Kitabı oxu: «Голодный мир»

Пролог

Похоронная процессия медленно продвигалась в сторону кладбища. Мостовая закончилась. Теперь за пределами города копыта бедной лошади утопали в размокшей грязи. Они скользили при подъеме по дороге к высокому холму, окружающему город с трех сторон. Вечно окутанный туманом, он остался позади.

Не было множества людей, которые шли бы за телегой, запряженной одной   лошадью. Лишь трое скорбящих сопровождали усопших в последний путь,  оставшаяся единственная дочь Лиззи, которой минувшей осенью сравнялось восемнадцать, и ближайшие соседи, чета Флетчеров.

По правде сказать, покойникам повезло, если можно так выразиться о только что скончавшихся людях. Их хотя бы было кому похоронить. Обычно тех, кто умирал от оспы, свозили в общую яму собиратели трупов.

Лиззи только недавно оправилась от болезни и еще была слаба для такой  дороги, но не проводить родителей в последний путь она не могла.

Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

(из древней притчи)

Глава 1 Новый Свет

Лето 1829 года выдалось очень жарким. Лиззи начала свой путь, сев на корабль. Сейчас она стояла на верхней палубе, глядя, как приближается, кажущийся косматым издали  берег, покрытый буйной растительностью. Яркое солнце освещало его с самого утра, нагревая камни. Высокое чистое небо простиралось над ищущим скорейшего пристанища кораблем.

 Лето еще только начиналось в большей части Америки, но в Северную Каролину оно пришло уже давно. Длинную светлую косу с золотистым отливом Лиззи перекинула на грудь. На правой скуле после оспы виднелся побелевший, чуть выступающий над кожей маленький шрам, которого девушка стеснялась, хотя на самом деле он нисколько не портил ее хорошенького лица с высоким лбом над темными изящными бровями. Голубые глаза, обращенные к медленно приближающемуся берегу, выражали восторженное нетерпение. Легкий ветерок приятно обдувал свежестью. Сине-зеленые волны, украшенные кружевом белой пены, неспешно накатывали на берег и так же степенно убегали обратно.

Лиззи очень волновалась по поводу того, как ее примут новые родственники, которых она никогда не видела и знала только по рассказам матери. Ее сестра Рэйчел покинула родную Англию много лет назад. Лиззи тогда еще не было на свете. По словам мамы, Рэйчел всегда стремилась уехать из сырой промозглой Англии, сменить климат на более теплый и, как она выражалась, “подходящий для нормальной жизни”. Ей не нравились вечная сырость  туманного Альбиона. Выйдя замуж за человека со схожими интересами, Рэйчел покинула родные пенаты и никогда не возвращалась туда.

 В путешествии большую часть времени Лиззи проводила в полном одиночестве на борту корабля, следовавшего в Северную Каролину. Люди вокруг нее находились, практически, постоянно. Однако, Лиззи совсем недавно перенесла тяжелую болезнь, из-за которой потеряла родителей, ей пришлось оставить родную страну, сесть на корабль с помощью соседей миссис Флетчер и ее мужа, и теперь она находилась в том расположении духа, которое бывает у особо впечатлительных людей, и чувствовала   себя очень одинокой.

Оставшись совершенно одна после того, как ее родители отправились в мир иной, Лиззи долго не могла прийти в себя. Ей повезло, что близкие друзья ее семьи не оставили в беде одну, но у супругов Флетчеров имелось своих трое детей, требующих ухода и заботы. Для Лиззи купили билет на средства, вырученные от продажи родительского дома, нашли и наняли в компаньонки пожилую женщину миссис Смит, которой нужно было добраться до соседней с Северной Каролиной Джорджии. Ей  заплатили  определенную сумму за сопровождение девушки в Новый Свет.

Томительное путешествие, большую часть которого Лиззи страдала от жестокой, изматывающей морской болезни, прошло, как в тумане. Когда через несколько недель этого трудного плавания, наконец, показалась долгожданная земля, Лиззи вздохнула с большим облегчением. Слыша, поблизости от себя радостные возгласы незнакомых ей людей, уставших от однообразного пейзажа вокруг в течение многих дней, она радовалась наступающему освобождению.

