошо, поесть выделил: по банке каши на нос. Всю ночь он останавливал отступающие войска, а потом был убит выстрелами в упор из какой-то эмки. Лешка не пожалел патронов, дурачок, и разнес легковушку из КТ-12,7, пытавшуюся уйти вглубь страны. Под советской формой у всех в машине была немецкая.
Сергей подошел к политруку, принявшему командование:
– Политрук! Нам отходить требуется, у нас секретный танк, и всего тридцать три выстрела осталось. Могу помочь заминировать мосты, если есть чем.
Политрук сдвинул на затылок фуражку.
– Вам Фомичев что приказал?
– Занять оборону у моста.
– Так и выполняйте.
– Понимаешь, если этот танк попадет к противнику, будет гораздо хуже. Я ведь могу уйти, тебе нечем меня остановить. Но хотелось бы по-человечески. Залезь, посмотри, что можем потерять! А там уже грохочет! – Сергей показал на восток, где полыхали зарницы.
Политрук обошел танк, спросил про калибр пушки.
– Сто двадцать пять миллиметров.
– Красивая машина. Ладно, девчонок забери! Тогда выпишу пропуск до Минска.
– Сколько их и куда мы их денем?
– Высадишь в Минске у вокзала, дальше сами доберутся. Три человека – две женщины и ребенок.
Сергей постучал по броне, вызывая экипаж. Объяснил суть просьбы. Вообще-то в машине особо не развернешься. Места совсем мало.
– Я могу мальца рядом посадить. – сказал Михаил.
– А девчонки могут и на броне поехать.
Политрук привел двух женщин и мальца лет четырех. У каждой по небольшому чемоданчику. В легких платьицах.
– Комбинезоны или брюки есть? В платьях на танках не ездят!
Старшина заставы принес брюки, которые женщины надели под платья. Чемоданы бросили в бортовые ящики, девчат пристегнули к башне. И тронулись. Спустя несколько минут Лешка протянул Сергею красный флаг «Победы».
– Повесь на антенну, командир.
Сергей вылез на броню и привязал флаг. В Волковыске прочли направление, пожали плечами и отпустили машину далее на Минск, а вот перед Слонимом все пересели. Там шел бой. Пришлось сдвигать кресло вперед, назад залезла бывшая жена бывшего командира заставы Берестовицы, ноги она перебросила через кресло вправо, чтобы не попасть под работу заряжающего механизма.
– Обхвати меня крепче, будет здорово мотать, но не мешай работать руками. Поняла?
– Поняла.
– Тебя как зовут?
– Лариса.
– Рот держи открытым, иначе ушам больно будет.
Слева так же усаживалась Соня, жена политрука. Включили «ночники» и двинулись вперед. Пушку Сергей старался не использовать, целей для нее не было, работал из КТ и спаренного пулемета. Мишка сбрасывал немецкие танки и другую технику с дороги. Раздавил несколько орудий. По ним били из тридцатисемимиллиметровых пушек, но даже экраны их держали. Попаданий было мало – ночь. Прорвались. Остановились через три километра. Малыш очень сильно напугался. Девчонки тоже. Плюс синяков наполучали по самое не хочу. Бочку потеряли. Перекачали топливо, поели и тронулись дальше.
У Барановичей под утро их остановили. Но Лариса оказалась не так проста, как казалось. Достала какое-то удостоверение, что-то прошептала мужику в зеленой фуражке, тот покивал головой, выделил бойца, и они всего с одной остановкой проехали по тихому еще городу. Казалось очень странным, что машин на дороге почти не было. Встретилось несколько повозок, а в основном люди и войска отходили на своих двоих. У Чернихово свернули в лес и замаскировали машину у небольшой речки Змейки. В воздухе много авиации, она активно работает по дорогам. Под ложечкой посасывало: продуктов в танке не было. Девчонки с собой тоже ничего не захватили. Порылись в бардачках, вытащили и вымыли котелок. Нашли небольшую заводь и бросили туда гранату РГД-5. Выловили всплывшую плотву и пару окушков. Мишке повезло, успел поймать почти не оглушенного щуренка. Набрали сухостоя, сварили рыбный бульон с солью. За обедом выяснилось, что Лариса не знает о гибели мужа. Вместо обеда и поминок она проревела весь день. Под вечер вроде успокоилась, ей дали выпить водки на помин души. Сергей не стал заходить в Минск, на вопрос Ларисы он ответил:
– Завтра тут будут немцы.
