Kitabı oxu: «Неприкаянный. Наперекор старухе»

Глава 1
Сюрприз

О возвращении в базу, как и о результатах боя, мы сообщили ещё загодя по радио, поэтому героев встречали с помпой. Оркестр, возбуждённые горожане, цветы, фотовспышки. На фоне этого избитый «Новик» выглядел грозно и весомо, как и подобает боевому кораблю, вышедшему победителем из горнила сражения. Сдаётся мне, Шульц малость подвинет на пьедестале Руднева. Впрочем, это всего лишь моё мнение. А так затмить подвиг «Варяга» у него всё же не получится.

А вот «Форель» вошла в бухту Золотого Рога тихо, без лишнего шума и убралась в дальний угол, где и находился её причал. Словно и не принимала подводная лодка участия в походе. Похоже, начальство решило придержать этот козырь в рукаве. Хотя к чему это, если мы были обнаружены «Цусимой» и даже обстреляны. Надеются, что самураи спишут это на глюки? Как по мне, то рассчитывать на это глупо. Впрочем, тот факт, что мы не будем принимать участие в торжествах, меня очень даже радовал.

Что же до похода, то я не назвал бы его для «Форели» неудачным. Да, мы промахнулись, но хватает и положительных моментов. Во-первых, отработали взаимодействие с надводными кораблями. Во-вторых, наработка опыта в условиях реального боя. В-третьих, поход почти в тысячу миль, чего до нас никто и никогда не делал. Да, на буксире. Ну и что с того. За время перехода отрабатывался регламент, различные приёмы и манёвры. Одним словом, подводники вынесли из этого похода много чего полезного.

Когда встали у причала, лодку тупо заперли и сдали под охрану. Нет там никаких условий для несения вахты от слова совсем. Только кратковременные выходы на дежурство, вот и всё, на что она годится. А то, что устроили мы, иначе как мазохизмом не назвать. Хорошо хоть, на «Новике» отдыхать получалось нормально.

После этого лейтенант Рааб-Тилен построил нас троих, выразил благодарность за проведённый поход и отпустил до утра в увольнительную. Лично я этому был только рад, а потому поспешил в нашу небольшую казарму и быстренько переоделся в парадную форму. Оно бы сразу в гражданку, но кто же позволит матросам подобные вольности. Приведя себя в порядок, получил у нашего боцмана увольнительную и поспешил в город.

Так как мы располагались на отшибе, то нечего было и думать о том, чтобы поймать извозчика, и я направился на набережную пешком. К тому моменту, когда приблизился к пришвартовавшемуся «Новику», Скрыдлов уже успел посетить крейсер с выстроенным в парадном строю экипажем и принять доклад от Шульца.

Происходило это нерядовое событие при большом стечении народа. Люди соскучились по победам. При прорыве отряда Эссена торжества проводить никто не стал. Да, накрутить хвоста японцам тогда получилось, но, по сути, радоваться было нечему, потому что случившееся восприняли всё же больше как поражение. Ведь костяк эскадры вернулся в осаждённую крепость.

Зато теперь победа была явственной, без какой-либо двойственности. Один русский крейсер и отряд миноносцев вступили в бой с превосходящими силами, потопили три вражеских вымпела и вернулись домой с безоговорочной победой. Так что его превосходительство не стал скромничать, и в честь победителей были намечены настоящие торжества, а в морском собрании сегодня давали бал.

Матросы гурьбой валили с крейсера и миноносцев в увольнительную. На борту оставалось не больше четверти личного состава. О том, чтобы отпустить всех, нечего было и мечтать. И только когда основной наплыв горожан схлынул, к трапу стали подкатывать санитарные повозки, а на набережную начали выносить раненых и павших. Панихида была назначена на завтра. Сегодня же праздник, и не стоит его омрачать.

– Олег! – услышал я, когда вышел на набережную в поисках извозчика.

Обернулся и в удивлении воззрился на окликнувшего меня мужчину. Его тут не могло быть. Не то чтобы это невозможно, но тысяча вёрст по прямой до Владивостока, а то и все две, если по дорогам и в объезд зоны боевых действий, это всё же изрядное расстояние. Однако вот он, стоит себе и улыбается в тридцать два зуба, опровергая эти доводы.