Корабль причалил. Подали трап, и Лиззи спустилась вниз по веревочной лестнице, изо всех сил стараясь не запутаться в длинных юбках и не упасть в воду.

– Лиззи! Лиззи! – кричал высокий худощавый джентльмен средних лет, размахивая руками над головой, чтобы привлечь к себе внимание.

Они никогда не виделись прежде, но Лиззи поняла, что ее встречает муж сестры ее матери дядюшка Том.

Почувствовав, наконец, под ногами твердую почву, Лиззи едва не запела от радости и счастья, охвативших ее и заставивших ощутить любовь ко всему миру не только вокруг, но и далеко за пределами видимого. Лишь присутствие посторонних людей рядом, остановило ее.

– Вот ты какая, Лиззи! Совсем взрослая девушка! – воскликнул, переставая размахивать руками, джентльмен, – Идем, мои лошади здесь рядом. Я Том, – представился он и, немного подумав, добавил, – дядюшка Том.

По тропинке, протоптанной в высокой  густой ярко-зеленой траве, они подошли к фургону, запряженному парой гнедых лошадей. В Англии растительность была другой из-за меньшего количества солнца, нежели здесь. Даже такие, казалось бы мелочи, удивляли Лиззи.

На козлах сидел кучер из людей Тома. Девушка и ее дядя расположились внутри фургона на скамейках, установленных вдоль бортов. Лиззи села на одну из них. Дядюшка Том уселся напротив и во время поездки почти не сводил с нее бледных карих глаз.

Несколько дней они тряслись по пустынным пыльным проселочным дорогам. Изредка попадались им навстречу повозки с фургонами или открытые телеги с тюками сена с примостившимися на них едущими по своим делам людьми.

Ночи  Лиззи и дядюшка Том проводили в фургоне, останавливаясь где-нибудь неподалеку от дороги, чтобы привести себя в порядок, нагреть на костре воды  и приготовить поесть.

В течение долгого времени по обеим сторонам их следования вдаль тянулись хлопковые поля. Наконец, однообразный пейзаж изменился. Впереди показалась усадьба. Они подъехали ближе, и взору Лиззи предстал  большой  дом из дуба, обшитый тесом. Нависающий над первым этажом, второй выпячивался на лицевом фасаде дома и по бокам. Посередине над четырехскатной крышей возвышалась массивная центральная труба. Рядом в десятке ярдов располагался новый сарай, обшитый таким же тесом, что и дом.

Их встречали дородная рыжеволосая женщина с замысловатой прической в длинном пышном светлом платье из муслина, и, рядом с ней стоявшая такая же девушка лет восемнадцати, в чуть менее объемной одежде того же цвета, но другого фасона. Она выглядела уменьшенной копией первой.

– Познакомься, Лизи. Тетушка Рэйчел и наша дочь Лилиана, твоя сестра, – сказал дядюшка Том, вылезая из фургона после долгой поездки, расправляя плечи и потягиваясь.

– Лиззи, надеюсь, эпидемия оспы закончилась в Англии? Твои бедные родители так не вовремя оставили этот мир. Мы получили письмо от ваших соседей Флетчеров, но не думали, что ты отправишься на этом злосчастном корабле, где будут еще и рабы, – быстро говорила тетушка Рэйчел. При этом она разглядывала племянницу, которую никогда не доводилось видеть прежде.

– Да, тетя. Опасность миновала. Ничего больше не угрожает людям в моем городе. Глазго, где мы сели на корабль с миссис Смит, оспа не затронула к счастью, – ответила Лиззи, стараясь быть как можно более вежливой, чтобы не показать себя «деревенщиной» перед новыми родственниками.

– А где сейчас миссис Смит? – поинтересовалась тетушка Рэйчел.

– Мы попрощались с ней еще на корабле. Она отправится в Джорджию к дочери, – пояснила Лиззи тете, желающей быть в курсе всего, что касается ее семьи, а с появлением племянницы все события вокруг девушки неизменно затрагивали семейство Рэйчел.

Все проследовали в дом, где Лиззи поразилась богатству.

