Kitabı oxu: «Проклятые», səhifə 3

6. Не отступать

Пансионат научил не показывать своих слабостей, и Зоя плакала тихо. Зато когда закончила, страх и апатия отступили. Снежану не тронули, но забрали Илью. Сложно отсчитывать время в темноте и тишине. В беспамятстве он провел еще одну небольшую вечность. Зоя периодически окрикивала его, не получая ответа, возобновляла разговор со Снежаной. Девочка понимала патовость положения, и никакие успокаивающие слова не могли ее ободрить. Единственное, чего удалось добиться разговорами, так это унять панику и слезы. Они отнимают много сил, если предаваться им с подобной отдачей. К тому же усиливали головные боли, что донимали девочку.

– Илья?

– М? – ответил сосед в темноте.

– О! Не ожидала, что ты ответишь.

– Проснулся на рассказе о злой бабушке, – тихим хриплым голосом ответил он. – Снежана, я понимаю тебя как никто другой.

Помолчали. Постукивая пальцами по полу, девушка прислушивалась, чтобы Снежана не съела отравленный хлеб. Девочка уже несколько раз жаловалась на голод.

– Они как-то блокируют твои силы?

– М? – сонно ответил Илья.

– Когда тебя только похитили, они как-то пытались сдержать твои силы?

– В этом не было необходимости. Они сняли сдерживающую печать с моего проклятья, и каждый раз, когда я творю чары, проклятье все сжирает.

– Хм. Но как им это удалось? То есть, как тебя похитили?

– Ты такая болтливая, – устало отозвался он.

– Да? Едва ли кто-то из моих знакомых с тобой согласится.

Тяжелый вздох.

– Переехав в город, я обратился к местному ковену. Они помогли запечатать проклятье. Я слышал, что ковены порой продают информацию, но не думал, что это коснется меня.

– Угу.

– Что угу? Хватит расспросов, – попытался он разозлиться, но сил надолго не хватило. – Меня радуют твои оптимизм и упорство, но до нас они держали здесь куда более умелых магов.

Не договорив, он умолк. Едва притихая, Снежана начала хныкать.

Зоя легла на спину, закинув ноги на стену и стала пинать штырь, что держал цепь. Тонкая подошва кед не годилась для этого занятия. Справа обреченно вздохнул Илья.

– Каждые третьи выходные месяца в пансионате призывают какое-нибудь существо, – заговорила Зоя, продолжая пинать штырь. – Накладывают на него кучу ограничений, чтобы не поубивал учеников, и выпускают охотиться. Тех, до кого он добирался, запирали в подвале. Если в течение года тебя слишком часто ловят, то в конце года отчисляют и отправляют в пансионат похуже, – пятка заболела, начала пинать носком. – Существа бывали разные, у нас не всегда имелась возможность подготовиться к нападению или спрятаться. Потому мы оказывались в подвале, – пальцы на ноге заболели, в ход пошла пятка другой ноги. – Из-за проклятия никто не хотел помогать мне, а из подвала в одиночку не выбраться. И я обратилась к таким же изгоям, как я. Слабые, забитые, не от всех из них был толк. Но именно мы первые выбирались из западни, а за нами шли остальные. Мы могли бы уйти, заперев за собой проходы, оставив их там, и не стану врать, порой мы так делали с самыми отбитыми придурками.

– К чему была рассказана эта замечательная история? – раздраженно спросил Илья.

– Слабые вместе сильнее, – тихо произнесла Снежана.

– Именно, – щелкнула пальцами Зоя.

– Как мило. Там оставляли лазейки, здесь их нет, – кисло отозвался сосед справа, похоже, подобное сравнение его уязвило.

– Там их тоже не было. Ковену нужны сильные выпускники.

– Это ты думаешь, что не было.

– Это ты думаешь, что их здесь нет. Если бы я сдавалась всякий раз, когда ситуация кажется безвыходной, то долго бы не протянула.

– Пф.

Зоя продолжила пинать штырь. Хотелось есть. Пить. И в туалет.

– Илья, а ты ведьмак или колдун?

– Колдун, – буркнул он, похоже, опять задремав.

– Значит, как маг ты много знаешь?

– Чего ты хочешь? – устало, с нотками раздражения спросил он.

Штырь чуть наклонился, и подошва кед заскользила по металлу.

– Блокировать твое проклятье в кустарных условиях мы едва ли способны, но, быть может, можем восстановить твои силы?