– Эмильен? – не смог сдержать я удивления.

– Разумеется, это я. А ты что же? Мне не рад?

– Рад, конечно же. Просто безмерно удивлён.

– Вот и славно. Мне очень хотелось тебя удивить. А ещё ты должен выполнить своё обещание. Помнишь наш уговор об эксклюзивном интервью?

– Естественно, помню, – всё ещё не в состоянии справиться с удивлением, ответил я.

– Так понимаю, что у тебя увольнительная?

– Ты правильно понимаешь.

– В таком случае приглашаю тебя посидеть в ресторане.

– Ты ничего не забыл? – указал я на себя, имея в виду матросскую форму.

– Ах да, – растерялся он.

– Ладно, не забивай себе голову мелочами. Пошли. Тут недалеко, – махнул я рукой, подзывая извозчика.

Матросам не запрещается пользоваться их услугами. Иное дело, что лишних денег у нижних чинов не водится, и они предпочитают бить ноги, а не кататься в наёмных экипажах. Но я могу себе позволить подобное, как и переодеться в гражданское платье. Только до квартиры доехать нужно.

– Ну и какими судьбами ты тут, Эмильен? – спросил я, когда мы уже катили в пролётке.

– После того, как стало известно о прорыве части русских кораблей во Владивосток, я справедливо рассудил, что ты присоединился к ним. А тут ещё и лаймы не на шутку всполошились по поводу расстрела русскими из пушки спасающихся неповинных японских моряков. А после сведения о том, что тебя придали суду и разжаловали в рядовые. Что только подтвердило, где именно следует тебя искать.

– И ты, как настоящий друг, бросился мне на помощь, – хмыкнул я.

– Прости, Олег, ты, конечно же, мне друг. Но не настолько, чтобы я сорвался за пятьсот лье¹, чтобы поддержать тебя в трудную минуту. Двигали мною сугубо прагматичные цели. Как только ты ушёл из Артура, так и у меня с материалами стало совсем плохо, публика же меж тем ждёт новости о похождениях бравого мичмана.

– Матроса второй статьи, Эмильен, – поправил я.

– Это частности.

– Неужели надеешься на то, что я смогу предоставить тебе сенсационный материал, даже будучи нижним чином?

– Я в тебя верю, Олег. И потом ты уже смог это сделать.

– Это как же?

– Разжалованный герой.

– Протухшая новость.

– Не скажи. Публика верит в то, что я черпаю сведения из первоисточников и говорю только правду. Даже если она идёт вразрез с общепринятым мнением.

– Или в особенности, если твоя статья идёт вразрез с общепринятым мнением? – с хитринкой уточнил я.

– Или так, – пожав плечами, легко согласился он.

Экипаж остановился по указанному адресу на Никитской, и мы вошли в парадную. Поднялись на этаж в снимаемую мною квартиру. Обычно Павел Семёнович встречает меня на лестничной площадке, чтобы поприветствовать своего щедрого работодателя. Но в этот раз тут никого не было. Либо он не дома, либо приметил со мной незнакомого господина и предпочёл не показываться.

Когда вошли в квартиру, я сразу направился в комнату, отведённую Родионову под лабораторию и склад. Вдоль стены стояли книжные шкафы, заставленные коробками с киноплёнками, кассетами с фотоплёнками, картонками с фотографиями. Продолжать всё это хранить на «Севастополе» больше не было никакой возможности, вот я и озаботился новым рабочим местом для Дмитрия. Вообще-то стоило сразу, как только сняли квартиру, благо она просторная.

Я взял картонную коробку с фотографиями и жестяную с киноплёнкой, надписанные «Эмильен». Знал, что рано или поздно мы встретимся, так как имел на француза определённые планы. Вот и озаботился подготовкой соответствующих материалов для него. А уж способы вдохнуть свежую струю в давно потерявшие актуальность новости этот журналист знал, как никто другой. Я успел в этом убедиться.

