Я подчинил самую тихую, водную стихию по его книгам. И это сложно, очень и опасно, поверь. Узнав об этом, он вернул все их в запрещенную секцию, чтобы я не рисковал. Но порталам научил, он многому меня научил. Когда я смог перемещаться, мы стали действовать сообща. Так за время, выделенное Седым Алексу под сон, он подозревал его и постоянно контролировал, мы успевали нанести удар сразу в нескольких городах. Мама, пойми, он искал тебя. Он делал невозможное. Он реально не спал, ел на ходу, он жил одним – ты жива, значит надо искать. И он искал. Поисковую сеть он не снимал вообще.

К середине зимы от банды Седого державшей все королевство в страхе и угрожавшей самому королевству, от заговорщиков и всех, кого Алекс считал опасным, от бандитов, насильников и контрабандистов, почти никого не осталось. Да, были аресты, многих сдавали семьи уничтоженных и пропавших, тех, с кем Алекс пообщался лично. Многие сами шли с признанием сами, лишь бы выжить. Но банду Седого, всех в независимости от статуса и положения, Алекс уничтожал лично. Он даже в темницу проникал устраняя и допрашивая тех, кого считал связанным с Седым. Я лишь однажды видел допрос, который он устроил. Это было страшно. Мама, я боялся что он озвереет. Он задавал лишь один вопрос всем подельникам Седого: «Где леди Катарина дэс Вильямс?». Он сжигал заживо мгновенно, если смели говорить «не знаю». И медленно, мучительно если получал другой ответ. Кроме женщин и детей никого не щадил. И то, если видел, что они никого еще не убивали. Я создал по его просьбе артефакт, он чернел, если был в руках убийцы или насильника. В руках праведника оставался белым. В руках вора – серел, насильника – краснел. Слухи разлетелись быстро. Его стали бояться, на столько, что даже мелкие воришки по всем городам сдавались гвардейцам или стражам. Сами подкупленные стражники и градоначальники сдавались. Седой лично сдался королю. С этой новостью ко мне приходила ее величество надеясь застать тут Алекса. Ведь слухи ходили, но Алекса никто не поймал и как он это делал никто не знал. Он дал клятву королеве, что оставит жизнь Седому, до момента окончания суда и вынесения приговора. Ведь взломать защиту он мог в любой момент и все это понимали, он уже так делал и не раз. Алекс сдержал слово. Седой признался во всем, сдал все и всех, о чем вспомнил. Он говорил о своих преступлениях не один день. Почти все его сообщники и подельники были мертвы, а кто жив был в заключении. Он не смог ответить лишь на один единственный вопрос, Алекс задавал его лично, явившись на суд короля без приглашения. Он сказал «не знаю». Ты бы видела скольких сил стоило Алексу сдержаться, не уничтожить его мгновенно, на месте. Но это дало свои плоды. Он рассказал о двух подельниках и указанию быть всегда в движении и постоянно менять направление. На следующий день Седого повесили. Но умер он не от этого. Стоило палачу выбить опору из-под ног Седого, он вспыхнул словно свечка. Его тело долго болталось в предсмертных конвульсиях медленно горя. Когда Седой затих, его тело сгорело мгновенно осыпавшись пеплом на камнях. Это было в полной тишине на центральной площади в столице на глазах толпы. Ее величество даровала прощение Алексу за этот поступок. «Сами многоликий и Дева отказались принимать легкую смерть этого душегуба и даровать ему прощение и вечную жизнь души в своих чертогах». Так она смягчила ужас в глазах людей и сгладила ситуацию. Но Алексу было все равно. Ему нужна была ты, живая и целая. Он истязал себя магией на крови ища тебя. Когда заклинание сработало он перенесся к тебе, сразу, не думая, не сомневаясь. Я не могу так быстро как он перемещаться, да и вряд ли когда-нибудь смогу. Я пришел позже. Увидев тебя я испугался, что он убьет их тут же, на месте прямо на твоих глазах. Поэтому перенес нас к дворцу, я во дворец не могу перемещаться, а о взломе даже не думаю. Гвардейцы боем вырывали этих подонков у Алекса. Вмешался сам король. Он все-таки сильнейший маг королевства. Он смог достучаться до Алекса, и мы проводили допрос вместе с ним.

