Kitabı oxu: «Суженые смерти»

Часть первая

Глава первая

Бискайский залив с неукротимой настойчивостью бьется о скалы, выбрасывая клубы разлетающейся пены над чудесным Пиренейским полуостровом. Бескрайняя вода и медное солнце, как два магических звена, неразлучны со времен своего Божественного создания. Разгоряченное за день светило медленно клонится, исчезая в глубине залива, а утром рождается вновь. На тонкой грани заката и рассвета открывается портал для мифических существ, обитающих на полуострове, которые с незапамятных времен продолжают существовать, так или иначе вмешиваясь в судьбы людей.

В конце XIX века по южной части континента пронеслась всепожирающая тля, погубившая превосходные виноградники. Она добралась и до юга Европы к самому началу 90-х годов. В декабре у берегов Бискайского залива ледяной, промозглый воздух пронизывал насквозь людей, спешащих к очагам своих домов. Казалось, что силы природы предупреждали о грядущих переменах. В окрестностях города Эль-Ферроля ветер бичевал штормовыми волнами, как плетью, черные камни. Морские брызги точили поверхность утеса, высекая пророчество о гибели виноградников в момент рождения будущего диктатора, поработившего собственный народ. Только в провинции Риоха выжила последняя лоза надежды, которая разрастется вновь по всей Испании, когда деспотичный режим начнет слабеть и тля будет окончательно побеждена. И никакое темное имя сквозь даль десятилетий не поглотит и не искалечит душу народа, способного переродиться вновь.

4 декабря 1892 года был самым обычным днем, погруженным в хмурую непогоду. Немолодая гадалка из глухого переулка Эль-Ферроля, нечаянно опрокинувшая Таро, не захотела им поверить. Колода впервые показалась ей лукавой и лживой. Она рассыпалась вокруг короля, обнажившего меч, и карты неминуемой жертвы. Гадалка не могла найти связь между пугающим ее предсказанием и последним событием, ведь только что разнеслась радостная весть о рождении ребенка в семье живущего по соседству офицера флота Николаса Франко и его жены Пилар. Новорожденный мальчик был абсолютно здоровым и на удивление спокойным. Он никогда не доставлял особенных хлопот своей многодетной и кроткой матери, в отличие от ее мужа – большого любителя женщин и азартных игр.

Дети растут быстро, даже если они будущие каудильо. За время недолгой, но активной жизни Франсиско хорошо зарекомендовал себя в Марокко. Он был отважным молодым военным. И вот уже в свои двадцать пять лет Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко Баамонде, или, как его будут называть во всем мире, Франсиско Франко, в чине майора прибыл в Овьедо. Этот город был колыбелью Испанского королевства, а спустя века стал столицей провинции Астурии.

Овьедо стоял у основания горы Наранко, как на пьедестале, вокруг разросшихся фруктовых садов. Их ветви, как природный и драгоценный каст, подчеркивали красоту древней архитектуры. Золотые диагонали солнечного света утопали в бесконечной зелени, а шелковые лепестки распустившихся цветов заполнили воздух стойким и пьянящим ароматом, сливающимся со звоном колоколов центрального собора.

В этот день Франко неторопливо ехал на гнедом коне по старинным улицам Овьедо, мимо средневековых храмов и роскошных особняков местной знати. Он знакомился с сохранившимися образцами древней дороманской архитектуры, с ее четкими пропорциями и геометрически правильными линиями. Франсиско смотрел в чернеющие бойницы каменных стен, словно в провалы зияющих глазниц, которые напоминали тяжелые времена прежней Испании. Более поздняя романская архитектура была великолепна, как органная торжественность воскресной мессы, восхваляющая Господа.

Верховая езда делала Франко более солидным в глазах прохожих, потому что она скрадывала недостаток его небольшого роста. Черные аккуратные усы, очерчивающие верхнюю губу, соответствовали моде того времени. Мундир на нем сидел прекрасно, подчеркивая военную осанку Франсиско, а сапоги были начищены до блеска. Он поднял голову и увидел в окне юную барышню, которая внимательно его разглядывала. Облик молодого офицера вызвал у девушки интерес, как и любое новое лицо в Овьедо.

