Kitabı oxu: «Откроется не каждому»

Часть 1

1.1.

«Я не волшебница…»

К полудню поединки завершились. Вибрации, крики, топот на дорожке – всё стихло. Судьи собрали протоколы, пожали руки тренерам, пожелали участникам побед в дальнейшем и ушли довольными. Хозяева турнира гордо прокричали речёвку, отсалютовали в благодарность за товарищескую встречу и оставили гостей утирать горькие слёзы. Немногочисленные зрители разошлись.

«Я же не волшебница!» – снова сказала Клара сама себе, переполняясь отчаянием и злостью.

Она дала себе слово не смотреть в сторону крохотной трибуны и лишь один раз взглянула туда – ведь искать родителей среди болельщиков нет смысла. Мама была вынуждена смириться с фехтованием, но не упускала возможности напомнить, что рапира – это грубо, это не для девочки. Мама считала, что есть и другие, более подходящие для дочери виды спорта: тот же баскетбол или волейбол. Там тоже есть и борьба, и столкновения.

Папа говорил: «Как фехтование поможет во взрослой жизни? Ну чему полезному может научить фехтование?» Он на первое место всегда ставил способность договариваться. «Мирный договор, – говорил папа каждый раз, когда Клара спорила с ним или с мамой, – это залог жизненного успеха. В диалоге всегда можно найти решение». Папа настаивал, что выживут только те, кто умеет договариваться. Агрессию и грубую силу он называл варварством. Короче, рапиру папа не одобрял, но соглашался: фехтование делает Клару смелее. Кроме того, благодаря этому спорту дочь нашла друзей, стала общительнее. Папа заметил ещё кое-что важное и сказал однажды об этом маме (и только ей): «Клара снова смотрит в глаза незнакомым людям». Больше всего на свете папа хотел, чтобы его любопытная, весёлая, смелая и добрая девочка вернулась. И если фехтование способно на это, значит – фехтование.

Родители иногда приходят на соревнования, однако последние несколько дней они с драматичными лицами яростно шептались за закрытыми дверьми. Клара стала подозревать, что они разводятся. Скоро ей скажут: «Надо серьёзно поговорить», – и поставят в известность о тяжёлом, но необходимом решении. Когда им надо одно, то «в четырнадцать лет уже взрослая и должна всё понимать». Когда выгодно другое – «маленькая ещё и ничего не понимаешь». Что они решат по этому поводу сейчас? Наверное, что Клара ещё маленькая.

В общем, жизнь, видимо, не подарок, а подростковый возраст – худшее испытание перед адом, который, судя по рассказам взрослых, начнётся с выходом на работу. Кларе не нравилось практически всё, что она вынуждена была делать, за исключением фехтования. Рапиру Клара любила. Здесь она на своей волне: тренировки, упражнения на баланс и координацию, защитный костюм, маска, спортивное оружие, антураж. Всё это ей очень нравилось. Кроме соревнований. Потому что на соревнованиях на тебя все смотрят и ждут победы. Клара терпеть не могла чужие ожидания. Но с соревнованиями приходилось мириться.

Клара увидела, как к ней идёт Егор – парень на год старше, сын тренера и неформальный лидер команды. Сейчас он начнёт упрекать за поражение от Кузнецовой. И тогда Клара ему скажет: «Я вам не волшебница! Если ты такой смелый – сам выходи против этой ведьмы». Кузнецова двигалась настолько быстро, что Клара не то что не успевала увидеть кончик её рапиры и уклониться от него – она едва успевала сфокусировать свой взгляд на противнике, как уже звучал сигнал, и соперница получала очко за результативную атаку. Второй бой с Кузнецовой – и снова Клара не может подобрать к ней ключик. Да и есть ли у этой соперницы слабое место? Впервые за свою двухлетнюю карьеру в фехтовании Клара встретила соперницу, которая оказалась ей не просто не по зубам – Кузнецова раскатала Клару в пыль. В ноль! После окончания боя Клара выплеснула свой гнев и разочарование от поражения, швырнув на пол маску и рапиру. Рапира обиженно звякнула, однако клокочущих чувств внутри осталось ещё изрядно. Увидев взгляд тренера, Клара извинилась перед судьями и соперницей, подняла маску и оружие, признала поражение и пожала руку довольной Кузнецовой. 
«Я тебя не боюсь», – сказала Клара сопернице так тихо, чтобы не услышал никто из посторонних. На что Кузнецова криво улыбнулась, словно сказав: «Ага, как же!»

