Kitabı oxu: «Сказки печали и радости»

Şrift:

Автор идеи Елизавета Никишина

Иллюстрации Ирины Посыпкиной

Дизайн обложки Анны Анциферовой

Директор по контенту Екатерина Панченко

Ведущий редактор Мария Логинова

Литературные редакторы Виктория Присеко, Елена Клишина, Диана Ибрагимова, Вика Войцек, Анна Калинина

Корректоры Екатерина Назарова, Елена Комарова

Компьютерная верстка Александры Коротаевой, Анны Анциферовой

Продюсер аудиокниги Елизавета Никишина

© Власова Ксения, 2024

© Звонцова Екатерина, 2024

© Лехчина Яна, 2024

© Джезебел Морган, 2024

© Сова Надя, 2024

© Стрельченко Дарина, 2024

© Чайковская Диана, 2024

© Посыпкина Ирина, иллюстрации, 2024

© Издание на русском языке, оформление. Строки

* * *

Ксения Власова
Куда ночь, туда и сон

По мотивам сказки «Перышко Финиста – Ясна сокола»

Время хищным зверем бесшумно крадется по спальне, погруженной в ночную тьму. Тишину нарушает лишь кваканье лягушек на болоте. Оно несется из динамиков умной колонки на прикроватной тумбочке и смешивается с мерным дыханием спящей женщины. Ее рука свешивается с кровати. Свет полумесяца, заглянувшего в окно, скользит по коже серебристыми стежками-зацепками. Мерцающая нить крепнет, а затем тянет за собой, и пальцы женщины напрягаются. Во сне она что-то бормочет и переворачивается с боку на бок. Ее дыхание учащается, голова начинает метаться по подушке.

Черный кот запрыгивает на постель ровно в тот миг, когда сон отброшенной простыней слетает с его хозяйки и она распахивает глаза. Слепо глядит перед собой, с губ легким перышком слетает шепот:

– Куда ночь, туда и сон.

Время ощеривает пасть. Лягушки стихают, а по окну пригоршней внезапного дождя растекается вода. В центре каждой жемчужной капли – там, где можно разглядеть свое отражение, – мелькают языки черного пламени. Затаившиеся в углах тени плотоядно тянутся друг к другу. Туман во взгляде женщины медленно рассеивается. Еще мгновение – и будет поздно…

Черный кот выгибает спину, трясется, как в ритуальном танце. Трется о хозяйку, тычется влажным носом ей в ладони. Прикусывает кожу, обрывая серебристые нити. По комнате разносится басовитое требовательное мурлыканье, и темнота вокруг начинает вибрировать. Время замирает, клубок теней распадается. Лоскутки разлетаются по углам и оседают темной пылью.

– Баюн, это ты? – сонно спрашивает женщина. Ее пальцы путаются в густой шерсти на загривке кота. – Черт, приснится же такое!

Она порывается рассказать о своем кошмаре, но обрывки сна ускользают, исчезают из памяти. Разум снова погружается в сладкую дрему.

Баюн урчит, топчется по хозяйке, запуская когти в пижаму, по которой еще скользят полоски лунного света. С каждой минутой спальня все глубже погружается во тьму. Тишина ватным одеялом накрывает комнату. В ее удушающей пустоте раздается тихий довольный смех. Он разлетается во мраке перезвоном серебряных монет и рассыпается эхом слов:

– Спи, моя девочка, спи!

От порыва ветра распахивается окно, занавески раздуваются, как парус корабля, а отголоски смеха тают в шуме ночного города. Баюн с мягким мурчанием сворачивается калачиком на груди у женщины. Кот знает, она в безопасности, пока спит.

* * *

– Василиса, зайдите ко мне.

В обычно спокойном голосе главврача предательски промелькнуло беспокойство. Совсем мимолетно, если не прислушиваться, то и не заметишь. Не оборванная струна, нет, лишь легкая фальшь, но Василисе этого хватило. Чтобы отделаться от горечи дурного предчувствия, она на ходу сделала глоток горячего сладковатого кофе и досадливо цокнула: обожгла язык.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Василиса молча опустилась на стул. Бейджик, намертво вцепившийся в белый халат, тускло блеснул на солнце, которое вынырнуло из свинцовых туч и тут же снова исчезло. В приоткрытое окно дохнуло запахом сырой земли и теплой, почти летней тоской.

