Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда

Затем Янка с компанией отправляется на Байкал.

10 ноября Валера Рожков организует в актовом зале Политехнического института концерт, который станет последним из сохранившихся в записи. В этот раз Янка отходит от правила не отвечать на вопросы зала: это единственная запись из сохранившихся, где запечатлены ответы на записки между песнями. Запись можно назвать живой и непосредственной, подкреплённой непринуждённым общением со зрителями. Тем не менее Елена Оренинская, которая тогда работала в библиотеке, говорит, что этот концерт не задался: «Я ещё тогда подумала: зачем она приехала, если ей нечего сказать? Потому что песни были все старые, и она какая-то неэнергичная… Это было за полгода до её смерти. Видно было, что человек немножко не здесь… что-то происходит в жизни».

Такое настроение исполнения объясняет Игорь Краснов, называя более конкретную причину: перед концертом Игорь Степанов срывает некоторые запланированные в Иркутске концерты. Кроме того, Янка ссорится с Егором. На этот раз серьёзно. Всё-таки на концерте Дягилева исполняет новые песни. Может быть, Оренинская путает это выступление с другим? Например, с тем, что было в библиотеке. Потому что именно в Политехническом институте исполняются редкие «Пауки в банке» и «Нюркина песня». Три песни из этого концерта войдут в список песен на виниловой пластинке «Не положено», а один трек – в посмертный альбом-компиляцию «Стыд и срам».

12 ноября Янка уезжает. В то же время она договаривается об электрических концертах с «Великими Октябрями» в мае 1991 года.

В ноябре Дягилева приезжает в Ленинград и вновь даёт квартирник у Филаретовых, где, по воспоминаниям Елены, пребывает в грустном настроении.

1991

Новый год Янка встречает в компании подруг и Сергея Литаврина в новосибирском общежитии: поют русские народные песни, веселятся, слушают музыку и выпивают. Говорят, что это последний раз, когда Янку видели веселой.

Последнее время Дягилева и Летов часто конфликтуют, поэтому видятся редко. В прошлом году они вместе выступали и записывались. Но после весенних концертов в Москве и Киеве они больше не сотрудничают: «Всё, с Янкой я больше не играю, она попортит общий имидж, у неё песенки такие, непротестовые, чуть ли не образные, мягкие, а нужно жестко всё делать», – признаётся Егор.

Тандем распадается. Дягилева чаще выступает сольно в акустике: «За примочкой можно спрятать любое дерьмо. А ты попробуй сыграй в акустике и докажи, что это действительно отличная вещь».

В середине января в Новосибирск приезжает Алексей «Плюха» Плюснин, а за ним и Егор. Они уезжают в Академгородок и проживают у Сергея Зеленского в общежитии до 5 февраля.

В феврале Янка и Нюрыч возвращаются на иркутскую землю. Там возникают сложности с поиском помещения для концертов, поэтому они на некоторое время задерживаются и остаются у друзей в Иркутске, потом в Усолье-Сибирском и Ангарске. Это обстоятельство срывает запись новых песен в Новосибирске, потому что там уже были найдены музыканты и оговорены сроки. Спустя какое-то время организаторы всё-таки находят места для Янкиных концертов в читальных залах иркутских библиотек (им. Иосифа Уткина и на ул. Трилиссера). Однако сейчас очевидцам сложно вспомнить, состоялись ли эти выступления, да и записи найти не удалось.

В конце февраля Янка возвращается в Новосибирск. В итоге запись новых песен состоялась в общежитии НЭТИ, где Дягилева фиксирует четыре песни в акустике: «Выше ноги от земли», «На дороге пятак», «Про чертиков», «Придёт вода». Пожалуй, это самые морально тяжёлые песни, отражающие всю глубокую боль автора. Они отличаются ёмкостью, многогранностью, плотным и тяжёлым саундом. Образы – жуткие, вокал – надрывный, яростный, агрессивный, но в то же время безнадёжный и безысходный. Эти удивительные особенности выходят на первый план именно в акустике. Обнажённая боль, неприкрытая тяжёлыми аранжировками, гитарой, электроорганом. Запись осуществляет Игорь Краснов (однако он вспоминает, что эти песни были записаны в ноябре 1990 года). Пятая песня («Пауки в банке») так и не была издана, а шестая – «Нюркина песня» – станет бонус-треком к переизданному в 2009 году альбому «Домой!».