Я думал он сразу помчится к тебе. Но нет. Взяв себя в руки он отказался подвергать тебя и твою жизнь опасности. Это его слова, между прочим. Он нашел тебя, живой и этого ему достаточно. Знать, что ты жива, что будешь дома. Ведь он возомнил, что во всем виноват именно он. Я пересказал ему события до нашего с тобой отъезда в его родной город, наш разговор и твои признания и этим смог уговорить его прийти за тобой. Но не чтобы остаться, а чтобы попрощаться, лично.

А потом, потом он радостно насвистывая и пританцовывая по утрам готовя завтраки для тебя и несясь с ними к тебе. Он заставил нянюшку научить его жарить блинчики, чтобы лично для тебя их готовить.

Мам, я не знаю, что произошло и не понимаю в чем дело. Но знаю точно, он не бросал тебя. Не смог бы. Он ради тебя жил, он только тобой и жил.

Виторг ушел, а я сидела и думала. Думала о том, что могло случиться, почему он исчез. Что изменилось. Ведь все было хорошо, мы были счастливы и наслаждались этим. Так почему, почему он просто исчез.

Через три дня состоялся королевский прием, на котором мое присутствие было обязательным, ее величество лично на этом настояла. Хотя мое настроение было далеко не для приемов. Сопровождал меня на него сын. Но на пороге к дворцу нас ждал сюрприз, вся моя семья нас поджидала, та самая, которая отреклась от меня и сына. Сейчас они все стояли, в полном составе, и ожидали именно меня. Лишь войдя в зал я узнала причину этому неожиданному событию и масштаб предательства. Сначала нас представили, как чету Вильямс с главой рода – моим отцом. А потом хуже. Меня словно ударили под дых лишив возможности дышать. Совершенно незнакомого мне милорда, мой отец представил, как моего избранника и будущего супруга, во всеуслышание, с представлением правящей чете. Это все они. Это они выжили Алекса из моей жизни, из моего дома. Это они. Они опять предали меня. Ноги сами собой подогнулись, и я упала на колени. Виторг не смог, не успел удержать. Все стихло, разговоры, музыка, все и все замолчали.

– Дорогая вставай, что с тобой?

Рядом суетился тот самый незнакомый мне милорд, объявленный моим избранником. Он тянул меня за руку отталкивая сына и посылая и мне и ему испепеляющие взгляды.

– Леди Катарина, что с вами? – Вмешался король. Он передал руку своей супруги их сыну. Подошел ко мне и предложил свою руку.

– «Лишь подруга королевы создаст свою семью и вырвет оружие у врага» – Громко и хрипло проговорила я поднимаясь оперившись на руку короля и смотря ему прямо в глаза. То самое предсмертное пророчество. – Ваше величество. Я создала свою семью и прошу вас, не лишать меня ее. Я с шестнадцати лет отлучена от рода Вильямс. Мой сын принят в род моим дедом и его названым сыном. А мой избранник, я не знаю к какому роду он принадлежит и принадлежит ли вообще к какому-либо знатному или нет роду. Но мы любим. И я прошу вас благословить меня Катарину отлучению от рода и отказывающейся от него, сейчас и навсегда. И моего избранника, Александра, о боги, я даже не знаю его фамилии, – это я испугано прошептала, так, что услышал только король на что он хитро улыбнулся и едва заметно кивнул. Это придало сил и уверенности. – На брак, с правом основать свой род. А человека, бывшего мне отцом лишь до шестнадцать лет, и отказавшегося от меня лишить права решать за меня и как-либо влиять.

– Что ж, ваша просьба неожиданная – но то, как король посмотрел, я поняла, не такая уж она неожиданная, по крайней мере для него – но справедлива. Я удовлетворяю ее полностью. И причисляю вас к роду своему по ветви почившего, горячо любимого мною дядюшки. Как достойных приемников, надежную опору и союзников нашего королевства. Уверен сомнений в этом ни у кого не возникнет. С сего дня, ваша семья имеет имя рода Рух, славьте его и процветайте.

Король дал знак и зазвучала музыка. А он просто проагажировал меня на танец. Это был первый танец, и король должен был ангажировать свою супругу, королеву. Это вопиющие нарушение традиций. Я испугано взглянула на него, он опять хитро улыбался ведя меня в танце. Я оглянулась, ее величество ангажировал собственный сын, наследный принц.

– Катарина, вы позволите мне довериться вам, раз уж мы с вами в некотором роде в родстве.

