Kitabı oxu: «Верни моё сердце», səhifə 4

– Кофе будешь? – спросила хозяйка, и Плетнев понял, что она выпила лишнего. – Извини, я слегка перебрала. Спросишь зачем? Черт его знает! Может, позавидовала сестре, а может, захотела сама оказаться на ее месте? Знаешь, это не обида, это непонимание. Митя познакомил меня со своим братом Романом, а Маринка его через неделю прибрала к рукам, – говорила она, ставя на стол чашки и присаживаясь к столу. – Для вас не человек важен, а секс с ним. Ты думаешь, я холодная и бесчувственная особа? Нет! Но я не могу прыгнуть в кровать без каких-то чувств, а потом отряхнуться и сделать вид, что все нормально. У меня, извини, ни та профессия, чтобы менять мужиков и раздвигать ноги по первому их желанию. Пожалуйста, налей кофе себе и мне сам. Боюсь, у меня это может не получиться. Зачем было столько пить? Как же мне хреново, – сказала она вздохнув. – Между нами ничего бы не получилось и без сестры, но зная Марину, мне становится жаль Фомина. Очень скоро он станет оленем с роскошными рогами. У нее свадьба, а она уже флиртует с моим кавалером. Это не к добру.

– Ты ревнуешь своего кавалера и поэтому так набралась? – усмехнулся Евгений. – Почему отпустила его в ночь?

– Сергей не кавалер. Его Маринка случайно сбила машиной, так и познакомились. Мы и встречались с ним всего три раза. Ты не понимаешь, что я не могла пойти к ней на свадьбу одна? А теперь получается, я дала ей повод к измене? – спрашивала она, глядя на Плетнева. – Я этого не хотела, поверь, – сказала она, беря чашку и делая несколько глотков кофе. – Ты знаешь, какой роскошной была свадьба? Как в кино! «Волна» уютное и красивое место. Тут тебе и ресторан, и летняя терраса, и река, и праздничный салют. Гостей не так много, все такие веселые благодаря тамаде. Я и повеселилась вместе со всеми, – слегка заторможено говорила Карина. – Слушай, что я все о чужой свадьбе. Рассказывай: как твои дела? Как успехи? О личной жизни я тебя не спрашиваю. Мне о ней периодически фото рассказывают. Могу за тебя порадоваться, а в нашем болоте все тихо и спокойно. Два года прошло, а ничего не меняется.

– Ты о чем говоришь? Кто может знать о моей личной жизни? – удивленно спросил Плетнев. – Я ни с кем не общаюсь.

– Это ты не общаешься, а вот со мной общаются с завидной регулярностью. Сведения, как говорят, из первоисточника. Хочешь удостовериться? – спросила Карина, доставая свой смартфон и найдя нужную закладку, передала его Евгению. – Смотри, Плетнев. Я признательна твоей подруге, что среди этих фото нет постельных сцен. Все красиво и пристойно, как в рекламном буклете. Жаль, что к ним нет подписи, и я не знаю, в каких широтах находятся такие райские уголки.

– Зачем она это делала? – еще больше удивился Евгений. – Откуда она вообще узнала твой номер телефона?

– Ты меня об этом спрашиваешь? Не знаю. Ты не переживай. Я давно переболела тобой. Нет ни обиды, ни ревности, но нет ни сердца, ни души. Человек ищет, где лучше. Тебе повезло. Судя по фото, ты доволен жизнью. Ты почему с Митей связь прервал? – спросила она, услышав звонок смартфона. – О! Папа звонит. – Пап, у меня все нормально. А что Сергей? Пап, он меня доставил, но из машины не выходил. Я дома. Спокойной ночи. – Так что у тебя с Митей?

– Ничего. Он не одобряет моих поступков, а выслушивать его проповеди мне не хочется, – ответил Плетнев. – Что я ему могу сказать?

– Поговори с ним откровенно. Так ты можешь растерять старых друзей и не найти новых. Митя должен понимать, что это твоя жизнь, и то, что не нравится ему, устраивает тебя. С Антоном чего не поделили? Он знает, что мы с тобой расстались, но мы не стали врагами и он не принимает чью-то одну сторону. Мне было непросто помириться с Мариной, но я ее простила. Она такая, какая есть. Особой дружбы между нами нет, но нет и неприязни. Живем как соседи. Передавай своей Оле привет и попроси ее не присылать мне фотоотчеты. Взрослые люди, а занимаетесь, черт знает чем. Я вам жить мешаю? Чего добиваетесь? Хотя постой. Как я выгляжу?