– У вас новая пациентка.

– Я еще не делала утренний обход.

– Знаю. Вот ее личное дело.

Главврач толкнул в ее сторону тоненькую пластиковую папку. Та прошуршала по столу и зависла на самом краю. Племянник Василисы прошлым летом с похожей осторожностью палкой отбросил в сторону змею, встреченную им на пути в лесу. Сообразительный парень, явно пошел не в их родню…

Василиса поставила картонный стаканчик с кофе на стол и потянулась к истории болезни. С первой страницы на нее в упор смотрела молодая девушка, совсем девчонка. На вид не больше шестнадцати, но дата рождения в верхнем правом углу утверждала, что девице (весьма симпатичной) уже двадцать один год.

– Мария Купцова, – прочитала Василиса и поправила очки в роговой оправе. Этот жест ее успокаивал, а в ситуации, когда тебя с утра пораньше вызывает к себе главврач и зачем-то подсовывает карточку нового пациента, хладнокровие не повредит. – Дочь предпринимателя, того самого?

– Да. Как видите, дело щепетильное и требует особого подхода.

Василиса едва не фыркнула. У них каждое дело щепетильное, что неудивительно, если работаешь в сумасшедшем доме. Буквально.

– Что она натворила?

В их элитную частную клинику (с весьма поэтичным названием, никак не намекавшим на проблемы, которые тут решались) попадали лишь те, кто «отличился» буйным нравом, а точнее те, кого родные посчитали опасными не только для общества (бог бы с ним!), но и для себя.

– Новости совсем не смотрите?

К укоризненным ноткам примешалось любопытство, банальное и пошлое, как в неловкой переписке на сайте знакомств. Василиса работала в клинике три года и три месяца, но так и не обзавелась друзьями. О себе ничего не рассказывала, в душу не пускала, держалась ото всех чуть в стороне. Шепотки коллег ползли за ней настойчивыми тараканами: неубиваемыми, какой заразой их ни трави. Вот и главврачу, похоже, стало интересно, как она живет.

– Хватает ужасов и на работе, – лаконично ответила Василиса. – А что?

– Она преследовала Финистова. Певец такой популярный, кумир молодежи. Может, слышали?

Василиса покачала головой и уже внимательнее всмотрелась в лицо на фото. Светлые волосы милыми кудряшками обрамляли лицо-сердечко. Серые глаза смотрели на мир открыто, как будто удивленно. Круглые щечки припорошены золотистой россыпью веснушек. Сразу и не скажешь, что у девчонки проблемы.

Но первое впечатление всегда обманчиво, не так ли?

– Как… – Василиса перевела взгляд от фото к тексту под ним и быстро выцепила строчки. – Как Мария Купцова попала к нам?

– Долгая история, но если совсем кратко: она сбежала из дома, ошивалась непонятно где, затем нашлась в полицейском участке, куда ее привезли после нападения на Финистова. Оттуда ее забрал отец и доставил к нам.

Доставил. Как посылку или груз.

– Преследование объекта одержимости, сталкинг – задумчиво прочла Василиса. Хорошо знакомые слова легко слетели с языка. – Провалы в памяти, агрессивное поведение…

– В личном деле далеко не все, – перебил главврач. – Отец просил пока не ставить диагноз, но… ай, сами все поймете.

Василиса скупо улыбнулась и постаралась пошутить:

– Обойдемся без спойлеров, так интереснее.

Кривая, выданная авансом усмешка стала ей ответом.

– К вечеру жду ваше экспертное мнение.

* * *

«Пациентка утверждает, что между ней и Финистовым особая связь. Причины этой связи не уточняет».

Василиса обхватила стакан с кофе покрепче и задумчиво постучала указательным пальцем по пластмассовой крышечке. Взгляд не отрывался от ноутбука. В электронную базу уже подгрузили данные Марии Купцовой. Информация на экране полностью дублировала распечатанную версию в папке на краю рабочего стола.

«У пациентки замечены когнитивные нарушения: пониженная концентрация, психомоторные изменения, повышенная возбудимость».

В руку отдало легкой вибрацией, и Василиса неохотно покосилась на лежащий рядом телефон. На работе она всегда переводила его в беззвучный режим.

Темный экран ожил. На заставке с фоткой Баюна высветилось сообщение:

«Солнышко, прости меня! Я идиот… Давай поговорим?»