«Придёт вода» становится последней в творчестве Янки. Написана она была ещё в конце 1990 года. «Придёт вода» стала своего рода прощанием. Анна Волкова вспоминает, что в январе 1991 года Янка как-то призналась ей, что решила покончить с собой. Действительно, что ещё можно спеть после такого?

Зимой того же года в Томске друзья решили организовать концерты Янки: нашли зал и финансы. Осталось только уговорить саму Дягилеву. Через Анну Волкову они узнали, что Янка приезжать отказалась, что сейчас у неё тяжёлый период – она вообще мало с кем общается, на любые предложения о выступлениях отвечает отказом. Тем не менее в конце апреля её настроение улучшится: во время короткой встречи в Новосибирске с Игорем Степановым Янка всё-таки согласится дать ряд концертов с группой в Иркутске.

В начале этого же года Дягилева съезжает из общежития и возвращается в свой дом на Ядринцевской. Быть может, смене места жительства поспособствовали сложные отношения с Сергеем. В этот момент Янку вновь одолевает депрессия: она перестаёт писать стихотворения и песни, отказывается от концертов, замыкаясь в себе. Станислав Иванович Дягилев вспоминает, что эта полоса тянется ещё с февраля 1990 года – с тех пор как дочь вернулась после московского и питерского концертов памяти Саши Башлачёва. Однако друзья эти события не связывают. По их мнению, внутренне состояние Янки ухудшилось после новогодних праздников, когда приехал Летов. Бесконечные эмоциональные качели – ссоры и примирения – выматывали Янку. После того приезда Дягилева на все вопросы отвечала: «Мне не о чем говорить».

Холодной сибирской зимой 1991 года она редко выходит из дома, существенно теряет вес и интерес к людям, страдает бессонницей. Одним словом, становится затворницей. Андрей Ковалёв вспоминает, что как-то зашёл к ней домой весной и спросил: «Ну, как живёшь, Яныч?» А она ответила: «А я не живу…»

К слову, практически все знакомые замечают её подавленное состояние, но надеются, что это временно. Дмитрий «Чёрный Лукич» Кузьмин старался её приободрить: «Дура, сидишь дома! Ну-ка, иди работай!»

В тот момент Дягилева постоянно остаётся в стенах дома, практически ни с кем не общаясь. Лишь изредка она видится с близкими друзьями.

Константин «Кузи Уо» Рябинов и Анна Волкова вспоминают, что в марте Янка последний раз виделась со своими коллегами из «Гражданской обороны» и «Великих Октябрей» в Омске. Возможно, эта встреча и стала последней каплей…

Отец и Алла Викторовна стараются поддержать Яну. У них достаточно тёплые отношения и с её сыном – Сергеем Шураковым. Они хорошо общаются, он её ценит и уважает. Однажды он даже сообщил матери, что после двух неудачных браков он наконец-то встретил близкого, родного и интересного человека среди женщин. Нужно отметить, что и самого Сергея можно охарактеризовать как интересную и разностороннюю личность. С одной стороны, он окончил кулинарное училище и техникум общественного питания по специальности повар. С другой – он увлекался восточной культурой: единоборствами, йогой, буддизмом и философией; бывал в Японии и Китае на стажировке.

В конце весны сибирские организаторы запланировали совместный тур по городам Золотого Кольца и Русского Севера, в котором участвовали бы БГ, «Калинов мост» и Янка. Кроме того, в апреле её ждали на московском фестивале «Индюки». Что интересно, на дверях ДК Русакова висел огромный плакат: «Летова не будет!» В то время все уже узнали про депрессию Дягилевой: она приезжает в Москву и сутки лежит на кровати лицом к стенке, после чего возвращается домой.

Весной наступает самый критический период в жизни Янки. Незадолго до смерти она даёт обет молчания и держит его две недели.

В конце апреля случается трагедия – погибает Сергей, сводный брат Янки. Он проходил обследование и лечение перед медкомиссией для устройства на работу поваром на теплоход, но халатность врачей в больнице привела к смерти 23 апреля. Однако печальную весть сообщили родственникам лишь 4 мая. Это горе сказывается на эмоциональном состоянии Янки. Она организовывает похороны.

В мае вся семья отправляется на дачу. С ними едет и подруга Сергея, у которой после его смерти случился выкидыш. Потеря за потерей. Смерть за смертью. Череда горьких событий настигает всю семью…

Янке всегда было неловко курить при родителях, потому что её отец не выносит запах дыма (даже дома она курила в вытяжку печи). Поэтому она всё время уходила в лесок недалеко от дома.