– Отлично. Ты почти не изменилась за это время. Наряд и прическа тебе очень идут, – говорил он, рассматривая Карину. – И в твоей квартире нет видимых изменений.

– Тогда позволь сделать фото с тобой, – сказала Карина, беря в руки смартфон и усаживаясь Евгению на колени. – Улыбнись, – попросила она и, положа ему свою голову на плечо, сделала несколько снимков. – Спасибо.

– Маленькая женская месть? – спросил Плетнев улыбаясь.

– Обижаешь. Зачем огорчать женщину? Я этого не сделаю, – сказала Карина, вставая с его колен. – Нельзя своими поступками обижать людей, которых ты даже не знаешь. Мало ли что у тебя на душе. Тебе такси вызвать?

– Я хочу остаться с тобой, – глядя на Карину, сказал Плетнев.

– Зачем? Я, конечно, набралась, но в сознании. У меня нет ни желания оказаться с тобой в одной постели, ни возможности, да и беседовать уже не о чем. Тебе лучше уйти.

– Как скажешь. Спасибо за кофе, – говорил Плетнев, выходя из кухни.

– Ты, вообще, зачем приходил? Надеялся на горячую встречу или хотел извиниться? – задала вопрос Карина стоя в проеме двери.

– Не знаю. Там, у загса внутри что-то дрогнуло, и я уже не мог о тебе не думать. Я особо и не надеялся, что ты откроешь дверь, – признался Плетнев. – Я рад был тебя повидать.

– Зря я это сделала. Извини. Захлопни дверь сам, – сказала Карина, поспешно направляясь в ванную, прикрыв рот ладонью. Плетнев собрался уходить, но что-то его останавливало. Он тихо подошел к двери ванной комнаты, откуда доносились громкие звуки, просившейся наружу выпивки и закуски. Он присел на пол у двери, опершись спиной о стену. Звуки сменились голосом Карины. Она ругала себя вслух и плакала. Она говорила сквозь слезы, и понять сказанное было сложно, но можно. «Господи, какая же я набитая дура», – услышал Плетнев перед тем, как послышался шум льющейся воды. Прошли минут сорок, прежде чем Карина вышла из ванной комнаты.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, глядя на Плетнева. – Почему не ушел? Я доступно все объяснила, но чего-то ты не понял. – Она была практически трезвой, а запах алкоголя сменился ароматом шампуня.

– Тебя караулил. Как ты? – спросил он, поднимаясь с пола.

– Уже нормально. Какой идиот выдумал, что алкоголь веселит людей, делает их раскованнее? Тупости он придает и глупости, а в конечном итоге выворачивает наизнанку, что твой токсин. Извини.

Она стояла так близко, что Плетнев рискнул. Он обнял ее и поцеловал. Карина не ответила на поцелуй, но и не оттолкнула его. Евгений хорошо помнил тело Карины и ее слабые места. Халат, надетый на голое тело, скользнул на пол. Он подхватил Карину на руки. Любовь друг к другу, загнанная в самый дальний уголок сердца, вырвалась наружу. Страсть заполнила все тело с головы до ног…

Карина слышала, как Евгений звонил своей матери. Она сделала вид, что уснула, давая ему возможность самому принять решение: уйти или остаться. Она уснула тогда, когда почувствовала его рядом с собой. Плетнев не мог долго уснуть. Он включил неяркий свет ночника и смотрел на Карину, вспоминая недалекое прошлое. Ее темные волосы рассыпались по подушке, а на лице была едва заметная улыбка. «Я не смогу вернуться к Ольге. Надо с этим что-то решать. Попробую встретиться с Антоном и найти новую работу», – думал он, засыпая. Его разбудили яркие солнечные лучи, которые заглядывали в окно спальни. Приняв душ, он обернулся полотенцем, прошел в кухню и сварил кофе в турке. Выпив чашку, вторую понес в спальню.

– Карина, я не знаю, какие у тебя на сегодня планы, но на часах уже восемь, – сказал он, ставя чашку на тумбочку и нежно целуя ее.