Василиса сделала глоток кофе, поморщилась – остыл – и уверенно смахнула сообщение. Пара секунд, и контакт «Любимый» оказался переименован сначала в «Бывший», а затем в «Ванька-дурак, не брать».

Стук в дверь заставил быстро сунуть телефон в карман.

– Можно? – Старший медбрат Сергей просунул коротко остриженную голову в дверной проем. – Пациентку Купцову приглашали?

Василиса мельком глянула на настенные часы: Сергей, как всегда, явился минута в минуту, это она не уследила за временем, погрузившись в изучение медицинской карты новенькой.

– Приглашала, – подтвердила Василиса и, заметив за широкой, массивной спиной Сергея худенькую девичью фигурку, кивнула на кресло у окна. – Проходите, пожалуйста.

Сергей пропустил девушку вперед, а затем буквально усадил ее в кресло, как ребенка. Девчонка казалась погруженной в себя, ее излишне спокойный взгляд заставил Василису быстро перепроверить данные утреннего обхода. Нет, сегодня ей не давали никаких седативных.

– Я буду рядом, – коротко бросил Сергей и прикрыл за собой дверь. С той стороны раздались тихие шаги. Наверное, пошел к диванчикам в холле. Там стоял автомат с кофе, и возле него обычно сама собой возникала стайка шушукающихся сотрудников младшего персонала. Как животные, добравшиеся до водопоя, они блаженно падали в объятия прохладных кожаных диванов, превращая эту часть больницы в импровизированный оазис.

Василиса встала из-за стола и, подойдя к окну, приоткрыла его. Свежий воздух юрким духом проник в кабинет и принес с собой сладкий, дурманящий аромат сирени из сада, раскинувшегося вокруг клиники. Начало мая, время обновления и цветов.

А еще весеннего обострения и неожиданных откатов в эмоциональном состоянии у людей с нестабильной психикой.

Василиса послала пациентке вежливую улыбку и опустилась в кресло напротив. Между ними, как символ разделяющей их пропасти, раскинулся широкий журнальный столик. Под подлокотником едва заметной горошинкой выступала тревожная кнопка. Василиса осторожно нащупала ее, пальцы привычным движением замерли в паре миллиметров. От Марии не веяло угрозой, но делать выводы пока рано.

– Мария, рада вас видеть, – легко солгала Василиса. – Вам комфортнее общаться на «вы», или перейдем на «ты»?

– Ты…

– Отлично, тогда…

– …Ты знаешь меня?

Мир вдруг замер, как зависшая картинка на смартфоне, и пошел цветными кругами. Василиса рефлекторно коснулась очков, надавила, и роговая оправа впилась в кожу, возвращая зрению правильный фокус.

Отсутствие сна плохо на ней сказывается. Определенно, не стоило вчера ругаться до полуночи с придурком-бывшим и его семьей. Как хорошо, что Василиса больше не увидит ни его, ни его папеньку…

– Нет, я первый раз вас вижу. – честно ответила она. – А вы меня?

– Нет, но ты кажешься мне знакомой. – Мария вздохнула. – Никак не вспомню, где мы встречались…

Василиса сделала пометку в блокноте (все записи она предпочитала вести на бумаге, а позже переносить в электронную базу) и тоже наконец перестала «выкать».

– Знаешь, почему здесь оказалась?

Мария кивнула, ее лицо осунулось.

– Знаю.

С губ Василисы сорвался тихий вздох облегчения. С пациентами, осознающими свою проблему, легче работать.

– Твой отец…

– Он мне не отец.

Сказала, как ножом полоснула. Пухлые губы сжались в тонкую линию, а поза стала более закрытой: руки скрестились и легли на грудь.

– А кто же он?

– Отражение, как и все тут.

Василиса сделала торопливую пометку в блокноте. Краем глаза она следила за Марией. Та не казалась ни разозленной, ни отстраненной – две крайности, с которыми чаще всего приходилось сталкиваться в разговоре с пациентами больницы. На вопросы отвечала спокойно, не задумываясь, но разговор не форсировала, то есть выговориться не хотела. Жаль, зачастую это помогает наладить связь на первых порах.

– Значит, все люди вокруг – отражения? – с пониманием переспросила Василиса. Так, словно они обсуждали что-то само собой разумеющееся. – И как давно ты об этом узнала?