Тетушка Рэйчел прошествовала в просторную комнату. Еще до приезда Лиззи было решено поселить ее с двоюродной сестрой Лилианой в большой спальне,  с хорошей резной мебелью вишневого дерева, двумя удобными кроватями с балдахинами и мягкими перинами. Обе были заправлены  тяжелыми ткаными покрывалами с золотистой вышивкой.  Такие же изображения висели по краям двух высоких окон. На стенах располагались картины, по большей части портреты.

Когда Лиззи оказалась в этой комнате, она подумала: «Зачем в спальне висят изображения незнакомых людей? Наверно, только я о них не слышала. Хозяевам дома они, вероятно, хорошо известны».

– Кто это? – спросила она у Лилианы, разглядывая один из портретов.

– Как? Ты не знаешь Джорджа Вашингтона? – ответила Лилиана с нескрываемым удивлением.

– Нет. В Англии я не обсуждала его ни с кем, – произнесла Лиззи, пожимая плечами.

– Это первый президент Соединенных Штатов Америки, – воодушевленно объяснила Лилиана.

Через два дня тетушка сама явилась к ним в комнату.

– Сегодня соберутся гости из ближайших поместий. Приедут Робинсоны, Тетчеры, МакДональды. У наших соседей Робинсонов есть неженатый сын. Лиззи, тебе стоит подумать о будущем, – тетушка Рэйчел  выразительно посмотрела на племянницу, поправляя изумрудное шелковое платье на своей пышной фигуре.

Лиззи удивилась, взглянув на тетю Рэйчел, затем на Лилиану. «Отчего она говорит это мне? Почему я должна думать о своем будущем, соединяя его с неизвестным человеком? Лилиане столько же лет, как и мне, но ее не заставляют выходить замуж,» – подумала Лиззи с грустью, от которой защемило в груди. От изумления она не могла вымолвить ни слова и промолчала в ответ. За несколько дней, проведенных в доме, Лиззи уже поняла, что с тетей лучше не спорить. Она все равно будет настаивать на своем до последнего.

– Что ты наденешь, Лиззи, по такому случаю? – поинтересовалась Лилиана, зная о наличии у сестры лишь двух повседневных платьев.

Лиззи не успела ответить, как тетушка Рэйчел решила за нее.

– Одолжи Лиззи свое желтое платье, оно будет ей в самый раз, – обратилась  она к дочери.

– Не стоит беспокоиться, – ответила Лиззи, – я надену что-нибудь не столь яркое.

– Нет-нет! – воскликнула тетушка Рейчел, – обязательно нужно броское! Ты должна привлечь внимание и покорить мистера Робинсона! – торжественно заявила она.

– Может быть желтое и подойдет, – произнесла Лилиана с сомнением и без особого желания.

– Да-да! Это будет в самый раз! – воскликнула ее мать, радуясь так быстро найденному решению.

Гости должны были приехать к вечеру. Этот званый ужин тетушка Рэйчел предвкушала  с большим нетерпением. Наконец-то, она сможет похвастаться своим новым приобретением – собственной рабыней. Эта чернокожая девчонка будет прислуживать им во время приема пищи. Не зря же Том купил ее, когда ездил в Чарлстон.

– Я жду вас к шести вечера. После ужина будет чаепитие, – предупредила тетя Рэйчел, обращаясь к обеим девушкам, но при этом смотрела она на дочь, как бы выделяя ее и оставляя за старшую.

“Почему тетя так стремится выдать меня замуж? Неужели ее  правда  волнует мое счастье? Тогда зачем мне абсолютно незнакомый человек? Родители никогда бы так не поступили со мной. Разве я вещь?” – думала подавленная Лиззи с грустью.

– Лиззи, отчего ты загрустила? – спросила Лилиана, не понимая, почему ее двоюродная сестра, еще совсем недавно, бывшая веселой и беззаботной, приуныла.

– Да так. Не пойму, зачем мне обязательно нужно выходить замуж, и прямо сейчас, – ответила Лиззи печально.

– А что? Йен богат. Будешь жить в роскоши и довольстве. – объяснила Лилиана, глядя на Лиззи с выражением непонимания, – Разве ты этого не хочешь? – удивилась она недальновидности сестры.

– Вовсе нет, – ответила Лиззи смущенно, поражаясь ответу Лилианы.