– Вот. Специально для тебя собирал. На обороте фотографий названия кораблей, места, даты и краткие описания событий.

– Ага! Ты всё же не сомневался во мне! – хватая добычу, воскликнул Форже.

– Ну, я ведь обещал, – напомнил ему.

Оставив репортёра в гостиной разбирать добычу, направился в свою комнату, где разделся и, облачившись в халат, прошёл в ванную. На борту «Новика», конечно же, имеется баня, и я не был чумазым, но всё же, прежде чем переодеться в гражданское платье, не мешает привести себя в порядок. К слову, отсюда сразу направлюсь к цирюльнику, нужно подстричься, а то успел малость зарасти…

Найти «Форель» не составило труда. Как я и предполагал, Шульц отправил на поиски подводной лодки отряд миноносцев. Елесеев достаточно точно вычислил, куда именно её успеет снести, и чтобы обнаружить лишившийся хода подводный миноносец, оказалось достаточно одного единственного сеанса связи.

На возвращение во Владивосток потребовалось целых четверо суток. Машины и котлы продержались недолго, и уже через пять часов максимальный ход уменьшился до пятнадцати узлов, а экономичный и вовсе до десяти. Вздумай японцы продолжить преследовать нас, и они непременно посчитались бы с дерзким крейсером. Но нам повезло.

Наградной дождь обещал быть обильным. Шутка сказать, в одном бою превосходящие нас японцы потеряли два крейсера и миноносец. Что было задокументировано как на фото, так и на киноплёнку.

Я разве не говорил, что Родионов отправился с нами и находился на «Новике»? Впрочем, могло ли быть иначе при планировании столь серьёзного дела. Эти материалы я намеревался переправить великому князю, присовокупив к ним и чертежи гирокомпаса с соответствующей сопроводительной документацией. Но коль скоро тут появился Эмильен, то, пожалуй, вручу комплект фото и видеоматериалов об этом деле и ему. Нужно будет озадачить Дмитрия…

– Это просто великолепно. Я непременно использую твои материалы, и у меня множество вопросов. Но первое, о чём хотелось бы поговорить, это о вашем последнем походе, – когда я вышел из ванной, потребовал Форже.

– Полагаешь, что он был удачным? – вздёрнул я бровь.

– Уверен в этом! – убеждённо едва не выкрикнул репортёр.

– Ты «Новик»-то видел?

– Я не видел японцев, – с хитринкой возразил француз.

– Ну что же, резонно. Твоя правда. У нас, конечно, морда побитая, и улепётывали мы во все лопатки, но в результате умылись не мы.

Пока переодевался в гражданский костюм, довольно подробно рассказал о походе, успев ответить на множество уточняющих вопросов. Эмильен вооружился блокнотом и тщательно фиксировал все подробности. Его глаза буквально горели азартом.

Вскоре появился Родионов со своим кофром, в котором была кинокамера, фотоаппарат и материалы, отснятые в ходе похода. Форже тут же нацелился на них, но обломился. Всё это ещё предстояло проявить, рассортировать. Как он ни горячился, однако прекрасно отдавал себе отчёт в том, что материалы однозначно несут в себе ещё и секретную информацию, а потому доступ у него к ним может быть только выборочным. Впрочем, он будет рад и им. А уж зная о его ушлости, я ничуть не сомневаюсь в том, что ему удастся опередить наших борзописцев.

Мы вроде как собирались вместе сходить в ресторан, однако Эмильен извинился и перенёс поход на более позднее время. Подорвался и умчался на телеграф. Не удивлюсь, если он начнёт надиктовывать статью по горячему, что говорится, прямо с колёс. Талант, что тут ещё сказать.

Встретились мы с ним только вечером, и француз был доволен, как котяра, объевшийся сметаны. И да, я оказался прав. Он оккупировал телеграф самым первым, сумев надиктовать статью для своего «Фигаро» сразу на чистовую, используя лишь тезисы, записанные в ходе интервью.

– Кстати, Олег, у меня есть для тебя сюрприз, – когда мы уже обедали в ресторане, спохватился Эмильен.

