Həcm 350 səhifələri
Город Эн (сборник)
Kitab haqqında
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умирали.
В сборник вошли все произведения Леонида Добычина: роман «Город Эн», повесть «Шуркина родня», рассказы и письма.
Janr və etiketlər
Прежде всего отмечается своеобразный стиль автора: короткие (простые и безличные) предложения, нет развернутых описаний, и это создает впечатление просмотра немого синематографа, в котором отдельные кадры формируют некую цельную историю. Добычин составляет свои короткие рассказы как забавные зарисовки из обычной (обыденной) жизни, где вполне завершенная историйка может вполне рассматриваться и как часть целой совокупности рассказов. Недаром названия их однословны: «Прощание», «Козлова», «Встречи с Лиз» и т.д., – словно главы книги о простой жизни. Причем за всем повествованием проглядывает время – от начала века (20-го) до начала 30-х годов. Книгу не объяснить, её необходимо читать (слушать), чтобы увидеть (услышать) как казалось бы обычные слова сплетаются в удивительные фразы, которые не могу не процитировать:
Я удивился немного, услышав, что мужики, как и мы, разговаривают.
Он принес мне в училище «Степь», и я тут же раскрыл ее. Я удивлен был. Когда я читал ее, то мне казалось, что это я сам написал.
«эта девушка с чуткой душой тяготилась действительностью и рвалась к идеалу».
кто пляшет, тот не набивает свою голову разными, как говорится, идеями.
– Это такой спор, – сказал он. – Мы будем свое доказывать, они свое, и если возьмет наша, то Бог есть.
Чтобы улучшить в доме запах, зажгли свечку и сожгли на ней кусок бумаги.
У калиток ломались перед девицами кавалеры. Мальчишки горланили «Смело мы в бой пойдем». Оседала поднятая за день пыль. Торчали обломки деревьев, посаженных в «день леса». Тянуло дохлятиной.
Лиз Курицына свернула с улицы Германской революции на улицу Третьего интернационала.
По зеленой улице с серыми тропинками разгуливают архиерей и нэпманша – затевают контрреволюцию.
Музыка кружилась невысоко, прибитая росой.
показательный музей «Наука» с отделениями гинекологии, минералогии и Сакко и Ванцетти снизил цены.
Сквозь стекла пассажиры посторонними глазами посмотрели на нас. Они ехали.
Действительно, другая проза, прочел с интересом. Помимо отстраненного стиля, который завораживает, отметил бы «современность» – за сто лет мало что изменилось в стране и в людях…
Всё это было уже после революции, но тогда, когда идиотизм деревенской жизни еще не был уничтожен коллективизацией, которая тогда еще имела малое распространение.
Rəylər, 2 rəylər2