– Как немцы? А наша армия?
– Большая часть войск округа, десятая, четвертая и третья армии уже в котле и активных боевых действий не ведут. Позиции развернуты на запад, а их уже обошли. Кстати, они об этом еще не знают. Их выдвинули на УРы, но шестьдесят восьмой и шестьдесят второй УР не смогли удержать наступление немцев, фронт прорван, и завтра немцы замкнут кольцо перед Минском. Мы уже туда не успели. Двадцать восьмого июня будет сдан Минск. Перед этим его окружат. Бои в котле продлятся до шестого июля.
– Вы так спокойно об этом говорите, Сергей!
– Еще позавчера для меня это была история, Лариса. А одним танком прорывы двух групп армий не остановить.
– Как погиб мой муж?
– Его застрелили немцы-диверсанты, одетые в форму НКВД. Вон, Лешка их уничтожил, но после того. Мы в стороне были, там, где вы садились. А его у шлагбаума… Видели там сгоревшую эмку?
– Да, видела. Дайте мне оружие!
– Не дам, во-первых, нету пока, только штатное. Во-вторых, пока в этом нет надобности. Появится необходимость, тогда и получите.
Сергей ей уступил свое кресло, а сам сидел на башне, свесив ноги в люк. Сзади горели Барановичи, впереди заревом было окрашено полнеба. По пятам их танка шла 2-я танковая группа генерала Гудериана.
Обогнув Минск, проехали в Жодино. Топливо было на нулях, Мишка матерился, что еще чуть-чуть – и украинское чудо рассыплется. В Жодино въехали по Брестской улице. Малюсенькая станция, но есть эстакада, где можно погрузиться. Военный комендант на месте. Главный вопрос:
– Ваши документы!
И что ему показывать?
– Вот, выдали в Берестовицах.
– Тут написано: Минск, а это – Жодино! Отсюда до Минска шестьдесят километров.
– Там уже немцы, а у меня танк на испытаниях! Мне требуется вернуться в Ленинград. Выписывайте требование и дайте платформу.
– А ты кто такой?
– Командир танка.
– А почему не на фронте?
– Тебе русским языком сказали, что требуется вывезти секретный танк! Иди, смотри! И подумай, что будет, если он к немцам попадет!
Тут вошла Лариса Фомичева и показала свое удостоверение.
– Товарищ правду говорит. А то, что бумаг нету, так война неожиданно началась. Сюда они пробивались с боем.
– Пойми, дурья твоя башка, мы и так своим ходом прошли пятьсот километров, еще чуть-чуть – и ходовая накроется, и его придется бросить!
– Что вы ругаетесь!
– Потому что по-государственному не мыслите, товарищ сержант госбезопасности.
– Ладно, есть платформа, сейчас подгонят.
– Патроны дай, двенадцать и семь, у нас последняя лента к зенитному пулемету.
– Нету! Идите к машине, а вы, товарищ оперуполномоченный, останьтесь.
Кукушка подала платформу, Мишка взгромоздился на нее, и все бросились ошвартовывать и крепить танк. Затем вернулась Лариса, и через час подошел поезд из Смоленска. Дальше он не пошел, выгрузил бойцов и командиров здесь, к нему прицепили платформу и тронулись в сторону Смоленска.
– Сергей, – сказала Лариса, – я теперь ваш командир. Старший команды. Соня и Валик едут в вагоне на Москву, а мы в Ленинград. А почему туда?
– Я, вообще-то, питерский, и там есть танковый завод, даже два.
Ночь прошла спокойно, а утро встретили на Смоленск-сортировочной, там формировали состав на Питер. С самого утра начались бомбежки. Расстреляв последние патроны к зенитному пулемету, Сергей понял бесплодность и бесполезность того, что он делает. Но, Лешка добыл с разбитого эшелона несколько ящиков патронов к ДШК, ящик консервов, несколько шинелей и немного хлеба. Состав сформировали, затем довольно долго ждали отправления. Наконец, состав дернулся, и они поехали дальше. За Ярцево бомбить перестали. В Вязьме прибежала попрощаться Соня с ребенком, дальше их пути расходятся. Поезд шел ни шатко, ни валко, подолгу стоял на станциях. Ларисе, как единственной имеющей нормальные документы, приходилось бегать за кипятком. Днем гоняли АЭА, чтобы можно было включить кондишн и радиостанцию. Ночью спали под танком. Добрались до Бологого, там стояли трое суток – где-то ремонтировали мост. Лишь 4 июля въехали в Ленинград. Платформу затолкали к эстакаде 174-го завода возле Волковского кладбища на станции Навалочная. Запустили двигатель и сползли на грешную землю. Ночь так и простояли до утра у ворот завода.
