Архетипы вечности

Глава 3. Тусовка

Деметрис будет не Деметрис, если хорошенько не потусит перед отлётом неизвестно куда. Не спорю, что, во-первых, мне было приятно лишний раз напомнить сверстникам о моей предстоящей миссии, приподняться в их глазах из простого парня-тусовщика в почти что учёного, такого весомого и значимого. К тому же я хотел кое-что перетереть с Вано – Йеговой Ноа Василио Найковым, номер четыреста две тысячи восемьсот восемь двести четыре – моим корешем, софтовым гением, пареньком не от мира сего (да вы только посмотрите на его порядковый номер – сразу видно, знак судьбы), но надёжным и лёгким на подъём, если знать, в какую тусовку его тащить.

У меня было время продумать план развлечений на вечер, пока я принимал участие в двухчасовом обязательном Занятии Во Благо СтарСити – сегодня я должен был зачистить под последующую покраску 800 м² стены какого-то офисного здания. Работа не пыльная, лети себе в метре от стены и поглядывай, чтобы струйный очиститель работал равномерно и без перебоев. К тому же в нижней части здания не было окон, а значит, никаких особых мер предосторожности, как при работе с гипсостеклом, мне не надо было предпринимать.

Вообще, моё присутствие было скорее формальностью, чем реальной необходимостью, но я не скучал. Для начала мною был выбран, приобретён и даже доставлен в нужное место качественный стимулянт: не слишком адреналиновый, чтобы угодить моему и так немного дёрганому товарищу Вано, но при этом достаточно эндорфинный, чтобы угодить мне.

Конечно, покупка (точнее, выменивание за некоторые блага, которые я смог скопить недель за шесть) таких вещей была делом немного, совсем немного, рискованным, и, если бы сестра узнала, чем я занимаюсь в свободное время помимо бега и написания музыки, она бы ни за что не взяла меня ни в какую научную экспедицию, чтобы не рисковать собственной репутацией и карьерой. Да и вообще, она, наверное, заперла бы меня в мягкий куб лечебницы, пока последний атом запрещённых веществ не покинул бы моё тело, а заодно вживила бы мне, как страшному преступнику, регулятор всех гормональных систем тела, лишь бы только дорогой брат не натворил глупостей. Так что я всегда был предельно осторожен и позволял себе маленькие радости гораздо реже, чем хотелось бы.

В этот раз я раздобыл 0,15 мг МГБ38999. Этого количества прекрасно хватит и на меня, и на Вано. К счастью, мой худощавый друг с ускоренным метаболизмом отлично входит в раж уже с трети приобретённого количества, быстро достигает пика, быстро остывает и никогда не требует продолжения. Экономно. Вано никогда не докладывал своих благ для покупки стимулянтов, и я никогда не просил. Во-первых, инициатива затусить всегда исходила от меня. Ну а во-вторых, Вано помогал мне с прошивкой моих модов, да и вообще, решал чуть ли не любые технические проблемы. Кстати, именно его идея нагнетать, а затем собирать конденсат от холодильной установки помогла мне накопить за три недели лишние 80 мл чистой воды, которые я также использовал для оплаты вещества, предварительно ионизировав и смешав её с обычной водой из собственного пайка.

Я забрал Вано в десять вечера. Он жил в точно таком же кубике, как и я, только вместо видов природы предпочитал ставить неясные и мрачные абстракции. Его жилище было выдержано в тёмно-серых, почти чёрных тонах. Но известно, что чисто чёрный запрещён Комитетом по состоянию психического здоровья, поэтому Вано разбавил тёмно-серый ярко-оранжевыми полосами на стенах и диване и кислотно-зелёными деталями кухонной мебели и столешницы. Сочетание получилось дикое, может, круче, чем в иных закрытых клубешниках. В ванной и спальном уголке на смену серому основным тоном был сиреневый в невероятном сочетании с какими-то неоновыми пятнами, будто разбрызганными по стенам.

Сам автор этого творческого хаоса был незаметным пареньком невысокого роста, как я уже говорил, довольно худощавым, даже с использованием модов. Он вообще не очень запаривался на своей внешности, пожалуй, только прыщи всегда прятал, а вот трёхдневную жидкую щетину иногда забывал или не считал нужным убирать. Его широкие острые плечи сутулились, и он ровным счётом ничего не делал, чтобы исправить осанку, за исключением обязательных к исполнению упражнений от остеопата.