Она смотрела в окно, как художница на мольберт, к которому был прикреплен плотный ватман с изображением знакомого пейзажа. Но в одночасье картина изменилась, и она услышала какой-то непонятный шум, который становился все сильнее. В конце улицы невесть откуда появились жандармы, бегущие за человеком, одетым в поношенный костюм. Резкий свист блюстителей порядка смешался с криками прохожих. Беглец ловко перепрыгнул через торговый лоток с густо-оранжевыми апельсинами, которые, словно тяжелые шары, быстро покатились под ноги городовым. Мужчина был готов уже скрыться в лабиринте домов, но молодой офицер, которого только что разглядывала девушка, крепко вонзил шпоры сапог в бока коня, и жеребец ринулся во весь опор за беглецом. Всадник достал оружие и выстрелил в воздух, испугав городских зевак. В этот момент у наблюдавшей за погоней сеньориты перехватило дыхание. Наездник скрылся из виду, преследуя свою жертву. Она испугалась произошедшего, словно кто-то выплеснул черную краску на ее полупрозрачную акварель. Сеньорита отпрянула в сторону, и графит тяжелых волос рассыпался по ее плечам. Эту девушку звали Мария де лас Мерседес Манрике.

Мерседес услышала настойчивый голос своей опекунши. Когда девушка осиротела, ее забрала к себе тетя, живущая в Астурии. Злой назвать стареющую женщину было сложно, но вдовствующая графиня Лаура Лемос-дель-Бьерсо из старинного испанского рода так страдала подагрой, что становилась часто просто невыносимой. Сеньорита Мерседес, в отличие от неловкой и грузной увядающей аристократки, была тонкой и изящной. И каждый ее незначительный жест или поворот головы были легкими, как взлет вуали на свежем ветру. Молодая особа после окончания католической школы продолжала получать домашнее образование. Мерседес читала, занималась рукоделием, но ее главной обязанностью в доме оставалось постоянное общение с пожилой женщиной, которая целыми днями скучала в своем продавленном кресле. Этот день не был исключением, и смутная тревога Мерседес быстро рассеялась от голоса недовольной тети. Девушка вышла из своей спальни и направилась по длинному коридору к широкой лестнице, чтобы спуститься в гостиную. Это была полутемная комната с приспущенными шторами, которые сохраняли прохладу от уличной жары. Массивная дубовая мебель, оббитая потерявшим былой цвет бархатом, изредка вздыхала поскрипыванием ослабевших пружин. На огромном висящем гобелене, как на декорации, застыл ветер, пробравшийся в развивающиеся гривы лошадей.

Донья Лаура неподвижно сидела в темном платье из тафты, ворот которого был украшен белым накрахмаленным воротником. Глубокие морщины и восковая желтизна лица были тщательно припудрены. Ее кожа была похожа на белую театральную маску, которая скрывала не только болезни и усталость, но и гордыню. Только в тусклых глазах пожилой женщины различался еще приглушенный свет ее былой жизни. Она возвышалась в своем глубоком мягком кресле и уже с нетерпением ждала свою подопечную. Мерседес внушала ей хоть какую-то надежду в отличие от деверя, к которому она испытывала открытое чувство неприязни.

– Мерче, куда ты пропала? Я уже охрипла, пока тебя дозвалась. Ты слышала выстрелы? – произнесла на повышенных тонах графиня, обращаясь к племяннице, называя ее сокращенным именем.

– Опять ловили какого-то шахтера, – кротко ответила Мерседес. – Я не могу спокойно смотреть, когда охотятся на людей.

– Это не шахтер, а преступник и наверняка анархист. Власти пытаются защитить нас, а в тюрьму посадить их. Ты еще молода и слишком впечатлительна. Мне нужно сообщить тебе одну очень важную вещь.

– Какую, тетя Лаура? – спросила уважительно притихшая девушка.

– Какую, какую, я уже забыла, – раздраженно ответила пожилая женщина, с искренней досадой отмахнувшись от Мерче.

– Ничего, ничего, может быть, еще вспомните, – заверила ее Мерседес.

– Кстати, дорогая, а сколько ты сегодня вышила? Принеси мне свои пяльцы, – потребовала неугомонная графиня, поправляя свою подушку на подлокотнике кресла. Ее старческие руки с возрастом стали значительно толще, и поэтому золотые кольца впивались в ее отекшие фаланги пальцев.

