Kitabı oxu: «Расту куда хочу. Книга о транзитах, переездах и переменах в жизни»
Предисловие: что такое транзит
Дорогой читатель!
В последние несколько лет жизнь вокруг нас заметно ускорилась. Люди куда-то едут, расстаются с прежними местами работы, трансформируются семьи – близкие расстаются и воссоединяются. Одно изменение влечет за собой другое; что-то удается сохранить, что-то трансформируется до неузнаваемости.
Но, как иногда шутят по этому поводу, когда сидишь в поезде, трудно понять, это мы тронулись или поезд на соседнем перроне. Движение относительно. Мы и сами не всегда можем понять, в какой мере мы поехали, насколько далеко уехали и куда прибыли.
Впрочем, я и раньше замечал: некоторые совершают грандиозные путешествия, не особенно отдаляясь от дома, а некоторые могут метаться по земному шару, но в каком-то смысле продолжают торчать в одной точке, никуда с нее не сходят.
Эта относительность движения, эта субъективность восприятия времени и пространства, изменения и стабильности и вызвала к жизни мою книгу.
Амбивалентные вопросы. Мои клиенты приходят ко мне с задачами, точные формулировки которых звучат парадоксально:
– как сохранить то, что есть, но поменять это на нечто лучшее?
– как надежнее рискнуть, чтобы перестать бояться за будущее?
– как выйти из колеи, в которой начало слишком сильно трясти?
Каждый вопрос как будто содержит в себе амбивалентные, противоречивые части. Но смысл этих вопросов глубинно, диалектически понятен. В бурю нельзя стоять у причала – разобьешься вернее, чем если выйдешь в море. Землетрясение не затрагивает самолет, летящий на высоте 11 километров.
Выйти навстречу изменениям – значит хотя бы отчасти контролировать их. Нам все равно придется меняться и рисковать, даже если мы будем сидеть на месте.
Центральным понятием этой книги будет слово «транзит». Мы будем о нем говорить, иллюстрировать его и «подгрызать» с разных сторон.
Сначала я хотел, чтобы это слово значилось прямо на обложке книги, в ее названии. Но понял, что выносить его в заголовок не совсем правильно. Ведь читатель еще не заглянул внутрь и не знает, что я понимаю под этим словом. Я решил назвать книгу иначе, а транзит с обложки убрать, но оставить его стержневым понятием всего текста.
Для этого я сначала должен объяснить, что я имею в виду под транзитом и с какой целью использую это понятие.
Что такое транзит? Я определяю транзит как переход и одновременно как изменение. Таким образом, транзит – это внутренняя и внешняя трансформация, а также перемещение человека в пространстве и времени.
При этом слово «транзит» предполагает еще и наличие хотя бы условных начальной и конечной точек – от чего к чему мы перемещаемся и переходим, из чего во что одновременно с этим превращаемся.
Происхождение понятия, которое я называю транзитом, почтенное. Можно вспомнить его предков, например понятие пути, которое используется в различных религиях (но транзит, в отличие от пути, может иметь промежуточные цели в этом мире – это одновременно и процессное, и результатное понятие). Одним из видов транзита является прогресс, другим – развитие. Но оба эти слова слишком оценочно-позитивны.
Транзит всегда многомерен. Транзит – комплексное, сложное движение. Нельзя, как в учебнике физики, рассмотреть изолированный транзит, например переезд в другую страну, помыслив его в вакууме, вне связи с другими одновременными транзитами того же самого человека:
– изменениями в его семье;
– его взрослением и старением;
– его профессиональным ростом или сменой основных компетенций
и т. д.
Мы одновременно проживаем транзит в разных плоскостях – как вертится кубик Рубика, складывая несколько поверхностей: что-то рушится, что-то строится, что-то трансформируется предсказуемо, а что-то не очень. Это непрерывный процесс, в котором можно зафиксировать промежуточные точки.
