Kitabı oxu: «Двойное удовольствие»

Şrift:

О книге

Когда мой бывший решает променять меня на кое-кого «получше» – на мою начальницу, – я не собираюсь молча терпеть. И вместо этого заполучаю работу в хоккейной команде, а также горячего новенького хоккеиста в качестве моего «плюс один» на свадьбу бывшего. А затем со мной начинает флиртовать еще и капитан команды. Однажды вечером, после победы, он бросает нам вызов, и я случайно выхожу замуж за энергичного новичка. Один вызов влечет за собой другой, и я испытываю двойное удовольствие, говоря «да» обоим парням, разделившим со мной первую брачную ночь. Утром, когда мы с новоиспеченным мужем едем разводиться, владелица команды замечает наши кольца и приглашает нас как молодоженов на свой благотворительный турнир по гольфу. Похоже, мне придется притвориться миссис Хоккей на весь сезон – не только хоккейный, но и свадебный. Правда, есть одна проблемка. Мы не просто пара. Оба парня хотят от меня большего. И довольно скоро появляется проблема посерьезнее – я влюбляюсь не только в своего фейкового мужа, но и в своего тайного парня одновременно.

Всем девушкам, которые хотят похорошеть, похорошели или работают над собой прямо сейчас. Ты заслуживаешь самого лучшего!

Хронология

Привет! Я подумала, стоит упомянуть, что эта история началась через несколько месяцев после событий последней главы «Вдвое больше притворства». (Если ты ее еще не читала – не волнуйся. Приступай к «Двойному удовольствию» – это две самостоятельные истории.)

Глава 1
Пино Гранде

Айви

Никогда не думала, что в список «сделать, прежде чем умру» надо внести пункт «пялиться на безумно красивого и совершенно голого мужчину, который поливает баклажаны на крыше».

Но, видимо, мне везет, потому что мой лучший друг толкает меня локтем в бок, передает бинокль и шепчет: «Бесплатные нюдсы».

Мы с Джексоном сидим на мансарде нового любимого бара «Немецкий дог» – прямо напротив секс-шоу. Обычно я прихожу сюда за бокальчиком белого и прекрасным видом на Сан-Франциско. Но сегодня? Сегодня у меня пино-гри и лучшие места на представление.

Так, секундочку. С чего вдруг я сделала такой выбор?

– Я реально сама заказала Пино Гранде?

– Полнотелое к тому же, – говорит Джексон, а я все еще наслаждаюсь видом на примечательное здание в самом конце улицы, где мы вместе снимаем квартиру. Садовник из моих фантазий вышел на крышу своего пентхауса и снял шорты.

Ну, приветик.

Он решил сразу избавить нас от догадок, оставив при себе только огромные наушники, солнцезащитные очки, шлепки и два приметных шланга, одним из которых увлеченно поливает баклажаны.

– Уважаю такой серьезный подход к садоводству, – с одобрением говорю я, наслаждаясь его творческим номером.

Вдруг голый садовник поворачивается к нам лицом, и я забываю, как дышать.

Он устроил себе настоящую фиесту под закатным солнцем, в которой он солист, а зеленый поливочный шланг – гитара в его музыкальном представлении.

– Коллеги, это не учебная тревога! Удача на моей стороне. Это точно знак, что повышение у меня в кармане! – шепчу я и передаю бинокль Джексону, потому что я замечательная подруга. – И не смей после этого говорить, что я тебя не люблю.

– Ты точно меня любишь! – Джексон прижимает бинокль к лицу. Всего пара секунд, и он опускает его на стол. – Представление окончено. Он вернулся в квартиру. Обри проклянет свой мочевой пузырь за то, что пропустила такое. – Джексон кивает в сторону коридора.

– Это точно. – Я опираюсь на каменный балкон, любуясь лавандово-розовым небом. – И прости, что я зря стебала тебя за карманный бинокль.

Джексон кивает, как король, снизошедший до царского помилования:

– Ты прощена, раз уж сегодня твой день. – Он делает глоток своего безалкогольного коктейля. – Я уже вижу, как утром ты получаешь это повышение. Стриптиз от садовника – это как поздравительный подарок, врученный заранее.