– И какого рода? – проявил я любопытство.

– Извини, но если я тебе расскажу, то это уже не будет сюрпризом.

– Ну хотя бы скажи, приятный он или нет?

– Понятия не имею. Готовил-то я его от чистого сердца, а вот понравится ли он тебе, не знаю.

– Заинтриговал.

– Да я и сам в предвкушении, – хмыкнул француз.

Вечер, что говорится, удался. Мы поужинали и хорошенько выпили, закончив вечер, а вернее, ночь в борделе. Вообще-то не мешало бы завести себе подружку. Я не особый любитель подобных заведений, как не горю желанием и играть в любовь. Просто не вижу смысла, возможно, потому что воспринимаю этот мир как нечто инородное, эдакую продвинутую виртуальную компьютерную игру. Пусть никогда ни с чем подобным и не сталкивался.

Словом, нет ни единой причины, отчего мне стоит привязываться именно к этому миру. Как, впрочем, и к какому бы то ни было другому. Похоже, моя тушка в родном дала дуба, оттого меня и кидает по столь похожим, но всё же чужим мирам…

Утром я прибыл в расположение без опозданий. Вообще-то, неплохо бы после похода дать нам перевести дух, но наш командир решил, что одних суток вполне достаточно. Тем более, что есть личный состав, не участвовавший в походе, как имеется и учебный план.

Подозреваю, что наш фон дер Рааб-Тилен активно зарабатывает очки, чтобы непременно оказаться командиром пока ещё несуществующего отряда подводных миноносцев. И так как в первом бою случилась неудача, он решил взять реванш на ниве боевой подготовки. Очень надеюсь, что командиром назначат всё же лейтенанта Плотто. Понятия не имею, что это за офицер, но кем является мой нынешний начальник, я уже вижу.

К слову, отряд пока ещё не существует, но добровольцев уже набрали больше трёх десятков нижних чинов. Как уже имеется и вполне себе грамотный учебный план. С офицерами пока всё не слава богу, их попросту нет, но ведь и переводить их ещё некуда. Поэтому и занятия проводит фон дер Рааб-Тилен. Как бы он не был мне неприятен, должен отметить, что дело своё лейтенант знает туго и любит его.

Мы сидели в классе на занятиях, когда в дверь постучали, и заглянул дежурный по подразделению.

– Разрешите обратиться, ваше благородие, – вытянувшись в струнку, бросил он руку к бескозырке.

– Обращайся, – разрешил наш начальник.

– Прибыл посыльный из штаба флота за матросом Кошелевым.

– И зачем Кошелев понадобился в штабе флота? – видно, что Рааб-Тилен попытался сохранить беспристрастность, но удалось это ему плохо.

– Не могу знать, ваше благородие. И посыльный не ведает.

– Кошелев.

– Я, ваше благородие.

– На выход.

– Есть.

По классу пробежала волна шепотков. Все знали, что я из разжалованных. Как известно им было и о моих геройских похождениях. Поэтому новоявленные сослуживцы тут же начали строить догадки и гипотезы по поводу моего вызова. Да ещё и на фоне некомплекта офицерского состава.

Когда прибыл к дежурному по штабу, выяснилось, что меня желал лицезреть сам командующий, поэтому я сразу был препровождён в приёмную. Тут пришлось прождать битый час, пока адмирал принимал офицеров, и когда в приёмной не осталось никого, адъютант пригласил пройти меня.

Признаться, я был в недоумении по поводу этого вызова. Ладно ещё, когда речь шла о подготовке к походу, и командующий хотел лично убедиться в моих способностях. Ведь моя роль и впрямь была важной, хотя и не определяющей, не стоит раздуваться от чрезмерного самомнения. Но к чему понадобился Скрыдлову пусть и не очень простой, но всё же матрос, когда дело уже сделано?

– Ваше превосходительство, матрос второй статьи Кошелев по вашему приказанию явился, – вытянувшись в струнку, доложился я.

– Кошелев, – откинувшись на высокую спинку стула, смерил меня взглядом Скрыдлов.

Мне только и оставалось, что стоять молча и есть начальство глазами. Ну ещё гадать, за каким я понадобился этому дядьке.