Транзит неизбежен. Не так, что мы решились на транзит, начали его и перешли; мы находимся в транзите прямо сейчас, в любую секунду. Наши эскалаторы везут нас одновременно в разных направлениях, даже если мы совершенно пассивны. Если мы активны, мы вносим свой вклад в транзит. Мы можем вносить существенный вклад, а можем плыть по течениям (сразу нескольким – не устану об этом напоминать), крутиться в водоворотах, тонуть и т. д. Не можем мы только одного: стоять на месте. Так что не стоит вопроса, есть транзит или нет: стоит только вопрос, какой именно транзит мы проходим и в какой мере мы решили участвовать в нем в качестве субъекта.
Что влияет на транзит? Объективные и субъективные внешние и внутренние факторы. Со внешними в целом все ясно (карьерный рост, геополитические и личные обстоятельства, везение и неудачи, привилегии, совпадения плохие и хорошие и т. д.). Про внутренние обстоятельства мне гораздо интереснее. На наш транзит влияет все, что касается нашей личности, характера, прошлого: наши адаптационные механизмы и стратегии, опыт прохождения предыдущих перекрестков, скрытые «демоны» или моментальные фиксации, семейные скрипты, внутренние декларации, моментальные состояния и многое другое, на что мы в какой-то мере можем повлиять – а в какой-то не можем.
Внутренний транзит важнее внешнего. Внутренний транзит определяет внешний. Любой транзит – это изменение прежде всего в чувственной сфере. Сначала переезжает наша голова, а потом мы сами; если же голова не переехала, то и транзит во внешней сфере не будет успешным.
Заметные транзиты. Как я уже сказал, транзит происходит постоянно. Однако есть некоторые особенно хорошо видимые истории, в которых наш транзит нам особенно заметен. Это переезды, переходы на новую работу или уход из найма в вольное плавание, смена формы управления в фирме, смена сферы деятельности, изменения в личной жизни (начало совместной жизни, развод, рождение детей, их уход во взрослую жизнь) и многие другие внешние изменения, от незначительных до глобальных. Это точки и периоды, в которых мы особенно остро ощущаем транзит. Поэтому в моей книге будет много примеров, связанных с такими заметными транзитами.
Незаметные транзиты. Но не будем забывать, что транзит – это не всегда переезд или увольнение. Незаметные транзиты дают не меньшие сдвиги. Даже если вам кажется, что вы стоите на месте или повторяете самого себя, вы каким-то образом меняетесь. Как пошутил один из моих клиентов: «Вдохновение выглядит красиво только на полотнах художников. Я вдохновенно работаю десяток лет, и, если изобразить это в ускоренной перемотке, получится, что я просто сижу, смотрю в экран, а моя попа становится шире, шире, шире…»
Сознательный импульс движения или изменения отличается от движения невидимого и неизбежного. Когда мы хотим трансформироваться, выйти из кризиса, сменить направление, мы проявляем и тратим больше воли, больше энергии, мы пытаемся планировать и рационализировать, включать интуицию и продумывать стратегию. Все это требует особого подхода, о котором я и хочу вам рассказать.
Как устроена эта книга. Каждый транзит можно сравнить не только с кубиком Рубика, но и с калейдоскопом. Вертишь трубочку – и множество мелких кристаллов сыплются в случайном порядке и, отражаясь в системе зеркал, складываются в причудливые меняющиеся узоры. Этот принцип я применил к форме и содержанию этой книги. Я позаимствовал его у немецкого философа и писателя Фридриха Ницше: один абзац – одна законченная мысль, по возможности острая, парадоксальная, лаконично выраженная. (Но это не значит, что я позаимствовал и его философию!) Если вам не нравится читать книгу по порядку, вы можете открыть ее в любом месте и прочесть отрывок, не рискуя, что вы чего-то не поймете. Впрочем, разумеется, между абзацами есть связь, иногда она очевидная, иногда, чтобы ее обнаружить, придется шагать чуть шире или даже перепрыгивать с камня на камень. Зато здесь совсем нет скучных отрывков – ни одного. Точно так же вкратце я привожу и кейсы, иллюстрирующие ту или иную мысль. Все имена и данные клиентов изменены так, чтобы их невозможно было узнать.
Начнем с моих любимых метафор.
Спуститься, чтобы подняться
Кто боится ходить по земле? Вот одна из моих любимых метафор о транзите, в частности об эмиграции.