– Можем, но, пока мы в доме, это бессмысленно.

– В комнате, где хранят кости, магия работает.

– Только нам от этого никакой пользы.

Заслышав шаги на лестнице, девушка поспешила сесть, спиной закрывая штырь. Дверь открылась, ослепив светом из коридора. В подвал вошли двое и, держась на расстоянии от загонов, посветили в них фонариками.

– Руки за спину.

Прикрывая лицо от света, девушка, поднявшись на ноги, встала спиной к похитителям. Запястья стянули стяжкой, что больно вцепилась в кожу. Сняли собачий ошейник с ноги.

– Головой не крутишь, идешь, куда скажут, – повторил похититель, и ее толкнули к выходу.

На ватных ногах Зоя вышла из подвала. Дом не изменился, запущенный и пустой. В коридоре темно, света из комнат едва хватает, чтобы не запнуться. Люстр не было, голые патроны сиротливо торчали из потолка посреди комнаты.

Гостиная с костями освещалась свечами. Возможно, магия этого места мешала работе электроприборов. От толчка в спину девушка упала, больно ударившись. Стяжку на руках зацепили за крюк в полу.

В этот раз Зоя повернулась к двери еще до того, как женщина вошла в комнату. Один из сопровождающих толкнул ее в бок.

– Не крути головой.

Ссутулившись у ног скелета, Зоя продолжала поглядывать на дверь. Женщина появилась в том же плаще, с завязанными платком волосами. Темные очки не забыла. Вглядываясь в миловидные черты лица, Зоя пыталась вспомнить: видела ли эту женщину ранее. Быть может, здесь несколько колдуний?

Чувствуя, как прогибаются старые доски под весом женщины, девушка подумала о маскирующих чарах.

Поток мыслей прервала жесткая рука женщины, схватившая за плечо, вынуждая выпрямиться, вторую она завела над головой. Судорога сжала мышцы, лишая возможности дышать. Мысли забились в голове, хотелось кричать, но сил вздохнуть не было. В момент, когда она начала задыхаться, все закончилось.

Обессилев, Зоя повалилась на бок, судорожно хватая ртом воздух.

– Посадите ее, – тоном, не терпящим возражений, приказала женщина и повторила процедуру.

Зарождающийся вскрик задохнулся, тело дернулось вверх и, изогнувшись, повисло на хомуте, что цеплялся за крюк. Взгляд заволокло темнотой от удушья.

Открыв глаза, Зоя обнаружила себя лежащей на полу. Ее вновь усадили на пол, встряхнули, чтобы сидела прямо. Моргая, она пыталась прийти в себя, собрать мысли в кучу.

– Ее надолго не хватит, – с недовольством произнесла женщина. – Мальчишка почти выдохся, девочка и вовсе на два раза.

Качнувшись, Зоя ощупала крюк и сняла с него хомут, пока никто не видит.

– Для переезда нужен кто-то посильнее. Я уже присмотрела одну женщину. Колдунью. Особых проблем с ней не возникнет.

Видя руку над собой, Зоя успела глубоко вдохнуть, прежде чем тянущая сила подняла тело в воздух. Не ожидавшая этого колдунья перестала тянуть, и девушка рухнула на колени упав лицом вперед. Кости больно обожгли кожу. Получив контакт, она почувствовала сущность, привязанную к костям. Слабую, измученную проклятыми силами, что вливали в нее. Желая досадить похитителям и не придумав ничего лучше, Зоя схватила то, что лежало под губами и проглотила несколько мелких костей. Фаланги легко проскочили в горло.

Рывком ее подняли, потрясли, поругали, но девушка их почти не слышала, плавая на краю сознания. Ужасно кружилась голова, тело колотило мелкой дрожью.

– Сейчас в обморок упадет. Держи ее.

Последнего высасывания она не почувствовала.

7. Встречи

Встреч с колдунами ковена Кристина не любила. Город, которому стоило бы называться деревней в пятиэтажках, не изобиловал уютными кафе, которые могли бы сгладить неприятную встречу. Таких заведений имелось три, и ни одно из них не могло удовлетворить вкус женщины.

Первое – самая натуральная столовая. Несмотря на свою любовь к простым и сытным блюдам, Кристина не рисковала там есть. По приезде за ней ухаживал мужчина, работающий в санэпидемстанции, и он имел глупость похвастаться взяткой, полученной от этого заведения. Возможно, таким образом он пытался продемонстрировать высокий, по местным меркам, достаток, но по факту уронил себя в ее глазах.