Глава 2. Здравствуйте, я ваша тетя!
Утром их разбудил – не петух, прокукарекав – сержант ГБ с явным намерением арестовать, как врагов народа. Пока препирались с ним, появился главный инженер Гудков, он же по совместительству и главный конструктор завода. Пришлось рукой поднимать его упавшую челюсть. Машину срочно затащили в цех. Григорий Васильевич, как только заглушили главный двигатель, забрался в машину. И выгнать его оттуда удалось только директору завода. Но сержант тоже оказался не промах, успел созвониться с кем следует, и творческую беседу в кабинете директора пришлось прервать на неопределенное время. В кабинет вошел мужичок с двумя красными шпалами на петлицах в сопровождении того самого сержанта и трех других представителей доблестного ГБ с наганами в руках. Они явились арестовывать немецких шпионов. Возникла довольно пикантная ситуация, так как на руках у экипажа были АКСУ, а страха перед органами не было. Все трое – добровольцы-«сепаратисты», злые и голодные, которые едва-едва успели выхватить из-под носа у немцев уникальную машину. В общем, у старшего лейтенанта ненавязчиво спросили: «Видит ли он пламегасители вот этих вот машинок?»
– Я при исполнении!
– Вот и смотри в дырочку, и улыбайся, пока я буду перевешивать! (С) Убери своих обормотов, садись и слушай.
– И действительно, Виктор Иванович, – подал голос директор Лев Ефимович Кон, – присаживайтесь. В конце концов, их сопровождала ваша сотрудница, можете расспросить ее обо всем. А нас, пожалуйста, не отвлекайте, потому что и машина уникальна, и те сведения, которые привезли эти люди, очень нам нужны.
– У вас документы какие-нибудь есть?
– Практически никаких, мы не ожидали оказаться тут. И вообще не знаем, как так получилось. У Мишки есть украинский паспорт. У нас – нет, мы – граждане России.
– Что вы этим хотите сказать? Вы – не граждане СССР?
– Нет, я был им до тысяча девятьсот девяносто первого года, а Лешка – он молодой, и гражданином СССР не был.
– Мы проиграли эту войну?
– Ты что, дурак, что ли? Русским языком тебе сказали, до девяносто первого года СССР был. Потом его не стало, распался на пятнадцать государств, по числу республик. Или чуть больше, если считать непризнанные.
– Да я тебя!
– Сядь! Миш, покажи ему паспорт!
Михаил левой рукой, не убирая правую с рукоятки АКСУ, достал паспорт и протянул старлею. Тот посмотрел на трезубец, глянул на все странички и вдруг выгнал всех своих из кабинета. Демонстративно вложил наган в кобуру, ребята положили автоматы на колени и продолжили отвечать на вопросы Григория Васильевича и Льва Ефимовича. Контрреволюционную пропаганду никто не вел. Шли вопросы о том, как провести ТО ходовой части танка. На столе директора зазвонил телефон, и Кон снял трубку.
– Здравствуйте, Вячеслав Александрович! Да, я просил вас позвонить. Тут нам танк пригнали… Нет, не немецкий, наш, советский, Т-84БМ называется. Что-что? Где сделан?
– На Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году.
– Говорят, что на Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году. Как? Не знаю: «как»! И они сами не знают, но танк стоит в пятом цехе. Требуется провести техническое обслуживание ходовой части…
Он надолго замолчал, потом коротко отвечал на вопросы.
– Дизель, тысяча двести сил, пятьдесят одна тонна. Семь вперед и четыре назад, автомат. Сто двадцать пять миллиметров с автоматом заряжания. Нет, раздельное. Спаренный пулемет семь шестьдесят два и зенитный двенадцать и семь. До семьсот пятидесяти миллиметров лоб и до восьмисот башня. Семьдесят километров в час. Хорошо, вышлю машину. До свидания, товарищ нарком.
– Он вылетает сюда, прибудет на Комендантский, просил прислать машину. Так, товарищи, вы обедали?
– Мы еще не завтракали!
– А мне разрешите задать вопрос? – спросил старший лейтенант ГБ.
– Слушаем.
– А что это за оружие?
