Kitabı oxu: «Возрождение буревестника»

Şrift:

Часть первая
Контрастная жизнь

Глава первая

Федор очнулся в палате. Рядом лежали четверо раненых.

– Что со мной? – спросил Федор.

– Тебя осколочком чирикнуло вниз живота. Радуйся, кишки целые, – пояснил сосед. – У меня хуже, месяц назад ноги корейцам оставил.

Федор закрыл глаза, вспомнил, как забирали в армию.

Война с фашистами закончилась четыре года назад. Когда пришла повестка в армию, отец Александр Кириллович успокоил:

– Бойня с Гитлером ушла в прошлое. Нас теперь все боятся, служи спокойно, сын, тебя страшная участь миновала.

Эшелон прибыл на Дальний Восток. Федора Муромцева, крепкого парня, определили в учебное подразделение, где готовили артиллеристов.

С первых дней он подружился с Валерием Чинаевым, земляком-уральцем. Койки у них рядом, оба были женаты: Федор на Кате Журавлевой, Валера тоже на Кате, но по фамилии Зорина. Они мечтали, что после службы их Катерины родят по сыну, а потом и по дочке.

Молодые солдаты закончили учебку, и их распределили по батареям. Федор и Валерий попали в одно подразделение.

Не успели познакомиться со старослужащими, как прозвучал сигнал тревоги. Между Северной и Южной Кореями начались боевые действия. Северян поддерживали Советский Союз и Китай, а южан – Америка.

Молодые артиллеристы попали на передовую. Федор с другом обслуживали дальнобойную пушку. Инструктировал их китаец Ли. Он обучал искусству боя. И это пригодилось в будущем.

Артиллерийские дуэли проходили часто. Корейцы умели воевать, в том числе и южные. Бои шли с переменным успехом. В одном из них погиб друг Валера. Не дождался он ни сына, ни дочери. Федор поклялся, что он воспитает четверых детей.

От воспоминаний отвлек приход доктора. Тот осмотрел Федора, с грустью сказал:

– Сержант, мы тебя скоро выпишем. Поедешь домой. Война закончилась. И у тебя срок службы подошел к концу. Хочешь услышать пару новостей?

– Конечно!

– Ты награжден орденом Китайской Народной Республики.

– Рад! Но у меня есть два ордена.

– Наслышан, ты хороший воин. Другое тебе сообщу. Приедешь на гражданку, пройди нормальное обследование. Ранение в пах – дело серьезное. У тебя может не быть детей.

Это сообщение повергло Федора в шок.

Врач удалился. Безногий солдат матюгнулся:

– Ты что приуныл? Доктор тебе надежду оставил. А вот у меня наступит безрадостная житуха. Помнишь калек, солдат войны с фашистами? Они передвигались на дощечках с колесиками. Многих побросали жены. Парни от безвыходности спились и поумирали. Меня, может, такая же участь ждет. Женкой не обзавелся. Какая девушка за инвалида пойдет? Правильно! Никто не возьмет на себя обрубка тянуть по жизни. Не хнычь, Федя, у тебя все светлое впереди.

Субботним вечером в госпитале появился генерал. Он вручил награды героям, отличившимся в боях. Федор также получил орден дружественной страны.

Медперсонал не возражал, и все выпили по сто граммов водки. Пригубили и медсестры. Девушки заулыбались, Полина, жена военного, пустилась в пляс, потом запела. Все подхватили:

– И на тихом океане

Свой закончили поход.

Близился час выписки. Федор получил из дома письмо. Катя сообщила, что к его приезду купили дойную корову, отремонтировали баню, приготовили удочки и ружье. Федор слыл заядлым рыболовом и охотником.

В штабе Федору вручили документы, пожелали счастливого пути.

Паровоз медленно тянул пассажирский состав на Урал. Стояла жара, вода в бочке нагрелась, чай опостылел, и Федор с таким же демобилизованным Геной вышли на остановке. Бабушки предлагали горячую картошку, огурчики, самогон из-под полы.