9 мая около шести вечера перед ужином она, как обычно, уходит в лес, но на этот раз долгое время не возвращается. Её находят недалеко от дачи достаточно быстро и возвращают. Но спустя час она вновь исчезает. Её ищут около двух часов, обходят весь лес, но не находят. Тогда они решают, что Яна вернулась в город – подальше от тесноты и гнетущей атмосферы. Говорят, ей было свойственно сорваться с места без предупреждения, поэтому родные привыкли к такому поведению. Утром отец первой же электричкой возвращается домой, обзванивает всех знакомых и друзей дочери, обходит все места, где она могла бы быть. Однако поиски безуспешны. Милиция примет заявление о пропаже лишь на третий день. О гибели Янки не может идти и речи. Ходят слухи и об открытке, которую получили некоторые близкие друзья Янки 10 мая, примерно со следующим текстом: «Пускай у тебя все будет хорошо. Я тебя очень люблю. Дай бог избежать тебе всех неприятностей».

О пропаже Янки сообщают в Москву. Именно в столице начинают бить тревогу. Художник Кирилл Кувырдин звонит в Новосибирск, но ему объясняют, что с Дягилевой такое случается – уйдёт, погуляет и вернётся. Оказалось, что среди бесчисленных знакомых, друзей и поклонников по-настоящему близких людей, которых бы всерьёз встревожило её исчезновение, не обнаружилось. Конечно же, все волновались и гадали, где бы она могла быть, но реальными поисками не занимались. Журналист «Комсомольской правды» Юрий Щекочихин, толком не знавший Янку, по своим каналам всё-таки поднял на поиски милицию Новосибирска.

После…

Янка ушла 9 мая 1991 года, в День Победы. Может, это была ее победа над собой, а может быть, над нами? Что на самом деле случилось с Янкой Дягилевой в этот день, знают только воды реки Иня. Но разве у них спросишь? Где они теперь, в каких океанах растворились?

Джулиан Дэви. «Янка»

Нашли Янку только 17 мая. Её обнаружил ранним утром рыбак в реке Иня, впадающей в Обь, недалеко от железнодорожной станции «Издравая». По данным С. И. Дягилева, это произошло возле станции «Инская».

Александр Рожков предполагает, что утонула Яна рядом с остановочным пунктом «Новородниковый», который расположен выше по течению.

Тело несло по воде более сорока километров, поэтому Дягилеву удалось опознать лишь по одежде: тело сильно разбухло от воды и жары. Яну Дягилеву похоронили в красном закрытом гробу в Новосибирске на Заельцовском кладбище, среди деревьев, справа от могилы Сергея Шуракова.

Похороны прошли в кругу родных, друзей, музыкантов, тусовщиков и фанатов. Елена Оренинская оценивает это мероприятие: «Летов превратил их в саморекламу, все сводил к своей философии, музыке, а не о погибшем человеке говорил. Игорь [Краснов] сказал еще тогда, что Летов всегда будет подталкивать к смерти людей вокруг себя, а сам умирать не собирается». Сама же Янка говорила, что настоящая она в своих песнях. Получается, что песни – это то, что могло лучше всего сказать о ней. Следовательно, говоря о её творчестве, Егор говорил и о самой Янке.

Папа Янки до последнего не верил, что его дочь стала известным поэтом и музыкантом. Однако на похоронах толпа людей (более тысячи человек), приехавших из разных уголков России, убедила его в значимости личности дочери для людей, оценивших её творчество. После её смерти Станислав Иванович продолжает общаться с друзьями Янки, а, например, с Анной Волковой-Владыкиной («Нюрычем») он видится и сейчас. Анна помогает ему, поддерживает. В силу возраста и глубокого доверия Станислав передал ей все права на творчество дочери, чтобы она могла полноправно распоряжаться её наследием.

Версии смерти

Существует две версии смерти Янки: либо это самоубийство, либо несчастный случай. Не исключено, что утонуть ей могли «помочь»: отмечая День Победы, молодые люди могли напиться и преследовать 24-летнюю девушку в заснеженном сибирском лесу. Однако в подробном отчёте медицинской экспертизы не было никаких указаний на насильственные повреждения. Изначально не исключали и версию наркотиков, но знакомые сразу же её отклонили: «Это неправда, Янка боялась даже лекарства принимать и за всю жизнь не выпила ни одной таблетки».