От ответа зависело многое, и Василиса с трудом подавила рвавшийся наружу зевок. Спать хотелось зверски, до головной боли. Та уже извещала о своем скором приходе тупым перестуком молоточков в затылке. По ощущениям в голове поселился рой злых ос, вооруженных топорами и жаждой вендетты.

– Как только проснулась в этом мире.

– Как только проснулась… – повторила Василиса.

От нажима пластиковая ручка треснула. Запасная лежала в ящике стола, но лишнее движение могло сбить пациентку с настроя, так что Василиса не шелохнулась.

– А когда ты проснулась? Помнишь, что этому предшествовало?

«Проснуться» – довольно популярная среди пациентов метафора. Василиса даже заскучала, услышав именно эту фразу из уст Марии. После намеков главврача она ждала от ее случая чего-то более необычного.

– Не помню. – Мария пожала плечами. – Может, седмицу назад? Здесь время течет иначе: то замедляется, то бежит вперед, как рассвирепевший волк. Замечала, наверное?

Проклятая ручка потекла, перепачкав пальцы и оставляя на листах синие кляксы. Василиса тихо скрипнула зубами и склонилась над блокнотом, надеясь, что так сумеет скрыть раздражение, наверняка сверкнувшее во взгляде.

Она коротко отметила красочное сравнение с волком и устаревшее слово, вычитанное то ли в учебнике, то ли в старославянской сказке.

– Да вроде не замечала, – уверенно ответила Василиса. – А что, должна была?

Вообще-то, со временем у нее и правда имелись проблемы. Оно слишком часто утекало сквозь пальцы, но вряд ли ее собеседница имела в виду именно это.

– Конечно! – Мария впервые с начала разговора не сдержала эмоций и посмотрела удивленно, с недоверием. – Ты же не отражение. Ты настоящая, как и я. Неужто не приметила ничего?

Василиса моргнула, на мгновение позабыв про чертову мажущую ручку. Мир снова рассыпался снопом искр, а в голове усилился стук молоточков. Секунда, не более, и все вернулось на свои места. Ее реальность в виде уютного кабинета, новой пациентки в кресле и просьбы главврача снова обрела четкие очертания.

В кармане белого халата, наброшенного поверх повседневной одежды, глухо завибрировал телефон. Василиса украдкой, понимая неэтичность своего поступка, нащупала его пальцами и нервно покосилась на экран. Пациентов у нее много, и их проблемы воспринимались рутиной, а вот ее история с Ваней…

На экране высветилось еще одно короткое сообщение: «Я поругался с отцом и ушел из дома. Еду к тебе».

Только многолетняя практика общения с людьми, которых может спровоцировать неверно сформулированная мысль, помогла удержать на лице выражение вежливого интереса. Больше всего на свете хотелось злой ведьмой вылететь из кабинета, набрать инфантильного дурачка и высказать ему все, что накипело. Вместо этого Василиса разжала пальцы, телефон упал обратно в карман, а она подняла голову от записей и спокойно продолжила разговор:

– Знаешь, меня мало кто называет настоящей. Пожалуй, это можно счесть комплиментом, как думаешь?

Кажется, Марии она понравилась. Контакт с ней определенно установлен. Редкое везение, ведь даже делать для этого ничего не пришлось. Что ж, теперь осталось грамотно сыграть на чувстве «мы похожи, мы вдвоем против всего мира» и…

– Чудно говорите. – Мария пожала плечами. – Как вилами по воде водите: красиво, но бессмысленно.

Василиса скупо улыбнулась. Ладно, с выводами она поторопилась. Ну ничего, можно зайти с другой стороны.

– Расскажешь о том дне, когда проснулась? Это помогло бы нам выстроить цепочку событий, которые привели тебя к сегодняшней точке.

Мария чуть замялась, а затем откинулась на спинку кресла и уточнила:

– С самого начала рассказать?

– Можно и так.

Чего Василиса не ожидала, так это последовавших за этим слов, упавших в тишину кабинета грохотом покатившихся с гор камней.

– В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была я, дочь купца… Что? Ты же сказала поведать все с самого начала.

Василиса помотала головой. Телефон в кармане снова завибрировал, но в этот раз она не обратила на него внимания. Все потеряло смысл, отошло назад. Все, кроме слов Марии. Они будто оглушили, будто потащили куда-то вниз…

Чертова ночная ссора! Как сложно сконцентрироваться, когда мозг будто плавает в тумане.