Человек, совершающий транзит, должен спуститься с шестнадцатого этажа одного дома, затем пройти от одного дома до другого по земле, а затем подняться на двадцать пятый этаж в другом доме.
Настоящий транзит – это всегда сначала регресс, растерянность, неопределенность.
У человека в голове возникает множество вопросов. Двадцать пятый этаж выше, чем шестнадцатый, но не придется ли идти все время по лестнице? Есть ли там лифты? Как их вызвать?
А что там между домами? Какая погода? Дождь, ветер? Как далеко идти пешком? Сложность перехода. Неопределенность велика, предсказуемость мала, защищенности не предвидится. Вообще неизвестно, есть ли этот двадцать пятый этаж, а мой шестнадцатый есть точно, и какой смысл его терять.
Если планировать рационально, хочется предсказуемости, защититься от ненастья. Не хочется менять привычки. Многие мыслят в категориях лифтов и эскалаторов или лестниц и торгуются именно в этих точках.
Субъективное планирует иначе.
Кто может рассматривать переход (собственно транзит) как челлендж, драйв, возможности, где свободы больше, чем заданности, тому гораздо легче.
Идешь между домами легко и вприпрыжку и тем самым готовишь себя к интуитивным находкам – будущим эскалаторам и лифтам.
Но тут надо верить в себя, а не в те обои, картины и грамоты, которыми обвесился в прежней квартире.
Новый побег. Преподавательница провинциального университета В. переезжает в Москву: мужу предложили повышение. Не потеряю ли я свой статус? Не выброшу ли 20 лет жизни и карьеры? Тревога зашкаливает. Помогает метафора с домами и подъездами: да, придется пройти по земле, но лифты существуют, а вид из нового окна (на сорок шестом этаже) просто грандиозный.
Тревоги меньше. Переживать и предчувствовать будущее по-прежнему неуютно, однако уже не травматично. К временной сиротливости можно подготовиться.
И тут же видны побочные веточки этой метафоры. Жить неуютно – значит быть молодым, студентом, начинающим, новеньким. Пройти по земле шаг за шагом – значит обрести опору, связаться с чем-то прочным. Все небоскребы стоят на земле, и тот, в которым В. живет сейчас, и тот, в который она переезжает. Между ними есть связь.
Не профессором единым. А., профессор медицинских наук, эмигрировала в страну, где не сможет практиковать. Она собирается создать обучающий онлайн-проект для пациентов и врачей. Однако у нее, как и у ее мужа, есть ощущение потери почвы: не зная языка, они в зрелом возрасте (обоим за пятьдесят) снова оказались в положении аспирантов.
А. присуще обаяние, и она хочет двигаться быстро, всплывая, как пробка из воды. Ее транзит в том, чтобы использовать обаяние, сбросить тяжесть так называемого возраста и вызывать в людях доверие. «Вначале ваша лошадка будет пони, а не гарцующий скакун», – говорю я А.
Пока А. действует слишком линейно: пишет скучные тексты, и ее онлайн-лекции не набирают достаточной коммерческой популярности. Она поучает свою целевую аудиторию, действует из роли отличницы и профессора. Снизить сложность и занудность текстов, выйти к людям и продавать значит для А. символически отказаться от своего статуса и ощутить тревогу нового человека. А. не готова пройти по земле между зданиями.
При этом у А. есть опыт переезда из провинции в Москву. «Вы, сами того не зная, провинциальный профессионал, который обгоняет столичных жителей. Вам сейчас предстоит сделать то же самое. Этот кульбит вы однажды уже проделали».
Но нужно не прилежание, а легкость и способность уменьшаться. Об этом мы чуть позже подробно поговорим.