– Ну, знаешь, – сказала Лилиана и сморщила напудренный носик, – не тебе это решать, – заключила она, озадачив своими словами Лиззи.

***

Первыми приехали ближайшие соседи Тэтчеры. Эта пара давно обосновалась в Северной Каролине. Как и все остальные приглашенные, они прибыли в Новый Свет из Англии.

Поначалу супруги пробовали жить на западе Вирджинии, но, спустя недолгое время, муж решил перебраться в Северную Каролину поближе к городу Роли, а жена предпочитала не спорить с ним. Здесь супруг получил участок земли, и, как и многие переселенцы, они пустили корни на этой благодатной почве.

За ними прибыли МакДональды. Эти супруги относились к тем авантюристам, которых порывом ветра переселения в Новый Свет подхватило из Шотландии. Они переплыли океан, остановив свой выбор на Луизиане, но там им не понравилось из-за множества французов. Наполеон совсем недавно продал Луизиану Соединенным Штатам, и спустя пару месяцев в конце осени 1803 года МакДональды стали обладателями большого участка земли. Чуть позже они перебрались в Северную Каролину поближе к форту Тулуза, где французы не так досаждали им своим присутствием повсюду.

И, наконец, приехал Йен Робинсон. Этот молодой землевладелец принял бразды правления от отца, обосновавшегося здесь с супругой лет двадцать назад и нажившего состояние на выращивании хлопка за счет труда рабов. Родители его, хоть и получили приглашение на ужин, но в силу возраста не сопровождали сына, который давно самостоятельно вел дела, касающиеся их поместья.

Гости расположились в одной из самых больших комнат дома. Резная мебель красного дерева, была заказана хозяином в Европе. Стены, обитые розовым шелком, делали гостиную светлой. Тяжелые бордовые портьеры, украшенные вышивкой золотом, обрамляли высокие окна, на стенах висели серебряные подсвечники. Все сводилось к тому, чтобы перещеголять соседей. До сих пор Тому, согласному с супругой во многом, это удавалось. Он слыл одним из самых обеспеченных землевладельцев Северной Каролины. Под его  намерения удачно выдать замуж племянницу, как нельзя лучше подходил молодой мистер Робинсон с его обширными хлопковыми полями и множеством рабов. Из этого брака Том желал получить материальную выгоду для себя в будущем.  Может быть, впоследствии представится возможность объединить их владения, кто знает.

За столом было весело и довольно шумно. Ближайшие соседи радовались избавиться на время от привычной рутины и побывать “в обществе”. Они шутили и смеялись, разглядывая дом и сравнивая все, что видели с тем, что было у них.

Стол покрыли белой, как первый снег, которого давно никто из присутствующих не видел после отъезда из Англии, скатертью. На нем красовались вкуснейшие блюда, приготовленные поваром, выписанным Томом из Чарлстона. Здесь были ветчина, бекон, свинина, мулл с кусочками курицы, жареная оленина, запеченная форель, свежие персики, яблоки, виноград, орехи пекан. Было даже домашнее мороженное на десерт. Том недавно устроил отсек со льдом в новом погребе и теперь решил блеснуть этим перед соседями.  По окончанию ужина хозяйка велела подавать чай.

Сэм, их новая рабыня с короткими темными курчавыми волосами вошла в гостиную. Она несла большое серебряное блюдо, уставленное белыми с синими шариками фарфоровыми чашками, привезенными хозяином дома из Вирджинии.

 Перед тем, как сесть за стол, Лиззи попыталась избавиться от навязчивого ухажера, представленного ей, как мистер Йен Робинсон. Он постоянно норовил ухватить ее потной липкой ладонью. Лиззи старалась увернуться от очередной попытки влажных рук завладеть ее пальцами, и задела, неловко повернувшись, большой разнос с чайным сервизом, который несла девушка-рабыня.

Желтое платье тут же оказалось облитым, часть напитка вылилась на ковер, устилающий пол, а чашки дружно полетели на него. Жидкость растекалась, оставляя темные пятна на ворсе. Кто-то из гостей ахнул, кто-то вскрикнул. В комнате повисла напряженная пауза.