– Жень, ты меня извини. То, что произошло, ни к чему тебя не обязывает, а меня не оправдывает. Собственно, и оправдываться мне не в чем. Я женщина свободная, никого не обманываю. У меня сегодня законный выходной и я не хочу подниматься так рано. В гости я никого не жду, – говорила она, беря чашку в руки. – У тебя, когда самолет?

– Завтра поздно вечером. Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Разве от меня что-то зависит? Ты прилетел к семье и тебе нужно быть дома, – рассуждала она, выпивая пару глотков кофе. – Я тебя не гоню, но и удерживать не стану.

– Мама знает, где я, а Настя укатила в свадебное путешествие. Мне не хочется уходить, – признался Евгений.

– Сделаешь ты это сегодня или завтра особой разницы нет. Лететь все равно придется. Отвернись, я буду вставать.

– А, если не отвернусь, будешь лежать?

– Буду ходить голой по квартире, – ответила она, вставая с кровати, прикрывшись простыней и видя, как Евгений снимает с бедер полотенце.

– Плетнев, ты с ума не сходи. Ты ведешь себя так, как будто мы только вчера расстались.

– Вчера мы встретились, а расстанемся завтра, – обнимая ее, говорил он. – Я хочу каждую минуту с тобой оставить в памяти. Я не буду ничего обещать, но я никого и никогда не любил кроме тебя…

«Поездки, отдых, полезные знакомства, хорошая работа – это прекрасно. Достается эта красота мне не просто. Мне нужна моя женщина, моя Карина, которую я хочу и могу, а не которую надо», – думал он по дороге домой к матери.

– Карина тебя в очередной раз простила? Ты думаешь, ее терпение безгранично? – недоумевала мать Евгения.

– Мам, я не могу все бросить, но изменить могу многое. Ты сможешь обойтись без моей помощи, пока я найду приличную работу?

– Ты о себе думай, Женька. Ты и так столько дров наломал. Я никогда не лезла к тебе со своими советами. Будь ты мужиком и сделай один раз выбор. Пусть он будет неправильным, но не давай ложных обещаний и надежд. Разве Карина заслуживает обмана? Не нужна она тебе, так ей и скажи. Чего ты девчонку за нос водишь? Уезжаешь на год-два, а возвращаешься и бежишь к ней. Это не дело, – говорила Надежда Ивановна огорченно. Ей нравилась сама Карина, нравилось отношение ее к сыну, но она не одобряла того, как ведет себя сын. – Я на ее месте, давно дала тебе отставку и вышла замуж за Фомина, который ее не только любит, но и ценит.

Евгений позвонил Дмитрию, и они договорились о встрече. С приходом Фомина, Надежда Ивановна оставила молодых людей одних.

– Ты у Карины был? – спросил Дмитрий, пожав протянутую руку Плетнева.

– Нет! – не моргнув глазом, соврал Евгений. – Что я ей скажу?

– Действительно, что ты можешь ей сказать после того, что сделал? – с иронией ответил Фомин. – А ты знаешь, что наша Карина Анатольевна оперирует самостоятельно уже полгода? Хотя откуда. Ты же не общаешься ни с кем. Вчера Ромка женился на сестре Карины. Мы Новый год отмечали у меня дома. Я Романа с Кариной познакомил без всякого умысла, а он влюбился. Только ненадолго. Сходили в кино, ресторан, а тут сестричка ее, как черт из табакерки и в кровать моего братца. Этот ненормальный Карине букет с извинениями, а Марине машину и в загс. Скажи: что в ней такого особенного? Я бы ее не взял даже за приличный калым, не говоря уже о своих затратах. Машиной мужика сбила, а вину хотела списать на Карину. Это ведьма, а не женщина.

– Мить, я виноват со всех сторон. Я предлагал Карине поехать со мной, но она отказалась, – говорил Плетнев, вспоминая разговор с Кариной.

– Плетнев, ты совсем дурак или прикидываешься? Твоя мадам звонила Карине и обещала тебе помогать только в том случае, если Карина останется здесь. Тебе столица не пошла на пользу. Ты как был сибирским валенком, так им и остался. Или ты сознательно захотел вкусить все прелести столичной жизни? – негодовал Фомин.

– Карине кто-то звонил, и ради меня она отказалась ехать? – спросил Плетнев недоуменно.