– Не подскажете мне, Кошелев, что это? – Он взял с угла стола газету и бросил к противоположному от себя краю, делая приглашающий жест.

Ну что сказать, адмирал не забывает о том, что перед ним дворянин, а потому обращается ко мне на «вы». Ну и наверняка помнит и о моих прошлых заслугах. А ещё, и я это знаю совершенно точно, Эссен не прекращает капать ему в мозг по моему поводу. Делает он это без фанатизма, но с завидным постоянством.

А вот по поводу газеты… Хм. «Фигаро». И, судя по всему, ни разу не свежий номер. Минимум двухнедельной давности, потому что раньше тут могут появиться только перепечатки в местных изданиях и никак иначе. А вот название… М-да. Интересное такое название: «Благодарность российского императора!»

Кажется, я догадываюсь, о каком сюрпризе говорил Эмильен. Остаётся понять, на пользу это пойдёт мне или во вред. Когда-то его вмешательство мне серьёзно так помогло. Но вот чем оно обернётся сейчас, одному богу известно. Что ни говори, но одно дело, когда хозяину земли русской его подданные докладывают о том, что разжалованный в матросы осознал, воюет исправно и даже в этом качестве даёт прикурить японцам. И совсем другое, когда его, как нашкодившего котёнка, тыкает мордой в дерьмо зарубежная пресса. Вот интересно, мне этого проныру стоит поблагодарить или отпинать?

Глава 2
Командир «Ската»

Снег тихо хрустел под ногами. Денёк выдался ясный и солнечный, хотя и морозный. Впрочем, трудно ожидать чего-то иного первого-то декабря. Тут скорее нужно радоваться тому, что он выдался погожим. Владивосток не балует своих жителей. Суровый край с непредсказуемой погодой и людьми особой закалки, которые не выживают тут, а живут и любят свою малую родину, время от времени отвешивающую им подзатыльники.

Впрочем, всё это лирика. А я тут, между прочим, не просто так прогуливаюсь, а направляюсь к барьеру с древним капсюльным пистолем в руке. Дуэль как она есть. Не скажу, что это входило в мои планы. Лермонтов тоже думал, что после полудня спокойно пойдёт принимать горячие ванны, даже процедуру заранее оплатил. А в итоге его труп омыли тугие струи летнего ливня.

К чему это я? Да к тому, что как бы хорош я не был, мой противник сжимает в руке такую же древность и полон решимости прикончить меня. И ведь нельзя иначе, если я намерен осуществить задуманное. Сочтут за трусость, и все планы псу под хвост. Опять же, репутация дорогого стоит. А у меня далекоидущие планы.

– Господа, предлагаю вам решить дело миром, – произнёс Эссен, являвшийся моим секундантом.

– Я не против, если Пётр Ильич готов принести извинения, – пожал я плечами.

– Не тратьте попусту время, господа. Вы, Кошелев, шулер, на то я готов поставить свою жизнь, – вскинул подбородок молодой мичманец.

Ну, как молодой. Между прочим, на целых два года старше меня. Вот только юношеского максимализма в нём столько, что выбивать его из паренька и выбивать. Впрочем, служба в суровых условиях быстренько всё расставит по своим местам. Просто ему дальше залива Петра Великого пока ходить не приходилось.

– Право первого выстрела за вами, Пётр Ильич. Приступайте, – резюмировал Эссен.

Видно, что его высокоблагородие явно не доволен происходящим, но и поделать ничего не может. Война войной, а офицерская честь стоит в особом ряду. Если в осаждённом Артуре и действующей армии поединки переносили на окончание войны, то здесь они были вполне себе в ходу. Не то чтобы стрелялись все сплошь и рядом, такого не случалось и в мирное время, но и запрета как такового нет.

И всё бы ничего, но стрелять первым жребий выпал моему противнику. Вот и пришлось мне встать вполоборота, прикрывшись пистолем, ну чисто тот самый Лермонтов. Хотя нет. Он как раз не прикрывался, изображая из себя ростовую мишень. Но я не готов подписаться на подобную глупость. Хотя и защита так себе, чего уж там.