Но солдат мучила жажда. Видя это, к ним приблизилась молодая женщина:

– Испить хотите?

– Очень, и холодной водички, – с надеждой сказал Федор.

– Есть у меня студеное молоко.

– В такую жару? – недоверчиво спросил Гена.

– Держи кринку, – сказала молодуха и протянула Федору кувшин.

Тот припал к холодному горлышку и начал пить. Вдруг что-то живое и острое впилось в язык.

Федор охнул, уставился на продавщицу:

– Что там, мина?

– Нет, солдатик. Там жаба, лягушка такая. Она холодит напиток.

Напарник Федора икнул и от ужаса прыгнул в сторону. На его лице отразились все негативные чувства.

– Рассчитайся, солдатик, за молоко, – мягким, нежным голосом пропела женщина.

Федор полез в карман, достал деньги:

– Спасибо, дорогая, я возьму на вооружение твой метод. Налей еще кружечку.

Молодуха засмеялась и плеснула в кринку молока:

– Это за храбрость. Бесплатно.

Скоро Федора встречали родные. Счастливая Катя не отходила от мужа ни на шаг. Три года она честно ждала его.

Не только жена думала о муже, прилип к нему и племянник Лешка. Шестилетнего мальчишку прельщали награды. И когда дядька нацепил на его грудь ордена, пацан закричал от радости:

– Я завтра пойду воевать.

Его отец, Григорий, рассмеялся:

– Я тебя на мотоцикле отвезу защищать Родину.

Федор заметил потухший взгляд сестры Зины, жены Григория.

– Ты что такая грустная?

– Больна я, братик. Рак обнаружили. Родила дочку и боюсь за будущее детей.

Григорий обнял Зину:

– Вылечим тебя в областном центре. Еще Лешку в офицерском мундире повидаешь.

Зина промолчала. Только она знала правду о своем здоровье.

Глава вторая

Федор собрался на охоту. Он зарядил дробью патроны, взял с собой воду, шмат сала, колбасу и буханку черного хлеба.

Жена улыбнулась:

– Словно на неделю собрался.

Он ответил:

– Катюха, мне силы нужны для деторождения. Я уверен, что первым ты мне подаришь сына-богатыря.

Катя отмахнулась:

– Что-то не получается у нас. Видно, мало колбасы кушаешь.

– Не грусти, все получится.

Он ее поцеловал и вышел из дома.

По щекам его жены покатились горькие слезы. Она уже не надеялась на хорошие результаты.

Охота не заладилась. Начался мелкий дождь, утки попрятались в камышах. Федор нашел дерево, богатое ветками и листьями, сел на пенек, развязал рюкзак. Вдруг в тихом шелесте дождя услышал то ли писк, то ли всхлипывание.

Он поспешил на звук, чувствуя, что какому-то существу нужна помощь. И не ошибся. От неожиданности он застыл на месте: под кустом приметил худенького, почти без одежды мальчугана лет пяти.

– Ты кто? – глупо спросил Федор.

Чертыхнулся от неловкости, взял мальчика на руки, сорвал его мокрую рубашку, закутал в теплый свитер, поверх завернул в плащ.

Мальчик затих. Федор сообразил, что в нескольких километрах расположена деревня.

Он закинул ружье за плечо, подхватил рюкзак и бегом направился в сторону домов.

Вскоре мальчик зашевелился:

– Есть хочу.

Федор достал колбасу, хлеб, освободил руки ребенка.

– Подкрепись. Как тебя зовут?

– Федька!

– О, мы тезки. Где живешь и чей ты?

– В деревне Крутой Овраг, фамилия Серебряков.

– Ясно, Федя, мы скоро увидим твой дом. Тебя там ждут?

– Не знаю, мамка в городе, а папка брагу жрет.