Краски сгущались и вокруг взаимоотношений Дягилевой и Летова. Ник Рок-н-Ролл в нескольких интервью указывал на то, что Егор подтолкнул Янку к смертельному исходу. Однако Екатерина Борисова с ним не согласна, потому что ей Янка не казалась «способной столь полно и буквально принять идеи и мироощущение даже такого мощного творца, как Летов. Более того, ругань между ними на почве идеологически-мировоззренческих разногласий, разного подхода к основным принципам творчества, кажется, была обычной и постоянной; окончательно разругались они задолго до Янкиной смерти». Однако сам Егор в одном из интервью позже представил Дягилеву солдатом, который погиб за его идеи, а рок – как жестокую игру: «Рок-н-ролл – жестокая штука. Если решил принять участие в игре, творчестве, – надо распроститься с мечтаниями влезть на ёлку, не ободрав задницы. Да и вообще, всегда и во всем необходимо доходить до полного крутняка. До самосгорания». Егор то зажигал Янку, заставляя её работать в полную силу до полного эмоционального и физического изнеможения, то принимал её слабости: «Если нет ни сил, ни выхода, тогда надо уходить достойно, как Янка, Башлачёв, Селиванов и другие братья и сёстры мои по фронту. Они победили, поправ, в первую очередь, свирепый закон самосохранения». Таким образом, в словах Летова загорается искра надежды на восприятие смерти музыкантов и поэтов как героизм на экзистенциальной арене.

По слухам, Летов в своё время утверждал, что существует предсмертная записка, объясняющая причины ухода Янки. Быть может, он имел в виду ту самую открытку, полученную 10 мая, но в ней не было ни объяснений, ни прямолинейных прощаний. Достоверно известно лишь об одинаковых письмах от 27 февраля, которые получили Федяй и Летов: «Я тебя поздравляю с весной, какая она замечательная, я тебе желаю всего-всего-всего, чтобы ты не болела, чтобы берегла себя, чтобы любила своих друзей, чтобы чувствовала себя хорошо, никогда не думала о плохом. И не умирай ни в коем случае. Не знаю, что тебе еще написать, потому что слов не очень много. Любящий тебя Яныч».

Кроме того, той же весной Манагер получает записку: «Олег и Ира! Будьте счастливы! Яна». Однако и этот текст, написанный за пару месяцев до смерти, никак нельзя назвать предсмертным письмом.

Егор не очень охотно отвечал в интервью на вопросы о Янкиной смерти. Однако с 1999 года постепенно стали появляться материалы, нарушившие обет молчания Летова. Он стал постепенно что-то рассказывать о ней, об их отношениях. Но и эти данные не переворачивают наши знания о событиях 1991 года. По словам Летова, последние полтора года они близко не общались, но и Янка ни о каком суициде не помышляла.

Существует ещё одно предположение о причинах смерти. Есть неподтверждённые данные о большой проломленной ране затылка и об отсутствии воды в лёгких (со слов Алексея Коблова, Валерия Рожкова и Чёрного Лукича). Если принять эту версию, то смерть наступила ещё на берегу. Этой же версии придерживался и Егор Летов, предполагавший, что в праздничный майский вечер она могла наткнуться в лесу на пьяную хулиганскую компанию. Кроме того, в интервью западному каналу «Sinema Transtopia» в 2020 году Е. Борисова признаётся, что склоняется к версии насильственной смерти.

Это объяснение до сих пор блуждает среди её друзей. Некоторые даже имеют серьёзные основания подозревать в этом конкретного человека, знакомого Янки. Об этой версии говорит и Анна Волкова, ведь после опознания Янки Сергеем Литавриным уголовное дело закрыли. Так причина её смерти и осталась тайной.

Многие до сих пор с уверенностью говорят, что это было самоубийство и другого выбора у нее по большому счёту просто не было: «Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать, – говорит Егор вскоре после её гибели. – Либо человек идёт вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками». Как оказалось, в 2008 году его пророчество сбылось: он умер в возрасте 43 лет, не дожив до старости.