– Почему кто-то? Твоя знакомая и звонила. Или у тебя она ни одна? Я наорал на Карину, а она мне спокойно говорит: – «Пусть я его потеряю, но дам возможность получить хорошую практику». А ты получил практику не только по профессии. Ладно. Учить тебя поздно. Соберешься к Карине, не давай ей пустых обещаний. Она любит тебя, а ты этим пользуешься. Думаешь, один раз простила, простит и следующий? – уже более миролюбиво говорил Дмитрий.

– Митька, ты почему не сказал мне обо всем сразу? – в сердцах спросил Плетнев. – Почему только сейчас?

– А, как я тебе скажу, если ты трубку не берешь, на сообщения не отвечаешь? Я от Карины обо всем узнавал, а потом ты перестал и ей звонить. Хорошо, что честно, а главное вовремя признался. Не стал вешать ей лапшу на уши. На мой взгляд – ты круглый идиот. Но не мне тебя судить, я лицо заинтересованное. Только крайнего не надо искать. Ты сам во всем виноват и хватит об этом, – начинал сердиться Дмитрий. – Тебе, по-хорошему, морду нужно набить за все, только Карина этого не одобрит. Рассказывай, что дальше думаешь делать?

После ухода Фомина, Плетнев долго думал о крайних двух годах своей жизни. «Что мне мешало найти другую работу? Я мог бы попросить помощи у Симоновых. Гордый? А в кровать к Ольге прыгнуть гордость не мешала? Какая гордость? Решил совместить приятное с полезным. Мне было удобно и комфортно. Два года я пытался забыть Карину и мне это временами удавалось. Если бы ни любовь к Карине, которая вновь проснулась, я не стал бы задавать себе подобных вопросов и жил дальше. Но какова Ольга! Как она могла? Она все просчитала: позвонила Карине, и сделала так, как задумала, но присылать ей фото нашего отдыха – это уже перебор».

Теперь Плетнев знал точно, что он сделает по возвращению в Москву. Он позвонил Карине и пригласил ее в ресторан.

– Жень, я приготовила ужин и нет необходимости идти куда-то. Возможно, я делаю все неправильно, но мне не хочется на люди. Хочешь – купи вина.

Карина открыла ему двери, и он узнал на ней платье, в котором она собиралась идти на вручение диплома и банкет. Она выглядела так, как три года назад.

– Я подумала и решила, что через пару лет, в честь окончания университета, я могу в него не войти и не покажусь на пятилетнем юбилее выпуска. Так его никто и не увидит. Знаешь, мне совсем не стыдно принимать у себя неженатого знакомого мужчину. Давай к столу. Я поставлю цветы в вазу, так будет торжественнее.

– Я встречался с Митяем, – сказал Евгений, глядя на нее.

– Как прошла встреча? Обошлось без драки? Надеюсь, ты ему не рассказал о своем визите ко мне? Митя не поймет.

– О визите я промолчал. Поговорили мирно и результативно для некоторых ослов.

– Ты сейчас о себе или о Мите? – глядя на него серьезно, спросила Карина. – Я тебя Плетнев очень люблю, но Митю в обиду не дам.

– Я в очередной раз убедился, что он тебя до сих пор любит. Ты об этом знаешь? – обижено спросил Евгений.

– Знала и знаю. Это не помешало мне выбрать тебя и жить с тобой. Митя мой друг и он знает, что между нами может быть только дружба. Давать ему надежду на взаимность жестоко. Он этого не заслуживает.

– Он рассказал мне о твоих успехах, – говорил Евгений, открывая бутылку с вином. – Вот за это и будет первый тост. Не хочешь поделиться?

– Да какие там успехи. У меня такая подстраховка за спиной, что я работаю спокойно, – ответила Карина, делая глоток вина, и рассказала коротко о своей работе. Евгений слушал, интересовался подробностями, сам перешел к рассказу о своей работе. Им было о чем поговорить. Два начинающих специалиста нашли общую тему. Не стоило заводить разговоры о личной жизни. У одного она была насыщенной, а у другого ее не было вообще. Закончив ужин, они даже танцевали под тихую музыку.

– Ты утверждаешь, что прошлое не возвращается, – говорил Плетнев, обнимая Карину. – Такое уже с нами было.

