Kitabı oxu: «Лирика. Басни, стихотворения»

© Лев Голубев-Качура, 2018

ISBN 978-5-4493-3697-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
БАСНИ
 

 
МУРАВЕЙ
(басня)
 

Муравей тропинкой узкой

Жучка засохшего тащил.

И так, и эдак изгибался,

Но видно не было уж сил.

То сзади он к нему подлезет,

То опять вперёд зайдёт,

Но жучок, как был на месте,

Так – ни взад и ни вперёд!

Муравьишке б догадаться

И о помощи к друзьям воззвать,

Вместе бы они, уж точно,

Могли б с сухим телом совладать.

Вот и в наш тяжёлый век,

Каждый сам себе хозяин:

Сам всю тяжесть норовит

На спине своей тащить.

БЛОХА

(басня)

Давно то было, иль недавно…

В одном густом лесу, в каком?

Так сразу и не вспомнить, хоть убей,

Среди зверей один любитель покусаться

И посмеяться над другими затесался:

То был американский блох, а попросту – блоха,

Мужеского пола.

Он всех зверушек – слабых, безобидных,

То за хвост, то за уши потянет,

То больнёхонько укусит бедолаг,

Говоря при этом: «Хочу я посмеяться,

А вы – ни-ни, не смейте сдачи мне давать!»

И так над ними издевался, что бедные:

Раньше жившие свободно, беззаботно,

Теперь боялись из норок вылезать.

Вот так и жил тот блох…, простите,

Американская блоха, всё более наглея,

Кусая всех подряд и насмехаясь.

Наверное, от папы с мамой

Кусачие ей гены с кровью передались.

Всех подряд она кусала: и мышат и поросят,

Даже к птичкам божьим подобралась.

А однажды, совсем уж оборзев, на медведя забралась,

И укусила, и посмеялась.

Всё бы ничего – вреда от той блохи немного —

Жизнь не потеряна, почешется зверёк и ладно,

Но всё же как-то неприятно при всех чесаться.

Блоха, чтоб оправдать свои укусы,

Решила облик правдолюбца на себя принять,

И стать борцом за чистоту рядов звериных.

А осмелев совсем – давай кусать, кусать, кусать,

Не чувствуя преград других зверушек огорчать!

Случайно, а может ветром занесло,

Или с судьбой ей подфартило, но прыгая

С одного зверька на проходящего другого,

Блох промахнулся и на лист бумажный угодил,

А лист тот был из книжки «Робин Гуд».

Блох тот, простите, американская блоха, на общую беду,

Грамоте умела и, прочтя о подвигах английского героя,

Тут же НИК английский приняла и ДЖОНОМ назвала себя —

Джон, кусаю всех, смеюсь над всеми!

Ей так понравилась такая роль, что она совсем

Уж чувство меры потеряла, и ну давай кусать,

Направо и налево!

Но тут, случайно, блошке на беду,

Мышонок-несмышлёныш в норку пробирался,

И на пути блохе кусучей повстречался.

Она, не долго думая, вскочила на него и укусила!

А он, не зная этого зверька, и надо ли его бояться,

Сграбастал её лапкой и, на острый зубик положа,

Чуть придавил…. Блоха тут же сдохда,

Простите, с треском померла!

Мораль? Мораль одна, совсем простая,

Как, дважды два – всегда четыре:

Кусая всех подряд, не забывай,

Тебя ведь тоже могут укусить,

А то и вовсе жизни навсегда лишить!

КОЗЛЁНОК ВО ХМЕЛЮ

(басня)

Козлёнок, как-то во хмелю,

С друзьями верными своими в лес собрался.

Взяли с собой ДУРИ, и ХМАРИ тоже поднабрали.

Спасибо Карабасу, он снабдил их всем!

Через время небольшое – напились и обкурились.

А в таком то состоянии, как только не дурили:

Кто-то рогами стукался об пень, пытаясь забодать.

Другой в колючие кусты забрался по… ть.

В общем, погуляли наши милые козлята славно,

И давай «по маме» выражаться и «погонять»!

В поросят, нет – в свиней тут же превратились,

Стали свиньями визжать и невинные кусты ломать.

Один козлёнок мнил себя поэтом, и рифму подобрав,

Решил друзей он удивить талантами своими,

И, ну давай вещать козлиным гласом о том, как водку пили,

Как ДУРЬ курили и с козлихами шутили…

Короче, козлёнок тот всласть потренировавшись

На спавших под кустами и храпевших друзьях своих,

Решил – чего стесняться, пора и в люди выбиваться,

В журналах разных отмечаться, и… публиковаться.