Праздновать заранее – талант и фишка Джексона, но сегодня даже мне кажется, что праздник заслужен. Эти три месяца были пыткой: бывший-изменщик, поливающий меня грязью, и круглосуточная каторга в подчинении у Симон – модной блогерши – дали о себе знать. Но насчет завтра у меня хорошее предчувствие. Я уже давно говорила, что хочу завести свой собственный канал о моде под ее брендом, и вот Симон сама начала намекать, что на завтра у нее для меня важные новости.

Скрестим пальчики!

Я подношу бокал к губам; стук каблучков о бетонный пол возвещает возвращение Обри. Она летит со всех ног и трясет телефоном: ноздри раздуты, рыжие волосы разлетаются во все стороны.

– Твой бывший, – шипит она, присаживаясь за стол.

У меня внутри все сжимается. Это бабник уже успел как-то расстроить Обри, пока та была в комнате для девочек?

– Что еще сделал Зендер? – Я еще не в панике, но уже начинаю нервничать.

На лице Обри смешиваются злоба и сочувствие, когда она тыкает мне в лицо экраном телефона. На нем фотография из ленты аккаунтов, на которые она подписана. Я хватаю телефон и вглядываюсь в то, что вижу. Поближе. Подальше. Показываю Джексону – мне нужно второе мнение, чтобы понять, что не так с этой фоткой. Сердце колотится как сумасшедшее, кровь начинает закипать.

Джексон отшатывается от экрана:

– Почему твоя начальница сосет твоему же бывшему?

–Какой хороший вопрос!– Меня трясет от… от чего? Шока? Гнева? Обиды? Думаю, от всего сразу.

– Ну она явно не сосет ему взаправду, – решает уточнить Обри.

Да, это точно постановочное фото. Мой бывший, самопровозглашенный Человек Вкуса, тоже ведет блог о моде. На фотке он стоит в пастельно-голубом костюме с гофрированным воротником, опираясь спиной на секвойю, и наслаждается полировкой своего корнишона. Прямо на ковре из мха на коленях перед ним стоит женщина в свадебном платье в стиле панк-рокерши. Та самая женщина, с которой я завтра встречаюсь за завтраком.

Та самая женщина, которая утешала меня и даже в ночь, когда Зендер бросил меня, ходила со мной пить мохито. Тогда он сказал, что влюбился в другую, популярную женщину, достойную стать женой.

Видимо, достойные жены сосут в лесу члены.

Ну да, технически на этой фотке член Зендера не во рту Симон. Пастельно-голубые боксеры и пиджак от смокинга такого же цвета прекрасно скрывают его штучку. Но – никогда не думала, что скажу такое,– постановочный оральный секс едва ли лучше реального.

Я так крепко сжимаю телефон, что пальцы сводит судорогой. Головокружительный роман засосал в свой вихрь Зендера Арло и Симон Вега! Счастливая пара поженится уже через два месяца! Обведите дату в календаре – наша свадьба будет оргазмически прекрасна!

Я очень близка к тому, чтобы лопнуть от злости.

– Так он изменял мне с… – Я замираю, делаю глубокий вдох, а потом с шипением говорю: – Моей начальницей. И они женятся!

– Когда он сказал, что переходит на новый уровень, – почти кричит Обри, – он имел в виду тот, с которого тебе приходит зарплата.

Я механически киваю, как в замедленной съемке, и поворачиваюсь к Джексону.

– По воскресеньям Симон всегда обновляет лукбуки. Отвезешь меня в офис?

– Без вопросов.

Мы вылетаем из бара за секунду.

* * *

Пар идет из ушей. Я скидываю все вещи в ту самую «я увольняюсь»-коробку. Главное, не забыть свои кружки, которые я выиграла в книжном клубе, с надписями: «Будь добр, отвали!» и «Поешь говна». На верх стопки кладу ярко-розовый ежедневник. Он слишком прекрасен для этого офиса. Все любимые ручки тоже забираю.

За соседним столом вздыхает Симон, вообще не заметившая мою злость. На фоне играет «Думаю, сейчас мы одни» Тиффани. Раньше я считала, что любовь Симон к восьмидесятым – это мило и прикольно.

– Котик, – зовет она меня. Да, она одна из тех, кто всех зовет «котиками, зайками, солнышками». Особенно тех, кого считает хуже себя. – Можешь подать мне каталог «Шарлотт Эверли»? Планирую видео типа «Ретро плюс роскошь».