Второе – придорожная забегаловка. Хотя стоит отметить, что большинство кафе, в которых ей приходилось бывать, путешествуя, отличались в лучшую сторону. Там посетителей всегда рады видеть. Здесь, как и во всех остальных заведениях городка, не имелось официантов, а найти администратора оказалось проблемой. Про устаревший еще в прошлом веке дизайн и говорить не стоит.

Третье – самый обыкновенный гадюшник, а точнее пивная. Безвкусная, грязная, с дешевым гадким пивом. Сюда ее также приглашали на свидание. Впервые любовь к кабакам была в ней подорвана, и Кристина сбежала уже на десятой минуте свидания. Пообещав себе, что, вернувшись в город, обойдет родные сердцу бары, чтобы восстановить чувство прекрасного.

С представителем ковена встречаться пришлось на площади. Парк заложили лет десять назад, да так и не построили. Пришлось сидеть на солнцепеке. Пахло пылью и раскаленным камнем. Стянув шляпку на глаза, вытянув ноги к солнцу, Кристина ждала.

Стараясь держатся тени, мимо брели люди. Чувствуя их недовольные взгляды, Кристина уловила несколько магических касаний. Рядом находилось здание суда, чуть дальше ЗАГС. Сотрудники суда, похоже, – немногие в этом проклятом запустением городе, кто занимается работой.

Пунктуальностью тут никто себя не утруждает, потому Нарышкина опоздала минут на двадцать. В цветущей двадцатипятилетней девушке чувствовалась тетка. Магия сделала ее молодой, но от старых привычек не уберегла. Коричневый мешковатый пиджак, строгие очки в золотой оправе, неуместно яркая помада. Ох уж, эти закрытые ковены в глухих маленьких городишках.

– Вы ждете ультиматума от ковена? – спросила Нарышкина, остановившись в шаге от скамейки.

– Ого, ультиматум? Мы в школе, и вы на меня обиделись? – усмехнулась Кристина, демонстрируя естественные, не подправленные магией зубы.

– Вы обещали уехать, – синие с фиолетовым отливом глаза презрительно прищурились в ответ, вызвав улыбку.

– Уеду, как закончу все свои дела, – ответила она, откидывая голову назад, подставляя шею солнцу.

– Насколько мне известно, офис уже сдан, а аренда квартиры истекает через неделю.

– Вот неделю еще и погуляю. Тут такой замечательный воздух.

Губы колдуньи сжались в линию, глаза сощурены, кулаки сжаты. Воздух вокруг задрожал, но она быстро взяла себя в руки. Наблюдающая за всем этим Кристина мысленно подивилась вспышке. Где она – и где ковен, стоит ли так переживать из-за одного колдуна.

– Хорошо, чего вы хотите? – опускаясь на скамейку рядом, спросила Нарышкина и в ответ на ее удивление добавила. – Все чего-то хотят.

– Неужели мое присутствие вам настолько мешает? – с ленцой в голосе ответила Кристина, чувствуя, что начинает плавиться на солнце.

Нарышкина свела пальцы, сверкнув неуместно длинными и острыми ногтями.

– Мы навели некоторые справки, – она многозначительно приподняла брови, но Кристина продолжала изображать мороженое в жару и не обратила на нее внимания. – Вы часто переезжаете, и там, где вы оказываетесь, пропадают люди!

– Все пропавшие так или иначе связаны с ковеном и пансионатом, – сладко потянувшись, она села и повернулась к колдунье. – То, что пансионаты продают данные о своих учениках, давно стало притчей во языцех, но продавать данные о клиентах – это особый вид свинства.

– У вас нет доказательств, – тут же откликнулась Нарышкина.

– Если вам удобно это отрицать,  пожалуйста.

На другой стороне площади мелькнула знакомая машина. Сдвинув шляпу на затылок, Кристина не без удовольствия наблюдала за приближающимся мужчиной. Закинув ногу на ногу, она пожалела о невозможности касаться других людей. Но все же улыбнувшись, перевела взгляд на Нарышкину, желая ее позлить.

– Так чего ты хочешь? – спросила колдунья, на ее лице проявились старые замаскированные магией морщины.

– Слышала, вы набираете магов?

– Вы от этой привилегии отказались, – напомнила Нарышкина.