От напряжённого поединка, от переполнявших душу эмоций пот катился градом. Русые волнистые волосы Клары были затянуты счастливой резинкой в тугой хвост, чтобы не мешались во время боя. Она чувствовала, как крупные капли пота скатываются по крутому лбу, по вискам, капают с многострадального подбородка. Два года в фехтовании Клара безуспешно пыталась усвоить: мир делится на важное и пустяки. Уделяешь внимание пустякам – страдает важное. Капли пота так или иначе упадут на пол, на землю – об этом позаботится сила всемирного тяготения, а последние просто высохнут. То есть с этим можно ничего не делать, всё образуется само. А вот с соперниками что-то делать надо. Это – важное. Клара знала, что соперница важнее, но сама всё время думала о том, что уже скоро, во время паузы в поединке, она поднимет маску и смахнёт эту капельку пота, которая так неприятно щекочет верхнюю губу. Может, потому и проиграла.

Увидев приближающегося Егора, Клара захотела снова надеть фехтовальную маску, но это было бы уже слишком. Она лишь встала вполоборота к «сопернику», выпрямила спину, расправила плечи. Только профессионал заметил бы, что Клара слегка присела, согнув ноги в коленях, – она приготовилась к «бою».

«Я понимаю, тебе всё равно, но мы – команда. Даже если ты её боишься – надо драться. Могла бы взять пару очков», – сказал Егор.

Клара от неожиданности дважды хлопнула ресницами и удивлённо подняла брови, растерянно посмотрев на товарища по команде: неужели со стороны было так заметно, что Кузнецова своим напором полностью подавила Клару на дорожке? Ведь она почти убедила саму себя в том, что не боится Кузнецовой. А со стороны её страх перед соперницей так легко считывается?!

Клара набрала воздух в лёгкие, чтобы решительно поставить Егора на место: мол, он ошибается, и кого-кого, а Кузнецову никто не боится; но тренер приказал строиться. И Клара решила, что у неё ещё будет время изменить мнение Егора. Она этого так не оставит: не позволит, чтобы кто-нибудь знал, в каких отношениях Клара со страхом.

Борис Сергеевич, сорокалетний тренер секции по фехтованию, ходил туда-сюда перед своими подопечными и, покусывая усики, подбирал слова. Зная привычки тренера, все присутствующие понимали, что тот думает больше не над тем, что сказать, а о том, как это сказать, и надо подождать. Иногда слова следует подбирать дольше, чем они потом будут звучать. Тренер продолжал ходить взад-вперёд и кусать усы. Ребята спокойно ждали.

Конечно, можно сказать первое, что придёт в голову; но тогда одна из самых талантливых рапиристок в карьере Бориса Сергеевича психанёт и покинет команду. Может психануть и покинуть. Подростки – они такие.

Два года Борис Сергеевич учит Клару не столько фехтованию, сколько тому, как победить страх столкновения, страх борьбы. Фехтованию он, конечно, её тоже учит, но эта часть обучения самая простая. Уроки рапиры с Кларой не заставляют его покусывать усы.

В санкт-петербургском фехтовальном клубе «Салют» занимаются двадцать подростков от 12 до 17 лет: девять девочек, остальные – парни. Клара – самая многообещающая рапиристка клуба.