– Ой, прости, но мне плевать, что ты там планируешь, – сухо говорю я, запихивая суккулент в коробку.

Симон не замечает сарказм:

– Оки-доки. Возьму сама!

Да что с ней, блин, не так? Неужели для нее нормально трахать моего бойфренда и параллельно нашептывать мне на ухо, какой же он эгоистичный урод-достигатор, раз бросил меня ради «достойного варианта»? Что случилось с ее «женской солидарностью»? Как же мантра «Девочки должны горой стоять друг за дружку», которую она мне талдычила, когда Зендер сказал, что меня ему недостаточно?

Я запихнула последний горшок с цветком в коробку и осмотрела стол напоследок. Все собрано. Я шагаю к столу Симон. Она сидит, наматывая на палец прядь светлых волос, торчащую из-под банданы в стиле Клепальщицы Роузи¹.

– Котик! – натянуто сладко говорю я.

Она поднимает глаза, все еще совершенно не замечая моего настроения, и приветственно машет пальчиками:

– Привет, котик.

Это слишком. Они оба для меня – просто слишком. Головокружительный роман засосал в свой вихрь? Ага.

И вот я вижу осознание в ее голубых, как у Барби, глазах. Улыбка тут же гаснет, и она кивает на коробку.

– Что происходит?

У меня нет работы, нет плана, нет подушки безопасности. Все, что у меня осталось, – гордость.

– У меня прекрасные новости, и все только благодаря тебе!

– Правда?

– Конечно. Ты была прекрасным наставником. Ты стала для меня примером, и я гордилась, что могу писать тексты для твоих каналов. – Я сочиняю на ходу. – Ты всегда меня поддерживала, так что я решила завести свой канал и журнал.

Ну да, увольняюсь я из чистой злобы, но ей-то знать не обязательно.

– О, а о чем он будет? Мода для обычных девчонок? – Она даже не понимает, как оскорбительно это звучит. Она Шанель, а я… Ну явно не Шанель, барахолка скорее.

– Да обо всем. – Я еще вообще не думала, о чем будет мой блог, но одно я знаю точно: обычные девчонки тоже супер.

– Ты так быстро решилась. – Голос у нее очень расстроенный.

– Звезды идеально сошлись, – говорю я, проглатывая все претензии, которые из меня рвутся.

Но не вырвутся. Мой горе-отец редко был прав, но в одном он не ошибался – нельзя показывать людям, что они тебя задели. Если признаюсь Симон, почему ухожу, она решит, что я раненая птичка. Не хочу давать ей такую силу надо мной.

Она дует губки:

– Упс.

То есть «упс» уместно описывает ситуацию? Типа «упс», я три месяца скакала на его члене, пока параллельно выслушивала твое нытье о самом унизительном расставании в истории?

У меня нет слов, но мне и не нужно отвечать. Симон хватает телефон. Пальцы порхают над экраном; вдруг она морщится.

– Блин! Я не справляюсь с аккаунтами так хорошо, как ты. Планировала запостить объявление о помолвке в шесть утра, а не в шесть вечера.

– Легко перепутать. – Я имитирую сочувствие.

– Это точно!

Она встает из-за стола и поправляет платье в стиле рокабилли с узором в виде красных роз, который повторяет тату на руках.

– Слушай, я планировала тебе все рассказать завтра утром. Подумала, тост с авокадо смягчит удар. – Она виновато улыбается. – Это же твой любимый завтрак?

О нет. Она меня уже жалеет. Тут я осознаю самое страшное. Завтрак планировался быть утешительным. Она хотела рассказать мне о свадьбе, задобрив меня авокадо и семенами чиа.

– Да. Я их, эм-м, обожаю, – выдавливаю я, пытаясь понять, что делать дальше.

– Представляю, как это все сложно для тебя, – говорит Симон с доброй улыбкой. – И уж точно понимаю, почему ты хочешь двигаться дальше и начать что-то свое. Я всегда тебя поддержу, ты же знаешь.

Вот она – солидарность поперла. Где же она была, когда Симон присаживалась на колени, чтобы сделать моему бывшему постановочный минет?

Тут ее глаза расширяются, ресницы начинают порхать, а губы вытягиваются в неестественное «о!». Я узнаю это выражение лица – у нее появилась очередная гениальная мысль.

– У меня будет последняя скромная просьба.