– Вон, мерзавка! – взвизгнула хозяйка дома в наступившей оглушающей тишине, – В сарай ее! Запереть! – кричала Рэйчел, в то время, как лицо ее покрылось багровыми пятнами.

– Рэйчел, успокойся, я прослежу, – бесстрастно произнес Том, давно привыкший к импульсивности супруги и подобному проявлению недовольства.

Все время, прошедшее с момента столкновения с разносом в руках темнокожей рабыни, Лиззи стояла, ни жива, ни мертва, едва переводя дух.

– Стойте! Это я нечаянно толкнула девушку, – сказала она расстроенно, сжимаясь от страха, чувствуя кожей, как на нее все смотрят с осуждением. Все эти люди совсем не поняли ее порыва. Почему племянница хозяйки дома пытается оправдать рабыню?

– Какая милая девушка. Очаровательно! – воскликнул, стоявший рядом Йен Робинсон, и Лиззи вновь почувствовала, как ее рука оказалась в липких холодных объятиях ладони ее соседа.

Том, собственноручно тыкая рабыню в спину так, что девушка едва держалась на ногах, сопроводил ее в сарай, где запер дверь на большой висячий замок.

– Совсем распоясались эти рабы, – произнесла одна из гостей, такая же дородная женщина, как и тетушка Рэйчел.

– Может быть, стоит присмотреться к индианкам? – спросила ее соседка по столу миссис МакДональд.

– Что вы? Они совершенно необузданные и не поддаются обучению. Индейцы вообще очень кровожадные дикари. Лично я опасаюсь держать их в доме, – ответила сухая, как вобла, миссис Тэтчер.

Лиззи не понимала, почему обвиняют рабыню Сэм, а не ее. Как вообще эти люди могут рассуждать подобным образом о других? Если бы они только могли прочувствовать на себе все прелести жизни этих несчастных, но господам даже в голову не приходит, что рабы такие же люди, как и они.

Лиззи совсем не хотела связывать свою жизнь с едва знакомым человеком. Ей не нравились его липкие потные руки, вечно вытирающие нос, из которого непрестанно текло. Этот человек искренне считал себя подарком судьбы для любой девушки. Сирота же из далекой Англии и подавно должна быть благодарна ему за внимание. Лицо Йена так и светилось, излучая  самодовольство.

– Разве у вашей племянницы есть выбор из женихов? – говорил Йен дядюшке Тому, сидя за сигарой в кресле за маленьким низким столиком в углу залы.  Они уединились для разговора тет-а-тет по предложению Тома.

– Может быть и так. Однако, Лиззи образована, воспитана. Она составит хорошую партию для молодого человека, присматривающего покладистую добродетельную супругу, – отвечал ему Том, расхваливая достоинства племянницы.

– Ну, если так… То есть вы обещаете, что эта девушка будет тихой и скромной, как и подобает приличной супруге? Возможно, я подумаю над вашим предложением. Однако, мне не показалось, чтобы она была заинтересована мною.

– Ну что вы, Йен, – ответил дядюшка Том, улыбаясь, – Девушка скромна и стеснительна. Прошу вас, будьте к ней снисходительны! – произнес он, стараясь убедить собеседника повременить с выводами. Он поднялся, откланялся и поспешил на поиски жены.

– Рэйчел, нам надо поговорить, – шепнул Том жене, увлеченно беседовавшей с соседками о пороках индианок, раздраженно.

Супруга недовольно поджала губы, прерывая дискуссию с Дженни Тэтчер, и проследовала за  мужем в соседнюю комнату.

– Все вот-вот сорвется, – взволнованно заговорил Том, напряженно вглядываясь в лицо жены, – Йен Робинсон не намерен долго добиваться эту строптивую девчонку. Ты видела, как она постоянно дергается от его прикосновений и норовит увильнуть? Это решительно никуда не годится, – горячо закончил Том свою пылкую речь.

– Дорогой, ее никто не спрашивает о желании этого брака. Все будет так, как мы решили, – сказала Рэйчел невозмутимо, стараясь успокоить мужа.

– Я не намерен содержать лишний рот, – продолжил Том.