– Такого не было. Нам было двадцать два, теперь нам по двадцать шесть. У нас даже темы для разговоров другие. Мы мыслим и чувствуем, выглядим и говорим по-другому, и этот вечер уже завтра станет нашим прошлым… – Я вернусь с работы к четырем, – говорила Карина, уходя утром на работу и целуя Евгения в щеку. – Позавтракай. Ключи на обычном месте.

На работе ее навестил Фомин.

– Ты знаешь, что Плетнев в городе? – глядя на нее, задал он вопрос.

– Знаю. Мы с Сергеем видели его у загса в субботу с сестрой-невестой и даже пару минут поговорили, – стараясь говорить как можно равнодушнее, ответила Карина.

– Кажется, мы заключили с ним перемирие.

– Я за вас рада. У тебя ко мне есть еще вопросы? Прости, Митя. Поговорим, если есть что сказать, завтра после операции. У меня много дел. Увидимся в операционной.

Карине не хотелось, чтобы о встрече ее с Плетневым стало кому-то известно. Она понимала, что она может быть и первой, и последней. «Вечером Женька улетит. Мне не нужно ни сочувствие, ни разговоры, ни нравоучения. Для всех будет спокойнее, если не будут знать, что мы виделись», – думала она. Плетнев покинул квартиру Карины в полночь, уезжая в аэропорт. «Я буду звонить», – сказал он на прощание. «Я буду ждать», – ответила она.

Глава 5

Через четыре часа самолет Плетнева приземлился в аэропорту Домодедово. Стараясь не шуметь, он вошел в квартиру Ольги. Ему не хотелось встречаться с ней именно сейчас. Она появилась на пороге гостиной раньше чем через минуту.

– Как съездил? Фотографии со свадьбы привез? – спросила она.

– Съездил отлично, фото привез, а все подробности завтра. Ты не забыла, что у меня завтра операционный день? – сказал Плетнев, не глядя на нее.

– Всего один вопрос: ты встречался с ней? – спросила Ольга.

– Да. Спокойной ночи, – укладываясь на диван, ответил Евгений. Он понимал, что ведет себя неправильно, что нужно быть с Ольгой мягче, что разговора не избежать, но в данную минуту он был зол на нее, на себя и на весь белый свет. Почти два года он прожил в этой большой и уютной квартире. Это не было заслугой хозяйки. Весь уют был заслугой приходящей домработницы. Она делала все сама в отсутствии хозяйки: готовила, стирала, убирала, утюжила и покупала продукты. Ольга лишь иногда, при желании, готовила завтраки Плетневу.

Утром, проснувшись и приняв душ, Евгений застал Ольгу в кухне за приготовлением завтрака.

– Доброе утро, – сказал он. – Извини, но завтракать я не буду.

– Выпей кофе и расскажи: что произошло? С чего такие перемены в настроении и отношении? – спокойно спросила Шацкая.

– Перемены действительно есть и большие. Начнутся они прямо с сегодняшнего дня, а поговорим мы о них после работы. Я ушел. – На работу он приехал вовремя. Еще не переодевшись к операции, он обратился к Штерну. – Леонид Борисович, я хочу написать заявление на увольнение. Подпишите?

– Нет! Ты у меня через год будешь в конкурсе участвовать. Заработаешь грант на стажировку в Германии, и тогда я подпишу тебе все, что захочешь, – ответил Штерн.

– Она не даст мне работать, и Вы об этом знаете.

– Это ты Плетнев не знаешь последних новостей. Шацкого провожают на пенсию, а ты можешь спокойно работать. Я тебя теперь «напрокат» и в обиду не дам. Ты главное реши вопрос с жильем. Иди, коллега, готовься, – улыбнулся он.

Операция прошла успешно и сидя в комнате отдыха, Плетнев задал вопрос присутствующим:

– Мне нужно снять жилье на длительный срок. Пусть это будет ни квартира, а комната. Есть соображения? – принимая кружку с чаем, спросил он.

– Переезжайте ко мне, – предложила медсестра Елена. – Будем платить пополам.

– Спасибо, Леночка, но этот вариант я даже рассматривать не буду. Я хочу жить один, – сказал он и ответил на входящий звонок. – Да, Аркадий Николаевич. Я сейчас подойду. – Извините, я на стоянку, меня ждут.

– Как твои дела? – спросил Симонов после приветствия.