– Какая? – спрашиваю я, мысленно выстраивая оборону.

Она выдает умоляющую улыбку.

– Ты же будешь писать про мою свадьбу? Ты лучше всех пишешь о нашей сфере, а мне на личные события нужен только лучший. Можешь использовать материалы и для своего маленького канала. Сама я в свой блог ничего писать не смогу, а для тебя это прекрасная возможность. Можешь привести кого-нибудь с собой, я учту «плюс один».

Она реально думает, что я захочу пойти на свадьбу бывшего? На свадьбу с моей начальницей-предательницей? Что я стану притворяться, будто их лесная свадьба – это какая-то сказочка про фей, а не унылая погоня двух отчаявшихся за трендами, которые уже на следующей неделе будут считаться безвкусицей?

Да это будет позорище.

Стоп.

Мать твою!

Это точно будет позорище, на которое она сама дает мне билеты! Еще и наместа в первом ряду. Я все-таки смогу использовать ее, чтобы запустить свой канал о моде. Я пишу о моде для других уже не первый год. Настала очередь поработать на себя.

Я улыбаюсь и беру приглашение на свою – уже вторую за день – награду, полученную заранее.

– С удовольствием приду, – говорю я.

* * *

Джексон и Обри ждут снаружи, пока я выйду. Я сажусь на заднее сиденье машины Джексона, чувствуя себя на седьмом небе.

– Вы просто не поверите, – говорю я.

– Удиви нас! – командует Обри.

Я рассказываю друзьям горячие сплетни, напоследок оставляя самое интересное:

– А еще она с чего-то решила позвать меня освещать их свадьбу, так что у меня есть приглашение! Все любители моды захотят увидеть, как эти двое становятся семьей. Просто подарок! Мне даже стараться не нужно, чтобы выставить ее злодейкой, она это сделает сама.

Джексон издает радостный возглас, выворачивая руль своей черной спортивной машины, пока лавирует в вечерних пробках.

– А когда свадьба-то? Что ты наденешь и кого возьмешь с собой? На этот счет есть определенные правила. Первое: нельзя приходить одной на свадьбу бывшего.

Обри энергично кивает мне с переднего пассажирского сиденья:

– Второе: твоим «плюс один» должен быть кто-то привлекательнее, богаче и шикарнее, чем твой бывший.

Я называю дату, а потом расплываюсь в улыбке.

– Я знаю, кто со мной пойдет.

Мы с Джексоном всю жизнь были лучшими друзьями. Наши старшие братья – известные в этом городе хоккеисты Райкер Сэмюэлз и Чейз Уэстон – тоже дружили с детства. Наши мамы – лучшие подружки. В общем, мы с Джексоном тоже подружились.

– Тебе придется пойти со мной и оказывать мне эмоциональную поддержку, – говорю я ему.

Он всегда был моим «плюс один», а я всегда была его. Мне даже в голову не пришло бы брать кого-то другого на эту свадьбу.

На светофоре Джексон смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Я всегда готов быть твоим запасным вариантом, но я не смогу, пупсик. Я буду в Лос-Анджелесе по работе.

У меня внутри все обрывается, и я безвольно падаю на спинку кресла.

– И где мне теперь искать приличного кандидата?

– У нас есть еще время, – успокаивает меня Обри. – Айви, мы можем подключить сайты знакомств! Или поговорить с Триной. – Трина – давняя подруга Обри; где-то год назад она начала встречаться с моим братом, и мы тоже быстро подружились. – Спросим девчонок из книжного клуба. Женщины и не на такое способны. – Обри издает воинственный возглас: – Мы найдем кого-то даже лучше Джексона!

Она права. Придется мне искать не только работу, но и мужчину. Собственный блог не начнет сразу приносить мне доход. Редактору в модной индустрии сейчас сложно найти короткую подработку, неважно, фриланс это или штат. Хорошего мужчину найти еще сложнее.

– Я не знаю, с чего начать, – обращаюсь я к небесам, – но, кто бы там ни покровительствовал всем брошенным женщинам, молю, мой «плюс один» просто обязан быть идеальным. Я приду на эту лесную свадьбу и буду держаться гордо и достойно, мое перо будет остро и готово ко всему, а Мистер Идеальность будет держать меня под руку. – Я делаю паузу. – А потом мне придется еще и найти работу.

