Kitabı oxu: «Узревший сокрытое», səhifə 2

И спустя буквально пару часов работы в прямом смысле слова увидел, что даже малые изменения параметров состояния наблюдаемых объектов или процессов существенно изменяли их когнитивные образы. Более того, он обнаружил некие изменения в визуальных образах, которые предшествовали появлению тех или иных изменений в состоянии атмосферных процессов. И мельком подумал, что это можно хорошо продать синоптикам.

Закончив с данными по атмосферным процессам, он загрузил в систему обезличенные данные с медицинского ультразвукового оборудования. И почти сразу же, буквально с первых созданных образов, он заметил особые классы зависимостей, которые ранее обнаружены не были. И это существенно повышало возможности диагностики заболеваний на их самой ранней стадии. Набрав же статистику этих ранее не выявляемых классов аномалий, можно было создавать учитывающие их выборки для обучения искусственных нейросетей.

Невольно подумалось, что система Витковского позволяет работать с данными по принципу «Veni, vidi, vici»⁵. И с учётом этого, а также того, что ФИО создателя на английском тоже было VVV, Пётр решил присвоить ей рабочее название 3V-система.

Продолжая погружаться в возникающие образы, он, хотя и провёл за компом практически непрерывно уже более шести часов, вдруг почувствовал прилив сил, бодрость и желание работать еще. Словно создаваемые 3V-системой образы стимулировали структуры мозга, отвечающие за выработку эндорфинов. И не только. Ведь если предположить, что реальность – это своего рода мегаволна в некоей среде, то отражающая эту реальность модель – тоже некая волна, возникающая в мозгу человека. И когда параметры-характеристики волны-реальности и волны-модели похожи – возникает резонанс. Из которого и возникает энергия! Тогда получалось, что формируемые 3V-системой когнитивные образы повышали степень близости возникающих в мозге моделей происходящих процессов к изучаемой действительности.

Пётр вспомнил курс квантовой механики и подумал, что в таком случае правы Дэвид Бом с его каузальной формулировкой квантовой теории и развивший его теорию Холланд – и волновая функция действительно отражает некую реальную внутреннюю структуру квантовой системы. Зацепившись за эту мысль, Пётр решил попробовать посоздавать в системе Витковского когнитивные образы на основе данных из квантовых систем и данных из астрофизики, чтобы увидеть, нет ли в тех и других данных похожих визуальных особенностей. Ведь волновые модели вещества позволяют описать процессы на всех этапах превращения «протоматерии» Вселенной. А значит могут быть похожие закономерности на микро- и макро-уровнях.

Записав в файлы настройки системы, дававшие самые хорошо интерпретируемые образы по данным наблюдений за атмосферой и УЗИ, а также выделенные области из этих данных для обучающих выборок нейросеток, Пётр принялся за проверку своей гипотезы. Два часа ушло на запрос и формирование данных. Благо многие из его однокурсников трудились в науке и поэтому особых проблем с нахождением нужных массивов с результатами экспериментов по элементарным частицам и наблюдениям за звёздными системами не возникло. А потом Пётр погрузился в созданные 3V-системой образы, запустив визуализации данных квантовых систем на одном мониторе, а астрофизических на другом. И начал пробовать смотреть на них расфокусированным взглядом, который освоил во время непродолжительных, но упорных занятий по созданной системе ТРИАДА⁶.

И после примерно часа созерцания он УВИДЕЛ. Образы с мониторов сложились в его сознании в единую картину. Волна материи в метагалактическом домене собралась в многомерном пространстве и закрутилась множеством сходящихся к единому центру вихрей. Которые точно так же, как земные торнадо, вызывали волны и течения на «поверхности» заполнявшей пространство упругой среды. Интерференция этих вихревых волн породила спирали галактик и структуры звёздных систем. А уже совсем «рябь» породила более мелкие формы. Которым были топологически инвариантны узоры данных по взаимодействиям элементарных частиц. И все эти возникшие в сознании Петра образы, похоже, действительно активировали какие-то структуры в его мозгу, а может быть и в теле, наполнив их энергией. Однако долго удержать это состояние Пётр не смог – в его мозгу словно «щёлкнул» какой-то «предохранитель» и все эти ощущения «резонанса со Вселенной» разом пропали. После чего он решил, что пора ехать домой. А то так и до дурдома можно доработаться. Что в его планы ну никак не входило!