– Автомат Калашникова, складной, укороченный. Калибр пять сорок пять миллиметров.
– А коробочка на плече?
– УКВ радиостанция, приемо-передающая, с шифрованным сигналом.
Почти сразу после обеда старлей появился вновь, и уже с «большим начальством»: вместе с ним был невысокий курчавый человек, внешне напоминающий Кирова, с двумя ромбами на петлицах. Он представился и не пытался никого арестовывать.
– Начальник УНКГБ по Ленинграду и Ленинградской области старший майор госбезопасности Куприн.
Сергей позвал Ларису.
– Оперуполномоченный ОНКГБ Пограничного района сержант госбезопасности Фомичева.
– А вы? – спросил чекист.
– Командир танка и командир второй танковой роты Вооруженных сил Новороссии «Второй». Зовут Сергеем.
– А фамилия?
– Она вам ничего не даст. Танкист. Сергей Танкист.
– Взглянуть можно? – вежливо попросил начальник, показывая рукой на пятый цех.
– Конечно, для этого его и пригнали, товарищ старший майор.
Дверь в пятый цех уже охраняли, часовой вытянулся и ел глазами начальство. Они прошли к танку. Майор уверенно вскарабкался на него. Через люк заглянул в башню, увидев там кучу приборов, спускаться не стал, тем более что все было выключено, зато посидел за штурвалом механика.
– Так вы не знаете, как сюда попали?
– Сюда – на танке и на поезде, товарищ старший майор, а вот как попал под Белосток – не знаю. Накрыло «Градом» с кумулятивными кассетниками. Все, что знаю.
– А что такое «Град»?
– Реактивная установка залповой стрельбы. В этой войне она будет называться «Катюшей».
– Мне доложили о том, что вы сказали по поводу СССР.
– Это – правда. Его уже двадцать три года как нет. Но многие об этом жалеют. Хорошая была страна. Я в ней родился.
– Чем думаете заниматься?
– Я – танкист. Заканчивал Ульяновское танковое.
– После встречи с наркомом Малышевым мне бы хотелось поговорить с вами об этой войне и по целому ряду других вопросов.
– Хорошо. Вот только времени у нас мало, товарищ старший майор. Восьмого сентября немцы замкнули кольцо блокады вокруг нашего города. Требуется этого не допустить. А ходовая разбита, и снарядов с гулькин нос. Вот так вот.
– Восьмого сентября? Так быстро?
– Так ведь Ригу уже взяли. Кстати, предупредите кого надо, что на переходе из Таллина флот потеряет много кораблей. Девятнадцать боевых кораблей и катеров, двадцать пять вспомогательных судов, восемнадцать транспортов.
– Получается, что вы знаете весь ход войны?
– Весь? Наверное, нет. Но основные эпизоды, конечно, знаю.
– А ваши люди?
– Да мы как-то об этом не разговаривали. Наверное, кое-что помнят.
– Понятно. Пойдемте, вроде Малышев приехал.
Из черной эмки вышел довольно молодой человек в сером костюме и сразу надел шляпу. Бровастый и высоколобый, немного напоминал товарища Саахова из «Кавказской пленницы», только светловолосый и более худой. К нему подскочили рабочие и инженеры завода, видимо, хорошо знают своего министра. Но он, пожав некоторым людям руки, зашагал прямиком в пятый цех, сопровождаемый директором и главным инженером. Сергей и Куприн стояли неподалеку от ворот в цех. Ребята были в заводской гостинице, но, наверное, увидели, что появилась новая делегация, вышли и тоже направились в цех. Малышеву представили Сергея. Обменялись крепким рукопожатием. Вячеслав Александрович обошел изделие завода имени самого себя, разглядывая его со всех сторон.
– Так это тяжелый или средний танк? – прозвучал первый вопрос.
– У нас нет такого понятия, это – основной танк.
– Назначение?
– Борьба с бронированной техникой противника, прорыв линии обороны во взаимодействии с другими силами и средствами армии, сопровождение конвоев и тому подобное. В принципе, это многоцелевая машина.
– Чем это достигается?
– Выбором вооружения: у нас есть управляемые ракеты, БПС, ОФ, крупнокалиберный пулемет, управляемый изнутри танка, и спаренный пулемет винтовочного калибра. Тысячадвухсотсильный двигатель дает маневренность и тяговооруженность. Для экономии топлива в обороне и засадах используется вспомогательный двигатель малой мощности.
– Экипаж?