Когда-то у Вано было слабое зрение, но ведущие воспитатели помогли ему получить грант на операцию, собрав миллиард документов, подтверждающих профессиональную пригодность Вано к разработке софта и необходимость коррекции зрения. Мне кажется, что они израсходовали на взятки больше человеко-часов, чем эта операция стоила бы без гранта. Однако оперироваться без подтверждённого разрешения может быть подозрительно и неблагоприятно для карьеры. Так что зрение у моего кореша было как у дивного мифического орла или сокола, или совы какой-нибудь. Но даже с таким острым зрением он не видел собственной серости и лёгкой неопрятности. Скользнёшь по такому взглядом и сразу забудешь. Хотя в его случае это было довольно удобное свойство, практически идеальное для нелюдимого интроверта, предпочитающего общение с кодом виртуальному общению с девушками.

Я забрал Вано ровно в десять вечера – это давало нам почти четыре часа в подвалах Россо или Моссо, минус время на дорогу и разные предосторожности. Мы добрались на скутере до одного из зданий парковки, примыкающего к бизнес- и развлекательному центру «КуШесть». За парковку в вечерние часы здесь не надо было платить, к тому же после рабочего дня тут было достаточно желающих оставить свой транспорт, и наше присутствие не вызывало подозрений. Заглушив скутер, я спрятал парковочный талон во внутреннем кармане своей псевдокожаной куртки, и мы с Вано выбрались из муравейника парковки. Сначала мы поехали с какой-то парочкой до средних этажей торгового центра, там пересели в лифт в северном крыле здания, построенного в форме шестигранника, и уже на нём спустились на наземный уровень. Я точно знал дорогу, да и Вано тоже, поэтому, не сговариваясь, мы быстро, но без суеты пересекли наземный уровень проезжей части, свернули налево, затерялись в едва освещённых переулках и задних дворах огромного «КуШесть».

Оставив громаду комплекса позади, мы дошли до Точки. Точками, или, точнее, Точками Отправления назывались пункты связи, через которые можно было анонимно заказать рикшу. Наша Точка представляла собой подвальное помещение за грязноватыми дверьми. Я ввёл код на двери, и она распахнулась совершенно бесшумно, несмотря на ржавчину и массивность. Внутри была крошечная тёмная комната ожидания с парой просиженных диванов. Мы были единственными посетителями.

Вано сел и уставился на свои руки. Наверно, немного нервничал перед употреблением МГБ38999. Я ввёл код пункта назначения на табло и вложил требуемую сумму в аппарат, принимающий деньги. Иного способа оплаты здесь не существовало. Только эти крошечные пластинки с металлическим блеском и множеством голограмм могли дать хоть какую-то надежду на приватность сделки, на отсутствие яркого электронного или биологического следа. Конечно, если бы нас надо было вычислить любой из служб безопасности, они бы это сделали в два счёта, но, к счастью, два малолетних почти-всё-ещё школьника не представляли для них интереса.

Через полторы минуты прибыл рикша. Смешное название. Говорят, раньше так называли перевозчиков на трёхколёсных велосипедах или каких-то подобных древних средствах передвижения. Наш рикша был полностью автоматизированным: довольно новая модель городского скутера, рассчитанная на двоих ездоков, со встроенным искусственным интеллектом, заранее вбитым адресом и проложенным маршрутом. Ходят слухи, что работники городской доставки хотят запретить рикш, якобы те отбирают их хлеб, не дают трудиться во благо СтарСити и вообще, неэтичны в использовании, так как не имеют контролёра качества доставки в лице хомо сапиенса из плоти и крови. Как ни крути, человеческое эго ещё слишком велико для того, чтобы признать превосходство машин над собой. Но хорошо, что пока рикши ещё не были под запретом – ведь благодаря развитой бюрократии рассмотрение любых заявлений, даже поступающих от профсоюзов, занимало чуть менее чем вечность.

Скутер домчал нас до Россо за 8 минут 46 секунд. Прекрасно. Россо. Это не совсем город в городе, хотя те, кто регулярно приходит в Россо, любят называть себя его жителями. Это не гетто, но и не увеселительный центр. Туда непросто попасть человеку извне. Там нет насилия, по крайней мере, не зарегистрировано ни одного случая. Россо похож на лабиринт крошечных подземных клубов, эдаких клубов по интересам.