Дом Серебряковых притулился к коровнику совхоза. На цепи выла и металась собака.

Федька спрыгнул на землю, кинулся к псу:

– Валет, я тебя отпущу. Дядя, дай хлебушка, он голодный.

Федор развязал тесемки рюкзака, бросил собаке остатки колбасы и хлеба. Тот вильнул хвостом, в два приема уничтожил пищу.

Два Федора отворили дверь и вошли в дом. Сивушный воздух заполонил даже коридор.

На кухне, лежа под лавкой, спал мужчина.

– Папка это, – указал пальцем мальчуган.

– Иди во двор, погуляй, – обратился Федор-старший к младшему.

Когда закрылась дверь, мужчина взял пьяного за воротник рубашки, поставил его на ноги:

– Где твой сын?

В ответ мычание, еле разобрал:

– Шляется на улице.

– Гад, твой Федька в лесу замерзал, его могли звери погубить.

– Не ври, налей лучше браги, бидон в углу за ширмой.

Федор не сдержался: таких ублюдков он мало встречал. Он приподнял горе-папашу и ударил его в скулу.

Пьяница отлетел к окну, выплюнул зуб и кульком вывалился на улицу. От страха заорал на всю деревню.

Федор присел на стул, выдохнул. Он хотел уходить, но в комнату ворвался милиционер. В его руках блеснул пистолет.

– Медленно ложись на пол. Начнешь артачиться, бандит, пристрелю.

Незваный гость вдруг широко заулыбался:

– Колька, взводный, это я!

Милиционер опустил оружие и обнял Федора.

– Вот так встреча! Ты чего надумал хулиганить?

Однополчане отошли к столу, закурили. Федор подробно рассказал о том, как нашел в лесу мальчишку.

Николай выматерился:

– Его отец, Петр, мой родной брат. Его жена Вера сейчас в городе. Она отучилась на ветеринара, получает диплом. Золотая, добрая женщина, а досталась такому алкашу. Я его и на сутки оформлял, и лечил – бесполезно. Вернется Вера – уговорю разойтись, иначе братан наделает столько пакостей, что их придется долго разгребать. Хватит о них. Как живешь-то? Дети есть?

– С этим делом хреново, брат. Три года как с войны, моя Катька забрюхатеть не может.

Николай молча слушал сослуживца, неожиданно показал на окно.

– Подойди, глянь, видишь пацана?

– Да, хромает и голова набок.

Участковый грозно изрек:

– Папаша с мамашей этого мальца пьют чуть ли не со школы. Одеколон, брага, варят столярный клей – все идет им в глотку. Нарожали восьмерых, пятеро уроды. Кто-то из детей мычит, другие едва ходят, школу не посещают. Я им талдычу, мол, не рожайте. Статистику страны портите, детей обрекаете на вечные страдания.

– А они как реагируют?

– Смеются в лицо, матюгаются, даже денег просят. Я бы им детородные органы поотрубал. Но нельзя, мы гуманисты. Ты, Федя, парень правильный, здоровый, а тебе Бог даже одного ребенка не дал. Несправедливо это, Федя!

– Коля, закроем эту тему. Ты лучше о Федьке позаботься.

– К себе хлопца возьму. Приедет мамка, отруб в семье сделаю. Будут жить – могут нарожать таких же уродов.

– А если он заупрямится?

– Братана выкину, не поймет – в тюрьму упеку.

– Разбирайся, Коля. Ты разреши иногда тезку навещать.

– Не возражаю!

Рядом появился Федька. Он слышал диалог, вдруг прижался к Федору и тихо заплакал.

Глава третья

Бабка Ирина, мать Федора, приготовила чай в самоваре, пожарила блины, достала банку с малиновым вареньем. Катя начала разливать кипяток.

В дверь постучали. Федор чертыхнулся:

– Опять на работу вызывают. Не успели назначить бригадиром путейцев, как я потерял покой. Позавтракать не дают.