– Конечно, ваше величество. – Я тяжело сглотнула, все еще не осознав всего произошедшего.

– Когда-то я был молод, импульсивен и в чем-то глуп. Но для молодости это простительно. Я увлекся одной юной особой. Она не имела рода, ведь провидец его лишают, оставляя лишь имя. Она была юна и, как и я увлечена. Итогом нашего, кхм, необдуманного и несколько импульсивного романа стал ребенок. Как и мой сводный брат, – я изогнула бровь в непонимании, брат? Король единственный ребенок и наследник – это известный факт. – не без известный вам милорд Андрус Мирос. – Король выдержал паузу. От услышанного я даже с ритма сбилась и наступила ему на ногу. О боги, мой бывший любовник, сводный брат короля. Не законно рожденный сын почившего короля. Да, король действительно откровенен, как бы это не стало последним, что я услышу. – Мой сын, как и брат, кроме особой силы в магии имеют еще одну, очень редкую особенность, встречающуюся только в нашем роде, она признак нашей крови в жилах. Эта особенность говорит о силе и магическом потенциале. Вы же знаете, что королевская ветвь самые сильные маги? И отличительная черта, о которой знают лишь наша семья, подтверждающая силу королевских отпрысков, передающуюся только по мужской линии от отца к сыну – это глаза. Их цвет, черные словно сама тьма.

В этот раз я не просто запнулась наступая на ноги королю, я буквально остановилась, замерла в испуге. Рядом проплыла пара ее величества с принцем, и я услышала ее хихиканье и встретилась с ее понимающим взглядом. Король не желая привлекать больше необходимого к нашему танцу внимания, просто подхватил меня и оторвав от пола понес в танце. Пришла в себя, нет, взяла себя в руки, я быстро, просто посмотрела в глаза напротив, такие же, как и … У моего любимого мужчины, бездонные омуты, только вот в этих глазах тонуть не захотелось. Он снисходительно улыбнулся. Кивком головы подал сигнал музыкантам и уже давно затянувшаяся мелодия плавно завершилась. Король поцеловал мне руку, а я под впечатлением услышанного, даже не сделала положенного клиренса. Он взял меня под руку и отвел к сыну. Шли молча. Меня передали буквально из рук в руки. И лишь почувствовав опору в лице своего сына я осмелилась посмотреть на короля.

– Вы не благословите наш брак, да?

Я старалась, очень старалась держать голос. Но не смогла, нотки отчаянья вплелись в него и под конец фразы дрогнув, со проводились скатившейся слезой.

– Леди Катарина. О чем вы? Ох уж эти женщины. – Король даже глаза к потолку возвел тяжело вздохнув. – Да я вам по сути уже одну фамилию на двоих подарил. Объединил вас без его не то что согласия, а даже присутствия.

– Правда? – Почти шепча неверяще протянула я подавшись вперед, ближе к королю и заглядывая ему в глаза, не веря, не доверяя услышанному. В его глазах нашла лишь тепло и поддержку и выдохнула, только сейчас заметив, что не дышала вовсе.

– Правда. – С улыбкой проговорил король. – И вытяните скорее его из того гадюшника в котором он пытается забыться.

Король протянул записку которую, словно фокусник, вынул из манжета собственного рукава. Отдал ее, но не мне, сыну. Да, правильно, нельзя допустить слухов сверх меры. Виторг принял и благодарно склонил голову. Король ушел к королеве ангажируя ее на танец, а меня повел в танце мой сын. Потом был танец с принцем, который внимательно рассматривал меня, с интересом сумасшедшего ученого, не меньше. А потом отец. Он грозно пыхтел, обвинял и объяснял мне, неблагодарной, какую ошибку я совершила. Я толком не слушала его, я уже была погружена в свои мысли. По окончанию танца я поцеловала отца в щеку.

– Прощай папа. В шестнадцать лет я не попрощалась с тобой и родом в котором родилась. Делаю это сейчас. Прощай. И помни, я принадлежу другому роду, своему, и прошу вас милорд, помните об этом.

Я перешла на официальное обращения показывая ту преграду, которую мой отец сам создал и сейчас только укрепил.