Сеньорита принесла свою вышивку, чтобы показать небольшие и мучительные продвижения в Мальоркской технике. Донья Лаура посмотрела на незаконченную работу, детально исследовала изнанку и назидательным тоном произнесла:

– Мерседес, ты должна была уже давно ее закончить, как и все остальное приданое. Мне скоро придется устроить твою жизнь, и ты заключишь свой брак перед лицом церкви. Правда, я еще окончательно не решила с кем. Когда мы поедем на выходных к сеньору Поло, будь так любезна, обрати внимание на молодых людей, может быть, кто-нибудь из них мне и понравится. Надеюсь, что ты будешь благоразумной сеньоритой, которая смотрит на стабильный доход жениха, а не влюбленной дурой. Только помни: в жизни бывает такая любовь, что лучше сразу отправиться на каталонскую гарроту.

– Боже мой! Донья Лаура, почему у вас все должно заканчиваться обязательно гарротой? – спросила Мерседес и поспешно сменила тему разговора:

– Сегодня я увидела, как приехал новый майор в наш гарнизон. Он верхом на коне объезжал Овьедо и неожиданно ввязался в погоню за этим анархистом. Это ведь он и стрелял.

– Я даже знаю, кто этот сеньор – Франкито. Таким издевательским прозвищем Франсиско окрестили еще в Пехотной академии Толедо из-за его маленького роста и тонкого голоса. В последнее время военные о нем только и говорят, потому что Франко стал самым молодым майором в испанской армии. Я нисколько не удивлена, что стрелял именно он. По городу ходят слухи, что он жесток не только к своим врагам, но и к своим подчиненным. Я считаю, что этот офицер для тебя точно не подходящая партия. А теперь почитай мне что-нибудь до обеда, – потребовала капризная донья.

Тогда сеньорита Мерседес взяла со стола книгу, которая доставляла огромное удовольствие ее тете: «Туман» Мигеля де Унамуно, и продолжила свое чтение вслух:

– Все будничные незначительные события, все приятные беседы, которыми мы продлеваем жизнь, – разве это не сладчайшая скука? – тихим, убаюкивающим голосом почти пропела Мерседес.

С прочитанным Мерче не могла согласиться. Для пытливого ума юной девушки даже незначительные события не были скучны и однообразны, ведь она уже стояла на пороге своей новой жизни, в которой уж точно не будет никакой скуки, даже сладостной. Совсем скоро раздалось раскатистое похрапывание заснувшей графини, и Мерседес, отложив книгу, на цыпочках вышла из комнаты.

Глава вторая

На следующий день, сразу же после завтрака, в гости к донье Лауре нежданно-негаданно приехала подруга Мерседес – сеньорита Кармен Поло – вместе со своей тетей Исабель. Они недавно посетили католический праздник Ромерия в Тарне, и им не терпелось поделиться впечатлениями от увиденного. Кармен была одной из подруг Мерче. Тонкая и высокая, как игла хвои, она источала вокруг себя свежесть и жизнелюбие молодости.

Предки Кармен были «индианос», так назывались семьи, которые смогли заработать свое огромное состояние в Южной Америке. Мать сеньориты Поло была из знатного аристократического рода, но она умерла, когда девочке было тринадцать. Поэтому воспитанием молодой особы, ее сестер и брата занималась тетя Исабель – сестра отца. Сам глава семьи был адвокатом из Паленсии, но сейчас он жил в своем имении неподалеку от Овьедо. Его знали как потомка известных карлистов. Эта монархическая партия Испании выступала за традиционную консервативную политическую систему и католические ценности, но не поддерживала диктатуру. Отец Кармен, в отличие от всех членов своей семьи, слыл человеком еще более либеральных взглядов.

Радушная хозяйка распорядилась подать кофе, а сеньора Исабель начала рассказывать об увлекательном путешествии со своими племянницами в поисках духовного совершенства и истинной веры. Графиня Лаура сожалела, что сама не смогла присутствовать на ежегодном торжестве, так как в последнее время плохо себя чувствует и никакое лечение не облегчает ее земных страданий.

– Так тем более надо было поехать, – возразила ей собеседница. – Возможно, именно там вы и получили бы исцеление благодаря святой Марии.