Он встал и вдруг радостно воскликнул:

– Николай, брат, проходи.

– Я не один.

Рядом с милиционером стоял мальчик.

– Федька, – обнял тезку Федор, – вот радость. Катя, поставь нам бутылочку из погреба.

Жена улыбнулась и исчезла.

Николай продолжил:

– Федьку я привез по его просьбе. Запал ты ему в душу.

Александр Кириллович заставил мальчугана вымыть руки, усадил рядом с собой, подвинул свою тарелку с борщом.

Катя разлила водку по рюмкам, но Николай лишь пригубил.

– Дело вот какое. В селе Михайловка, это совхоз «Буревестник», произошла непонятная история. Одному бывшему фронтовику в могилу вбили осиновый кол. У них местный участковый прихворнул. Начальство приказало разобраться в странном хулиганстве. Пусть Федька поживет у вас, его мамка тоже заболела, а батю посадили в тюрьму.

– Поделом ему, – воскликнул Федор, – поезжай, мы туточки во всем разберемся. Мой тезка, думаю, подружится с племянником Лешкой.

Николай облегченно вздохнул, попрощался и пошел к машине.

Возле конторы милиционера встретил руководитель хозяйства Пантелей Рукавишников. Он без предисловий начал рассказывать:

– В свое время у нас утонул мужичок, звали его Кирилл. Лютый мужик. Бил жену, детей, особенно приемыша – рыжего Ваську.

– Почему именно его?

– Раскрою секрет. В годы войны всех мужиков отправили на фронт. Остался один, рыжий, звали его Семеном. Вокруг одни бабы в соку. Сам понимаешь, природа не терпит пустоты. Семка совершал грех со многими женщинами. И нарожали они семерых рыжиков, как Семен.

Прибыли фронтовики, узнали правду, поколотили бабенок, простили их, а Семку нет: кастрировали его. Зачинщиком выступил Кирилл. Потом Семка руки на себя наложил, следом непонятно как ушел из жизни Кирилл.

Рыжики подросли. На днях в могилу Кирилла вбили несколько осиновых кольев. Поверье гласит, что на Руси осину вбивали ведьмам, злодеям, чтоб, значит, из могилок не пошла наверх лютость и чтоб умершему было плохо на том свете. Прошу тебя, Николай, разберись, надо – накажи хулиганов. Я к ним с расспросами, а они крутят пальцем у виска и говорят, мол, ты Пантелей с дуба рухнул. И смеются паразиты.

– Ясно! Напишите адреса этих орлов.

Первым посетил сына умершего Кирилла. Васька встретил Николая ухмылкой:

– Ты, дядя, чай не с Москвы прибыл? Тебя осина интересует?

– Угадал, хлопец. Принеси водички горло прополоскать.

– За водой надо топать к роднику. Кваску налью.

Николай выпил из кувшина напиток, похвалил:

– Мамка вкусно так готовит?

– Да! И бражку вкусную варит.

– Ты пробовал?

– Чай я не лысый, конечно, пригублял.

Участковый спросил:

– Вы колья вбивали?

Подросток ухмыльнулся:

– В тюрьму хочешь меня упечь? Вы на это мастаки. Вон тетку Дарью много лет в зоне гноили. Потом вышло, что она ни в чем не виновата.

– Вася! У меня просьба: собери ребят, ну… рыжиков.

– Что их звать! Они прослышали про твой приезд, во дворе толкутся, ждут.

– Идем к ним. Откуда у тебя шрам?

Парень прикоснулся к шее:

– Когда папка мамку с ножом гонял, я встал между ними. Он и всадил мне лезвие чуток. Спасибо, хоть не убил.

В тесном дворе на бревнышках сидели четверо подростков. Их рыжие головы на солнце отражали золото.

– Привет, орлы!

– Здрасте, дядя!

– У меня к вам разговор.