Так высоко, что земли не видно. П., работающая на высоком, очень высоком уровне, говорит в группе: «У меня хорошо отозвалась метафора – спуститься на лифте на землю и пройтись по земле. Я об этом думала. Это как раз мой случай, когда я не могу спуститься со своего этажа. У меня такое ощущение, что мне на землю-то надо бы, но я от земли никогда особо и не отрывалась. И мне кажется, что я одной рукой на земле, а другой – на каком-то этаже. И ощущение, что меня раздирает. Я боюсь, что если я одну руку отпущу, я улечу в небеса, и мне не хочется там быть, а если другую руку отпущу, то я больно шмякнусь на землю. Ни тот ни другой вариант мне не нравится. Как оказаться на земле так, чтобы больно не шмякнуться, – это первый вопрос. А второй такой: я на свой этаж поднималась, как мне кажется, не то чтобы на лифте. Это был не очень-то и лифт. Боюсь, что у меня сил не хватит опять подняться с земли на какой-то этаж. Как в себе это побороть либо не бороть? Что со мной можно сделать?»
Возникает ощущение, что П. поднималась на вершину своего небоскреба с поклажей, а не на лифте ехала, и по мере того, как она шла, поклажа за плечами росла. Степень контроля увеличивалась, степень обязательности, видимости. С одной стороны, П. – большой начальник, а с другой стороны, рикша, который на своем горбу тащит огромные тюки. Ей действительно хочется уйти – мы даже говорим об этом «сбежать». Обсуждаем, что П. могла бы перейти на хорошую позицию в бизнесе.
Волшебный бинокль. Я предлагаю дополнительную метафору: «У вас есть волшебный бинокль, в который вы, находясь на своем этаже, можете заглядывать. Вам видны многие окна разных бизнес-структур, и вы можете примеривать на себя, как в бутике, куда бы вы могли пойти, учитывая ваш характер и строй бизнеса. А после этого вы могли бы вполне через посредника предложить свой переход – не в одно место, а сразу в пять. Вас купят. Но вы должны сейчас в это поверить, потому что у вас субъективное чувство, что вы цепями привязаны. Это напоминает такой феномен гипнотический, когда берут курицу, держат ее, чтобы она не могла вырваться, под носом проводят черту мелом, потом ее отпускают, но курица не двигается. Ей кажется, что она по-прежнему привязана к этой черте на полу, нарисованной мелом, которая для нее как веревка. Вы можете зарабатывать в четыре раза больше, чем сегодня, и быть в восемь раз свободнее. Я ищу для вас зоны азарта, чтобы начать жить в чуть большей неопределенности, которая есть в бизнес-среде, в банках. Убрать руки с собственного горла и выйти в более открытое плавание. Это не отъезд куда-то, не перемещение, вы на самом деле сидите на очень высоком этаже башни, и вам страшно просто с него опуститься. У вас есть образ, что если люди куда-то опускаются, то они вообще опускаются, теряют себя. А я вам предлагаю волшебный бинокль и просто посмотреть в другие окна, куда вы могли бы почти чудесным образом переместиться. Вначале этого захотеть, потом об этом немножко помечтать, а потом себя предложить. И только потом за вами пришлют карету, что бывает довольно редко, и вас на этой карете с первого этажа перевезут на другой первый этаж через какое-то пространство, и там вы подниметесь на высокий этаж».
Все мы крупномеры
Пересаживаемся с большим комом земли. Дерево-крупномер и его пересадка – вторая метафора для транзита, которая мне очень нравится. Каждый из нас является таким крупномером, вросшим корнями в почву. Деревьям сложно перемещаться, и кажется, что если такое большое дерево попытаться перенести на другое место, то оно зачахнет и больше не прирастет.
Однако ландшафтные дизайнеры и специалисты по зеленым насаждениям знают: можно пересадить и очень крупное дерево, только делать это нужно по определенным правилам.
Прежде всего, крупномер пересаживают с большим комом земли, чтобы оставить большую часть корней, которыми он будет прирастать.
Если говорить о человеке, который, например, меняет страну, то в этом коме должно быть как можно больше того, к чему человек прирос: может быть, сфера деятельности, может быть, расширенная семья, может быть, какие-то мелочи – детские игрушки, хобби и т. д. Крупномер, несомненно, будет со временем прорастать корнями и в новую среду, но этот ком земли из старого места поможет ему адаптироваться на первых порах. Чем он больше, тем лучше.