– Три человека: механик-водитель, оператор-наводчик и командир.
Малышев влез на броню со стороны механика, дальше посыпались вопросы по всему навесному. В результате многочасовых расспросов последовало резюме: «Такой танк нам не сделать!»
– Точно такой – нет, не сделать, да и надобности в нем мало. Вот в сорок втором появятся «кошки»: «Тигры» и «Пантеры», тогда для него цели найдутся. А сейчас требуется грамотно использовать и совершенствовать имеющиеся танки. И начинать с малого, вот с таких вкладышей! – и Сергей подал Малышеву резинометаллический шарнир гусеницы.
– Что это?
– Сальник гусеницы, уменьшает трение пальца о втулку. И еще, Вячеслав Александрович, вот танк сорок шестого года, назывался Т-54, на его основе создано большинство танков в СССР после войны. Ну, и… Эх, блин, не на чем распечатать! Тут у меня на планшете «Ходовая часть танков. Подвеска», все пять частей Чобитка. И все учебники, по которым я учился. Надо каким-то образом скопировать.
– А в машинном лежит гроссбух по двигателю, – вспомнил Мишка.
– Я где-то видел книжку по пушке и прицелу, щаз поищу! – хлопнул себя по лбу Лешка и нырнул в танк.
Минут через пять вытащил оттуда замусоленное наставление, каким-то чудом сохранившееся после стольких смен хозяев. Малышев пытался освоиться с чтением pdf-файлов на маленьком мониторе. Прижимистый Михаил сопел, сопел, потом не выдержал, залез в машину и вытащил оттуда ноутбук Acer.
– Вот тут трофей есть, – пробурчал он. – Серега, посмотри, может, туда перелить, если ридер там стоит.
Батарея ноута была разряжена, запустили умформер на 220 вольт, подключились, появилась заставка Windows-7. Бля! Пароль!
– Мишка, ты где его взял?
– В блиндаже, под Иловайском. Его «Акациями» накрыло, а уголок торчал.
– А блок питания откуда?
– В Донецке купил. Сынишке хотел подарить.
– Пароль знаешь?
– Какой пароль, я его не включал.
Так, пробуем без пароля! Не идет. «Слава Украине». Не идет! С восклицательным знаком и оба варианта на двух языках. Эх, дома бы за пару минут вскрыл! «Героям слава». Не идет. И так, и так попробовал. Вот сволочь! Прошло! А, Псаки говорила, что на Украине нет фашистов! Прошел «Зиг хайль» с восклицательным знаком и без пробела! Вот же бля! Интерфейс на укропском! Меняем пароль, язык интерфейса, перезагрузка. Заглянув в «My Documents», Сергей отчетливо осознал, что все «укропы» – предатели! Сдал! Через 70 лет сдал всех с потрохами! В папке «Галичина» лежал файл: «Личный состав дивизии SS «Галичина» первого формирования», а рядом – то же самое, но второго. И кому! Старшему майору Госбезопасности товарищу Куприну Павлу, як яго по батькови? Вот это подарок! Кроме этого, бывший почитатель «райберта» сложил в аккуратные папочки все о действиях трех групп армий и все о действиях войск СС.
– Мишка! Тебе цены нет!
– Да я-то че? Нужно значит нужно. Ты-ж, вон, свой айпад отдал. Давай, перекачивай!
Пришлось помучиться еще, настраивая сеть через блю-тус. Благо, что компы были новыми. «Надо бы еще посмотреть, что у фашика там лежит, ну да ладно, без меня разберутся!» – подумал Сергей, но мысль Куприну кинул. Дальнейшие вопросы Малышева даже не обсуждали, потому что технологий производства процессоров он не знает. А эти две штуки – все что есть, остальное – личные телефоны экипажа. Аппаратуру реквизировал Куприн, сказав, что должен отдать все переписать на бумагу, но потом обязательно вернет Малышеву. В общем, день прошел плодотворно, однако к концу дня выяснилось, что в гостинице нет Ларисы.
На следующее утро Сергей долго беседовал с Павлом Тихоновичем. Особенно его интересовал вопрос: почему распался СССР? Сергей высказал свою точку зрения: противник использовал общественное мнение, подготовленное Хрущевым и другими товарищами, которое имело под собой некоторое основание, так как в тридцать седьмом году многие нормы права были попраны, и показания частенько просто «выбивали» из арестованных. Паяльник в одно место вещь доходчивая, но душок от нее скверный.