Дальше танцы были с безликими партнерами. Они что-то говорили и улыбались. Но все они были безлики. Те, кто отвернулся от меня тогда, а сейчас, они лишь те, кто выслуживается перед его величеством. Те, кто пытается приблизится к королевской чете, сейчас с моей помощью, завтра при помощи других. Я не слушала их, не запоминала, я была в своих мыслях. Лишь один партнер смог привести меня в реальность. Анрус Мирос. Он не приглашал. Молча подошел и все расступились. Взял мою руку и увел в танец. Уверено вел. Молча. Лишь под конец заговорил.

– Ты знаешь. – Он утверждал, не спрашивал, но я все равно согласно кивнула. – Почему ты еще тут? Иди домой, отдохни и верни того, кто дорог. И спасибо тебе. Я словно ожил благодаря тебе.

И мы ушли, я и мой сын. Андрус отвел меня к Виторгу. Мы простились с ее величеством и ушли, под ее улыбкой я смутилась и даже покраснела.

На следующее утро я отправилась к нему, моему мужчине, Алексу. В записке короля был только адрес нового места жительства. Небольшой городок в шести часах езды на поезде от столицы, Тульск. Город был разделен на две части рекой. Милый, по-своему уютный. Сонный извозчик доставил меня до нужного дома. Светлый, одноэтажный домик, газон перед ним и живая изгородь из вечнозеленого кустарника по периметру. Я уже знала, что этот домик купил мой отец, как откуп за мою жизнь и свободу. Знала, что Алекс не принимал этот подарочек. Знала, что отец оформил все без его участия с разрешения самого короля и самолично перевез маму и сестру Алекса пока мы были с ним вместе. Знала и том обмане, в который поверил Александр и из-за которого ушел. Отец сказал, что я дала согласие на брак с тем милордом, которого впервые увидела на королевском приеме. Отец сказал, что я была с ним знакома с детства, и он всегда был не равнодушен ко мне. А сейчас я ответила на его предложение. Все те визиты семьи были лишь театром для Алекса. Когда матушка заговорила о браке, я думала она говорила о моем браке с Алексом. А она добивала ложью моего мужчину внушая ему мысль, что он лишь временная блаж. Утешение после случившегося несчастья. Он поверил, поверил, что визиты моих родных не их наглое вмешательство, а мое желание вернуться в семью, в род. Он и без того во всем винил себя, а теперь видимо захотел уйти с дороги не мешая прорастать той лжи, которую ловко взрастили мои родители. Было обидно. Как мог Алекс поверить во все это. Как мог уйти молча решив за нас двоих. Но я давила обиду на корню. Лишь бы он вернулся в мою жизнь. Лишь бы не отвернулся. Лишь бы не ушел навсегда. Вот и стояла у вымощенной камнем дорожки ведущей к порогу его дома. Стояла и боялась сделать шаг. Шаг назад не сделаю точно, не уйду пока не прогонит. Да и если прогонит, вряд ли уйду. Но и вперед никак не могла отважиться сделать шаг. Боялась, что прогонит. Было еще совсем раннее утро и в соседних домах все только просыпались. Где-то лениво лаяли собаки. Само солнце еще лениво выглядывало из-за горизонта играя бликами на стеклах. Ранняя весна посеребрила округу ночной изморозью, солнце играло и превращало округу в сказку. Дом, перед которым я стояла еще спал. Я не заметила, как подошла к порогу и замерла уже тут. Я замерзла и уже не чувствовала ног, но все так же стояла не подвижно смотрела на дверь и окна. Стояла и трусилась, не знаю от чего больше, от страха или холода. Я ждала, искала в окнах хоть какое-то движение. Дверь открылась внезапно и резко. За ней не было ни звука и вот она распахнулась передо мной. На пороге стояла всклоченная дама. Седая, худая. Ее платье висело на ней, словно было не просто велико, а больше на пару размеров. Волосы не чесаной патлей сбились на одну сторону. На ее лице еще были следы недавнего свидания с подушкой.

– Ну и чего стоишь, мнешься. Небось еще и замерзла до чертиков. Входи уже, раз пришла. Зря что ли ехала всю ночь.

Я отмерла и сделала не смелый первый шаг, затем второй. Я не только боялась, но и замерзла. Мои ноги замерзли настолько, что шаги отражались болью. Но я упрямо шла. Шла и тряслась от страха, от боли, но шла. А если Виторг ошибся. А если я сама все придумала. А если в его жизни есть другая. Молодая, красивая и без позорного прошлого как у меня. А я через короля, даже не спросив у Алекса сама все решила. Видимо все эти мысли ярко отразились на моем лице. Потому что дама, впускавшая меня ухмыльнулась и заговорила.