Назавтра – опохмелившись и ДУРИ снова накурившись,

Свой новый стих он выложил в эфир о том:

Как пили; как под кустами носами землю рыли;

Как у деревьев ветки обломили для костра,

И вокруг всё загадили и захламили…

Мораль сей басни такова:

Уж коль напился ты и об… ся, так не пиши

На эту тему ты стихов, тем более не публикуйся!

Не пачкай грязью журналов чистые листы,

А ты, читатель, таким «поэтам» не рукоплещи!

ЛЕСНОЙ КЛОП

(басня)

Как-то полз по ветке клоп зелёный,

Неказист, но очень много о себе он мнил.

От других зверушек, резко отличался,

Правда, тем, что уж очень он вонючим был.

Кому б не встретился он на пути,

Тот быстро нос ладошкой зажимал,

Или стремглав от вони убегал.

И вот, чтоб стать среди «своих» заметней,

И чтоб лесной народ его всё же полюбил,

Он много думал, а подумавши, решил:

Я буду всё из вашей жизни примечать,

Записывать, запоминать, и докажу,

Что научить многому я вас смогу.

Однажды клоп, пару книжек прочитав,

И дедушки Крылова басни вспомнив

(он их когда-то в школе изучал…),

Правда, о Лафонтене он слыхом не слыхал,

Да и о других баснописцах тоже

(тут его багаж знаний заметно подкачал).

Затем, изучив чуть-чуть инструкций пару,

Решил он, что совсем уж умным стал,

И осчастливить может своим он даром.

Повстречав в дороге как-то льва, сказал,

Что рык его пугать зверей уж перестал.

А у слона уши как у носорога,

И хлопает он ими совсем не так.

А ехидне вовсе намекнул, что она…,

Она…, и замолчал – грамоты из двух

Прочитанных им книжек и поверхностно

Изученных инструкций не хватило.

Но задравши кверху нос, сказал с апломбом:

Я знаю всё о вас, и вы мне не указ!

Вот так и в жизни некоторых критиков наших:

Иногда знаний в голове совсем уж мало,

Но критикуют, казаться умными хотят,

А сами в литературе похожи на слепых котят.

Им бы прежде, чем других учить,

Самим бы подучиться малость.

ПРО КОТА

(басня)

Жил-был Кот один на свете —

Славно жил: мёд-пиво пил,

Со сметаной в дружбе был,

И у хозяина в квартире

Иногда мышей ловил.

Но была одна забота

С этим ……… котом —

Гадил он и днём и ночью

То под кроватью, то под столом.

Хозяин всё пытался образумить

Того шкодливого Кота,

Но тот был так в себе уверен,

И продолжал гадить, как всегда.

Долго длилась вонь в квартире,

Но не могло так продолжаться без конца,

Взял хозяин за загривок

Того шкодливого Кота,

И давай его мутузить, и возить мордой

По испражнениям обнаглевшего Кота.

А затем не сожалея, и душою не болея,

Выгнал вон его навсегда.

Если в доме у Вас завёлся

Такой же гадкий серый Кот,

То не стесняйтесь, проучите,

Слов ведь Кот тот не поймёт.

ГЛУПЫЙ МЕДВЕДЬ

(басня)

В одном лесу, хмуром и не очень-то богатом,

Жил косолапый мишка – неплохо жил он в нём.

Питался желудями, корешками и диким мёдом:

Не очень сытно ел, но был доволен жизнью он.

Изредка, в деревню забредая ненароком,

Облагал живущих в ней крестьян оброком:

Обходясь курочкой-несушкой или петушком.

Крестьяне понимали – жизнь тяжёлая кругом!

Так и жил бы тот медведь не унывая,

Если бы в один из зимних, скудных дней,

Не появилась в том лесу шакалов стая,

И не начала обманывать и обкрадывать зверей.

Застонали звери от неправедных поборов —

Голод страшен и для маленьких зверей!

Сообща решили обратиться к мишке:

Ты ведь сильный! Зверушек малых пожалей!

Защити ты нас и наших деток

От незваных дармоедов и убийц.

Мы тебе решили поклониться —

Хочешь, изберём в Совет Зверей?