Прийти в Россо можно только по рекомендации другого члена, выполнив ряд условий: возраст, рейтинг приглашающего, отсутствие любых профессиональных или личных связей с определёнными организациями, ну и конечно, психологический портрет и биохимический слепок. Меня сюда привёл Вано, кто ж ещё – мой дорогой софтовый гений, идеально вписывающийся в подземный мир Россо. Клубы, в которые он ходил, были сложноваты для моего понимания, хотя иногда я составлял ему компанию в «СиМинусМинус», «Хэпл», или в «Окно». Там собирались мальчишки и мужчины, девушек было гораздо меньше. Они мало общались между собой, хотя некоторые имели очень занятные моды БДП, но все как один яростно набирали пальцами сообщения или код со своих хитроумных гаджетов или рубились в ВиАр.

Сегодня мы шли в гораздо более попсовое место. Я хотел немного оттянуться в «Высотке»: у них отличные ВиАр-эффекты, приятная музычка (достаточно сложная и многослойная, чтобы было интересно и Вано), ну и конечно, разношерстная публика, включая классных девчонок, которые не прочь оставить свои контакты для виртуального свидания.

Рикша доставил нас на установленную мною точку – ровно 50 метров от входа. Отсюда мы должны были пройти 50 шагов, не мешкая, но и не суетясь, достать МГБ38999 и незаметно употребить на ходу. Это был пероральный стимулянт, всё просто. От момента приёма до начала действия предполагалось 179—183 секунды. Каждый из нас знал, что делать. Приятно иметь друга, который в определённых ситуациях мыслит и действует как второй я. Левая рука, карман, мятная горошина с каплей МГБ38999, незаметное движение руки ко рту, мгновенное растворение при контакте с мальтазой – и готово.

У входа уже толпилось человек шесть-семь, одна компания как раз оплатила вход, кажется, с виртуалки. Ну не знаю, каждому своё, но я точно не собирался светить свою виртуалку в Россо. Может, они слишком глупы или их старшие сиблинги слишком богаты, и все просто закрывают глаза на похождения малолеток.

115 секунд. Перед нами остались три девчонки. Навряд ли под стимуляторами, скорее всего, просто первый раз пришли – уж слишком громко визжат, проходя по тонкой двухметровой рейке над медленно текущей лавой. Рейка дёрнулась, две девчонки дружно и весело заверещали, третья отшатнулась и сделала два шага назад. Нет, ну давайте без фокусов. 102 секунды. Подруги стали махать ей, подбадривать, но девушка, казалось, не слышала их. Впав в ступор, она таращилась на горячую лаву под ногами и не делала ни шага. 98 секунд, чёртова дура, шагай. Наконец одна из подружек вернулась к ней, и, взявшись за руки, все они побежали в стену шумного водопада.

69 секунд. ВиАр-эффекты тут на высоте, но сейчас это чуть не сыграло с нами злую шутку. Пройти в «Высотку» под стимуляторами практически невозможно – для этого и нужна тонкая рейка. Каждый идёт над новой реальностью, всегда полной мнимой опасности. Оступился – в клуб не попадёшь, а попадёшь скорее всего в органы безопасности при малейшем подозрении на употребление стимулянтов. Также невозможно пронести их с собой – сканер мгновенно распознаёт и проверяет на легальность всё, что является реальным предметом, а не частью мода. Поэтому тут критично чёткое планирование во времени.

Я протянул в щель слева от входной двери две банкноты: за себя и за Вано. Машина задумалась. Ну давай же. 36 секунд. Наличности оставалось ровно на два напитка и на рикшу до СтарСити, а времени пройти в клуб – совсем в обрез. Наконец проявилась рейка и для нас. 28 секунд. Ну, так банально, идти в «Высотку» по небоскрёбу. Я пропустил вперёд Вано, а то вдруг МГБ38999 долбанёт моего худощавого друга чуть раньше расчётного времени. Расставив руки в стороны, Вано бочком пошёл по рейке. Медленно, но уверенно. Как-то слишком медленно. Давай, чувак, 21 секунда. 18 секунд. 14. Он внутри.