– Ничего, – медленно проговорила Василиса. – Продолжай.

– Звали меня все Марьюшкой, имя матушка выбрала. Отец ее любил до одури, да только недолго им было суждено пробыть вместе: свела ее в могилу хворь. Остались мы, три дочери, с отцом…

Ручка, оставив в блокноте огромную кляксу, упала на пол. Василиса не стала ее поднимать. Ее взгляд был прикован к темному пятну на белой бумаге. В чернильной синеве вдруг проступили зеленоватые, болотные оттенки.

Василиса чуть дрогнувшей рукой поправила очки и с силой надавила на оправу. Клякса снова приобрела нормальный цвет. В горле пересохло. Часть истории она, определено, пропустила.

– …А мне отец привез перышко. Сестрицы посмеивались надо мной да все кичились новыми лентами и сережками.

Телефон снова завибрировал, и в этот раз Василиса не глядя выключила его. Он безмолвным кирпичом опустился на дно кармана. В голове вместе с рассказом Марии проносились яркие образы, призрачные, будто из старого сна. Приходилось усилием воли отгонять их, чтобы сконцентрироваться на настоящем.

– Их веселье поутихло, когда ночью ко мне в спаленку влетел Финист – Ясный сокол, понимаешь?

Василиса мрачно кивнула и подняла ручку с пола. Мария не просто проводила параллель со сказкой и в метафорах пересказывала свою историю. Нет, все оказалось серьезнее, чем можно было подумать, просматривая личное дело. Похоже, их клиент, отец Марии, кое-что утаил…

– Полюбили мы друг друга, да только наше счастье рыбьей костью в глотке у старших сестриц застряло.

Сестрицы как собирательный образ фанаток певца Финистова? Возможно.

– Задумали они нас со свету сжить и спрятали в окошке заговоренные ножи. Соколик мой прилетел, да пробраться ко мне не сумел. Изранился весь, кровью истек.

Ножи – символ предательства. Василиса педантично отметила это в блокноте. Иногда работа с образами помогала не хуже других, более новаторских методов психотерапии.

– Исчез он в ночи, а я на поиски бросилась. Три пары железных башмаков истоптала, прежде чем добралась до избушки Бабы-яги. Она-то мне и поведала, что изгнали сестры моего любимого в мир отражений. Мир, где все кривое, неправильное, перевернутое с ног на голову.

Густой зеленый лес предстал перед Василисой так резко, будто кто-то содрал реальность, как занавес, и обнажил картонные декорации. Ноздри защекотал смоляной, напоенный солнцем аромат сосен. Василиса моргнула, и запах леса сменился на благоухание сирени за окном.

– И что же… – Голос плохо слушался Василису, пришлось пару раз кашлянуть. Образ избушки, окруженной костяным забором, никак не шел из головы. Он притягивал к себе, манил и заставлял прикрыть глаза, что противоречило всем правилам: и врачебной этике, и элементарной безопасности. – Что же ты сделала?

Мария посмотрела на нее с легким недоумением, даже с жалостью.

– Конечно, отправилась за любимым.

– А конкретнее?

– Выпила зелье Бабы-яги и шагнула в зеркало.

Образ большого настенного зеркала возник в голове так резко, будто кто-то отправил его Василисе ударом мяча для пинг-понга по лбу. Стекло, шедшее рябью, стоило пальцем коснуться его поверхности; холод, сковавший тело и душу; темнота, пахнущая яблоками и обещанием… Все это, как обрывки чужих воспоминаний, порванной ниткой жемчуга поскакали по разуму.

Василиса зажмурилась, пытаясь справиться с головной болью, ставшей непереносимой.

– Ты употребляла запрещенные вещества? Что ты имеешь в виду под зельем?

Мария пожала плечами:

– Зелье как зелье: из трав и магии. Ты тоже такое приняла, раз здесь оказалась.

Василиса отложила в сторону блокнот с ручкой, сняла очки и потерла ноющие виски. Стоило прервать сессию, в таком состоянии вести ее бессмысленно. Но что-то внутри, какая-то тихая крошечная часть Василисы удержала ее от этого логичного и правильного решения.

– Не пойму только, – задумчиво продолжила Мария и почесала кончик носа аккуратно подстриженным ногтем, – ты-то зачем сюда прыгнула?