Взревел довольный мишка громко —

Я вас, зверята, не дам в обиду, защищу!

Я незваных супостатов лихо накажу,

И вон из леса быстро провожу!

Добрался мишка в стан шакалий —

А там уж яства на столе стоят.

Шакалы всей гурьбой встречают,

Хвостом виляют, за посещение благодарят.

Увидев мёд и курочку с поджаркой,

Забыл медведь про обещание своё,

И быстро сев за стол богатый,

Курочку и мёд умял, затем, потребовал ещё!

Забыв о прежнем договоре, от сытной пищи разомлев,

Пообещал шакалам не препятствовать в раззоре

Всех в лесу живущих, доверившихся ему зверей.

Затем, у пенька улёгшись, уснул, громко захрапев.

А шакалы, улестив глупого медведя и дав ему власть,

Теперь уж не чинясь, зверей оброком обложили не боясь,

Принялись в лесу хозяйничать и безобразить всласть,

Зверушек ещё больше притеснять и разорять.

верьки все вместе собрались, и на поиски медведя подались.

Тот навстречу им попался…, и в продажности признался…

Его шкура до сих пор украшает зайцам дом!

А шакалы разбежались, как про смерть медведя разузнали!

Мораль сей басни такова: уж коль ты дал кому-то слово,

То, несмотря на разные посулы, подарки и чины,

Сдержи его, не будь похож на глупого медведя,

Зверьки хоть слабые, и с виду неказистые они,

Но могут не простить и, собравшись, жестоко отомстить.

КОНКУРСНАЯ КОМИССИЯ

(басня)

Собрались как-то в день воскресный, короче, в выходной,

Три верных друга – серый волк, и осёл с хитрой рыжею лисой.

Поздоровались корректно и, взобравшись на пеньки,

Меж собою разговор тайно повели:

Кто в лесу на что способен, кто полезней и нужней…

Перебрали, вспоминая, поимённо всех зверей,

Стали думать и гадать, кому пальму первенства отдать.

Но в душе каждый лелеял, что его имя назовут,

Потому их заседанье долго длилось, не пять минут.

Первым не сдержался Волк – лихой рубака и ковбой:

Я, сказал волчара грозно, я не просто зверь какой,

Я санитар для леса, я больных отправляю на «покой»!

Ну, а я, перебила Волка хитрая лисица, показав на сувенир,

(И скромно глазки опустив, хвостом вильнула)

О себе не скажу ни слова…, я хочу сказать о… зайце, сир.

Но увидев грозный взгляд свирепого волчары, замолчала,

И не сказавши то, о чём хотела всем сказать,

Продолжила, совсем не в такт, но очень верно… для себя:

Как была я верной вам всегда, так и останусь такою до конца.

Осёл, копытом пень ударив, взревел истошно иа! иа!

Я всю жизнь таскаю тяжесть для хозяев, и я! и я! и я!

И я совсем уж обезножил, хоть ложись и помирай.

Что, лиса, тебе какой-то мелкий заяц меня дороже?

Ты, Волк, ты лисе-то, Волк, слишком воли не давай!

А лиса? А, что лиса! Она всегда хвостом виляла.

И для неё любое слово, награда «сильного» всегда,

От кого б оно не исходило – от Волка или же Осла.

Замолчи, хвастун несчастный, вдруг обиделась она,

Волк, вон видишь, санитар для леса, а ты в упряжи ходил.

Подумаешь, обидно фыркнула лисица, он тяжести возил!

То ли дело волк зубастый, он больных всех изничтожил,

Он трудился днём и ночью изо всех возможных сил.

Благодарно пасть разинув, волк на лисоньку глаза скосил,

И поняв, что победил он в споре, уж не тратя лишних сил,

Подскочил к лисе и, разорвав, тут же ею быстро закусил.

А с Ослом они теперь друзья до гроба…

Осёл всё же по крупнее лисоньки-то был.

ВОЛ, ХОЗЯИН И ОСЁЛ

(басня)

Однажды вол, таща тележку с грузом,

Случайно познакомился с ослом.

Тот тоже был основательно нагружен,

К тому ж ещё и подгоняемый кнутом.

Итак, идя почти что параллельно,

Разговорились – что да как:

Какие перспективы тружеников ожидают,

Да как содержит их хозяин-бюрократ.

О чём ещё случайные попутчики в дороге

Находят тему, чтоб поговорить? —

Конечно ж о погоде, да как им тяжело

На Свете при таких условиях жить.