Лиззи искала тетушку Рэйчел, чтобы еще раз объяснить, что новая рабыня не виновата в случившемся инциденте. Это она сама нечаянно задела разнос, неловко повернувшись. Пусть Сэм не наказывают из-за проступка, который девушка не совершала. Лиззи  подходила к комнате, куда недавно вошла тетя, когда уловила доносившийся в коридор разговор.  Поняв, что та не одна, Лиззи остановилась в нерешительности. От услышанных невольно слов о ней и мистере Робинсоне у Лиззи закружилась голова. Нет, только не этот сопливый Йен Робинсон с его толстыми влажными губами и множеством бородавок на липких пальцах. Почему ее так настойчиво пытаются выдать замуж? Неужели она так много ест? «Лишний рот» – повторила она слова дяди, содрогаясь.

– Лиззи, вот где ты, – проговорила Лилиана, догоняя сестру, – Кстати, тебе идет мое желтое платье, – не преминула она уколоть Лиззи тем, что вынуждена была дать ей свою одежду по просьбе матери, – Не видела моих родителей? – спросила она.

На шум в коридоре из комнаты вышла тетя Рэйчел.

– Тетушка Рэйчел, я хотела сказать, это я виновата в том, что сервиз разбился. Сэм ни при чем, – произнесла Лиззи, не отвечая Лилиане.

– Далась тебе эта рабыня, – перебила ее тетя Рэйчел нетерпеливо, – Завтра Том продаст ее. На плантациях всегда требуются новые рабы, – добавила она. От истерики тетушки по поводу разбитых чашек не осталось и следа, – Мрут, как мухи, – произнесла она, сморщив нос, – Лучше не забывай о Йене Робинсоне. К осени ты должна быть замужем. Начинай думать об этом прямо сейчас.

– Но, тетушка… – начала говорить Лиззи, но тетя перебила ее.

– Чаепитие решили устроить в саду. Будь милой и доброжелательной с мистером Робинсоном. В ближайшее время должна состояться ваша помолвка, – произнесла тетушка елейно-ласковым голосом.

В голове у Лиззи помутилось. Сквозь шум в ушах она услышала, как засмеялась Лилиана, и тихо зашипела на нее тетушка Рэйчел. Лиззи сказала, что ей необходимо выйти на террасу подышать свежим воздухом, и поспешила наружу.

Она осторожно вышла из дома, немного постояла на крыльце, приходя в себя. Затем, прикусив нижнюю губу, решительно мелкими перебежками бросилась к  сараю, находившемуся чуть в отдалении. На пути не встретилось ни единого деревца или кустика, чтобы укрыться от чужих глаз. Дядюшка Том велел убрать всю растительность вокруг дома, опасаясь набегов индейцев. Остался лишь фруктовый сад, расположенный немного в стороне.

Лиззи добралась до одинокого строения у края двора. Ключ, как она и предполагала, висел на гвозде над входом. Она отперла замок и прошмыгнула через приотворенную дверь внутрь, рискуя получить впоследствии замечание от дядюшки, если не удастся ее план.

– Не пугайся, Сэм, – прошептала Лиззи, – я пришла поговорить, – тихо добавила она.

Навстречу ей поднялась с остатков прошлогоднего сена  испуганная девушка. Скорее всего, до прихода Лиззи она лежала ничком, потому, что платье  помялось спереди. На лице Сэм пролегли влажные дорожки от слез.

– Мы должны бежать, – горячо заговорила Лиззи.

– Нет, мисс Лиззи. Не надо, – ответила взволнованно Сэм, опуская большие карие глаза.

– Сэм решайся. Завтра тебя продадут для работы на плантациях. Тетушка Рэйчел прямо об этом сказала, – говорила Лиззи, стоя посреди сарая.

– Что вы, мисс Лиззи. Я не могу. Меня поймают, – отвечала Сэм, пребывая в растерянности от поведения молодой хозяйки. Она еще толком не поняла, что мисс собирается бежать вместе с ней.

– А что будет, когда тебя продадут? Нужно действовать скорее. После отъезда гостей дядюшка  Том обещался сам взяться за порку, – сказала Лиззи.

– Ой, не знаю, мисс Лиззи, – ответила Сэм, поежившись.

– Сейчас гости вышли в сад для чаепития. Самое время бежать, – продолжала свою речь Лиззи.