Мир закружился перед глазами. Будто даже звуки стали глуше, почти пропали. Впрочем, последнее как раз было неудивительно. Кто-то с силой забарабанил в дверь, казалось, она вот-вот слетит с петель. Такой зверский шум поглотит любой другой.

– Василиса! – заорал из коридора хорошо знакомый голос. – Давай поговорим!

Она подскочила с кресла и, коротко, абсолютно механически, извинившись, рванула к двери. Повернулся ключ, щелкнул замок, и на пороге возник… Ваня. Буйные кудри всклочены, будто в них то и дело запускали пятерню; большие светлые глаза смотрят тревожно, в них плещется страх, смешанный с виной. Этими же чувствами от него разило, как алкоголем от ее соседа по лестничной клетке в пятницу вечером.

– С ума сошел, – сквозь зубы прошипела Василиса. – Что ты здесь забыл?

– Тебя.

В проеме приоткрытой двери мелькнуло любопытное лицо Марии. Только стать участницей сцены, достойной шекспировской драмы, пациентке и не хватало! Что ж, прием все-таки придется прекратить. Словно услышав ее мысли (а скорее привлеченный шумом), в коридоре появился Сергей. Он моментально оценил ситуацию и тут же ринулся в атаку.

– Ваши документы? – бросил он Ване. – Как прошли нашу охрану?

Сергей был в два раза старше Вани и намного шире в плечах. Сейчас он угрожающе наступал на ее бывшего, тесня того в сторону. От Сергея повеяло свирепостью скалящего зубы волка (морда зверя была набита на его бицепсе). Кажется, до работы в клинике он служил в охране какой-то большой шишки в министерстве здравоохранения, вот оттуда и взялись эти повадки.

– Меня пропустили, – с вызовом ответил Ваня, явно не понимая, в какие проблемы себя втягивает. – И я не к вам, я пришел к Василисе.

– Стоп. – Василиса подошла и властно положила ладонь на грудь Вани. Жест сработал отлично, ее дурачок заткнулся. – Сергей, прошу прощения, можете забрать пока пациентку? Личное дело, очень срочное.

Сергей волком зыркнул в их сторону, но мнение свое великодушно оставил при себе и молча вошел в кабинет, излучая неодобрение.

– Мария, я загляну к вам чуть позже, – пообещала Василиса, не переступая порога кабинета. – Мы не договорили.

– Ладушки, – покладисто ответила та, направилась к выходу и шепнула, проходя мимо: – Цепко он тебя держит.

Василиса как раз подтолкнула в спину Ваню. Он, споткнувшись о порог, перелетел через полкомнаты и приземлился в кресло. В то самое, где за пару минут до него сидела Мария.

– Что? – Василиса нахмурила брови. – Кто держит?

Сергей нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Ему, очевидно, хотелось поскорее увести пациентку в палату и, возможно, настучать на нее, Василису, главврачу. Случай и правда вопиющий. Клиника – закрытый частный объект, присутствие посторонних на котором строго запрещено.

– Крепко этот мир тебя держит, – так же негромко ответила Мария. – Только ты начинаешь из его сетей выпутываться, а он в тебя клещами впивается. Я же не слепая, все видела: сначала телефон, потом ручка, затем этот…

Она обернулась и внимательно посмотрела на Ваню. Фразу так и не закончила, слова многозначительно повисли в воздухе, как несорванное с дерева спелое яблоко. Сергей потерял терпение и, не дождавшись знака от Василисы, увел пациентку.

* * *

Разговор с Ваней вышел коротким и жестким. Василиса оказалась слишком зла, чтобы подбирать слова, а потому они сорвались с языка жалящими осами.

Она припомнила бывшему, как он прятал ее от своей состоятельной и влиятельной семьи, будто стыдился, что выбрал девушку не своего круга. «Лягушку болотную подобрал», как заметил отец Вани, владелец одного крупного градостроительного предприятия. Он-то, в отличие от непутевого младшего сына, с золотой ложки в детстве не ел и пробился с самого низа, а потому особенно ценил полезные связи. Те, которые у Василисы были, но знать о которых никому не полагалось. Она ради этого даже фамилию не поленилась сменить.

На словах про безродную лягушку ей бы рассмеяться, но что-то в хлестком глумливом сравнении заставило сердце забиться чаще. Не обида, нет, что-то более тонкое, невесомое, похожее на щекотку дежавю. И чем отчаяннее Василиса пыталась уловить за хвост неясное чувство тревоги, тем быстрее оно ускользало, мутной водой утекая сквозь пальцы.