Вот я, вол промычал негромко,

Тружусь с утра до вечера как раб,

Ни выходных, ни праздников,

А толку чуть – всегда я виноват.

Задумался б хозяин хоть немного,

Прежде чем кнутом меня стегать —

Если бы не я, не моя бы холка,

Кто б ему стал груз возить, пахать?

Жизнь моя ничуть не слаще,

Ответил ослик на жалобы вола.

Я, как и ты, в трудах с утра до ночи —

Я, для хозяина — источник богатства и «добра».

ы с тобой, прости меня за пафос,

Продвигаем жизнь вперёд,

Сеем, пашем, даём молоко и мясо —

От нас зависит человеков род.

А хозяин лентяй и лежебока,

Он лишь способен нас кнутом стегать.

Он от нас зависим – если бы не мы,

Ему пришлось бы от голода страдать.

Да! – согласился вол с выводом осла.

Если бы не я, не ты, Мир зачах бы вскоре,

Не заработали бы фабрики, заводы, никогда.

А люди…? Люди зависимы от нас всегда!

Хозяин, подгоняя болтливого осла,

Подслушал между ними разговор случайно.

Призадумался, затем, огрев кнутом осла, сказал:

Вы думали умны? Нет! Вы два болтливых дурака!

Просто труд, не руководимый кем-то,

Пустою тратой сил окажется всегда.

И пользы никакой от бестолкового труда,

Коль не продуман план от начала до конца.

Когда нет творчества в реализации его,

И не продуманы все «за» и «против»…

Сплошной убыток ждёт всегда того,

Кто не согласовав всего, берётся за работу.

СТИХОТВОРЕНИЯ

Я ВЕРНУЛСЯ

Здравствуй город – город детства моего.

Ты такой же, как и прежде чудный!

Не изменилось ничего…

Я вернулся!

Всё та же маленькая церковь на бугре

С позеленевшей маковкой на крыше,

И старой звонницей в ограде, во дворе,

Я вернулся!

Всё та же паперть, тот же звон,

И двое нищих на коленях

Встречают с протянутой рукой.

Прихожан, молящих бога.

Церковь, паперть, звон колоколов,

Я внутри придела на коленях,

Осеняя себя истовым крестом,

Молю Бога о прощении.

Запах ладана, тёплый свет лампад

У иконы Божьей,

И хор певчих тянет в лад

Алиллую Господу.

Губы шепчут – Господи прости!

А потом ещё – Прости, помилуй,

Странника невольного, человека грешного,

Родину забывшего.

Родину забывшего, скитальца безымянного,

Родину забывшего, сгинувшего без вести.

Долго я не приходил, Господи, прости меня!

Всё бродил по свету я, всё искал чего-то.

Ничего я не нашёл, ничего хорошего,

Только время зря терял,

Да голову снегом припорошило.

Вот вернулся – Господи прости!

Мне б вернуть то время вспять,

Выйти в поле за город,

И ретивым стригунком,

Допоздна поиграть с ребятами.

Поиграть и поваляться,

Вдохнуть запах травы скошенной,

А потом придя домой,

Повиниться маме за безумства прошлые.

Так стоял я на коленях, Господу молился,

Голову понурив, истово крестился…

Попеняв за это и ещё за что-то

ОН простил мои грехи – я тихо удалился!

Покидал я Божий храм,

С головою поднятой,

С просветлённою душой,

И сердцем успокоенным.…

Город детства моего,

Город белокаменный,

Я вернулся навсегда…

Прости меня, пожалуйста.

СОН НАКАНУНЕ РОЖДЕСТВА

Чудный сон приснился мне,

Странный сон, чудесный.

Будто побывал я в гостях у Бога,

И мы посидели вместе.

Побывал в его чертогах,

С ангелами пообщался.

И с самим ключником Петром

Сидя за столом перекликался.

Побывал – ни сколь не вру!

Вместе отобедали,

По бокалу выпили церковного вина,

А потом и побеседовали.

Он спросил, как я живу,

Что пишу-калякаю?

А потом ещё спросил

О детках и про жену мою.

Я, ни сколь не растерявшись,

Стал ему выкладывать

О своих делах-заботах,

И о малых пацанятах.

И ещё ему сказал я, что писать —

Работа адская.

Лучше б сторожем служил я

В виноводочной палатке.