Подрезаем крону. Второе правило заключается в том, что при пересадке крупномер немного подрезают, потому что, чтобы он прижился, он не должен быть слишком уж большим, и временно придется принять свое некоторое уменьшение. Подрезая крону, мы знаем, что укоренение даст новые листья и почки. Крупномер становится саженцем и дичком.
Ни один живой организм не понимает, зачем ему расти, если он и так большой. Усиленный, ускоренный рост, поиск питания, движение возникают, лишь если есть простор, куда расти.
Пересаживать крупномер рискованно. Однако, если этого не делать, можно остаться пеньком или стать могильным камнем на несколько десятков лет раньше.
Многим клиентам я говорю о том, что они не могут оставаться в прежних социальных ролях, сохранять всю важность и весь пафос, которые защищали их в прежних декорациях. Это балласт, с которым невозможно прижиться на новом месте. Если правильно себя «подрезать», оставив то живое, в чем есть потенциал к росту, со временем на хорошей почве можно отрастить новую крону – гуще прежней – или не отращивать, если не хочется.
Шевелим ветками. При пересадке крупное дерево нуждается в длительной адаптации – каждым корешком, медленно, с чувством. То же самое происходит и с человеком при смене среды. В течение пары лет не нужно ждать роста. Крупномер начинает врастать, когда он разными корешками, разными листиками чувствует тонкие движения – то воздуха, то почвы.
Оживать надо начинать символически. Чувственный опыт важен для максимально эффективной адаптации. Чувственные ощущения в данном случае – это мелкие корешки, которым надо прорасти в новую среду.
Здесь нравится запах, там красивый вид, тут твоя личная пекарня, там ты пошел, с каким-то человеком встретился, пошутил, там встретил на вечернем маршруте какую-то собаку, с хозяином которой ты знаком. Переживаешь все это, дышишь, живешь и становишься частью ландшафта.
Г. переехал по работе в Катар и не может избавиться от ощущения, что в этом месте для него нет ни места, ни воздуха. «Я будто бы задыхаюсь все время – все лучшее осталось дома: и дача, и друзья, и свобода, а здесь только ветер песок гоняет», – жалуется Г. Мы начинаем разбираться, как проходил переезд, и скоро становится ясно, что сразу после переезда Г. сконцентрировался на рабочих задачах и успехах, полностью отбросив все, что связано с ощущениями, эмоциями и приятными мелочами жизни. Дисбаланс в пропорции между социальным и чувственным неминуемо увеличивает тревогу.
Зачем выдирать себя с корнями. Некоторые крупномеры боятся себя пересаживать, другие, наоборот, нигде не могут укорениться и каждые несколько лет выдирают себя с корнями и тащат на новое место или в новую сферу деятельности.
Небольшой диалог с В., сыном военного, который привык переезжать в детстве.
«Ваш папа военный, советский офицер. Ни кола ни двора, сегодня здесь, завтра там. Вот вы и продолжаете эту семейную традицию».
«Да, был период с родителями, когда мы переезжали, путешествовали. До достаточно зрелого возраста у родителей тоже не было базы. В моей картине мира есть две модели. Одни инвестируют постоянно в гнездо, прекрасно себя чувствуют: квартира, дом, дача, машина, хороший диван, телевизор, быт; а есть люди, к которым я себя отношу, это больше про эмоции, ощущения, про то, что можно с собой забрать».
«Представьте, что вы дерево-крупномер. Вот вы так классно выросли. Потом вы вдруг решили взять этот крупномер и в новое место пересадить. Пять лет там крупномер пожил, а у него уже корешки, связи со всем. Опять крупномер вынули и опять на новое место. И вот так у крупномера примерно четыре-пять пересадок за какое-то ограниченное время. Если у вас в запасе четыреста лет – это нормально. А если немножко поменьше?»