Выстрел!

Моего соперника практически заволокло облаком порохового дыма, которое, впрочем, быстро рассеялось и поднялось ввысь. Я же ощутил, как левую щеку обожгло вжикнувшим свинцом. Коснувшись лица, обнаружил на пальцах кровь. Вот же засранец, пометил-таки. За прошедшие три дня я многое о нём узнал, и парень мне однозначно нравился. А то, что он ещё и не робкого десятка, хорошо владеет собой и в стрессовой ситуации его рука не дрогнула, и вовсе заслуживает уважения.

Ни капли сомнений, что попадание вовсе не случайность. Иное дело, что капсюльный пистоль требует особого подхода, и необходимые навыки за пару дней не получить. Ну и такой момент, что оружие нам обоим незнакомо и не пристреляно. Таковы правила. Так что парень выдал максимальный результат, на который только был способен. Да ещё и разочарование на лице, хотя теперь ему предстоит принять мой выстрел, а я слыву хорошим стрелком. Вот интересно, он просто храбрый или храбрый дурак. Если последнее, то ну его к Бениной маме иметь с таким дело.

Я единым плавным движением поднял пистоль, выводя его на линию прицеливания. И без задержек нажал на спусковой крючок. Это оружие достаточно точное, чтобы на дистанции в двадцать шагов вогнать пулю в нужную часть тела. Разумеется, при наборе определённых но. Для меня собрать их воедино не составляет труда, поэтому нога Налимова подломилась, и он рухнул в снег, окрасив его багряным. Вот так. Будет тебе уроком. И да, очень надеюсь, что не задел кость и не повредил артерию. В бедро-то я ещё попал, но разброс у этого гладкоствола всё же куда существеннее нарезного…

– Читали вчера вечерние новости? – когда мы уже ехали в санях, спросил Эссен.

– Не до газет как-то было. Есть что-то интересное? – посмотрел я на каперанга.

– В Порт-Артуре в бухте Белого волка подводная лодка под командованием лейтенанта Колчака атаковала и потопила японский миноносец номер шестьдесят восемь.

– Отчего не броненосец «Микаса»? Что-то совсем скромными стали наши борзописцы, – не удержался от усмешки я.

– Полагаете, газетная утка? – спросил Эссен с явным неодобрением.

– А вы полагаете иначе? – я выказал явное сомнение.

– Если бы был броненосец или крейсер, то я согласился бы с вами, Олег Николаевич. Но миноносец меньше сотни тонн, а потому это скорее всего правда. Так что не быть вам первым подводником, проведшим успешную минную атаку, – похлопал он меня по плечу.

Хм. А ведь он скорее всего прав. «Решительный» не был отправлен в Чифу, и Меллер остался в Артуре, а значит, работы по переделке подводной лодки Джевецкого продолжились. Александр Петрович дельный инженер и успел сделать многое в плане восстановительных работ кораблей, а также является изобретателем. Уж у него-то всяко лучше получилось бы управиться с этой задачей. А вот «Портартурец» Налётова точно мимо, на него попросту не нашлось двигателя.

– Получается, Меллер сумел-таки довести свой проект до конца, а Колчак не усидел на миноносце и отжал себе новинку. Очень похоже на него, если собачек опять перестали выпускать на охоту. Да и вообще Александр Васильевич до всего нового охоч, – после краткого раздумья согласился я.

– Это точно, – подтвердил Эссен.

– Только это не подводный миноносец, а полупогружной катер, способный уходить под воду на считанные метры и пробыть под водой несколько минут, – счёл нужным уточнить я.

– Вы просто завидуете, – отмахнулся Эссен.

– Вовсе нет. После «Форели» я зарёкся иметь дело с такими судами.

– А подводный миноносец лучше?

– Там, конечно, тоже тесно. Но как по мне, то сопоставимо с «ноль вторым», и коль скоро я чувствовал себя вполне нормально на катере, то и служба на лодке для меня не станет серьёзным испытанием.

– В таком случае поздравляю вас, Олег Николаевич.