Там хоть премию дают

За ночное бдение.

Ну, а здесь я заработал

Только геморрой и слезотечение.

И о детках рассказал,

В общем, попечаловался,

Мол, такие неслухи растут…

Но, думаю, грех жаловаться.

После обеда отдохнув,

И ещё хлебнув с устатку,

Пошли РАЙ смотреть и АД,

То есть, знакомиться с порядками.

Бедный, бедный, род людской,

Как ему несладко,

Хоть в РАЮ, и хоть в Аду,

Тоже много беспорядков.

Только я хотел спросить,

Боже, как же это?

Люди в РАЙ хотят попасть,

Отдохнуть и помолиться…

Он не дал мне слова молвить —

Бог, есть Бог, чего уж тут!

И ответил мне сурово —

РАЙ не для того, чтоб спину гнуть!

Есть у нас другое место

Для деяния сего,

АД зовётся то местечко,

Хочешь посмотреть его?

Хоть и было любопытно,

Глянуть глазом хоть разок,

Но подумал, ну его к чёрту,

Обойдусь я без таких забот,

Мне не к спеху,

Я успею побывать в АДУ.

Жизнь – она… такая штука,

Мало ли, куда я после смерти попаду.

ОХ, УЖ ЭТА ОСЕНЬ!

Какая мерзопакостная осень,

Глаза б не видели её,

Где багрянец, золото и серебро?

Одна лишь слякоть и больше ничего.

Идут дожди, бушуют ветры,

По хмурому небу тучи плывут,

Деревья зачахли, листва облетела,

Серо вокруг, и на душе серая муть.

Вороны в кучу сбились плотно,

Нахохлились они, деревья облепили,

Даже не каркают – им тоже не сладко,

От сырости, наверное, горло простудили.

Идёт пешеход против ветра, согнувшись,

А ветер ему то полу загнёт, то шляпу сорвёт,

А то вдруг снежком припорошит.

Горе ему, и не только ему.

Мне жалко его, лучше б дома сидел,

На других дураков сквозь стекло любовался.

Не пришлось бы ему против ветра идти,

От дождя под зонтом укрываться.

Я дома один, у окна я стою,

Гляжу я на улицу и на небо гляжу —

Авось просветлеет, авось успокоится:

Я выйти смогу, и ноги чуток разомну.

Но нет, не видно просвета меж тучами серыми,

Они солнце закрыли, не справиться ему одному.

Может Бог поможет ему сладить с такою погодою,

А я, стряхнув скуку с души, опять оживу.

О ЛЮБВИ

Один поэт – вы знаете, конечно, кто,

Однажды написал: «Любви все возрасты покорны!»

Думаю, добавлять здесь больше не надо ничего,

Я полностью согласен с ним – с ним я заодно!

Да, любви все возрасты покорны,

Говорю вам это я от всей души,

И всё, и все вокруг нам в это время

Не только милы и приятны, но и хороши.

Даже злейший враг нам кажется приятным,

И сварливая соседка хороша.

И брат, и сват, и вся ближняя и дальняя родня

Становятся, как никогда, родными для тебя.

Цветы, подарки, поцелуи,

Походы в парк и в ресторан…

Ооо, как Вы прекрасны, дорогая! – лепечешь ты,

И продолжаешь свой удивительный РОМАН.

Но вот приходит миг прозренья

И ты увидел вдруг (Господи прости!),

Вокруг столько ненависти и нелюбви,

Что ими можно весь Мир убить!

СОЛНЕЧНЫЙ ЗАЙЧИК

Я солнечный зайчик,

Я при солнце живу,

Я с солнцем ложусь

И с солнцем встаю.

Я солнцем вскормлён,

Я зайчик светлого дня,

И тёмная ночь

Совсем не для меня.

Энергия солнца бродит во мне,

Энергия солнца даёт силы мне.

И если погаснет солнце навек,

Я перестану существовать, как и человек!

СЧАСТЬЕ

(экспромт)

Я по улице шёл,

Десять «Евро» нашёл,

На душе стало так приятно!

Будто в Бинго сыграл,

И в рулетку сыграл,

И выпало мне счастье неоднократно.

Видно выронил кто

По дороге спеша.

Ну, а я подобрал с охотой.

Я эту «Евро» поднял,

Хорошо рассмотрел,

А она оказалась порватой!