– Местный царек, – буркнула себе под нос Василиса.

Охрана подтолкнула бредущего к воротам Ваню, и тот огрызнулся. Едва снова не завязалась потасовка, но обошлось.

Василиса поймала свое отражение в стекле и отвернулась от окна. Перед глазами калейдоскопом пронеслись унизительные воспоминания вчерашнего скандала. На семейном ужине, посвященном юбилею отца, Ваня наконец представил ее родне. За столом собрались вся семья, включая старших братьев с женами, а потому сцена получилась особенно грязной, даже несколько киношной. Не испытав все на собственной шкуре, Василиса подумала бы, что так не бывает: ну разве что в дешевых мелодрамах.

Ваня публично от нее отрекся, и предательство его до сих пор сидело в сердце острой иглой. Василиса перестала мерить шагами кабинет, коротко выдохнула, выпуская наружу злость, а затем решительно вернулась за стол и щелкнула мышкой. Рабочий ноутбук с легким гулом вышел из спящего режима. На экране темнота растаяла, и на ее месте возникло личное дело Марии.

Лучшее лекарство от любовной боли – работа. Тем более случай Марии Купцовой сложный. Одна только фраза «мир крепко держит тебя» чего стоит. Неужели у девчушки шизофрения? Болезнь, конечно, никого не щадит, но обрасти таким диагнозом в столь раннем возрасте крайне печально.

Василиса часто использовала это определение – «обрасти диагнозом». Не приобрести, нет, ведь приобретения у нее ассоциировались с чем-то позитивным, а именно обрасти: остаться внутри прежним, но претерпеть внешние изменения. Будто шерстью покрыться, как в сказке про чудовище. Как сказка, кстати, называлась? Что-то про цветочек аленький?

Василиса вспомнила аккуратно подстриженные ногти Марии, ее спокойную реакцию на вопросы и потянулась к ноуту.

«Онихофагии и явного беспокойства не проявляет».

Пальцы уверенно запорхали по клавиатуре, по экрану черными птицами замелькали буквы. Они выпрыгивали досаждающими галками, вызывая притихшую мигрень. К головной боли добавилась еще и легкая тошнота, и Василиса перестала печатать. Что-то было не так…

Еще через мгновение Василиса отогнала эту мысль и вернулась к работе. Заново пролистала личное дело, знакомясь с протоколом задержания. Параллельно с этим ввела в поиске «певец Финистов и фанатка» и включила первое попавшееся видео.

– Вопиющий случай, из-за которого едва не произошла трагедия, – серьезно глядя в камеру, проговорила журналистка. Микрофон в ее руке дрогнул, будто кивнул на ее слова. – В дом к знаменитому певцу Соколу Финистову пробралась сумасшедшая фанатка.

Корреспондент обернулась на роскошный особняк, возвышавшийся за ее спиной. Его дорогую отделку стыдливо прикрывал высокий металлический забор, но даже он не мог спрятать черного дыма, спиралью ввинчивавшегося в безоблачное небо.

Василиса оторвала взгляд от видео в углу экрана и углубилась в копии отчетов из полицейского участка, которые приложили к личному делу Марии Купцовой.

«Гражданка Мария Афанасьевна Купцова пробралась в дом потерпевшего поздно ночью. Версия подкупа охраны отрабатывается».

– Мы не знаем, как именно фанатке удалось обмануть новейшую систему безопасности, но известно, что Финистов совсем недавно обновил штат прислуги, и, возможно, кто-то из них поддался соблазну легких денег.

«В качестве возможного предмета подкупа в деле фигурируют золотые серьги с драгоценными камнями, выполненные в виде веретена. Со слов гражданки Марии Афанасьевны Купцовой, она подарила означенные золотые украшения домработнице, которая и впустила ее в дом».

Василиса задумчиво покрутилась в кресле. Версия с подкупом сережками выглядела сказочной. Кто в современном мире банковских карт и онлайн-переводов польстится на такое сомнительное вознаграждение?

– Злоумышленница проникла в спальню к певцу и связала его!

Голос журналистки звенел от предвкушения, и Василиса покосилась на экран. Она рассмотрела значок известного канала, чьей основной тематикой давно стали скандалы со звездами. Что ж, это объясняло эмоциональность выпуска.