– Начнешь вести свой блог, – говорит Обри.

Я нервно тру пальцы.

– Только мне нужна будет подработка, которая будет приносить деньги. – А параллельно с этим смогу искать свежие вакансии в сфере моды. – Единственная вакансия, о которой я хотя бы краем уха слышала, – это та, о которой недавно говорил Райкер. Но она слабо относится к моде. Типа как дальний родственник.

– Насколько дальний? – спрашивает Обри, выгибая бровь. Она знает, что я люблю преувеличить.

– Троюродный. Ну там что-то связанное с костюмами, но не более того.

– Тогда, Айви, – говорит Джексон, – тебя ждет прокачка во всех сферах.

Мы подвозим Обри и едем к дому. Джексон высаживает меня у двери, чтобы самостоятельно пройти квест «припаркуйся в Сан-Франциско». Я захожу в здание и шагаю по вестибюлю, прижимая к себе коробку с офисными пожитками. У лифта стоит мужчина, и что-то в нем кажется мне смутно знакомым. Темные волосы, немного лохматые у самого лба, едва заметная щетина, чтобы придать легкий флер опасности, и целая гора мышц.

Наш новый сосед – голый садовник.

Глава 2
Пошла жара

Хейз

Мне не стоит флиртовать с соседями, как бы сильно мне ни приглянулась горячая брюнетка, стоящая со мной в вестибюле.

Особенно не в предпоследний день перед выходом на новую работу. У меня весь вечер расписан по минутам. Днем я уже был на пробежке, полил овощи на крыше, осталось проглотить ужин, который я только что забрал. Для себя и для арендодателя.

К тому же курица в остром кокосовом соусе и печеные баклажаны, которые я добыл навынос в местечке дальше по улице, пахнут так же прекрасно, как и темноволосая красавица в шаге от меня.

Хорошо, продолжай себе врать.

Я вдыхаю ее запах полной грудью. Ягодно-конфетный аромат – просто какое-то парфюмерное колдовство. Это шампунь? Гель для душа? Или крем для тела, который она втирала в нежную, голую, мокрую кожу сразу после душа?

Грязные мыслишки, вы мне не помогаете!

Лучше придерживаться плана. Ужин, йога, ранний отбой. Завтра я впервые выхожу на лед, чтобы потренироваться с «Эвенджерс».

Быть новичком всегда сложно. Казалось бы, я давно должен был научиться вливаться в любой коллектив, ведь это уже четвертая моя команда в четвертом городе за четыре года. Но я все еще ненавижу этот первый день. Страшно представить, что мне придется знакомиться с сокомандниками, тренерами и фитнес-тренерами – а потом, сюрприз! – узнать, что меня снова перепродали. В этот раз будет еще сложнее. Капитан команды – мой старый друг еще из универа, но мне не хочется садиться ему на шею.

Я жду тягуче-медленный лифт. Ягодно-конфетная девушка тяжело вздыхает. Я бросаю на нее еще один взгляд украдкой. Она хмурится, будто ушла глубоко-глубоко в собственные мысли.

Она держит открытую коробку, из которой торчат уголки фоторамок. Я успеваю заметить несколько ярких тетрадок, хаотично закинутые ручки и розовый блокнот, типа ежедневника, с причудливым рисунком на обложке.

Вот же! По всем признакам она либо уволилась сама, либо ее выставили. Нельзя просто помолчать.

– На работе выдался сложный день? – спрашиваю я, откашлявшись.

Она резко поворачивает ко мне голову. Теперь я могу ее рассмотреть. Пухлые красные губы. Вздернутый кончик носа. Круглое личико. Целая копна длинных, волнистых волос, за которые было бы просто прекрасно ухватиться. В правом ухе целый ряд сережек: роза, череп и какая-то висюлька. Миловидная, но с огоньком. Как и глаза: сапфировая радужка и золотые пятна, словно танцующие искры.

– Можно и так сказать, – резко говорит она, уверенно заглядывая мне в глаза. – Уволилась примерно минут тридцать назад. Ну я сделала это в приступе ярости, но моя начальница каким-то образом даже не заметила моего гнева.

Ох, пошла жара.

– Почему ты злилась?