Выпив неторопливо кофе, Кармен попросила свою подругу показать ей саженец розы, который был привезен из Франции. Мерседес высадила его в большой горшок на балконе и с нетерпением ждала того времени, когда сможет пересадить молодой куст в саду усадьбы своей тети на берегу залива. Кармен нетерпеливо взяла за руку Мерседес и потянула в ее комнату, чтобы рассказать последние новости наедине. Надменные пожилые дамы отпустили девушек, и они быстро поднялись наверх.

Мельком взглянув на абсолютно никому не нужный саженец розы, Кармен села на стул и вытянула ногу, показав тонкий, узкий носок модной туфли. Чопорность гостьи тут же исчезла, и ее эмоциональное состояние вырвалось наружу.

– Мерче, ты даже не представляешь, как благодаря Деве Марии я познакомилась с удивительным человеком. Это недавно прибывший в наш гарнизон майор Франко. Он ревностный католик. Франсиско сказал, что я копия его любимой матери, а моя чистота и вера придают моей внешности особую одухотворенность. Если бы ты только знала, какой он умный и отважный. Франко принимал участие в Марокканской войне, но о своих подвигах говорил так скромно и без украс. Мне сразу стало ясно, что он человек не только слова, но и дела, – с восторгом произнесла сеньорита Поло и добавила:

– Я им абсолютно очарована.

– Кармен, я в этом даже не сомневаюсь. Ты вся просто горишь, как валенсийский огонь во время праздника святого Иосифа. Я никогда не видела тебя такой счастливой, – улыбнувшись, сказала сеньорита Мерседес и, приблизившись, обняла свою подругу.

– Ты знаешь, он невысок ростом, и его трудно назвать красавцем, но в нем сразу чувствуется несгибаемый стержень. Представляешь, мне в Тарне приснился вещий сон, в котором я видела Франсиско. Я взяла его за руку, и мы пошли вверх по мраморной лестнице, где на самом верху во всем белом стояла Дева Мария, излучающая божественный свет! – воскликнула Кармен.

– Лестница наверх – это, конечно, хорошо, однако в рай вам еще рановато. Тем более ты так молода, – съязвила Мерседес, которая была католичкой, но не фанатичкой.

– Ты почему понимаешь все так буквально? Это символ нашего возвышения над остальными. Пресвятая Дева нас благословила, и я знаю наверняка, что этот сон вещий, – начала выходить из себя раздраженная сеньорита Поло.

– Хорошо, хорошо, пусть будет вещим, – поторопилась успокоить Мерседес свою подругу и продолжила:

– Но донья Лаура мне сегодня напомнила о том, что главное достоинство жениха – это хороший доход, а у майора Франко его нет.

– Пожилые родственники с годами становятся бесчувственными и меркантильными. Деньги приходят только к тем, кто идет, не оборачиваясь назад, к своей цели. Сейчас главная задача состоит в том, что нам нужно убедить семью в правильности нашего выбора и искренности чувств, – возразила подруге Кармен.

– Кстати, я видела майора Франко, проезжающего верхом на коне мимо моих окон, но я с ним лично еще не знакома.

– Он к нам приедет на следующей неделе, и отец, разумеется, устроит прием. Я надеюсь, что и вы так же навестите нас, – восторженно продолжала Кармен.

– Разумеется, мы к вам приедем. Я так хочу вырваться из Овьедо, подышать свежим воздухом, пройтись по парку, а то я уже стала безликим интерьером этого дома, – ответила подруга.

На этом разговор был окончен, и сеньориты спустились вниз к своим родственницам, которые даже не заметили их долгого отсутствия. Они продолжали обмениваться городскими новостями и получали огромное удовольствие от общения друг с другом. Через пару часов словоохотливые дамы наконец-то распрощались.

После обеда, во время сиесты, Мерче была страшно возбуждена, поэтому не могла полноценно отдохнуть. Она ворочалась, вставала и ходила по комнате кругами. Сеньорита уже выбирала себе платье к приему в доме сеньора Поло и постоянно мысленно возвращалась к рассказу подруги о постигшей ее внезапной и такой еще непонятной любви. Ей тоже хотелось испытать нечто подобное, но она довольствовалась пока только мечтами о каком-то сказочном гранде. Девушка накинула на плечи халат и решила спуститься на кухню в поисках экономки Пилар, которая ей должна была помочь в очень трудном вопросе: в выборе платья.