На следующее утро Пётр решил снова поработать с образами данных наблюдений атмосферных процессов. И спустя примерно час заметил, что возникающие на мониторе образы обострили внимание, позволяя выявлять в них всё новые визуальные особенности. Картируя которые на экране, Пётр автоматически загружал связанные с ними области данных в программы статистического анализа и имитационного моделирования. Через некоторое время, чуть ли не силком оторвав себя от монитора, он вывел на экран уже результаты расчётов. Увидев которые, присвистнул. Потому что получалось, что он за день создал модель предсказания погоды, которая, судя по всему, по точности должна была превзойти все как минимум публично известные модели. Решив это проверить, он запросил в «Заслон»-е данные из областного гидрометеоцентра, «скормил» их созданной модели и запустил расчёт прогноза. И оставив машину делать вычисления, около восьми вечера отправился домой.

Придя в лабораторию утром следующего дня, он первым делом распечатал результаты сделанного по его модели прогноза погоды в Северо-Западном регионе России. После чего, вдохновлённый результатами, решил заняться обработкой медицинских данных. Однако сегодня создаваемые системой образы как-то не затягивали, и работа с ними не приносила такого удовольствия, как вчера. Пётр чувствовал, что этому есть объяснение, но оно находилось где-то на краю сознания и его никак не удавалось ухватить. Поработав так примерно час, он решил переключиться и отправился к знакомым в соседнюю лабораторию, где почти всегда можно было сыграть в шахматы.

На этот раз его оппонентом оказался замначальника лаборатории Михаил Семёнович, бывший то ли кандидатом в мастера спорта по шахматам, то ли даже мастером, но в любом случае слывший одним из сильнейших шахматистов здешнего факультета. И Пётр уже приготовился было с достоинством проиграть, когда вдруг понял, что смотрит на доску иначе, чем раньше. Сейчас он не считал ходы, а видел складывающиеся на доске узоры из фигур, которые обладали… Пожалуй, наиболее правильно было охарактеризовать эту их характеристику словом «сила». И каждое перемещение той или иной фигуры приводило или к усилению, или к ослаблению возникающих на доске узоров из своих и чужих фигур. Естественно, что лучше всего было делать такие ходы, которые приводили к увеличению силы своего узора и ослаблению чужого. Следующими по эффективности были ходы, которые приводили к ослаблению узора противника при сохранении силы своего. Или даже некотором её снижении, но меньшем, чем у противника. Как не странно, усиление своего узора, большее, чем усиление узора противника, было менее эффективным. И Пётр вдруг ясно понял, почему – потому что любая сила имеет пределы, а у слабости пределов нет. И поэтому лишать противника сил стратегически выгоднее, чем наращивать свои. Грубо говоря, лучше отнять у противника 10 единиц силы, чем получить эти же 10 единиц самому. Ибо если у тебя есть хотя бы какая-то даже минимальная сила, а у противника её нет вовсе, то ты уже победил.

Уловив это складывающееся при взгляде на доску ощущение, Пётр решил довериться ему и стал делать ходы, исходя из чувства усиления-ослабления складывающихся на доске узоров из своих и чужих фигур. И спустя полчаса Михаил Семёнович с некоторым удивлением констатировал, что Петру удалось свести партию к патовой ситуации. Разглядывая доску, замначлаб сказал:

– Похоже, Вы, Пётр, усиленно занимались шахматами всё то время, пока я Вас не видел.

– Ну не то, чтобы усиленно. Так, разбирал этюды и анализы партий, – ответил Пётр.

– Да у Вас, батенька, оказывается, талант к шахматам. За такое короткое время без практики в играх так повысить уровень – это сильно.

Поговорив ещё немного с Михаилом Семёновичем о шахматах, Пётр вернулся в лабораторию. По дороге обдумав, что, похоже, интенсивная работа с 3V-системой может очень сильно перестраивать восприятие и мышление.