– Потому что сегодня я узнала, что моя начальница выходит замуж за моего бывшего. Ну и что здесь такого, можешь спросить ты, – я выбираю промолчать, – а то, что этот самый бывший бросил меня всего три месяца назад, потому что хотел, – она делает паузу, чтобы изобразить пальцами кавычки и при этом не уронить коробку, – девушку уровнем повыше.

– Ой, – говорю я с искренним сочувствием и отвращением, – какой козел.

Она выдает мне еще несколько деталей, а потом кивает на закрытые двери лифта:

– Это самый медленный лифт в мире.

– А я и не против. – Не флиртую, нет, просто принимаю ее пас. Просто не хочу показаться отстраненным. Бывшая постоянно говорила, что я произвожу такое впечатление.

– Больше времени пожаловаться. Хочешь, даже их фотку покажу?

У меня голова кружится от скорости ее речи, но я вижу, что ей нужно выговориться.

– Конечно, – соглашаюсь я, и лифт снова оживает.

Она достает из заднего кармана телефон, и из-за этого коробка начинает медленно выскальзывать. Я резко выставляю руку и подхватываю ее за край, чтобы не упала.

– Может, помочь? – спрашиваю я, хотя в одной руке у меня все еще пакет с ужином.

– Спасибо. Там все мои ручки для записи новых идей.

– Я буду очень бережен. – Забирая у нее коробку, я задеваю ее руку, и наши пальцы соприкасаются.

Всего несколько секунд ее взгляд гуляет по моему телу, а потом она быстро поднимает глаза. Старается держать голову прямо, даже по-королевски прямо. Будто изо всех сил стараясь не смотреть на нижнюю часть моего тела.

Та-а-а-ак…

Странно, может, она не почувствовала притяжения, когда я ее коснулся. Ну и ладно. У нас же тут не свидание.

Она отвлекается на телефон, снимает блокировку экрана, что-то листает, а потом показывает мне. Прямо в этот же момент двери лифта открываются.

Глаза расширяются, когда мне удается полностью рассмотреть фото.

– Это же…

Ну я-то прекрасно знаю, что это. Обожаю в таком участвовать. Обычно я не стесняюсь обсуждать минет – или показывать женщине, как мне нравится, – но из лифта выходит пожилая дама с седыми волосами, так что я прикусываю язык. Бабуля замечает снимок и закатывает глаза:

– Ну и молодежь пошла.

У брюнетки на лице написано «твою ж мать!».

– Да это не…

– Стесняются показывать свои колбаски, – продолжает женщина, трясет головой, а потом расстроенно машет рукой, – это всего лишь пенис да яйца, расслабьтесь уже!

Договорив, она неторопливым шагом пересекает вестибюль. Ничуть не стесняется своих слов.

Я закрываю открытый в удивлении рот и тыкаю в старушку пальцем:

– Мне же это не послышалось?

– Что? Что она только что раскритиковала наше поколение за недостаток бесстыдства?

– По ходу, да. – Я придерживаю двери лифта. Эта женщина уволилась с работы из гордости. Что делает ее еще более привлекательной.

– Спасибо, – говорит она, заходя в лифт, – ты настоящий джентльмен.

–Иногда да,– уклончиво уточняю я. В постели я другой. Совсем другой.

Я захожу следом:

– Какой этаж?

– Восьмой.

Я жму для нее кнопку, а потом на секунду замираю, боясь показаться заносчивым уродом, который выбрал себе пентхаус. Но я всего лишь снимаю. Мне не нужна ответственность ни в виде жилья, ни в виде отношений.

– Спорим, тебе в пентхаус, – говорит она, и я поворачиваюсь к ней лицом. На ее губах играет хитрая улыбка. Она пытается ее быстро скрыть: – Ну ты выглядишь как человек, который живет в пентхаусе.

Нежный румянец ползет по ее молочной коже на щеках. С одной стороны, хочется спросить, что она имеет в виду, а с другой – как она себе представляет мужчин в пентхаусах. На мне джинсы и серая футболка с названием универа.

У меня нет шанса задать эти вопросы, потому что она продолжает говорить, заполняя тишину между нами:

– В хорошем смысле. Это комплимент. Честно! Ты выглядишь, будто должен жить на самом последнем этаже.

Решаю поверить ей, что это был комплимент, и жму кнопку своего этажа.