– Знаем. Пошли лучше на речку, рыбок половим, ушицу сварганим. Мы всё уже прихватили – картошку, лук, крупу.

– С удовольствием, парни!

Дорога к реке тянулась мимо кладбища. Участковый остановился:

– Где та могила?

Пацаны рассмеялись:

– Не ведаем какая. На пушку нас не бери. Мы ничего не делали. Мало ли кто на этого гада зуб точил.

Группа остановилась у полуразрушенной могилы. Николай снял фуражку, ребятишки к кепкам не прикоснулись. Они равнодушно смотрели по сторонам.

– Ясно все, хлопцы, двигаем в сторону воды.

Уха получилась ядреная, с запахом речной рыбы, заправленной луком и укропом.

Большая кастрюля опустела, участковый вновь обратился к подросткам:

– Кто все-таки осиной побаловался?

Один из рыжиков ответил:

– Не знаем, дядя Коля. Да что ты уперся в это дело? Мы лучше расскажем, как помогаем взрослым на ферме, в поле, что у нас с учебой.

– И что с учебой?

– По-разному. Но трояки стабильные. Нас больше тянет к животным, технике.

– Последний вопрос. С какой стати меня пригласили на рыбалку?

– Мы видим, что ты хороший человек, правда, на дрыща похожи, может, вас мало кормят? Главное – вы фронтовик, на пиджаке видны нашивки, значит, свой в доску.

Поздно вечером участковый встретился с Пантелеем. Тот ловко разлил одной рукой чай в стаканы, спросил:

– Докопался до истины? Накажут хлопцев?

Николай отвел в сторону глаза:

– Не обнаружил я хулиганов. Так и отражу в рапорте.

Пантелей хлопнул собеседника по плечу:

– Если б пустовало место участкового, пригласил бы тебя.

Николай выпил стакан крепкого напитка и уехал.

Глава четвертая

Федор достал пачку «Беломора», закурил. Настроение под стать природе: спокойное, чуть склонное ко сну.

Не успел затянуться дымом, как услышал животный крик человека: со стороны посадки по железной дороге бежал отец и орал не переставая.

– Очнись. Какая муха тебя укусила?

– Там человека приковали к рельсе, через час товарняк проскочит.

Федор схватил кувалду, зубило, обрубок рельса и кинулся вслед за отцом.

За ними увязались племянник Лешка и гость Федька.

Метрах в восьмистах, прикованный к двум противоположным рельсам, лежал без чувств мужчина.

У ног Федор легко разрубил цепь, а где голова – призадумался. Чуть ли не якорной цепью обмотана шея. Главное, ее заклепали так, что зубило не возьмет.

– Батя! Лети домой, грузи на вагонетку рельс, штопку, молоток костыльный и другую мелочь. Сообщи обо всем дежурному по станции.

– Сын, ты что, рельс будешь менять?

– Да, папа! Иначе мужику поезд оторвет голову.

Александр Кириллович явился быстро. Его сопровождали мальчишки. Старший Федор освободил рельс от костылей, оттащил в сторону привязанного мужчину. В пять минут положил новую рельсу на место, вбил костыли, подштопал под шпалу песок. Как могли, ему помогали отец и мальчишки.

Едва успели закончить работу, как возле них появились машины скорой помощи, милиции, начальство.

Мужчину освободили от цепей, и скорая помощь умчала его в больницу. Он на миг очнулся, поглядел на Федора, снова потерял сознание.

Старший лейтенант подошел к Федору:

– Отчаянный ты парень, спасибо тебе!

– Кто этот человек?

– У нас в городе в кинотеатрах проигрывают места. Того, кто там сидит, ждет смерть. Думаю, эпизод оттуда. Разберемся.

Милицейская машина исчезла. К Федору приблизился начальник дистанции пути:

– Муромцев, тебя следует посадить на пару лет. Но, думаю, этого делать не станем: ты орденоносец и герой. А вот пацанов наградим почетными грамотами. Видел, как ведрами таскали песок.