– Потому что не хочу быть девочкой на побегушках, – спустив очки на кончик носа, Кристина посмотрела в глаза собеседнице. – К тому же, не хочу связываться абы с каким ковеном.

– Ваше желание вполне естественно, – смягчилась она, уловив наконец желаемую нить разговора.

– Из Вронцовского ковена к вам перешел некто Ржевский.

Едва появилась конкретика, как Нарышкина выпрямилась и заулыбалась, довольно потирая руки. Эх, если какой-нибудь из крупных и искусных ковенов когда-нибудь захочет завладеть их территориями или артефактами, город этого даже не заметит. Кристина пожалела, что не стала искать конкурирующий клан и не включила запись звука на телефоне. Как просто заманить их в ловушку.

– Мы часто принимаем колдунов из других ковенов, – сверкая драгоценным камешком в зубах, ответила Нарышкина. – А вы, если не ошибаюсь, сами когда-то окончили Вронцовский пансионат.

– Да, – ответила она, встретившись взглядом с Захаровым, который шел в тени здания, Кристина кивнула в знак приветствия, он шутливо отсалютовал в ответ. – Хочу встретиться с бывшим преподавателем. Он не стал бы присоединяться к какому попало ковену.

– Мы всегда рады оказать услугу коллеге по цеху, – запела соловьем Нарышкина. – Приезжайте к нам в пансионат в любое время. Быть может, нам еще удастся договориться.

От услышанного кулаки сжались сами собой, Кристина переменила позу, садясь повыше. Захаров скрылся в здании суда.

– Не сомневаюсь, но я бы предпочла встретиться с ним на нейтральной территории.

– Конечно, как вам будет угодно. Есть отличное место с прекрасной кухней и великолепными видами. Вам понравится, – легко согласилась Нарышкина и, оставив адрес, удалилась.

Развернув листок, Кристина прочла адрес и вбила его в поисковик. Дом находился далеко за городом. Судя по карте, дом большой. Может, там ресторан для богатых? От листка с адресом разило ловушкой.

Пока раздумывала, на девушку упала тень, и, вскинув голову, она улыбнулась Захарову.

– Как прошло?

– Сухарь закрыл дело Черновой. Морозова разыскивают как должника банка. Шаманы умерли в результате несчастного случая. Остается девочка Снежана Трубецкая. Поеду переговорить с ее бабкой, которая утверждает, что внучка никуда не пропадала.

На несколько секунд гнев лишил женщину дара речи. Подскочив на ноги, она всплеснула руками и, шумно выдохнув, разжала кулаки. Захаров выглядел спокойным. Даже чересчур. Нестерпимо захотелось дотронуться до него, понять, что у него на душе.

– Разве дела закрывают так быстро?

– Нет, но похоже кто-то очень торопился, – он направился к машине. – Уйдем с жары.

Подхватив сумку, Кристина поспешила следом.

– Почившие шаманы некогда состояли в ковене, но незадолго до пропажи были изгнаны оттуда по разным причинам.

– Не думала пойти в полицию? – улыбнулся он, на ходу заводя машину и включая кондиционер. – У тебя отлично выходит добывать информацию.

Потянувшись к двери, она остановилась, когда Захаров первым схватился за ручку и галантно открыл дверцу машины. Эти старые джентельменские замашки добавляли ему шарма.

Поблагодарив его, Кристина села в машину, окунувшись в прохладу. Когда Захаров сел на соседнее сидение, машина качнулась под его весом. Все же он странный, словно пропустил последние три десятилетия, телепортировавшись из времен, когда мужчинам не возбранялось быть сильными и демонстрировать силу. Не так, как это делало нынешнее поколение, играя мышцами и хвастаясь. Захаров делал это молча, едва ли намеренно. Он просто жил, а не делал вид, что живет.

Прищурившись, она попыталась рассмотреть его магическую ауру. Быть может, он мистик, и в этом объяснение спокойствию и поведению. Но нет. Аура кристально чистая. Как он умудрился прожить жизнь и ни разу не коснуться магии, не ощутив на себе ее пагубного воздействия?

Для своих лет Захаров выглядел весьма неплохо: моложавый, подтянутый. Жаль, не удалось найти его ни в общей базе, ни в социальных сетях. Он не потрудился прикрепиться к местной поликлинике, не посещал платных врачей. Даже узнать, где он живет, не удалось.