Некоторые ребята приходили в клуб ради романтики. Другие – за общефизической подготовкой. Третьи думали о спортивных достижениях. Кларе же нравится само фехтование. Вот только иногда, на соревнованиях, она теряет над собой контроль, пугается и пасует. Сейчас Борису Сергеевичу предстояла тысячная попытка донести до Клары и других ребят в команде, что проигрывать – это нормально. Бояться – это тоже нормально. Вот только сдаваться – это ненормально. Нужно бороться и побеждать. Даже страх можно победить – и ты не будешь первым, кто победил свой страх. Все чемпионы однажды сделали это и продолжают делать всё время. Те, кто отказался от борьбы или сдался до победы, не становятся чемпионами. Победа над собой – как обязательное условие победы над соперником.

Борис Сергеевич ходил и продолжал думать, как именно всё это сказать ребятам, Кларе. В целом товарищеская встреча прошла неплохо. Предсказуемо. Кто должен был победить – победил. Кто должен был проиграть – проиграл. У Клары были шансы победить по своим навыкам фехтования, но по психологическим причинам она проиграла всухую.

Тренер боялся сглазить, но временами не мог отказать себе в мечтах: неужели Клара та самая, избранная? И он прославится пусть не как олимпийский чемпион, но как тренер чемпионки? Было у Клары всё для будущих побед: высокая (и продолжает расти), получает удовольствие от фехтования и тренировок, хорошо чувствует дистанцию, великолепная координация. Может быть, это лучшая координация, которую Борис Сергеевич видел своими глазами. Клара могла бы фехтовать, перемещаясь по гимнастическому бревну, если бы нашлась соперница, способная забраться на бревно и противостоять Кларе. Клара могла бы фехтовать, даже стоя на канате, но соперницу для этого ей было решительно не найти. Одним словом – поразительная координация и чувство баланса. С такими данными Борис Сергеевич мог бы взять и олимпийское золото.

Но одному дана незаурядная смелость, а другому – божественная координация. Как ещё сказать Кларе, что поражения – неотъемлемая часть борьбы? Никто не будет считать её трусливой из-за этого или любого другого поражения, но надо драться, а не убегать!

Тренер помнил, как Клара объяснила ему однажды своё желание заниматься фехтованием. Она сказала, что этот вид спорта придуман для неё. Между спортсменом и миром всегда есть пространство. У спортсмена есть рапира, и он может контролировать дистанцию, на которой находится его соперник. Можно выждать удобный момент и уколоть противника. Но больше всего в фехтовании ей нравилось то, что тело защищено, а на лице – маска, и его выражения никто не видит. И как бонус – можно орать во всё горло сколько хочешь и когда хочешь. Лучший вид спорта! «Странная мотивация», – подумал тогда Борис Сергеевич и записал Клару в секцию.

– Жизнь – это борьба. Чтобы выжить в этом мире, нужно уметь и побеждать, и проигрывать, – сказал наконец Борис Сергеевич, и по тому, как присутствующие посмотрели на него, понял, что сказал плохо. – Клара, не переживай. Разберём этот бой, найдём ошибки, узнаешь себя лучше и победишь Кузнецову в следующем бою.

– Другие выжили, и я выживу, – сказала Клара, глядя на тренера исподлобья.

Клара сама была подростком и поэтому прекрасно знала их нравы: ей ещё долго будут вспоминать поединок, в котором она не смогла заработать для команды ни одного очка. Да, это был просто не её день; но оправдывать поражение плохим самочувствием или ожиданием неприятных новостей от родителей – удел слабаков. Клара вытерпит насмешки. Она не уйдёт, пока её не выгонят. Да и выгнать её им будет ох как непросто.

Психолог, к которому она пару раз ходила с мамой, сказала, что «девочке нужно дозированно вступать в конфронтации с другими людьми». По мнению психолога, это что-то там улучшит в голове. Или в характере. Или где-то ещё. Родители рассматривали разные варианты «дозированной конфронтации», от шахмат до Кёкусинкай, однако произошёл счастливый случай, и Клара записалась на фехтование.

Психолог сказала, что у Клары есть страх конфронтаций, страх столкновений: она избегает конфликтов, тем самым принижая себя и свои интересы. Мама в этот момент оспорила квалификацию психолога и её способность понимать подростков, потому что, по мнению мамы, Клара только и делает, что конфликтует с родителями. Но психолог легко парировала этот упрёк в низком профессиональном уровне, сказав: «Родители, друзья и близкие не в счёт – это другое».