– У меня все хорошо. Хотел уволиться, но Леонид Борисович посоветовал мне остаться, работать дальше, готовясь к конкурсу. Руководство меняется, головная боль исчезнет. Вы, почему обо мне вспомнили? – удивленно спросил Плетнев.

– Я о тебе, дружище, никогда и не забывал. Видишь ли, Женя Плетнев, поделись ты своими проблемами раньше, многого можно было избежать. Но ты решил промолчать и выбрал не тот путь. У меня не получилось помочь Толе Ильину самому, и я обратился к Лене Штерну. Для сведения добавлю – мы учились все вместе. Я, Ильин, Штерн остались друзьями. Это он рискнул и взял тебя по нашей просьбе. Твоя Шацкая могла только помешать, но никак не помочь. У тебя есть какие-либо проблемы на сегодняшний день? – поделившись наболевшим, спросил Симонов. – Все, что известно Штерну – известно мне, но не Ильину. Я не могу сказать ему правды, а врать не хочу.

– Мне нужно найти жилье, – грустно сказал Плетнев. – Какой же я идиот.

– Зачем его искать? Переезжай к нам. Антон в Питере, его комната пустая, с женой я поговорил. Ты еще помнишь обиды?

– Какие обиды, Аркадий Николаевич? Я сам всю эту кашу заварил. Обижаться не на кого. Разве что на самого себя. Вы меня простите за слепоту. Я приеду вечером с вещами.

Евгений закончил смену и на выходе встретил Ольгу. Она его ждала.

– Садись в машину. Нам все равно придется поговорить. Это правда, что ты хотел уволиться?

– Правда. Такая же правда, как та, которую ты от меня скрыла. Я теперь знаю, кому я обязан своей практикой в клинике. Зачем ты мне врала? Зачем звонила Карине? Зачем отправляла ей фото? Они очень удачные. Две довольные жизнью физиономии на фоне гор и моря, снега и песочного пляжа, – говорил Плетнев, глядя на дорогу. – Мы жили вместе, чего ты хотела еще? Да, я жил два года сытой жизнью, но ты делала все не ради меня, а ради себя. Поселила меня в своей квартире, чтобы всегда был под рукой. Послушный мальчик, пусть все идет, как идет, если взбрыкнет – уволим. Я все время считал, что ты мне хочешь искренне помочь, а твоя помощь заключалась в том, чтобы не навредить. Думаешь, я не понимал, что я всего на всего игрушка? Или не чувствовал себя дешевкой? И понимаю, и чувствую, и ненавижу себя за это. Но это была наша с тобою жизнь и наши отношения, которые устраивали обоих. Зачем ты сюда приплела Карину? Что она тебе сделала?

– Согласна. Я перегнула палку, но и ты, ни бедная овечка. Ты ни разу не отказался от поездок или подарков. Ты радовался им, как ребенок.

– Я не овечка, я тупой баран! При других обстоятельствах, я мог бы сказать тебе спасибо. Я увидел другой мир, другие нравы, но жил не своей жизнью. Теперь я хочу вернуть себе свое «я». Пусть в моей жизни будет меньше ярких красок, но она будет моей.

– Ты хочешь уйти? – спросила Ольга.

– Я уже ухожу. Извини, если моя правда была тебе неприятна.

– Не пожалеешь? К хорошему быстро привыкают.

– Не жили богато, не было смысла и начинать. Лет через десять у меня будет и квартира, и семья. Я все для этого сделаю, обещаю.

– Ничего нельзя вернуть? У меня появилась возможность стать более значимой в нашей системе, а это значит и твоя судьба могла бы измениться в лучшую сторону, – пыталась «образумить» его Ольга.

– Судьба, дама капризная. Она мне один раз уже преподнесла искушение, против которого я не устоял, точнее, принял его безропотно. Возможно на этот раз, она не сможет заставить меня думать задним местом, а не головой.

– Вот и подумай еще раз, прежде чем уходить. Тебе было плохо? Чем ты недоволен? Можно всегда договориться.

– Оля, о чем договариваться? Ты с самого начала сказала, что я тебе даю то, что ты хочешь, а ты мне то, что можешь сама. Я ни разу не отказал тебе в том, чего ты хотела. Я хотя бы раз попросил тебя о чем-то? Все поездки и подарки были инициированные тобой. У тебя есть ко мне претензии? Мне не было плохо, но не было и хорошо. Разницу между желанием и обязанностью улавливаешь?