Моя очередь. 12 секунд. Проклятый ветер. Ненавижу ветер за его свободу и силу, помноженную на непредсказуемость. 8 секунд. Треть пути позади, я уложусь. Ещё шаг… Ах ты ж едрёна вошь! МГБ38999 вдарил так, что я покачнулся и чуть не сорвался с рейки. Какая сволочь дала такую погрешность??? В целых 7,389 тысячных секунды! Так, с этим будем разбираться позже, сейчас надо как-то пройти оставшиеся 63,89 сантиметра. Ветер упёрся мне в грудь плотно осязаемым кулаком, глаза застилали слёзы, ощущение ужаса быстро разворачивалось от нижней части живота всё выше и выше. Я не пройду! Чувак, ты должен! Не хватало ещё так глупо попасться буквально накануне полёта к дикарям. Я сжал зубы так, что хрустнула челюсть, и, забыв дышать, сделал три чётких ровных шага.

Вот теперь ещё 2 секунды должны были быть в запасе, подумалось мне. Рейка исчезла. Появилось взволнованное лицо Вано. Я прошёл.

– Чува-а-ак, – выдохнул Вано. – Меня так быстро накрыло! Что это за хрень?

Я молча прошёл к свободному столику, на котором изгибались в зазывающем танце мелкие фигурки голографических девушек с рыбьими хвостами. Я смахнул их стайку в сторону и на ватных ногах рухнул на искрящийся диван, под которым возникали и исчезали необыкновенной красоты перистые облака. Пол под ногами опять был чёртовым небом, спасибо, что хоть безо всяких реек, а просто приятным небом густого цвета медного заката. Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Прикрыл глаза. Перед глазами тоже клубились разноцветные облака – спасибо МГБ38999, возводящему в превосходную степень все эффекты дополненной реальности.

– Всё хорошо, – нарочито бодро сказал я.

Конечности трясло мелкой дрожью, то ли от действия стимулятора, то ли от нервного перенапряжения. В желудке противно ныло.

– Чуть не влипли, но «чуть» не считается! – Я попытался улыбнуться, вышло скверно.

С потолка в такт музыке полились перламутровые мерцающие потоки. Их жидкий свет мягко обтекал наши напряжённые тела и уходил вниз, смешиваясь с облаками. Люблю Россо за его эфемерность и непредсказуемость форм. Обычно я получаю эстетическое удовольствие от созерцания не только воздушных интерьеров, но и присутствующих в них прекрасных нимф. Но явно не сегодня.

– Ладно, давай выпьем и обсудим наши дела, – предложил Вано.

Я кивнул, и он кликнул по голограммной поверхности стола, чтобы сделать заказ. Его поверхность мгновенно потемнела до глубоко-синей, и специально для нас материализовался пупырчатый официант-осьминог, держащий в щупальцах два высоких флуоресцентных стакана, на дне которых тонкой полоской плескалось тёмное невнятное пойло. Мы забрали стаканы. Извини, чувак, сегодня мы навряд ли закажем бухла на все твои восемь щупалец, так что можешь валить обратно в свой глубоководный мирок. Клубы потолочного дыма окрасили осьминожку в легкомысленный персиковый оттенок, и он то ли растворился в пространстве, то ли нырнул обратно в свой стол. Выпили. В желудке погорячело, напряжение мышц немного ослабело.

Посидели молча. Музыка радовала гармоничными сплетениями разнокалиберных звуков, они догоняли друг друга, сталкивались разлетающимися звонкими брызгами, гулко накатывали из глубин небытия и в него же уходили воздушными потоками северного сияния. По стенам медленно сползала некая клубящаяся фиолетовая субстанция, внутри каждой капли которой мерцали далёкие звёзды и курилась седая космическая пыль. Я собирал мысли, дышал глубоко и медленно, успокаивал сердечный ритм. Хорошо, что сегодня день трудовой недели, относительно мало народа и музыка подобрана именно для успокоения и расслабления, а не для дикого драйва.

– Короче, дружище, – сказал я. – Сегодня уже нет настроения тусить и кадрить девчонок. Давай сразу к делу.

Вано согласно кивнул и выжидающе, даже немного затравленно, посмотрел на меня. Он знал, что я, как никто другой, могу вытащить его из зоны комфорта. Он и опасался, и жаждал этого.