Клара больше, чем все, кого она знала лично, была склонна к анализу своего поведения и самокопанию. Многое к своим годам она про себя поняла, и в том числе признала, что боится столкновений. Не просто боится, но и знает наверняка причину возникновения этого постыдного страха и даже помнит точную дату. Четыре года назад. Чёртова собака. Клара коснулась шрама на подбородке. Друзья говорили, что он почти незаметен. Только кто им верит?

– Скажи ему, – кивнув в сторону тренера, тихо сказала девятиклассница Анька. Она была подругой и основным спарринг-партнёром Клары в команде, потому что другие девочки оказались младше или значительно младше её. Анька – рослая, крепкая, весёлая, классная. Соотношение побед только в их официальных поединках было четыре к одному в пользу Клары, но это вообще не парило подругу.

Клара удивленно посмотрела на неё: «Что сказать?» Анька всем видом показала: «А что неясно?»

Клара посмотрела на Бернара – так ребята звали тренера между собой. Похоже, он правда ждал её ответа. Клара сильно удивилась бы, узнав мысли Бернара о том, что она может бросить фехтование из-за поражения от Кузнецовой.

– В следующий раз проткну Кузнецову насквозь, – сказала Клара, не поверив сама себе. Не такой она человек, чтобы протыкать других насквозь. Сжала зубы.

– Проткнёшь, если не будешь пропускать тренировки. А пока – ничего удивительного, что Кристина победила.

– Тренер, – сказала Клара жёстко.

– Суди сама: она на голову выше, на год старше, дольше занимается рапирой. Шансы были на её стороне. Кузнецова должна была победить, тем более ты почти не сопротивлялась.

Клара смотрела на тренера и ждала, что он скажет хоть что-нибудь, что поможет её самооценке не упасть ниже плинтуса и остаться как минимум на нейтральном уровне. А ставить Клару против этой дылды разве справедливо? Об этом никто не хочет говорить? Всем интересно только найти её ошибки?

– Борис Сергеич, – сказала Клара требовательно.

– Согласен. В следующий раз проткнёшь. Осталось только поработать над контролем эмоций и капельку подрасти. Ладно, закончили. Всем отдыхать, в среду – тренировка.

Клара уважала тренера. Бернар обладал шикарными природными данными для фехтования, умело использовал свой высокий рост и длинные руки. Клара несколько раз пересматривала его поединок с французом на чемпионате Европы и восхищалась фехтовальными фразами Бориса Сергеевича. По реакции француза Клара чувствовала, что он был шокирован той лёгкостью, с которой Бернар уклонялся от его атак. Она также видела, как француз страдал от уколов Бернара: это были не физические, а больше психологические страдания. Хотя синяки, скорее всего, тоже оставались знатные.

Больше всего в Бернаре Кларе нравилось то, что он не хвалился своими наградами и победами и всего себя отдавал секции – словно ничего другого у него в жизни и не было. А ненавидела Клара своего тренера за его прямоту и колкость – то есть за те же самые качества, которыми обладала сама. Бернар всегда находил, куда и как нанести удар, и, как бы ты ни готовился к этому уколу – ты всё равно его пропустишь.

В раздевалке Клара и Анька подошли к своим сумкам и стали снимать мокрые насквозь костюмы. Жаркое лето и жаркие, напряжённые поединки сделали своё дело. Клара могла бы сказать тренеру, что сегодня её сильнее прежнего подвело зрение: время от времени Клара теряла резкость фокуса и не видела рапиры соперницы. Но взрослые обычно сначала предполагают, что дети врут, чтобы оправдать свои ошибки, и только потом начинают выяснять, где была правда. «Бернар такой же. Посмотрим, что будет дальше», – решила для себя Клара.

– Ань, у тебя бывает такое, что ты не видишь кончик рапиры? – спросила Клара подругу, когда они остались одни у своих сумок.

– Нет. Слышала про Саню и Вовчика? – спросила Анька, которая все слухи узнавала первой.