– Мне тоже повезло. Есть несколько семей с фамилией Салтыковы, кто-то больше, кто-то меньше, но все они связаны с магией, – он задумчиво постучал пальцами по рулю. – Знать бы, откуда приехал Морозов. Будем надеяться, что не из столицы.

– Почему не из столицы?

– Столичные Салтыковы руководят сектой. Они этого не афишируют. Ведомство много лет пытается подкопаться к ним, но друзья в политике, деньги в европейских банках и привычка не оставлять следов… – он развел руками. – Если Морозов сменил фамилию, чтобы сбежать из секты, то мне почти жаль похитителей. Что им сделает государство? В тюрьму посадит? Пф…

Недоверчиво посмотрев в ответ, Кристина отвернулась к окну. Тело медленно остывало. Хотелось пить. На крыльце банка стояла Нарышкина, курила тонкую сигарету, наблюдая за ними. На правом ухе поблескивала клипса динамика, выдыхая дым, она говорила с кем-то по телефону.

– Что будем делать? – спросила она. – Будем ждать, когда остальных выловят из реки?

Захаров молча протянул ей бутылку минералки. Электронные мозги машины, отрегулировали температуру в салоне и вывели машину со стоянки. Захаров едва касался руля, страхуя аппарат на поворотах, когда в поле зрения появлялись другие машины. Местным водителям он не доверял, стараясь держать дистанцию.

– Куда едем?

От тишины становилось неуютно. От спокойствия и отрешенности Захарова не по себе. От машины, что везла их демон знает куда, страшно. На светофоре они остановились. Вставшая рядом машина с молодыми людьми посигналила им, газуя и покачиваясь на месте. Впереди, насколько хватало взгляда, вырисовывалась прямая, вот только это прямая по центру города, где люди презирают светофоры и переходят дорогу, где вздумается.

– Почему ковену так важен твой отъезд? – спросил он, бросив равнодушный взгляд на машину, что предлагала погоняться.

Пожав плечами, она отпила воды.

– Почему ты не состоишь в каком-нибудь ковене? – он спрашивал спокойным, лишенным любопытства голосом, но Кристина все равно почувствовала раздражение.

– Неприлично спрашивать о подобном. Я ведь не расспрашиваю тебя о личной жизни.

Удивленно посмотрев в ответ, он принял бутылку обратно и сделал большой глоток. Украдкой рассматривая морщины от частых улыбок на его лице, Кристина почувствовала укол вины за резкий ответ.

– Разведен, четверо детей, за двоих плачу алименты. С детьми отношения хорошие, с женой нейтральные. Злости она на меня не держит, но предпочитает не встречаться.

– Черт. Ни одна ставка не сыграла. Когда в ведомстве спорили о твоем прошлом, ставила на то, что ты суперсекретный агент из таинственных спецслужб.

Засмеявшись, он подавился водой.

– Так уж вышло, что, обучившись магии, я поняла, что это не мое, – пожав плечами, Кристина смущенно улыбнулась. – Получила второе высшее и теперь работаю по специальности. Но каждый ковен, узнав о том, что я колдунья, считает своим долгом зазвать меня к себе.

– А что плохого в ковенах? Кто-то говорил, что это похоже на профсоюз, где будут защищать твои права.

– Это похоже на крепостное право, где ты будешь горбатиться на барина, отдавая часть доходов и силу. При этом все равно остаешься должен ковену. Если им что-то не понравится, в лучшем случае тебя выгонят, в худшем – загонят в долги. Нет, мне такого счастья не надо.

Усмехнувшись, он отключил автопилот в машине, который катал их по городу, по всем двум основным улицам.

– Бабушка Трубецкой Снежаны давит на мать девочки, чтобы та забрала заявление. Та пока держится, но ее обложили со всех сторон. С полицией встречаться она не желает.

– Устроить встречу?

Трубецкая жила у сестры, которая снимала комнату в общежитии. Дом встретил их ужасающей трещиной в стене, выбитыми окнами и шприцами в клумбе. Замерев на несколько секунд, Кристина не сразу смогла заставить себя войти в подъезд. Видя, что Захаров все же ждет ее, сдвинулась с места.

– Ну вот, а ты ворчала, что в городе ни одного музея, – усмехнулся он, открывая дверь локтем, не касаясь ручки.

В коридоре не горели лампы, присмотревшись, Кристина заметила, что провода вырваны с мясом. Хотела подсветить себе путь телефоном, но решила не рисковать.