– С чем?

– Вас хотел видеть командующий. Полагаю, что вопрос с вашим назначением решился положительным образом.

– Спасибо, Николай Оттович.

– За что? Задуманное вами пойдёт на пользу России, а в том, что вы сумеете воплотить всё в наилучшем виде, лично я не сомневаюсь.

– Но если бы не ваша убедительность, то мне не позволили бы проводить эксперименты с подводной лодкой. Всё же не минный катер.

– Это да. Подводный миноносец стоит куда дороже и уже является полноценным боевым кораблём. Но, с другой стороны, Николай Илларионович кровно заинтересован в положительном результате. Хотя бы и эпизодическом. И если задуманная вами модернизация сможет его дать, он готов рискнуть. Ну не в Артур же ему отправляться, в самом-то деле. Тем паче что во Владивостоке у него под рукой вполне боеспособный отряд. И даже уже в строю.

– Скоро в поход? – догадался я.

– И снова без меня. «Севастополь» и «Рюрик» остаются во Владивостоке, в рейд на японские коммуникации уходят только быстроходные корабли, – хмыкнул Эссен.

– Полагаете это ошибкой?

– Скучаю по «Новику». Боюсь, что мне предстоит до конца войны бряцать оружием. А ведь мы полностью готовы, вся артиллерия восстановлена, боекомплект пополнен, ход в семнадцать узлов, это не так уж и мало, чёрт возьми. Да ни один японский броненосец не сможет обойти нас.

– Зато это по силам броненосным крейсерам, и я не стал бы недооценивать их калибр. Фугасы у японцев весьма эффективны, – возразил я.

– Увы, но тут мне нечего вам возразить. При должном перевесе они и впрямь в состоянии разобраться с «Севастополем»…

Командующий, желающий видеть мичмана, это нонсенс. С другой стороны, всего лишь полтора месяца назад он вызывал к себе матроса второй статьи. Так что тут дело не в чине, а в самом человеке.

Я тот, кто заручился покровительством великого князя, во всяком случае, так думают. А также тот, кто обратил на себя внимание императора. Пусть и не благодаря личным усилиям, хотя все уверены в обратном.

Статья Эмильена возымела эффект разорвавшейся бомбы. Те же, кто клеймил меня за расстрел шлюпок с японскими моряками, набросились на Николая за столь вопиющую несправедливость. С кем выигрывать войну, если судить героев за выполнение ими своего служебного долга? Если что, этим коротким предложением можно выразить посыл, поданный в «Фигаро».

Наши-то газеты это не перепечатывали, не решились даже самые либеральные издания. А вот французы не постеснялись пройтись по Никки. А их мнение для него ведь так важно. Настолько, что одна из крупнейших парижских газет «Матен» ежегодно получает почти двести тысяч рублей за статьи, формирующие положительный образ русской императорской семьи. Так мог ли российский самодержец проигнорировать мнение французской общественности? Вот уж нет. Как не могла остаться равнодушной и элита империи. Ну как же, ведь это цивилизованная Франция.

Если коротко, то вице-адмирал Скрыдлов прямо в кабинете предложил мне написать прошение на имя государя о заступничестве. Вообще-то, речь шла о помиловании, но я не стал прогибаться, потому что это означало бы, что я признаю свою вину. Что ни в коем случае не входило в мои планы. Можете доказать, вперёд. Не можете, приговор незаконен.

По закону следовало бы подать апелляцию, а в изменившихся условиях это не такое уж и бесполезное занятие. Но процесс это долгий, времени же у меня нет вовсе. А вот хозяин земли русской может покончить с этим одним росчерком пера. Да и командующий не сам по себе решил поступить именно так, а получил соответствующее распоряжение.

Как бы то ни было, но уже через две недели, за которые моё прошение никак не могло достигнуть канцелярии его императорского величества, мне вернули всё. Правда, за последнее дело с «Новиком» никакая награда не обломилась, да и бог с ней. Главное, что справедливость восторжествовала, о чём мне следовало непременно переговорить с месье Форже, дабы он тиснул в своей газетёнке соответствующую статью в его великолепном стиле. Эмильен не стал выделываться и расписал Никки в таких радужных красках, что, как мне кажется, мечущаяся душа царя осталась абсолютно довольной.