– Чего там? – вяло поинтересовалась Клара.

– Саня вызвал Вовчика на дуэль! – сказала Анька и округлила глаза, как только она одна умела это делать.

– И что?

– Я тебе не про соревнования говорю! – Анька перешла на шёпот, что было очень тревожным знаком. – Я тебе говорю, что будет дуэль! Без защиты, до крови!

Вовчик – всем известный токсик. Любит обидно подшучивать над другими. Несколько раз шутил и над Кларой: над её стойкой, над её криками на дорожке. Клара, к своему удивлению, как-то сразу вынесла Вовчика за скобки, и он попал в список парней, на которых обижаться – себя унижать. А Саня – другой. Они однажды случайно встретились с ним в метро и поболтали немного, как старые друзья. Хотя здесь, в фехтовальном клубе, Саня ни до, ни после встречи в метро особого внимания к Кларе не проявлял. «Привет-как-дела-нудавай-до-встречи-пока». Вовчик на прошлой тренировке снова доставал Клару своими советами, и Саня предложил ему заткнуться. Казалось, конфликт на этом и завершился. Или нет?

– Из-за кого дуэль? – спросила Клара и тут же подумала, не выдала ли она свои мысли.

– Не знаю пока, – сказала Анька, и по ней было видно, что её неведение долго не продлится.

«А я, кажется, знаю…» – подумала Клара, но не сказала этого вслух и только загадочно улыбнулась.

– Дай время, и я всё выясню, – Анька неправильно поняла улыбку Клары. – Хочешь посмотреть?

Для Аньки всё происходящее было театром, представлением, и она хотела по меньшей мере быть в первом ряду, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Это потому, что в предстоящем событии никак нельзя было принять участие. Если можно – Анька была бы среди желающих. Она хотела участвовать во всём, кроме голодовки, как она сама много раз говорила. Клара завидовала смелости Аньки, её внешнему виду, телефону и тому, как её балуют родители. Клара боялась многого, и прямо сейчас опасалась, что однажды возненавидит подругу, которой всё достаётся по первому её желанию. Живёт, как настоящая принцесса из сказки.

– Хочешь посмотреть? – переспросила Анька, видя затупившую подругу.

– Что посмотреть? – Клара и правда не успела сообразить.

– Ну, дуэль…

– Как это – посмотреть? А можно?

– Нельзя. Но я знаю место и время. Ты за кого будешь болеть?

Клара от волнения села на скамейку и тут же встала. Потом снова села. Вот оно – настоящее столкновение! Одно дело – бой на дорожке: на фехтовальщике пластиковая защита, костюм, маска. Рапира хоть и с наконечником, но удары всё равно очень чувствительны. Клара от них вечно ходит в синяках. Сначала родители, увидев эти синяки, хотели забрать дочь из клуба, но Клара отстояла своё право тренировать характер. Она сказала тогда: «В мире, где я по вашей милости оказалась, мне потребуются не только знания, но и способность переносить удары судьбы».

Даже бой на дорожке вызывает у Клары шквал эмоций. Трепет от ожидания боя… Подкашивающиеся ноги при выходе на дорожку… Замирание сердца при словах судьи: «Готовы? Ан гард!» Атака, которая длится всего секунду или чуть больше, разряжается уколом или защитой… Клару трясёт от переживаний и до, и после боя на дорожке. Дуэль до крови – это совсем другое! Внутри Клары боролись страх и любопытство – два самых сильных чувства почти полностью распоряжались ей. Страх сдерживал. Любопытство толкало вперёд. Какой была бы Клара, если бы остался только страх или только любопытство?

Кларе было не по себе, но ей очень хотелось посмотреть на настоящую дуэль. Влияние Аньки сказывалось: посмотреть своими глазами, почувствовать… Понять, чем реальная дуэль отличается от спортивной. Конечно, дуэль не вполне настоящая. Но и не бой в защитной экипировке. Жаль, но, наверное, не разрешат сделать видео или хотя бы фото. Был бы хайповый контент. Если написать пост без фото – никто не поверит. В общем, страшно или не страшно, но нельзя позволить такому событию произойти без своего участия. В этот раз победило любопытство.