– Нет никого другого и быть не может. Вы же как две половинки одного. Словно истинная пара благословленная самими богами. Я видела вас вместе еще, когда он был у меня под сердцем.

Когда она договорила я уже стояла в гостиной спиной к двери. Поэтому подпрыгнула от громкого хлопка закрывшейся за спиной двери.

– Смотри под ноги и будь осторожнее. Тут не убрано. Не буду врать, что я еще не разобрала еще вещи. Или что мы не ждали гостей. О твоем приходе я знала. Я зависима. Мой покойный муж, ты с ним знакома – Седой, он подсадил меня на эту дрянь. – Она указала на столик у камина рядом с диванчиком. Там стояли пузырьки, порошки и травы. – Я уже на той стадии, когда бросить значит умереть в болях и мучении. А продолжить, умереть в забытие, лишь изредка возвращаясь разумом к реальности. Вот и доживаю свои жалкие остатки жизни в вечном тумане. Не пугайся. Я знала, чем закончится моя жизнь почти с первых дней, когда проснулся дар пророчества. У меня был выбор, этот путь и прекрасные дети. Или иной, где я умру от старости в роскоши известной провидицей, но одинокой и несчастной женщиной, не познавшей ни любви, ни материнства. Я выбрала. Как и ты в свое время. Мне осталось не долго, просто знай. И да, мой дом притон для таких как я – зависимых. Так что не задерживайся здесь.

Я уже поняла, но мне просто до дрожи надо было спросить. Я прокашлялась.

– Вы его мама. Вы видели нас. Это значит…

– Да. Это значит, что он твой. Что ты заберешь его от сюда навсегда. Без оглядки. Ты дашь ему будущее. И его отец, я знаю, вы знакомы, и он открылся тебе, поможет ему достичь своих целей. Уже помогает и потакает ему во многом. Это он скрывал все взломы академии и закрытой библиотеки. Ты же понимаешь, что каким бы сильным ни был маг, такое ему не по плечу. И уж тем более портал в покои их величества, не будь он с ним одной крови и не открой доступ ему лично королем. Забери его от сюда. Ему тут не место. Тут он погибнет. Без тебя он погибнет. Да и ты без него не сможешь уже.

– Привет.

Из ниоткуда выскочила девчонка. Как две капли похожая на Алекса, только ярко рыжая. Огненые волосы, конопатый носик и щечки. Худышка с зелеными глазами. Только это их и отличало. В кружевном зеленом платьице не по размеру.

– Ты же за Алексом пришла?

– Это моя дочь, Милана. Милая, пойди погуляй или займись чем-то полезным.

– А я уже мамочка. Я всех кукол еще вечером собрала. Я же уеду с Алексом и леди.

– Нет. – скорее неверяще, чем отрицая приговорила хрипя мать Алекса и этой малышки. – Я не могу остаться сама.

– Не бойся мамочки. Я видела тебя. Ты очень скоро уйдешь к папочке. Он очень ждет тебя. Он тебя любит и жалеет о чем-то. Я это точно знаю. Если бы он мог, все сделал бы иначе. И если я с леди и Алексом не уйду, ты меня бросишь тут одну. Поэтому я лучше уйду сейчас с леди. Хорошо?

Она молча кивнула соглашаясь с дочкой и садясь на диванчик рядом со столиком, тем самым с травами, порошками и зельями. По ее щеке прокатились слезы оставляя мокрые дорожки. Девочка подошла к маме, обняла и поцеловала.

– Все будет хорошо мамочка. Пойдем. – Уже мне сказала Мила. Алекс еще спит. А мы ему сюрприз сделаем.

– Милана, Ланочка, милочка, как тебе больше нравиться?

Я боялась, так боялась, что пыталась заполнить тишину разговором с ребенком, пока она тянула меня в глубь дома. Мы проходили по коридору открытых дверей. Там спали люди. Мужчины, женщины, они спали в одежде. На кроватях, полу, диванах и в креслах. Такое чувство, что их словно кукол, не живых, разложили или бросили. Да, это притон и все они тут… О боги, как же жилось Алексу, как жилось этому милому ребенку, тянущему меня вперед на прицепе в самый конец коридора.

– По-разному нравится. Я сладкое люблю, а ты? А ты в куклы играешь? А у тебя большой дом? А там дети есть?