Отец Янки признаётся, что его знакомый, врач-психиатр, навещавший её незадолго до смерти, поставил диагноз: «Стойкая депрессия, не поддающаяся коррекции»^[4]. После этого, по словам Станислава Ивановича, его дочь словно искала повод, чтобы избавиться от страданий. Ольга Ярушкина, дочь одноклассницы Янки, Анжелы Луцкой (в девичестве Бугаевой), вспоминает историю, рассказанную отцом Янки на кладбище: незадолго до смерти она получила травму головы, упав в канаву во время прогулки с друзьями за городом. После этого она даже лежала в больнице. Не исключено, что этот случай тоже мог отразиться на её психическом здоровье, но с уверенностью это утверждать нельзя.

Гибель Дягилевой вызвала двоякое отношение: кто-то скорбел и жалел, кто-то насмехался, считая эту смерть данью суицидальной эстетике: «Башлачёв протоптал суицидальную дорожку коллегам».

При жизни Янка не увидела ни одного промышленного тиража своих пластинок и кассет. Интервью принципиально не давала, потому что, как и Башлачёв, придавала огромное значение сказанному слову и не хотела раскидывать малозначащие фразы в угоду журналистам.

До нас дошли лишь короткие беседы и разговоры в кругу сообщников, но интервью это можно назвать с большой натяжкой. Дягилева следила, чтобы её слова не утекли на страницы жёлтой прессы: «Просто поговорить – пожалуйста. Но в газете не должно быть ни строчки». – «Но почему? Может быть, это не нужно вам, но нужно другим?» – «Те, кому это нужно, и так разберутся, кто я и зачем». И в этой цитате вся Янка, все ее отношение к шоу-бизнесу.

После смерти вышло множество некрологов, статей и исследований. Получается, что это тот редкий случай, когда канонизация началась практически сразу после смерти. Попытки создания красивого, но не всегда верного посмертного образа. Каждое андеграундное издание отдало дань памяти Янке. Каждый год к годовщине смерти и дня рождения пишутся статьи, организуются концерты, иногда даже выходят книги и фильмы. К 54-летию открыли памятник, активисты борются за сохранение её дома. На её могиле всегда живые цветы, венки, фенечки, игрушки, колокольчики. У подножия памятника, как и на стене Цоя, сигареты, зажигалки, стаканы, значки, записки. А на ближайшей берёзе – почтовый ящик, где от непогоды спрятана тетрадь, куда поклонники пишут свои стихи, мысли и благодарности.

Глава 2
Интересные факты о Янке Дягилевой

Распространённые заблуждения

Блестящая репутация Янки Дягилевой на сегодняшний день не вызывает сомнений. Однако на просторах интернета до сих пор можно столкнуться с нелепыми искажениями фактов. Ниже приведён список песен, приписываемых Янке, но таковыми не являющихся.

• В песне «Старость не радость» подпевает не Янка, а Ирина Рябинова.

• «Стоп для «Роллинг Стоунз» исполняет не Янка, а Егор Летов.

• Песня «Дети» – не Янка, а «Камера бабочек» из Владимирской области.

• «Враг» – не Дягилева, а Кошка Сашка (Александра Павлова, Москва).

• «Хочу к тебе» – Ксения Солдатова.

• «Прыгай вниз» – Олеся Троянская.

• «Протест» – группа X – Meatles.

• «Одинокий голубь» – Янка Нифонтова.

• В народе с Янкиными песнями путают треки Ольги Арефьевой, Оксаны Чушь, Насти Полевой, Ольги Тишиной, группы «Кукуруза».

Янка в цифрах

• 29 песен написала Янка;

• 53 стихотворения принадлежат перу Дягилевой;

• в 1910 году построен дом, где жила поэт.

Интересные факты

• Песню «До Китая рукой подать…» Дягилева так и не успела записать, а свидетельство о её существовании осталось только в воспоминаниях друзей.

• Стихотворение о Мишутке Янка планировала оформить как песню, но оно понравилось её другу, новосибирскому рок-барду Константину Заречневу, тогда она подарила ему текст.

• Стихотворение «Нарисовали икону» также задумывалось как песня в соавторстве с Чёрным Лукичом (текст – Дягилева, музыка – Вадим Кузьмин). Вадим вспоминает, что результат совместного творчества так и не был записан. Таким образом, творческие планы, не успевшие реализоваться из-за смерти поэта, могут указывать на перспективу дальнейшей музыкальной карьеры Янки.

• Альбом «Стыд и срам» оформлен картиной барнаульского художника Николая Буданова, лично подаренной автором Янке (возможно, обложка альбома – единственная сохранившаяся его картина).