– Я иду, – согласилась Клара.

– Завтра в 11:30 на Чёрной речке, – сказала Анька.

– Прям на Чёрной речке? На месте дуэли Пушкина? – удивилась Клара выбору места.

– У метро! Встречаемся у метро «Чёрная речка» в 11:30, – объяснила Анька и направилась в душ.

– Ставка, – подтвердила Клара.

1.2.

Клара с тяжёлой сумкой через плечо шла дворами от метро «Горьковская» к своему дому на улице Мира и продолжала думать о проблемах. «Что в итоге скажут родители? Как на это надо реагировать? Что случилось между Сашей и Вовчиком? Что такого мог сказать Вовчик и, главное, про кого? Чего не стерпел Саша? Что ребята выберут для дуэли? Хоть бы это были не сабли! Спортивные рапиры есть у обоих. Конечно, сабли найти тоже не проблема, но если оба занимаются рапирами, то логично для дуэли их и выбрать. При дуэли на рапирах зоной поражения будет торс (в отличие от поединка на шпагах, который разрешает поражение всего тела соперника, или на саблях, где под ударом оказываются торс, голова и руки). Интересно, а если дуэль будет не на фехтовальной дорожке и без защитных костюмов, продолжат ли действовать спортивные правила, предписывающие, какие удары засчитываются, а какие – нет?

Вовчика не жалко. А вот если проиграет Саня, Вовчик обнаглеет по полной. Буду болеть за Саню. Он хорошо фехтует, но Вовчик будет драться не по правилам, и из-за этого Саня проиграет. Надо бы его предупредить… Вообще, эти двое максимально непохожи друг на друга! Саня серьёзно относится ко всему, что делает. Рано или поздно из него выйдет хороший специалист, и его все будут ценить. Он всегда знает, что хорошо, а что – плохо. Такое впечатление, что у него в голове сидит кто-то взрослый и подсказывает, как надо поступить и что сказать. Даже странно, что дело дошло до дуэли… Значит, повод был серьёзный и Саня не смог простить Вовчика. Да, Вовчик, конечно, придурок, которого не жалко.

А ещё интересно: как Егор понял, что я испугалась напора Кузнецовой? Кто ещё это заметил? Все? Тогда это полный факап… На мне же была маска! Чем Кузнецова так напугала меня? Напором? Я тоже могу быть напористой. Вот возьму и стану напористой…»

Много о чём приходится думать подростку, и всё, о чём он думает, – важное. Жизнь вообще такое место, где всё время приходится думать, и от этого временами ужасно болит голова. Для Клары жизнь была сущим наказанием: все вокруг знали, что и как она должна делать, не забывали указывать на каждую её ошибку и смеялись над ней по любому поводу. Взять хотя бы Вовчика: дай ему шанс хотя бы раз, и он им воспользуется и будет троллить тебя всё время, пока не переключится на другую оплошность или другого несчастного. Для Вовчика жизнь – забава, где чужие промахи всего-навсего комикс, который можно долго и внимательно рассматривать, позабавиться и выкинуть. Или даже посмотреть ещё раз потом. Дурак.

Что такое жизнь на самом деле? В чем её цель? Как её прожить? Лучше не думать об этом. Просто тебя сюда забросили, и приходится жить, как живётся, не думая о том, что можно чтото изменить. Мама говорит: «Не мечтай – и не будет причин для разочарования». А Клара любила мечтать. Как ей без этого?

Клара перешла на другую сторону улицы. Вернее, правильно было бы сказать так: что-то бессознательное перевело её на другую сторону улицы, потому что, пока сознание было занято вопросами что да как, почему да зачем, Кларино бессознательное заметило даму с собачкой.

Это как раз тот случай, когда хозяйка очень любит своё чудовище и абсолютно уверена в том, что все должны умиляться и восхищаться им. Бессознательное Клары решило, что для неё лучше всего будет просто пройти по другой стороне улицы и как бы не заметить даму с собачкой.

