Həcm 590 səhifələri
2010 il
Меандр
Kitab haqqında
Издание объединяет мемуарную прозу поэта и литературоведа Льва Лосева – сохранившуюся в его архиве книгу воспоминаний о Бродском «Про Иосифа», незаконченную автобиографию «Меандр», очерки неофициальной литературной жизни Ленинграда 50-70-х годов прошлого века и портреты ее ключевых участников. Знакомые читателю по лосевским стихам непринужденный ум, мрачноватый юмор и самоирония присущи и мемуарной прозе поэта, а высказывания, оценки и интонации этого невымышленного повествования, в свою очередь, звучат в унисон... Daha sonra
Janr və etiketlər
Купил книгу, чтоб прочитать воспоминания Лосева о своём друге – Иосифе Бродском. Это нежно-деликатные воспоминания, Лосев хоть и касается «острых углов» (например, стихотворение об Украине), но делает это очень осторожно, подолгу расшаркивается и предполагает (именно предполагает) почему случилось так, а не иначе. Видно, что Лосев верный и любящий друг.
Хороший, приятный слуху язык. Поэтому после воспоминаний о Бродском, я перешел к мемуарам Лосева – они тоже очень хороши.
Абсолютное наслаждение от текста и фантастическая радость , что таких людей способна создавать наша культура и язык.эта книга помогает взглянуть на историю ещё с одной стороны.
Спасибо! За важные, деликатные, яркие краски времени. Ещё один другой Бродский, дивные Уфлянд, Марамзин и Виноградов… мудрый взгляд достойного друга на жизнь не по лжи. Жаль, что в книге нет приложения стихов всех упомянутых поэтов, было бы ещё интереснее, пришлось по ходу чтения дополнять стихами всех появляющихся на страницах Книги талантливых поэтов.
Лосев - хитрец, конечно. Он все про меня понимает: начну я читать ради Бродского - продолжу по инерции и прочитаю про самого Лосева и прочих, прочих, прочих. Но Бродский в его рассказах мне не надоедает, наоборот, все время выискивается что-нибудь новое. И хитрец Лосев прекрасно знает, что я люблю и как. Вот Найман "в исполнении" Лосева. Хороший Найман. Милый Найман. Но я почему-то никак не могу осилить его "Разговоры о Анне Ахматовой". (Подозреваю, что меня смущает это "о" вместо "об".) А Лосев тут как тут с объяснениями: это оттого, деточка, что у Наймана слишком большие амбиции, вечно хотел на одной ступенечке с великими постоять, отсюда и "когда он с Ахматовой переводил Леопарди "солидарно". Солженицын в лосевской интерпретации еще тоньше, еще краше, еще умнее... Но на фоне Бродского - трах-бах-бабах - вот, я всегда знала, что он такой:
Юра...İrəli
В нищенском китче русских кладбищ, с их бетонными бадейками надгробий и ржавеющими оградками, есть настоящий ужас смерти. Здесь в Новой Англии, овеществляя метафору смерти-сна, тонкие, шершавые и замшелые от времени мраморные плиты торчат из травы вертикально, словно бы спинки ушедших под землю узких кроватей.
Едва ли не он же пересказывал мне слова Леонида Андреева: "В России все возможно — и революция, и конституция, и демократия, но только с приставкой "хамо-": хамореволюция, хамоконституция…" Взывать к хамоконституции?
Наверное, сыновняя любовь к отцу - это не желание быть "как папа" и проч., а унаследованнная от матери влюбленность в этого человека.
В детстве я, как, наверное, и многие, полагал три обычных похвальных эпитета иерархическими знаками, наподобие погон, высшему чину — «гениальный», следующему — «талантливый», пониже — «одаренный». Последние два еще повышают или понижают модификаторами вроде «очень», «исключительно» или «довольно». «Очень одаренный», «одаренный» и «довольно одаренный» — это вроде как старший лейтенант, лейтенант и младший лейтенант. Но вот «довольно гениальный» мы не говорим. Если мы хоть сколько-нибудь уважаем то, что выходит из наших уст или из-под пера, то мы должны запретить себе пользоваться этими бессмысленными клише. Начать с того, что «талантливый» и «одаренный» — синонимы по лежащей в их основе метафоре: Божий дар — то же, что и талант евангельской притчи («не зарыл, не пропил»). А «гениальный» в смысле «очень-очень талантливый» пусть употребляют те, кто способен выговорить: «Старик, ты гений!» — и не сблевать. Самое умное из... Далее
Иосиф когда-то говорил, что у них не бывает некрасивых поз, а об англоязычных людях, что они все умны, потому что на английском языке невозможно сказать глупость. Потом ко второму замечанию он стал прибавлять: "Раньше я думал..." Я тоже считаю, что кошки скорее могут быть названы венцом творения, чем люди, и всё же, когда кот вытягивает вверх почти вертикально, как палку, заднюю левую ногу с растопыренными грязным розовыми подушечками и начинает вылизывать задницу, трудно счесть его позу изящной.
Rəylər, 4 rəylər4