И вот так всю мою жизнь

Никогда не везёт ни в любви,

Ни с находкой однако…

БЕЗ НАЗВАНИЯ

(экспромт)

Землю снег укутал плотно,

На озёрах ледостав.

Холодно.

Я одел скорей шубёнку,

Шапку тёплую достал.

Зима.

Во дворе белым-бело,

Воробьи попрятались давно.

Холодно.

Под застрехи забрались,

И друг к другу прижались.

Зима.

Даже Жучка во дворе

В будку спряталась.

Холодно.

Нос хвостом укрыла

И не вылазит.

Зима. Холодно!

МАЛЕНЬКИЙ

Карапуз, как медвежонок,

Вперевалочку бредёт.

Держит он в руках лопатку,

Видно что-то строить он идёт.

То ли домик, то ли крепость —

Мне пока не разобрать,

Но, что строить – это точно!

Ну, чего здесь не понять.

Выступает очень важно,

Бровки строго насупив,

Сразу видно, что строитель,

Не шофёр и не комдив.

Следом мама, улыбаясь,

Почти рядышком идёт.

На лице её забота,

Вдруг сынишка упадёт?

Если сын вдруг спотыкнётся,

Она тут же подойдёт,

Сына ласково подхватит,

К сердцу нежненько прижмёт.

И промолвит: «Славный мой,

Я с тобою всегда рядом,

Крепко ты на ножках стой,

Ты держись, сыночек мой!»

Я и сам когда-то был

Таким же маленьким и славным,

И города песочные я возводил,

Теперь вот строю настоящие.

Теперь вот вырос, стал большим,

Стал я ладненьким и сильным.

Дома я строю из бетона и стекла —

Вот такая жизнь моя!

НИЩИЙ

Нищий устало бредёт по дороге,

Бедный – устал он, слезу горько льёт.

Он вспоминает былые невзгоды,

И не знает, что впереди его ждёт.

Нищий устало бредёт по дороге,

В кровь уж изранены ноги его,

Сам он ослаб, головою поник он,

Кто ж его бедного в дом согреться возьмёт.

Нищий устало бредёт по дороге,

Горькая дума тревожит его:

Где ж его молодость, где ж его сила,

Куда всё исчезло, ушло от него?

Нищий устало бредёт по дороге,

Рука мелко дрожит на клюке.

Кто б ненароком заглянул в лицо бедолаге,

В глазах бы увидел тоску и боль в душе.

НАЧАЛО ДЕКАБРЯ

Начало декабря, мороз не стылый,

Слегка подмёрзли лужи и земля.

Вороны на деревьях каркают уныло,

На снег, наверное, а может на ветра.

Словно гладкое оконное стекло,

Под ногами трескаются льдинки.

И искрясь под солнцем зимним,

Отражает холодные лучи оно.

На тополях уж листья облетели,

Стоят они, как сиротинки у дверей.

Мне бы впустить их в дом погреться,

Но не могу, много на них ветвей.

На подоконник села желтобокая синичка,

И качая головой, клювиком в стекло стучит.

Возможно, просится в тепло несмело,

Или, удивляясь, хочет у меня спросить,

Почему человек, задумавшись, у окна стоит?

О ЖЕНЩИНА!

(поэма)

Давно все люди говорят и пишут,

Что Бог Адама создал первым.

Но то не так, первой была Ева!

Не верите? Сейчас об этом расскажу.

Однажды Бог сидел в своих чертогах,

На кресле, сотканном из мягких облаков,

А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо,

Ангелы, архангелы, и сонм божественных рабов.

Господь, в скучающем безмолвии своём,

Совсем уж было рассердился на «молчащих»,

Но тут мыслишка вдруг одна пришла к нему —

Негаданно, нежданно, и он приободрился.

Чем время попусту терять и в пустоту глядеть,

Решил он Космос украшать с устатку —

Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку,

Игрушки разные, и яркую звезду ей на макушку.

Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:

Иии… Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.

Затем, рассыпал веером он Звёзды яркие кругом,

И Солнце жаркое, и Луну на небо он привесил.

И птах небесных, и зверей не счесть,

Потом, подумав, он решил ещё добавить:

Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,

А увидев всё, сказал – это хорошо, поверьте!

И заселил ОН просторы водные различной рыбой,

И, конечно ж, разным морским зверем заселил,

И дух святой вселил в произведения свои он сразу,

И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.

Любуясь делом рук своих и восхищаясь,

Он после каждого заделья говорил —