– Спасибо. Мне нравится эта квартира. От прошлых съемщиков на крыше остался маленький огородик, так что я учусь ухаживать за… овощами, – говорю я, потому что «ухаживать за баклажанами» звучит как «мастурбировать» в моей голове.

Она шумно вздыхает.

– Огород – это круто. Мне нравится возиться с землей. И бабуля моя тоже любит огородничать, – говорит она, пока двери лифта закрываются. – Огурцы, морковки, спаржа.

Может, пригласить ее на свой огород? Посадить что-нибудь? Спросить, не хочет ли она полить горох или огурцы? Все звучит как нелепые подкаты.

Малышка, не хочешь полить мой огурчик?

Она сжимает в руке телефон, и я вижу, что на заставке стоит фотография собаки в бандане. Я всегда верил, что разговоры нельзя обрывать на полуслове, поэтому решаю вернуться к обсуждению первого фото, хотя модная собака меня тоже заинтересовала.

– Так ты узнала об их свадьбе из-за этой пошлой фотки с объявлением о помолвке?

– Да, но это еще не все. Готов? Этот пост – еще и приглашение на их свадьбу. Но и это не самое интересное. Рассказать?

– Конечно.

Она тыкает себя пальцем в грудь, и мое внимание смещается на… твою мать.

Ее вырез.

Очень соблазнительный вырез с драпированным воротником на светло-голубой блузке с цветочками.

Я заставляю себя поднять глаза; это не очень сложно – лицо у нее так же прекрасно.

– Я приглашена. В качестве прессы, – резко говорит она. – Чтобы писать об их свадьбе в своем новом блоге и журнале.

– Знаешь, мне все меньше кажется, что ты уволилась в приступе гнева. Выглядит как обдуманное решение.

Она с благодарностью улыбается.

– Вишенка на этом торте с говном – мне придется найти пару на их свадьбу. – Она протяжно выдыхает, будто из нее выходит последний пар, а потом пожимает плечами. – Вот такой вот денек. Потеряла работу и вынуждена искать, кого взять с собой в качестве «плюс один». – Она называет дату свадьбы. – Даже не знаю, что будет сложнее.

И впервые за наш разговор я слышу в ее голосе нотки грусти. Отчаяния даже. Весь предельно обоснованный гнев потух.

Я опускаю взгляд на кнопки лифта и обдумываю ее положение. С работой я помочь не смогу, а вот с проблемой номер два… Пытаюсь вспомнить свое расписание. На этот день игр у меня нет. Что я за человек такой, если не предложу помочь? Бывшая считала меня козлом, но стал бы козел спасать принцессу из замка с драконом в свадебном платье?

Лифт начинает замедляться на ее этаже. Я поворачиваюсь к ней лицом. Она смотрит мне прямо в глаза, а потом снова осматривает все тело.

Наслаждаешься картиной, малышка?

Ее глаза бегают по всем моим достоинствам, а потом она снова поднимает взгляд на мое лицо. Выглядит чуть-чуть виноватой. И это так привлекательно, что я решаюсь:

– Возьми меня.

Возможно, эта фраза выходит слишком приказным тоном, будто мы в постели. Но я об этом не жалею, потому что вижу, как по ее телу пробегает дрожь.

Она приоткрывает рот и замолкает, глаза блестят, а грудь вздымается от быстрого дыхания. Она прикусывает губу и, когда дверь открывается, наконец говорит:

– Хорошо.

– Дай мне свой номер.

Это тоже вышло как приказ. Ей все-таки нравится, ведь мы уже обмениваемся телефонами.

– Я Айви.

– А я Хейз, твой «плюс один», – отвечаю я и отдаю ей коробку.

Она берет ее в руки, а потом выходит из лифта, но прежде чем уйти, поворачивается с хитрой улыбкой.

– Приятно познакомиться, а то я бы так и звала тебя «баклажан», – говорит она и уходит.

А я слишком увлечен ее фигурой, чтобы задуматься над словами. Отмечаю в памяти круглую попу, как она покачивает бедрами, как танцуют волны темных волос по ее спине. Только когда Айви исчезает в своей квартире, я осознаю, что она сказала. Баклажан?

Почему мне кажется, что это что-то значит?

1.Узнаваемая картина Нормана Роквелла, которая использовалась в качестве военного плаката. На ней девушка в красной косынке в горошек и голубой рубашке демонстрирует свой могучий бицепс.