– Мне нужны отмычки. Думаю, одной универсальной хватит, ну или двух попроще, смотря что сможешь достать. Обязательно фильтры для воздуха и воды. А ещё сканер, помощнее, на хорошей солнечной батарее. И внешний хранитель данных. – Я задумчиво поправил волосы и подвинул свой стакан к его стакану.

– Я знаю, ты больше по софту, чем по железу, но кроме тебя, мне некого просить.

Это была правда. Вано усмехнулся, посмотрел в сторону на щебечущих девчонок, потом опять на меня. Он больше не выглядел затравленным, наоборот, что-то неуловимо поменялось: теперь это я стоял на несколько ступеней ниже, просящий и уступчивый, а он решал мою судьбу и знал, что имеет для этого все нужные инструменты. Поймав мой взгляд, Вано легонько дотронулся своим стаканом до моего.

– Я достану, дружище, – сказал он и великодушно улыбнулся. – Будь спокоен.

Глава 4. План Y

Профессор Чалых вызвал меня на личную встречу. Нетипично для него. Ведь я уже прошла дополнительную аттестацию, которая так волновала меня, а на деле оказалась проще полугодовых экзаменов для учащихся на первом курсе. Также я была спокойна за выполнение всех рабочих поручений: списки оборудования были проверены и перепроверены, Макс собрал всё необходимое на вертолёт, и затем мы вместе сделали финальную проверку в четыре глаза, особое внимание уделив комплектации лаборатории. Команда была готова, дух – боевой. Конечно, все мы волновались, но в пределах гормональной нормы. Не обошлось и без сюрпризов: уровень адреналина у Деметриса был буквально на границе допустимых показателей, но я попросила медкомиссию сделать поправку на его возраст и отсутствие опыта предыдущих контактов с этническими племенами, и он получил положительное заключение.

Что ж, будем считать, что профессор вызывает меня не из-за брата. Видимо, мне как старшему группы надо просто получить индивидуальный инструктаж или официальное напутствие от руководителя проекта.

В просторном кабинете профессора всегда было прохладно. Я поёжилась. Босс не пользовался искусственными окнами, и обычно сероватые стены его рабочего кубика освещало равномерное холодное свечение. Сегодня оно было приглушено, и в тёмных углах скопились сухие тени. Чалых стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди и будто бы изучая многочисленные панели шкафчиков с документами, занимавших всю стену перед ним. Его спина была прямой и строгой, гладкий широкий череп отражал тусклое освещение. Профессор так гармонично вписывался в свой кабинет, что я с трудом могла представить его работающим вне стен лаборатории.

Наконец, он небрежно повернулся вполоборота и указал жестом на кресло. Я обрадовалась, что не придётся слушать всю его речь стоя, и сразу села – у него очень удобные, просто роскошные тёмно-серые кресла с высокими мягкими спинками и широкими подлокотниками.

– Никита, – сказал он не оборачиваясь. – Ты готова к экспедиции?

– Да, – бойко ответила я.

– Я знаю, ты всё уже собрала и проверила. У нас отличное оборудование и сплочённая команда. Мы знаем наши цели и имеем большой выбор даров для представителей этнических племён. – Он спокойно произносил всё то, что заставляло моё сердце вздрагивать в грудной клетке. – Всё должно пройти как нельзя лучше. – Чалых наконец-то повернулся ко мне лицом, подошёл и оперся руками о массивный светлый стол. – Но в случае неудачного контакта ты должна действовать по Плану Ипсилон.

У меня что-то оборвалось внутри и упало ледяным камнем прямо в живот. Профессор открыто начал разговор на тему, которую я избегала даже в мыслях. Конечно, мы все прошли инструктаж по Плану В – отсутствие контакта в случае, если никто из представителей аборигенов не появится в течение 14 суток. Однако это была настолько краткая и базовая информация, что мало кто воспринимал её всерьёз, скорее как необходимую галочку в списке выполненных действий, но точно не как инструкцию к действию. Кажется, теперь становилось понятно почему.