Ольга Трубецкая встретила их в коридоре, оттащив какого-то забулдыгу, уснувшего у ее двери. Сжавшись, Кристина боялась случайно задеть что-то. Уф, а она-то наивно полагала, что в пансионате плохо. От неожиданно нахлынувших воспоминаний ее передернуло.

Трубецкая суетилась, рассаживая гостей, пытаясь скрыть убогую обстановку комнаты. Букет запахов, от прогорклого жира до мокрой псины скопился в воздухе, и единственное окно было не способно его выветрить. Отсутствие сквозняка и духота превращали комнату в орудие пытки. Говорил в основном Захаров, женщина охотно отвечала на его вопросы, много добавляла от себя.

На рассказе о красивой и, по мнению Трубецкой, романтичной истории любви Кристина едва удержалась, чтобы не поморщиться. Девушка повелась на браваду богадельного, но бесхребетного, как позже выяснилось, парня. Страсть захлестнула молодых, и через год родилась Снежана. Матери молодого человека это не понравилось, и он срочно был отослан к родственникам.

После рождения ребенка и обнародования имени отца жизнь Трубецкой пошла под откос. С хорошей работы в лаборатории выгнали, из базы удалили имя отца, оставив прочерк в свидетельстве о рождении. Несколько лет назад лишили родительского дома, когда приставы внезапно выставили крупный долг. Оспаривание долга идет до сих пор. Теряются документы, суды переносятся, а дом недавно сгорел. Документы о приватизации земли канули в лету, нет их ни в базе, ни в архивах.

В какой-то момент, не выдержав, Кристина спросила:

– Почему вы не уедете? Дался вам этот тухлый городишко?

– У меня же ребенок, я не могу уехать в никуда. Где мы будем жить? Денег едва хватает на еду. Одежду Снежане приходится покупать в долг.

Захаров выглядел спокойным, если бы не желваки на щеках.

– Не было ли конфликтов с бабушкой Снежаны в последнее время? – спросил он. – Как, вы говорили, ее зовут?

– Сухарева Нина Леонидовна. До появления проклятья, вы имеете в виду? – робко спросила девушка, пряча худые костлявые руки в полотенце, вздох, и в глазах появилась мечтательная пелена. – Недавно Геннадий приезжал в город. Хотел встретиться со мной, но так и не смог выкроить время. Нина Леонидовна нас, конечно, не жалует, но как может помогает.

Кристина едва сдержалась, чтобы не встряхнуть девушку, пытаясь вытрясти любовную придурь из мечтательной головы.

«Плохой я психолог, – мысленно покачала она головой, – но я хотя бы признаю это».

Рядом тяжело вздохнул Захаров.

– Могла ли бабушка похитить внучку? – в лоб спросил он тоном, от которого даже Кристина вздрогнула.

– Зачем? – смяла у груди полотенце Трубецкая.

– Вам виднее, – отозвался он, но оставалось ощущение, что сказать он хотел нечто совсем другое: «Затем же, зачем прокляла?»

– Мы для нее, конечно, страшный позор, но она не стала бы вредить Снежане. Последнее время мы с ней неплохо ладим. Она присылает гостинцы, недавно водила Снежану к мастеру на стрижку. Сама все оплатила. Купила ей новые сандалики.

Вздрогнув, Кристина обменялась с Захаровым взглядом. Неизвестно о чем он подумал, но колдунья с ходу определила, как было наложено проклятье. С помощью остриженных волос и принятого, по незнанию, подарка. Потому его и не смогли снять в поликлинике.

– Чем бабушка объяснила просьбу забрать заявление из полиции? – продолжил расспросы Захаров.

– Сказала, что Снежана у Гены гостит.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Нет, потому я и не забираю заявление.

«Пресвятая кукуруза, какие-то мозги в ее головушке водятся?» – мысленно воскликнула Кристина.

– Если бы он хотел встретиться с дочерью, то пришел бы ко мне, – уверенно заявила Трубецкая.

– Номер телефона или какие-нибудь контакты с отцом ребенка у вас имеются?

– Нет, он так и не приехал. Думаю, его задержала работа.

Уходя из общежития в некотором смятении, Кристина отправилась домой, а Захаров дальше разговаривать с родственниками девочки. Он предложил подвести ее до дома, но Кристина отказалась. Вечерело. Жара спала. Местных она не боялась, во всяком случае не настолько, чтобы из-за них отказывать себе в вечерней прогулке.

Нужно продумать свою поездку к ковену, пока ковен не приехал к ней.