– А вам это зачем, мисс Лиззи? – спросила Сэм.

– У меня свои причины покинуть этот дом, – ответила девушка.

Сэм и не думала, что у богатых может возникнуть желание побега из такого, обеспеченного всем необходимым и даже гораздо большим, дома. Лишь теперь она сообразила, что мисс собирается бежать вместе с ней.

Сколько еще пришлось бы уговаривать Сэм, Лиззи не знала, но время шло, и медлительность была им не на пользу.

– Дядюшка уже идет сюда, ты видела его новую плетку? – спросила она, сделав большие глаза.

– Ой, мисс Лиззи, бежим скорее, – вымолвила Сэм, испуганно вглядываясь в щель в стене сарая.

Лиззи только этого и ждала. Перед тем, как войти внутрь, она выдернула гвоздь снаружи из стены какой-то железной штуковиной. Инструменты  хранились в ящике перед сараем. Сейчас это позволило легко вынуть доску из противоположной от входа стены. Лиззи вылезла из сарая и протянула руку Сэм. Девушка выбралась наружу следом.

Они припустили со всех ног по направлению к парадному входу дома с высокими белыми колоннами, держащими навес над каменным крыльцом. Девушки вбежали внутрь, никого не встретив на своем пути. Гости и хозяева вышли в сад.

Пробегая мимо одной из комнат, Сэм, потеряв всякое чувство страха, второпях схватила большую деревянную шкатулку и сунула ее в руки Лиззи. Та с удивлением обнаружила в ней драгоценности. Лиззи уже намеревалась было отбросить коробочку в раскрытую дверь комнаты, как ее внимание привлекла до боли знакомая вещь. «Мамины бусы» – мелькнуло в голове, и Лиззи выхватила нить из голубой бирюзы. Она торопливо захлопнула шкатулку и бросила, как и намеревалась в раскрытую дверь комнаты, надела бусы на шею, чтобы не потерять, и побежала догонять Сэм. Через черный ход девушки выскочили на задний двор и устремились в рощу на окраине поместья, стараясь скорее покинуть его территорию.

Спустя некоторое время остановились перевести дух и немного отдышаться.

– Сэм, здесь, вроде, должна быть река рядом? – спросила Лиззи, припоминая домашние разговоры.

– Да, мисс Лиззи. Туда, – указала Сэм рукой направление, и обе снова припустили бегом, что есть мочи.

***

 Том растерянно стоял посреди нового сарая, разглядывая дыру в стене. Эта несносная рабыня сбежала. «Вот же чертово отродье. Что делать с этими животными?» – думал он. Том купил ее совсем недавно. Кто знал, что смирная на вид черная девчонка окажется не только неповоротливой в делах, но и достаточно нахальной, чтобы удариться в бега? Сейчас еще Рэйчел примется его пилить, почему он сразу не наказал эту рабыню. Ну не при гостях же было пороть ее, в самом-то деле.

– Том! – раздался возглас жены, – ты еще не начал? – спросила она, входя в сарай, – А где девчонка? – произнесла Рэйчел, удивляясь отсутствию виновницы ее посещения этого неблаговидного места.

– Я бы сам хотел это знать, – ответил ей Том, неопределенно пожимая плечами.

– Ах! – вскричала Рейчел и схватилась за сердце, картинно изображая обморок. Она упала в руки подоспевших гостей.

Том оставил жену, переложив обязанность приводить ее в чувство на бестолково хлопотавших охающих соседок и старую рабыню, давно прислуживающую им в доме. Он выпустил из клети своего любимого охотничьего пса Мэлтона и с несколькими людьми направился по следу, взятому собакой.

Завидев реку, Лиззи вздохнула с облегчением. Сэм остановилась, не желая продолжать, потому что требовалось войти в воду.

Перейти реку не получится, она слишком широкая и глубокая. Позади уже слышался собачий лай. Рабыня со страхом смотрела на темную воду.

– Сэм, ну что же ты? – остановилась Лиззи.

– Мисс Лиззи, я не хочу в воду. Я не умею плавать, – ответила Сэм жалобно, взглянув на Лиззи.