– Мне искренне жаль расставаться. Но если ты все решил окончательно, я не буду настаивать. Мой телефон у тебя есть, адрес ты знаешь, надумаешь вернуться – возвращайся.

Плетнев перебрался в квартиру Симоновых в этот же вечер, о чем сообщил Карине. Он звонил ей два-три раза в неделю. Подав заявку на конкурс, начал работу. При опыте Штерна и Симонова, и умной голове Плетнева, работа двигалась. К сентябрю Евгений ждал приезда Карины в Москву.

Уже через месяц после отъезда Плетнева, Карина поняла, что беременная. Единственное, что ее напрягало, это вопрос: как Ильин Анатолий Викторович отнесется к ее положению ни как отец, а как заведующий отделением?

– Пап, сегодня пятница тринадцатое число и у меня к тебе неприятный разговор, – начала издалека Карина.

– Хочешь уехать к Плетневу в Москву? – улыбнулся отец. – Я разговаривал с Аркадием. Женька делает успехи.

– Причем здесь Женька? Да, он зовет меня, но я ехать не могу и не хочу. Я беременная и буду рожать. Как ты посмотришь на это глазами заведующего?

– Позволь узнать: кто отец ребенка? – серьезно спросил отец.

– Святой Дух!

– Раз такое дело, что я могу сказать?? Ты для себя все решила. Справишься – рожай. Помощи от матери ты не дождешься, а я чем могу – помогу. Такой ответ тебя устроит?

– Пап, не сердись. У меня могут быть свои тайны. Может мне хочется забыть отца ребенка и не вспоминать о нем?

– Фомин знает? – глядя на дочь, задал вопрос отец.

– Пап, ты в это дело Митю не впутывай. Ни он, ни Сергей, ни тем более Плетнев, не имеют к этому отношения. Будь это по-другому, я бы начала этот разговор ни с тобой, а с ними. Это все, что я могу сказать.

Карине предстояло поговорить с Сергеем Руденко. Не стоило ему морочить голову. Дмитрий Фомин догадался обо всем сам и, напрямик задав ей вопрос, ждал ответа.

– Мить, считай, что это непорочное зачатие. Сергей к этому не имеет отношения. Мы с ним даже не друзья, а просто знакомые. Мне будет трудно без твоей дружбы, но я приму любое твое решение и мы больше не касаемся этой темы.

– Ты можешь на меня рассчитывать, – ответил Фомин, больше не задавая вопросов. Он знал Карину слишком давно, чтобы сомневаться в ее порядочности, только не понимал: почему она скрывает имя отца ребенка. «Им может быть только Плетнев, – рассуждал он. – Если она молчит, значит, до конца не уверена в Женьке. Спрашивать его об этом глупо. Она должна сама решить».

Карина сама позвонила Плетневу в начале августа, нарушив установленный уговор приехать в отпуск до увольнения.

– Ты когда приедешь? – спросил он нетерпеливо.

– Жень, извини, я не приеду. Так сложилось, что я беременная и останусь здесь, а отпуск использую перед декретом, – сказала она, заготовив целую речь, которая оправдывала целесообразность такого решения.

– Как это все не во время, Карина. Давай, родим через год- два. Мне сейчас не до пеленок, – расстроено говорил он. – У меня столько нерешенных вопросов. Я разобьюсь в лепешку, но поеду в Германию. Ты должна понять, что сделать это с женой можно, а с маленьким ребенком нереально.

Карина на несколько секунд потеряла дар речи, но быстро пришла в себя и говорила уже экспромтом, забыв о заготовленной «объяснительной».

– Вы можете рожать тогда, когда захотите, когда у вас будет на это время, а я для себя все решила. Это не твой ребенок, Женька. Извини, что не сказала раньше. Хотела знать наверняка, чтобы не было возврата, чтобы сохранить малыша и не позволить взять грех на душу. Я понятно выражаюсь?

– Отец ребенка твой новый знакомый? И, как мне теперь быть? Я так ждал твоего приезда, – с обидой сказал Плетнев.