Сурово-отчуждённое выражение лица моего руководителя заставило бы напрячься даже камень, что уж говорить о молодом учёном, отправляющемся на своё первое серьёзное полевое задание. Мне не удавалось полностью сосредоточиться на его словах, сердце бухало в висках, живот предательски сводило судорогой. Когда я собрала все свои физические и моральные силы и начала снова адекватно воспринимать информацию, он говорил уже следующее:

– …незамедлительно связаться со мной и сообщить подробности ситуации: время, количество и состав прибывших, наличие или отсутствие оружия и его спецификацию, уровень агрессии по шкале Васовски, время и направление ухода, потенциальную скорость передвижения, а также любые другие подробности, которые могут иметь значение для последующего поиска объектов. Также необходимо безотлагательно переслать все аудио- и видеоматериалы, доступные на данный момент. Сам звонок должен оставаться строго конфиденциальным. Остальные участники команды не должны быть посвящены в План Ипсилон – они осведомлены о Плане В «Возвращение на базу», и этого достаточно для общей безопасности. Ни один из членов команды не должен предпринимать никаких действий, отличных от указанных Планом В. План Ипсилон включает в себя План В, но также содержит набор инструкций для тебя лично. Я доверяю тебе необходимую документацию, – и передо мной на столе оказался маленький внешний хранитель данных с маркировкой «Y». – Без эмоций, только краткие инструкции. Ты справишься.

У меня пересохло в горле, я облизнула губы и спросила чужим голосом:

– А что включает в себя План Ипсилон, помимо немедленного и строго конфиденциального оповещения Базы и предоставления исчерпывающей информации о ситуации?

Чалых одарил меня ледяным взглядом и прикрыл глаза. Он медлил с ответом заметно дольше, чем было допустимо в рамках обычного делового этикета между подчинённым и начальником. Неужели босс тоже нервничал? Он несколько раз моргнул, прищурился и наконец сказал:

– Твоей обязанностью является следить за неукоснительным исполнением всех инструкций Плана и немедленно рапортовать о нарушениях. К нарушителям разрешено применение паралитического оружия.

Я замерла в кресле не дыша.

– Остальное решаем не мы, – закончил он, отошёл от стола, приблизился ко мне и протянул руку.

На дрожащих ногах я с трудом выбралась из его удобного кресла, казавшегося теперь приспособлением для пыток, и пожала протянутую руку. Рукопожатие профессора Серафима Серджио Бата Чалых было холодным и крепким, как металлические тиски. Я забрала носитель данных.

– Желаю тебе удачи, Никита, – сказал он ровным голосом.

Дверь позади меня мягко скользнула в сторону, и я вышла, не говоря ни слова. Команда уже ждала меня около квадроптера. Пора было собираться к отлёту.

Я плохо запомнила сам полёт до Карнаки. Кажется, всё прошло гладко. Пока мы летели над СтарСити, команда весело щебетала и подшучивала друг над другом и над прошлыми контактами с этническими племенами, отчёты о которых мы подробно штудировали последние месяцы. Я молча сидела справа от носа квадроптера и не участвовала в общем веселье. Дэм попытался было меня расшевелить, но я сослалась на плохой сон и желание отключиться от всех проблем до прилёта на Базу. Он видел, что я действительно разбита, и не только оставил меня в покое, но и ненавязчиво отгонял остальных членов команды.

Как только мы прошли пограничный пункт и вылетели за пределы Кумпола, все собрались перед фронтальным обзорным стеклом, как-то сразу притихли и лишь изумлённо смотрели на чужие пейзажи. Сначала мы пролетали песчаную полосу отчуждения кирпичного цвета, но вскоре стали появляться настоящие живые растения: мелкие диковинные кустарники и клочки рыжей травы, постепенно занимающей всю поверхность почвы. Через затемнённое от ультрафиолета стекло мне было видно кусочек неба непривычно яркого, режущего глаз голубого цвета. Небесного светила я не видела, но в любом случае смотреть на солнце без специальных очков или без защиты костюмов нам запрещалось. Профессор тоже был здесь, стоял вместе с командой, но не встречался со мной взглядом.

Я закрыла глаза, не в силах подойти к окну, и просто пребывала в тупом оцепенении оставшиеся несколько часов полёта, пока мы не приземлились позади острова Карнаки. На самом пограничном острове нам не было необходимости задерживаться, поэтому, пройдя формальные проверки пропусков и разрешённой техники, мы сразу отправились до конечного пункта перелёта – на Базу. База находилась ещё в часе лёта от острова и представляла собой серый куб на коротких сваях. База была расположена непосредственно на границе с труднопроходимыми джунглями, словно последний оплот цивилизации под натиском дикой, необузданной природы.