– Неизвестно, что было на уме у сумасшедшей, но до нас дошли слухи о попытке сексуализированного насилия. Менеджер Финистова эту информацию не подтвердил.

Эту новость стоило переварить. Пара шагов, и Василиса оказалась у окна. Из приоткрытой форточки по-прежнему сладко тянуло цветущей сиренью. Василиса не глядя щелкнула по кнопке электрического чайника, стоявшего на краю подоконника, и механически бросила в кружку пакетик с заваркой. По кабинету поплыл шум закипающей воды. Этот звук всегда успокаивал ее не хуже кваканья болотных лягушек, которых она включала перед сном.

– Планы злоумышленницы нарушила невеста Финистова, которая без предупреждения вернулась в дом. Безумная фанатка при столкновении с невестой попыталась скрыться с места преступления. Ей это почти удалось, ведь именно в момент ее побега возник стихийный пожар из-за короткого замыкания. К счастью, охрана сработала оперативно и поймала злоумышленницу, а огонь удалось быстро потушить.

Совпадение? Пожар и правда возник случайно, или Мария обеспечила себе пути отступления? Пациенты их клиники иногда проявляли удивительную смекалку в самых неожиданных вопросах.

Видео, запущенное на ноуте, подходило к концу:

– К сожалению, это все, что известно к данному часу, – проговорила журналистка. Ядовитым неодобрением, сквозившим в ее голосе, можно было опрыскивать кусты от паразитов. – Встретиться с нарушительницей спокойствия Финистова мы не смогли: она бесследно исчезла прямо из полицейского участка.

Что ж, отец Марии среагировал оперативно: час-два промедления – и фото его дочери просочились бы в сеть. Чайник утробно щелкнул и затих. Василиса плеснула кипяток в кружку, бездумно повозила пакетиком по дну и, вернувшись за стол, снова засела за полицейский протокол. Она легко нашла свидетельские показания домработницы:

«Девка с виду безобидная, не похожа на всех этих наглых баб. Конечно, я отправила ее восвояси, когда она попросилась в дом. Как иначе-то? Я погнала ее, но мерзавка ключ от черного входа у меня из кармана вытянула!»

Василиса полистала свидетельские показания, но больше ничего интересного не нашла.

«Записано с моих слов… Дата… Подпись…»

Пустой чай горчил, но сахар закончился, а идти к коллегам не хотелось. Дело Марии Купцовой, несмотря на его очевидную простоту, затягивало все сильнее. Впервые за несколько лет Василису действительно заинтересовала история пациента. Скажи ей об этом кто-нибудь сегодня утром, она бы рассмеялась. Многолетний медицинский опыт превратит в сухарь даже самый мягкий кусок хлеба, а потому Василиса уже давно ничего не ощущала по отношению к больным и их родственникам: ни сочувствия, ни любопытства. Впрочем, возможно, причина была вовсе не в работе, а в ней самой. В личной жизни Василиса тоже все больше превращалась в ледышку. Даже любовь к Ване не смогла ее толком пробудить, так, лишь ненадолго встряхнула. Все казалось каким-то ненастоящим, не стоящим внимания…

8,71 ₼
Yaş həddi:
16+
Litresdə buraxılış tarixi:
10 iyul 2025
Yazılma tarixi:
2024
Həcm:
245 səh. 9 illustrasiyalar
ISBN:
978-5-00216-248-2
İllüstrator:
Ирина Посыпкина
Müəllif hüququ sahibi:
Строки
Yükləmə formatı:
Seriyaya daxildir "Сказки печали и радости"
Seriyanın bütün kitabları
Audio
Средний рейтинг 4,1 на основе 1093 оценок
Mətn
Средний рейтинг 4,8 на основе 444 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 432 оценок
Mətn
Средний рейтинг 4,9 на основе 1603 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 4,1 на основе 142 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 5311 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 4,7 на основе 1944 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,7 на основе 728 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,8 на основе 829 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,7 на основе 26237 оценок
Audio
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 0 на основе 0 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,2 на основе 44 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 4,3 на основе 118 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 709 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 4,8 на основе 577 оценок
Audio
Средний рейтинг 5 на основе 590 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 247 оценок
Audio
Средний рейтинг 4,9 на основе 804 оценок
Mətn, audio format mövcuddur
Средний рейтинг 4,8 на основе 556 оценок