Скачущие с одного на другое мысли Клары прервал телефонный звонок. Она посмотрела на экран: мама. Клара с некоторой нерешительностью взяла трубку.

– Детка, – начала мама с самого нелюбимого для Клары обращения, – зайди по дороге в магаз, возьми сметанки. Глянь на дату. Есть деньги?

– Есть, – ответила Клара, убрала телефон в карман куртки и вернулась к тревожным мыслям о будущем. Ни разу до этого момента Клара не слышала о том, чтобы в наше время парни выясняли отношения на рапирах… Надо показать ребятам, что она не боится своих соперниц… С родителями что делать? Их не выбирают… Клара могла бы поспорить, что обязательно в чем-нибудь ошибётся, выполняя мамину просьбу. Она уже давно заметила, что ничего на свете не может сделать так, чтобы мама не могла придраться. Вот уж, казалось бы, сон: спи себе и спи. Так Клара даже спит неправильно. Вот она лежит на кровати, вот рядом – одеяло. А как надо? Если Кларе не холодно, то одеяло лежит возле неё. Где ему ещё быть? На полу?

Клара зашла в магазин, купила сметану и через пять минут уже была дома. Мама выглянула из кухни и, не дожидаясь, пока Клара разуется, вышла, взяла пакет со сметаной и начала изучать упаковку.

– Ты смотрела на дату? – спросила мама, и Клара поняла, что она уже в чём-то виновата.

– Смотрела.

– И что тут написано?

– Годная, – устало ответила Клара и пошла в свою комнату, волоча по полу тяжеленную сумку с амуницией: костюмом, защитой, маской, кроссовками, рапирой. Килограммов семь, не меньше. Вообще, сумку по полу таскать нельзя, но если на тебя ругаются из-за какой-то сметаны…

– Когда заканчивается срок годности? – продолжала требовать мама.

– Послезавтра, 8 августа, – сказала Клара.

– Ты слепая? Тут русскими буквами написано: 6 августа!

– Это арабские цифры, а не русские буквы, – заметила Клара, не рассчитывая, впрочем, что кто-то оценит справедливость её слов.

– И как теперь это есть? – возмущалась мама. – Я же просила посмотреть на дату!

– Я посмотрела… – отозвалась Клара, и это было правдой: на кассе она проверила дату, и ей показалось, что на банке стоит 8 августа.

– Девочки, хватит. Давайте приступим к воскресному обеду, как и было запланировано, – сказал папа, выходя из гостиной.

Папа Клары, как какой-то аристократ, дома всегда ходил в таком виде, в каком другие люди пошли бы в театр. Ну хорошо, не в театр; это всё же была домашняя одежда, но не футболка, а рубашка, не трико, а лёгкие брюки. Даже домашние тапки выглядели роскошно: с острыми носками, загнутыми вверх, как у факира.

– Иду, – сказала Клара, зная, что от воскресного обеда отказаться невозможно.

Через пару минут, когда Клара села на своё место за столом, мама налила ей полную тарелку куриного супчика. В супе плавал слегка поджаренный лук. Эх, если бы он был белым… Хоть бы он был белым… Ну почему он не белый?! Неужели так сложно оставлять лук белым…

– Нечего разглядывать. Ешь, – велела мама.

Клара взяла ложку и стала демонстрировать неординарные способности набирать в ложку суп так, чтобы в неё не попадал пережаренный лук.

– Лук вкусный и полезный, – напомнила мама голосом диктора из телевизора.

– Я ем.

– Вижу, как ты ешь.

– Когда придёт время, я начну есть и жареный лук, и вяленые оливки. Ещё не время, – повторила Клара любимую папину фразу и даже попыталась сымитировать его поучительную интонацию.

Папа согласно кивнул: так и будет. Мама взяла вазу с овощным салатом.

– Ты будешь со сметаной или с маслом?

За столом возникла подозрительная тишина, и Клара не выдержала:

– Да что я испортила этой сметаной?!

– Клара, нам надо серьёзно поговорить с тобой, – начал папа.