– Отец его – мой старый знакомый. В твоей жизни ничего не меняется, Жень. Живи, решай свои вопросы, готовься к конкурсу. Что там у тебя еще за планы? Это меня ждут перемены. Я даже оправдываться перед тобой не буду. В этот раз я тебя бросаю, а не ты меня. Удачи, Плетнев.

«Зачем я ему соврала? – думала Карина. – Зачем? К чему такие сложности? Скажи я ему правду, что может измениться для меня? Женька дал понять, что беременность моя нежелательная, что у него есть более важные дела на текущий момент. Пусть занимается своими делами, а я займусь своими. Сказать правду никогда не поздно. Если он меня действительно любит, он меня не бросит даже из-за ребенка. Пусть и не жениться, но поддержит. А если все это разговоры, ему моя правда и не нужна. Я опять даю ему шанс и ограждаю от неприятностей. Узнав правду, друзья папы не станут ему помогать, и все его старания пойдут прахом. Ладно. Будем считать, что мое вранье – это ложь во спасение», – решила она. Было немного грустно, что он принял ее ложь за чистую монету, даже не попытавшись поговорить или прилететь в выходной. В день своего рождения, когда ей исполнилось двадцать шесть, она рассказала матери и сестре о своем положении. Двенадцатого августа, в воскресенье, они навестили Карину вместе с мужьями. Обе были не столько расстроены, сколько удивлены. Отобедав и поздравив дочь и сестру с днем рождения, они учинили ей настоящий допрос. Карина отшучивалась, но правды не сказала.

– Мам, я хочу продать свою долю. Мне скоро понадобятся деньги, – робко сказала Карина. – Ты обещала мне ежеквартальный процент и даже первый год исполняла обещание, а потом забыла. Пять лет прошло, а я не получила ни гроша. Я тебя ни в чем не упрекаю. Отдай сейчас то, что принадлежит мне.

– Думаешь это так просто? – спросила мать. – Я не могу взять и вынуть из оборота столько денег.

– Карина, а что принадлежит тебе? – задал вопрос Роман.

– Много чего. Здания и земля, уставной капитал. Я мало что понимаю в бизнесе, наверное, поэтому меня так просто обмануть, – ответила Карина.

– Выставляй недвижимость на продажу. Какие проблемы? Пусть у Татьяны Юрьевны голова болит, куда она выедет из этого здания, – пытался пошутить Роман. Шутку не поняли, решив, что он принимает сторону Карины.

– Таня, мы же говорили об этом, и ты мне обещала, – сказал ей муж с чувством легкой досады.

– Толя, выплачу я Карине ее деньги, и продавать ничего не нужно. Кто знает, что будет завтра? Будет получать тысяч десять в месяц. Марина получает немного больше, но она работает.

– Я ничего не понимаю. Марина работает и должна получать зарплату, а не прибыль. Прибыль она получает, как владелица. Она действительно имеет долю в вашем бизнесе? Хорошо ты жена устроилась за счет сестры, – недоумевал Роман. – У нас с Димкой как-то все иначе.

– А мог бы, и напрячься, ради молодой жены или женить своего брата на моей сестре, – говорила Марина, не вникая в смысл сказанного.

Отец Карины перевел разговор на другую тему и вопроса о продаже бизнеса больше не касались. Родители уехали первыми. Марина с мужем ехали в клуб, продолжать отмечать день рождения жены. Проводив Романа к машине, Марина осталась поговорить с сестрой.

– Слушай, недотрога, если ты думаешь, что я буду помогать тебе – ты ошибаешься. На меня можешь не рассчитывать. Мне рано воспитывать чужих детей и заводить своих. Пусть тебе помогает Руденко.

– При чем здесь Сергей? Мы с ним даже не были близки и давно расстались. Помощи я у тебя не попрошу. Можешь быть спокойна на этот счет. Ты чего осталась? Что хотела спросить, сказать?

– Ты позоришь всех нас. Что скажут родители Романа? Ты дружишь с Димкой и преподносишь ему такой сюрприз. Совсем не стыдно?

– Ты сейчас о чем, Марина? Мне двадцать шесть и я хочу ребенка. Какое мне дело, что обо мне подумают Фомины. Это моя жизнь. Ты считаешь, что выйдя замуж, можешь давать мне советы? Или ты боишься, что, узнав о моей беременности, Фомины захотят внука, которого ты не сможешь им подарить?