Жизнь начерно. Некоторые, чтобы чувствовать себя саженцем, пытаются вечно организовывать себе дискомфорт. Это можно делать разными путями, например все время учиться, не пытаясь применять знания, потому что их все время не хватает и нет уверенности в том, что в реальной жизни удастся хорошо вырасти. Другой путь: как незадачливый садовод из басни, постоянно выдергивать кустик и осматривать корешки, проверяя, как оно растет. Засохнуть не засохнешь, но будешь оставаться вечно голым ободранным прутиком. Первые 70 лет готовимся к жизни, а потом 210 живем на всю катушку. Пока живешь на чистовик, надо быстро бегать, начальству нравиться, все впереди, квартира съемная, ничего своего не надо, волка ноги кормят, и все немного не по-настоящему. От этого возникает ощущение молодости, бодрости, свежести и голода. Если укорениться, то, кажется, сразу завянешь и скиснешь. В этом есть мобильность и драйв. Но есть в таком способе жить и большие минусы. За «сейчас хорошо, а будет лучше» легко не дождаться этого «лучше», не реализовать себя, не принести плодов. Вечная юность голым прутиком без корней – это не лучший транзит, а застревание в привычной роли, парадоксальный страх роста, который стоит преодолеть.
Баобаб, орешник или сосна? Школа была не ахти, но М. была звездой, отличницей и медалисткой, председателем совета дружины. В школе у М. был свой кабинет. Есть такое известное римское высказывание, что лучше быть первым в деревне, чем предпоследним в городе – или наоборот. М. выбирала быть первой в деревне: брала себе плохонькое место, в нем классно вырастала и перерастала его. Приходила на полянку, где есть место для куста орешника, и вырастала там в баобаб. Так по этой формуле и росла, начиная со школы. Я же баобаб? Стопроцентный баобаб. Так я опять куда-нибудь пойду и притворюсь саженцем орешника. Меня возьмут, а я раз – и вырасту в баобаб. Непрестижный вуз, где вновь стала самой лучшей. Фирма, в которой ее отдел перерос основную конструкцию.
Человек всегда движется в двух плоскостях: субъективной и реальной.
Транзит? Предлагать себя не орешником, а строевой сосной как минимум, которая имеет опыт, как дерево-крупномер, серьезных пересадок. При пересадке М. сможет довольно быстро адаптироваться, но только если признает, что она уже выросла, и пересадит себя по всем правилам.
Расти не вверх, а в стороны. Деревья не растут до неба. Но у каждого из них есть ветви, которые тянутся в разные стороны. Дерево может пережить ураган или удар молнии. Иногда теряет половину своей кроны, иногда неблагоприятные условия заставляют его пригнуться к земле, но тем не менее дерево растет.
По тем же законам устроены и человеческие изменения. Это не линейный рост вверх, который обречен в какой-то момент прекратиться, а постоянный процесс, в ходе которого отсыхают или ломаются одни ветки, но из пробивающихся почек образуются и зеленеют другие.
Вот почему тезис «может быть только хуже» нереалистичен. Это такая же иллюзия, как и оптимизм «мыслящих позитивно». Только у них иллюзии радужные, а тут мрачные. Ни те ни другие не имеют к действительности никакого отношения и не помогают нам видеть будущее. Радужные иллюзии не дают принимать меры предосторожности, мрачные – двигаться вперед.
Мы не сможем полностью избавиться от наших иллюзий, как радужных, так и мрачных, да и не должны этого делать. Но что точно стоит попробовать, так это не позволить неоправданному пессимизму помешать нам растить новые ветки – изменяться самим и менять мир вокруг.
Метафора мирового дерева. Вообще, дерево – это отличная метафора не только для самого человека, который растет, но и для его пути. Когда думаешь о жизни в «древесной» парадигме, появляется иное понимание, чем если мыслишь в терминах дорог, развилок и перекрестков. Мы можем идти только по одной дороге и должны выбирать, – но дерево-то растет сразу во все стороны, оно пускает соки и в главные, и в побочные ветки.
Транзит меняет форму нашей кроны, побочные ветки становятся главными, и наоборот. Новая почва и новые условия формируют нас по-новому. Но мы остаемся тем же самым деревом.
Иногда только на новой почве мы по-настоящему развиваем свой потенциал. И обнаруживаем, что новый климат гораздо благоприятнее для роста и позволяет вырасти сильнее, чем если бы мы остались «дома». (Транзит, как мы помним, не только территориальное понятие.)