В кино и книжках этот момент называется «Вся жизнь пронеслась перед глазами». Вся жизнь пронеслась перед глазами Клары, но она не нашла ничего такого, за что её можно было бы поругать или наказать. Даже её неуступчивый характер можно развернуть в плюс и найти в нём преимущества. Разве папа не говорил, что надо уметь побеждать, даже превозмогая себя? Значит, дело в них. В родителях. Сейчас скажут, сейчас объявят…

– Что случилось? – спросила Клара, не совсем уверенная в том, что ей удаётся сохранять безразличный вид.

– Случилось, – многозначительно сказал папа и снова замолчал.

Клара посмотрела на маму и почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы.

– Да какой из неё продавец, она и купить-то не может нормально! – неожиданно воскликнула мама.

– Продавец?.. – спросила Клара у папы. – Вот сейчас вообще непонятно! вы не разводитесь?

– Разводимся? Господи, с чего ты взяла? – искренне удивился папа.

– Из-за вашего шёпота за закрытой дверью… – стала вспоминать Клара и поняла, что её самые страшные опасения позади. Теперь надо только суметь сдержать эмоции и выслушать, что им от неё надо. Клара, как и любая девочка, сейчас только учится управлять собой и проявлением своих эмоций, но пока ещё это не всегда у неё получается.

– Нет, конечно. Какая глупость! Мы просто не всё можем тебе говорить, ты должна это понимать. Нам нужна твоя помощь, – сказал папа, и это было что-то новенькое.

Клара поняла, что в этом случае она оказалась для чего-то уже достаточно взрослой. Окончательно взяла себя в руки, с облегчением выдохнула и стала ждать.

– Надо поехать продать дом деда, – наконец сказал папа.

– Хорошо, – кивнула Клара, надеясь, что своим согласием ускорит получение полной информации о происходящем.

– Правда? Ты согласна? – радостно удивился папа.

– Да мне-то что? – в свою очередь удивилась Клара.

– Тебе надо поехать и продать дом деда, – ещё раз уточнила мама.

– Вы чё, угораете? – ляпнула вдруг Клара от избытка эмоционального напряжения, которое уже не могло оставаться подавленным и требовало выхода.

– Клара, – укоризненно остановил её папа.

Клара похлопала ладошкой по губам и заодно успела незаметно смахнуть слезинку с глаза.

– Вы серьёзно? – переспросила Клара, больше всего ожидая, что родители сейчас рассмеются; у неё самой на лице была улыбка, готовая превратиться в хохот. И правда, удачная шутка.

– Серьёзно, – подтвердил папа.

Клара терпеливо ждала.

– Согласна? – ещё раз спросил папа.

– Нет, – без паузы ответила Клара и объяснила свою позицию: – Как я буду продавать? Я не умею продавать. Этот дом – чёрт знает где… Почему именно я должна это делать и почему одна? Что случилось? Я не умею. Вот это сюрприз так сюрприз… Можно отказаться?

– Я всё понимаю. Но мне нужна твоя помощь, –повторил папа.

– Если ты всё понимаешь, то сделай так, чтобы и я поняла, – неожиданно для себя рассудительно предложила Клара.

Родители переглянулись.

– Что случилось? – спросила Клара требовательно.

Мама вышла из кухни.

– Нам срочно нужны деньги. Это единственный способ спасти компанию. Надо продать дом. И надо сделать это быстро, – закончил папа, и Клара окончательно поняла, что шутки не будет.

– Почему я? Почему не ты? Почему не мама?

– Я должен быть в городе. Маму не отпускают с работы. Возможно, в Старой Руссе надо будет провести несколько дней. Может, неделю. Я не знаю, как быстро найдётся покупатель.

– И как я там буду одна? Я же ребёнок. Как я там одна жить буду?! – Кларе стало страшно. Чего они от неё хотят? Она никогда не оставалась одна! Она не умеет жить одна. Она одна просто не выживет. Чего они от неё хотят?!

– А недавно ты говорила, что уже взрослая, – мама вернулась на кухню.