– Я тоже, – произнесла Лиззи, заходя в реку, – но какой у нас выбор? У них охотничьи гончие, нас в два счета поймают.

Отец Лиззи иногда участвовал в волчьих загонах, и Лиззи знала, что от собак нужно уходить по воде.

– Ну же, Сэм, давай! – Лиззи протянула руку.

Сэм повернулась назад. Лай слышался уже гораздо ближе, и тогда она решилась. Ступила в холодную воду, приподняв подол платья, который, впрочем, тут же намок, несмотря на ее предосторожности. Вода становилась темнее, дно ушло из-под ног, Сэм отчаянно размахивала руками над водой.

– Вон они! Держите их! – раздался крик с берега.

Сэм барахталась, колотила вокруг себя, поднимая тысячи брызг. Лиззи бросилась к ней, стремясь подхватить и, не дать утонуть. Юбка, намокшая в воде опутала ноги. Лиззи изо всех сил старалась держаться на воде, но получалось плохо. Некоторое время они еще как-то пытались оставаться на поверхности, судорожно хватая воздух и молотя руками перед собой.

В какой-то момент Лиззи перестала воспринимать реальность, потеряв сознание.

Очнулась она через некоторое время. Сколько прошло с того мгновения, как она слышала крики на берегу? Час, день? Лиззи попыталась приоткрыть один глаз, затем второй. Сначала нечеткие очертания постепенно приобретали более определенные черты.

Она обнаружила себя, лежащей на дне узкой лодки. Промокшая до нитки Сэм, сидела рядом. Слышался чужой говор. Лиззи не понимала ни слова. Почему она ничего не может понять?

 Лиззи лежала на спине, смотрела в высокое чистое небо. Его вечерняя синь выглядела нереально притягивающей бездной. Вот бы оказаться там, чтобы все несчастья остались где-то далеко-далеко. Опустив глаза, она увидела совершенно незнакомых мужчин с длинными гладкими черными волосами и бронзовыми телами. Одеты они были кто в набедренные повязки, кто – в кожаные штаны до колен, все обутые в мокасины из цельного куска кожи, загнутого вокруг ступни и завязанного на подъеме. Эти странные люди говорили на незнакомом языке, вот отчего она не понимала ни слова.

– Сэм, – прошептала Лиззи. Губы с трудом повиновались. Пытаясь растянуть их, она почувствовала резкую боль.

– Тихо, мисс Лиззи. Индейцы думают, что вы без сознания, – прошептала Сэм.

От одного из мужчин не ускользнуло, как девушки разговаривали. На своем языке он заговорил с соплеменниками, указывая на несостоявшихся утопленниц. Сверкая темными глазами, как назвала его Лиззи про себя, Злыдень, заметивший их разговор, призывал других к чему-то, но никто больше из его спутников не решился заговорить. Кроме одного.

Злыдень, одетый лишь в набедренную повязку и индеец с длинными волосами и в кожаных коротких штанах до колен начали спорить. Их мнения явно не совпадали, причем, видимо, являлись совершенно противоположными друг другу. Индеец с черными, словно полированный обсидиан глазами, похоже, что-то запрещал Злыдню. Он повернулся и подошел к девушкам, присел перед Лиззи на корточки.

– Не бояться, – произнес индеец по-английски, глядя на нее черными  обсидиановыми глазами, – Острый Коготь,  – при этих словах он ударил себя в грудь ладонью, – не даст в обида.

Одет он был лишь в кожаные штаны и мокасины. На шее висело ожерелье из медвежьих когтей.

– Почему я должна бояться? – спросила Лиззи у Сэм.

У вас рана на ноге, мисс Лиззи. Тот злой, который в набедренной повязке, не желал, чтобы вы оставались в лодке. Он хотел выбросить вас обратно в воду, потому что сильно шла кровь, но этот, который говорит с вами, ему не позволил.

– Рана? А почему я ничего не чувствую? – спросила Лиззи.

– Не знаю. Наверно, потому, что они посыпали на рану какой-то серебристый порошок. На голени глубоко содрана кожа, – пояснила Сэм.

Лиззи попыталась сесть, чтобы рассмотреть,  что случилось с ее ногой, но та была перевязана светлой тканью.