Сеньорита еще не успела перешагнуть порог кухни, как остановилась, потеряв на время способность говорить. Затем Мерседес метнулась безотчетно в сторону, прижавшись к стене, с которой ей захотелось слиться и стать невидимой. За это короткое мгновение она успела заметить то, что не укладывалась в ее голове. У большого окна стояла экономка – стройная черноволосая Пилар, в темном платье и белом фартуке. Ее сжимал в объятиях неизвестный мужчина, по своему внешнему виду принадлежавший к рабочему классу. Молодой и сильный парень, с явно крепким здоровьем, лет двадцати пяти, целовал ее лицо, пытаясь остановить упреки растерянной Пилар.

Сеньорита отчетливо услышала низкий мужской голос.

– Ты напрасно переживаешь. Мы отошли от идеологии анархистов окончательно. С ней покончено. Только идеи Маркса смогут спасти человечество и объединить рабочих всего мира. Мы стоим у зачатка новой партии, – воскликнул неизвестный мужчина.

– Господи! Когда же мы поженимся? – спросила, выдохнув, бедная экономка.

– Скоро, Пилар, скоро. Как только победит коммунизм. И ты получишь сразу все самое лучшее, что есть на свете. В том числе и меня, – воодушевленно произнес молодой человек.

Мерседес была в полном замешательстве. Она не знала, что ей делать: то ли подняться по лестнице в свою комнату, то ли войти на кухню и прогнать этого сумасшедшего. Сеньорита все-таки решила пересилить себя и войти в открытую дверь. Как только ее увидел непрошеный гость, он немедленно схватил со стола узелок и в ту же минуту побежал к выходу. Мерседес заметила промелькнувшее волевое лицо с угольно-черными глазами.

Сеньорита чуть успокоилась и достаточно твердо спросила:

– Что здесь происходит?

Руки Пилар нервно перебирали фартук, покрасневшее лицо выдавало ее стыд, а растрепанные волосы еще хранили прикосновения сильных мужских рук.

– Сеньорита, я вас заклинаю. Не рассказывайте ничего донье Лауре. Она меня выгонит на улицу. Я обещаю, что этого больше не повторится, – произнесла дрожащим голосом девушка, и слезы отчаяния брызнули из ее огромных глаз.

– Пилар, – обратилась к своей экономке благородная сеньорита. – Мне очень не хотелось бы с тобой расстаться. Поэтому об этом инциденте я умолчу, но ты мне должна рассказать все об этом мужчине.

Девушка, смахнув краем фартука слезы со своего лица, тихо произнесла:

– Я никогда не знала, что можно так полюбить. У меня нет сил с этим бороться. Переполняющие меня чувства становятся все сильнее с каждым днем, и это абсолютно противоречит здравому смыслу. Я, наверное, виновата перед всеми, но не перед собой. Мы обязательно поженимся, но, пока это не произошло, я не могу лишиться работы в вашем доме.

– Пилар, кто этот человек? – настойчиво спросила Мерседес.

– Его зовут Хорхе Родригес. Это мой жених, который работал на угольной шахте, а сейчас занимается профсоюзом. Он, к моему сожалению, попал в водоворот политических течений. Сначала Хорхе примкнул к анархистам, но не подумайте ничего плохого. Он никогда не был террористом. Мой жених говорил о каком-то синдикализме, а теперь Хорхе, видимо, стал марксистом, и я очень боюсь за него. Но он меня не слушает, и все время повторяет о каком-то счастливом завтра, – совсем огорченным голосом сказала девушка.

– То есть он тебя завтраками кормит, состоящими из новой идеологии, а ты его нашим хамоном? – съязвила сеньорита.

После этих слов экономка закрыла лицо руками и взмолилась:

– Сеньорита, я отдала ему свой обед, но, если вы посчитаете нужным, вы можете вычесть какую-то сумму из моего жалованья, если не верите мне.

– Успокойся, Пилар, – приободрила ее Мерседес и добавила:

– Поешь что-нибудь. Во время сильного голода не бывает черствого хлеба. И давай забудем об этом. Было бы лучше, чтобы он не приходил в наш дом. Вам нужно встречаться в другом месте. Не все такие люди, как я. Другие покрывать тебя не станут.

С этими словами сеньорита поднялась в спальню и, сбросив халат, рухнула на мягкие подушки, отделанные шнуром с золотыми кисточками.