Федор усмехнулся, погрузил на вагонетку инструмент и медленно покатил к дому.

Встревоженная Катя бросилась к мужу:

– Все нормально?

– Лучше не бывает. Но чует мое сердце, продолжение будет.

Он не ошибся. Через три дня у дома остановилась легковая машина. Двое крепких мужчин пригласили Федора пройтись с ними.

По дороге один из них съехидничал:

– Не завидую тебе, Муромцев. Хотел пустить под откос состав? Правда?

У Федора засосало все внутри.

– Ошибаетесь. Я спас человека.

– Ну-ну.

В управлении его допрашивал молодой чекист.

– Чтоб вам не было больно, скажите, кто и где вас завербовал. Вы воевали на Маньчжурском направлении. Кому попали в сеть?

Федор еле сдержался:

– Лейтенант, я почти три года воевал за свою Родину. Не смей так тявкать.

– Ах ты, гнида, получай.

Из темного угла вышел еще один и боксерским ударом отбросил Федора на пол.

– Я вышибу у тебя мозги.

Он не договорил. Открылась дверь, и в комнате появились два человека – начальник оперативников и полковник со шрамами на лице и руках.

– Отставить!

Федор открыл глаза и узнал вчерашнего человека. Это его приковали цепями к рельсам.

Наступила тишина. Следователи испуганно глядели на вошедших. Полковник приказал:

– Этих арестовать. Федора отправьте домой – и обернулся к нему: – Прости, солдат. Если не в обиде, пригласи вечерком в баньку. Мне доложили, что у вас хорошие веники.

– Да, да, ждем вас, – невпопад ответил Муромцев.

Дома поселилась тревога. Отец курил самокрутку, мать маячила у окна, Катя без конца плакала.

– Прекратить страдания, – бодро пропел Федор, – батя, топи баню. Женщины, марш к печи, готовьте ужин. Приедет гость.

Полковник не обманул. Он привез с собой коньяк, конфеты, печенье и кусковой сахар.

Александр Кириллович удовлетворенно потер руки:

– Сахарок у нас в цене, мы его бережем, спасибо! Как вас звать-величать?

Гость смутился:

– Извините, не представился. Я Семен Константинович, фронтовик, как и ваш сын. Только воевал с фашистами, чуток пораньше.

После бани гость с мужчинами вышли покурить на крыльцо. Полковник после стопки разомлел, произнес:

– Как я вам завидую. Живете в тишине, среди природы, ухаживаете за животными, банькой балуетесь.

Федор осторожно спросил:

– Кто вам мешает так жить?

– Нечисть, с которой я приехал бороться. Правда, не думал, что стану добычей убийц. Но так распорядилась судьба. С утра начну перетряхивать кадры в органах. Зажрались там, некоторые сами превратились в преступников.

– Не все, товарищ полковник.

– Ясное дело. Но партия требует очищать от паразитов наши ряды. Хватит об этом, ребята. Может, еще по стопочке?

Мужчины дружно пошли к столу.

На прощание полковник дал Федору адрес своей организации и квартиры.

– Я рад буду увидеть тебя в гостях.

Федор спрятал бумажку с адресом, проводил гостя и рухнул в кровать. Он проспал целых двенадцать часов.

Глава пятая

Заболел Лешка. К Феде прибежал взволнованный Григорий:

– Выручай, свояк.

– Говори по существу.

– У сына температура под сорок градусов. Жена, ты знаешь, обездвижена, разреши с Катей отвезти мальца в больницу. Одного ребенка не положат на койку.

Катя собралась быстро. Они сели в мотоцикл с коляской, и Григорий помчался в горбольницу.

Федор поглядел им вслед и вздохнул. Его сестра Зина была безнадежна: рак съел когда-то веселую хохотушку, она сильно потеряла в весе, от нее остался один скелет, обтянутый кожей. На белом свете больную удерживали сын и годовалая дочь Света.