• Конверты пластинок «Домой» и «Ангедония» дополнены списком песен с подробными комментариями, написанными лично Янкой.

• Яныч любила о себе говорить и писать в мужском роде («Вот и пишу тебе письмецо, поскольку обещал»), используя уменьшительно-ласкательные формы слов (котейко, письмецо): «…адрес Стасика. Скоро я буду там. Он у меня весной получит квартирку на Доваторов, а я в том домишке останусь» (из письма И. Литяевой). А вот знаки препинания не очень приветствовала: «Ужасно ненавижу знаков препинания и буду их опускать. Как будто на кухне чаек пьём» (из письма И. Литяевой).

• Отношения с отцом у Янки не всегда были радужные. В одном из писем Юлии Шерстобитовой от 23.01.1988 Дягилева делится: «Жизнь тут моя не шибко клёвая – очень хорошо врубаюсь, что здесь (со Стасиком и этой собачонкой) мне жить почти никакой возможности нету, да ещё возник некоторый напряг, так что пока ищу себе флэт…»

• Иногда у Янки было настроение мизантропа. Постоянные эмоциональные качели выбивали Дягилеву из колеи. Об этом она пишет Юлии Шерстобитовой от 23.01.1988: «…вообще обломилась на людях и на себе. На себе, потому как выпорхнула на некоторое время уверенность, упала и превратилась в говно в проруби. Я от людей ждал того, и даже, наверное, требовал того, чего они мне по природе по своей дать никак не могли, а сам-то вроде и не отдавал ни хуя, а если отдавал, то потому что сам так считал. И как-то даже стыдно стало, просто стало стыдно, как первокласснику, которого за нерадивость снова отправили в старшую группу детсадика. Это одна сторона. А другая сторона облома заключается в том, что людям свойственно такое хорошее качество, как гибкость ума, благодаря которой можно за одни и те же, по сути (если отмести все словесные нагромождения), вещи превознести до небес и расстрелять с равным КПД. На то история и личный опыт. Так что если раньше всякие межчеловеческие обломы вызывали недоумение, депресняки, обиду, шок, то теперь просто серую грусть. И прихожу я к состоянию полной боевой готовности к любому ведру помоев на голову с балкона. Ну, пришла и ладно. <…> А вообще все эти разборки и обиды – такая хуйня, до смешного противно. Делать надо дело – для себя, для Бога, для своих, что мы идентифицируем. А зла ни на кого не держу, всё зло от непонимания, а ещё большее зло от недопонимания, так что ума надо набираться и больше духовного ума, чем логики и аналитики. Бога надо вбирать в себя. Через снег босыми ногами, а не через разные личностные пиздежи». Из письма И. Литяевой: «А я сижу книжечку читаю, очень нравится мне это занятие, а разговаривать не нравится. Я мало теперь разговариваю, потому что все какое-то вранье, а если не врать, то всех обижать – вот я скоро научусь думать, что вранье – оно как будто и не вранье вовсе, а так и надо, – и опять начну со всеми разговаривать и шутить». Таким образом, Янка предпочитала компанию книг вместо общения с людьми. Но этот выбор совершался не на постоянной основе, потому что знакомые и друзья вспоминают о Янке как о весёлом человеке.

• Альбом «Стыд и срам» в том виде, в котором мы его знаем, был записан после смерти Янки. Аранжировки этого альбома сделали музыканты, игравшие с Янкой в последние годы её жизни, и примкнувшие к ним участники «Гражданской обороны» вместе с Анной Волковой. Черновые записи Янки, вошедшие в альбом «Стыд и срам», – это те же самые песни, но под акустическую гитару. В альбоме девять треков, семь из которых являются оригинальным материалом, а две композиции – это записи мелодии, проигрываемой музыкально-механическим игрушечным пёсиком, принадлежавшим Янке. Этот пёсик присутствует на обложке альбома Дягилевой «Домой!». В ранних изданиях альбома «Стыд и срам» песня «Столетний дождь» заканчивается шумом грозы и начинающегося ливня.

• Памятная доска на доме Янки Дягилевой впервые появилась за три года до официального мемориала. В 2011-м такую самодельную доску установил Дмитрий Татаринцев и ночью повесил её на дом Дягилевых. Вокруг доски поклонники стали класть цветы и зажигать свечи, но через три дня её сняли.