Вот так и вышло, что я теперь оказался вторым офицером в пока ещё несуществующем отряде подводных миноносцев. Правда, если лейтенант фон дер Рааб-Тилен находился на должности командира «Форели», то мичман Кошелев значился выведенным за штат. Меня даже во флотский экипаж не приписали, потому что это повлекло бы за собой должность и соответствующие обязанности. Я же был занят подготовкой подводников. Вот так всё у нас кучеряво.

А ещё я набрался наглости и обратился к Скрыдлову с просьбой назначить меня на должность командира подводной лодки «Скат», которая направлялась во Владивосток без экипажа. С подводниками полный швах, набирают только добровольцев и никак иначе, поэтому я и решил ковать железо, пока горячо. Он обещал подумать.

Вот только это никак не гарантирует успех. Поэтому я решил предложить через Эссена целый ряд усовершенствований, которые обязался произвести за свой счёт. Все мои прежние успехи связаны с моими же новинками. Если только не брать в расчёт стрельбу. Всё же это обусловлено индивидуальным глазомером. Поэтому есть шансы, что я и в этот раз сумею учудить что-то такое эдакое. К тому же мои предложения выглядят вполне многообещающе…

– Ваше превосходительство, мичман Кошелев по вашему приказанию явился, – представ перед командующим в его кабинете, вытянулся я.

– Вижу, что дуэль не прошла для вас бесследно, – окинув меня взглядом, обратил он внимание на мою оцарапанную щёку.

– Мичман Налимов оказался неробкого десятка, и рука его не дрогнула, – и не подумал я умолять достоинства своего противника.

Адмирал принял это благосклонно, удовлетворительно кивнув. Согласно дуэльному кодексу, отныне все вопросы чести между нами разрешились, и мы либо должны говорить друг о друге в положительном ключе, либо не говорить вовсе. Ну хотя бы в течение какого-то времени, дабы это не привело к очередной дуэли. Слишком частые поединки это моветон.

– Жив? – спросил адмирал.

Ничего удивительного, что он не в курсе. Я ведь приехал прямо с поединка. Как ничего странного и в его информированности о нём, я же говорил, что явление это нечастое. К слову, драться стали куда меньше с тех пор, как дуэли легализовали. Во времена запретов они случались не в пример чаще. Запретный плод, ага.

– Ранение в бедро. Надеюсь, что кость не задета, – коротко сообщил я.

– Странная забота, – хмыкнул адмирал.

– Не наказать его за высказанное обвинение я не мог, серьёзно ранить не хотел. Если моё прошение будет удовлетворено, рассчитываю на совместную с ним службу.

– Даже так.

– Знающий штурман, не робкого десятка, честен, принципиален. Служить с таким бок о бок почитаю за честь.

– А как же с его отношением к вам?

– Оно изменится на прямо противоположное. Я в этом уверен.

– Ну что же, мне нравится ваш подход. Теперь же вернёмся к вашему прошению. Учитывая совокупность заслуг, я взял на себя смелость назначить вас командиром подводного миноносца «Скат», прибытие которого ожидается на днях.

– Благодарю, ваше превосходительство, я оправдаю ваше доверие.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, иначе ни ваши заслуги, ни поручительство Эссена не возымели бы действия. Однако, как следует из слов Николая Оттовича, вы решили остаться верным себе и желаете провести целый ряд модернизаций.

– Я прошу на это разрешение, ваше превосходительство. И обязуюсь не израсходовать ни копейки казённых средств. Всё будет произведено за мой счёт. К тому же практически всё из потребного уже изготовлено или доставлено. Необходимо лишь произвести монтажные работы. В случае, если эти новшества не оправдают себя, лодке будет возвращён первозданный вид. Все работы по модернизации, испытанию, а потребуется – так и восстановление я обязуюсь завершить в двухмесячный срок. Смею надеяться, что к тому моменту ни один из миноносцев ещё не вступит в строй.