Лешку обследовали, врач покачал головой:

– Мамочка, довела ребенка до ручки, он умереть может. У парня двухстороннее воспаление легких.

Катя испуганно пролепетала:

– Я не мать.

Лечение началось. Катя не отходила от пышущего жаром ребенка, кормила из ложечки, рассказывала какие-то истории, если нужно – целовала и баюкала, как маленького.

Обслуживающий персонал видел Катину неутомимую заботу, даже врачи просили ее поспать лишний час, а медсестра Анюта приносила из дома еду и подкармливала ее.

Когда была свободная минутка, они по-бабьи вели разговоры, и Катя однажды вдруг разрыдалась:

– Я не могу родить. Муж злится, меня гложет тоска.

Анюта призадумалась, вдруг сказала:

– Этажом ниже находится гинекологическое отделение, я поговорю с заведующей, тебя обследуют. Ты хоть раз посещала гинеколога?

Катя испуганно ответила:

– Не приходилось.

– Эх, деревня, – засмеялась Анюта.

В смятении, с трясущимися руками Катя робко зашла в кабинет врача. Миловидная женщина в белом халате успокоила:

– Ты, девочка, не на казнь явилась. Все будет хорошо. Начнем.

Через час с улыбкой произнесла:

– Ты здорова. Можешь родить хоть взвод малышей.

Это сообщение Катю не обрадовало. Значит, виноват Федор, впереди их ждет нелегкая жизнь. Муж любит детей, мечтает о своих.

Катя поделилась невеселыми мыслями с Анютой. Та легкомысленно посоветовала:

– Дурочка, переспи со здоровым парнем, и проблема будет решена: родишь ребеночка. И у тебя наступит спокойствие, а муж твой вознесется на небеса от счастья. Ты заметила, в седьмой палате лежит мужчина с сыном. Он бросает на тебя недвусмысленные взгляды. Парень красивый, здоровый. Не упусти свой шанс. Понадобится, я вам сестринскую комнату на вечер предоставлю.

Катю от возмущения затрясло:

– Я не так воспитана и люблю своего мужа.

– Дело твое!

Лешка медленно поправлялся. Он уже бегал по коридору, играл со сверстниками, стал проситься домой.

Катя, как могла, удерживала мальчишку, и вдруг еще один удар настиг ее: у Лешки умерла мать.

Катя побежала к врачу. Тот выслушал и посоветовал:

– Мальчишка, если я выпишу, может заболеть еще сильнее. Нужен ли ему этот стресс? Вас могу на пару дней отпустить.

На похоронах Зины плакали все: и малые дети, и взрослые люди. Гриша еще на днях понимал, что жена вот-вот покинет белый свет. Но когда это случилось, враз оцепенел. Фронтовик, крепкий мужик бессмысленно шевелил губами, расширенными глазами смотрел на мертвое тело.

В это время стая голубей пронеслась мимо, следом закаркали вороны. Григорий от горя завыл. Вой подхватили местные бабы. И природа начала вторить людям: пошел крупный дождь. В обед все было кончено, появилась еще одна могилка. Люди вернулись в осиротевший дом Григория, выпили по стопке водки, понуро разошлись.

У кровати остался сидеть хозяин дома. Ему было страшно: на руках шестилетний мальчишка и годовалая дочь.

На плечо Григория опустилась ладонь Кати:

– Возьми себя в руки. Твои дети будут пока жить у нас.

– А дальше что? – спросил Григорий.

– Все встанет на свои места. Ты женишься.

– Кому нужны двое чужих детей?

Катя хитро улыбнулась:

– У Зины была подруга Татьяна. Помнишь, как она нянчилась с твоими ребятишками? Таня их искренне любила. Заруби себе на носу – девушка холостячка и очень ответственная.

Григорий промолчал. Но Катя заметила в его глазах заинтересованность.